Райан Уинфилд - Гармония Джейн

Джордин взяла несколько аккордов и запела удивительно красивую песню о любви. Калеб слышал эту песню впервые и чувствовал: Джордин написала ее специально для Пейдж. Ему хотелось дослушать до конца, но слова «Заканчивается посадка на рейс…» заставили его броситься к окошку регистрации.

Спускаясь по пандусу к самолету, Калеб улыбался. Он продолжал улыбаться, когда самолет покатился по взлетной полосе. Он радовался за Джордин, себя и Джейн. Наконец-то все трое вырвались на свободу.

* * *

Калеб сел на первое свободное место. Соседнее тоже пустовало, и он положил туда футляр с гитарой. Сумку он зажал между ног. Калеб достал мобильник и в пятый раз с момента приземления нажал кнопку быстрого набора, которой был закодирован номер Джейн. Опять переключение на голосовую почту. Как Джейн отнесется к его уходу с конкурса? Она потратила столько сил, поддерживая его на всех этапах.

Калеб прислонился лбом к прохладному автобусному стеклу и смотрел на огни встречных машин. Автобус раскачивало, и вместе с ним взад-вперед качалась самооценка Калеба. То он казался себе героем, то – слабаком. Он был одновременно возбужден и испуган. Забыв, что такие автобусы останавливаются только по требованию, он не дернул вовремя сигнальный шнур.

Водитель высадил его за четыре квартала от дома. Калеб выскочил и трусцой, придерживая одной рукой футляр, а другой – сумку, побежал домой. Воздух позднего вечера приятно обдувал лицо, а настроение с каждым шагом становилось все лучше: ведь каждый шаг приближал его к встрече с Джейн. Подойдя к дому, Калеб увидел темные, зашторенные окна их квартиры. Из-за штор в спальне Мардж пробивался слабый свет, а в остальных ее окнах тоже было темно.

По привычке он полез в карман за ключами, но потом вспомнил, что ключи переложил во внутренний карман сумки. Достав их оттуда, Калеб отпер входную дверь и взлетел на второй этаж.

В квартире было совершенно темно. Калеб опустил на пол сумку и футляр, тихо закрыл дверь и замер, прислушиваясь к звукам. Он пока не знал, надо ли ему беспокоиться. Когда вернулась привычка выключать внешние звуки, он услышал шум океанских волн, доносящийся из спальни. Значит, Джейн дома и уже спит.

Калеб толкнул дверь спальни. В зеленоватом свете дисплея будильника он увидел спящую Джейн. Вид у нее был как у ребенка. Если разбудить ее в темноте, она, чего доброго, может испугаться. Калеб включил ночник. Джейн шевельнулась, но глаз не открыла. Калеб стоял и любовался ею. Ее волосы были увязаны в пучок. Рука обнимала подушку. Этим зрелищем он мог любоваться бесконечно.

Потом веки Джейн дрогнули. Глаза открылись. Она зажмурилась, затем помотала головой. Калеб думал, что его неожиданный приезд вызовет бурную радость, однако лицо Джейн почему-то было печальным.

– Калеб? – прошептала она и порывисто села, опершись на локоть. – Почему ты вернулся? Тебе Мардж позвонила?

– Нет, малышка. А с чего Мардж мне звонить?

Джейн не ответила. Тогда Калеб сел рядом с ней.

– У тебя что-то случилось? – тихо спросил он. – Неприятности на работе?

– Нет, у меня полный порядок. Но почему ты вернулся?

– Разве ты не рада меня видеть?

– Конечно рада. Это немного… неожиданно.

– Ты смотрела сегодняшний выпуск шоу? – (Джейн покачала головой.) – Я поцапался с продюсером и решил вернуться. Прости, если разочаровал тебя.

– Ну что ты, дорогой. – Джейн поднесла к губам его руку и поцеловала. – Ты никогда меня не разочаровывал. Уверена, что у тебя была веская причина.

– Спасибо за понимание, малышка. И все-таки у тебя что-то случилось. Я по лицу вижу. И эти твои слова про звонок Мардж. Что это значит?

– Калеб, мне необходимо кое-что тебе сказать.

Произнося эти слова, Джейн отвернулась, будто собиралась признаться в чем-то постыдном.

– Так говори, малышка. Ты же знаешь: ты можешь рассказать мне о чем угодно.

– Я хотела тебе позвонить, но обнаружила, что перепутала наши зарядки.

– И у меня аккумулятор сел. Правда, я потом его зарядил. Но теперь это уже не имеет значения. Я дома. С тобой. Так о чем ты хочешь мне рассказать?

Все так же, не поворачивая к нему головы, Джейн теребила одеяло. Потом нашла торчащую нитку и выдернула.

– Это свалилось на меня внезапно. Я не знала, как быть. Одна. Тебе звонить не решалась, чтобы не волновать… Там, в Сиэтле, я была на кладбище и… и… Ты же знаешь, что произошло с Мелоди. Мы оба знаем. Ну вот, когда я вернулась домой, я пошла… Я хотела сказать… Сегодня я попросила Мардж отвезти меня… Теперь это уже не имеет значения… потому что… потому что…

– Смелее, малышка. Повторяю: рассказывай и не бойся.

Пальцы Джейн замерли на одеяле.

– Калеб, я беременна, – сказала она, повернувшись к нему.

Калеба удивило ее отрешенное лицо. Ему показалось, не ослышался ли он.

– Ты сказала, что беременна? – на всякий случай переспросил он.

Джейн закусила нижнюю губу и кивнула.

Калеб не знал, как реагировать на новость. К глазам подступили слезы. Ему хотелось обнять Джейн и кричать от захлестнувшей его радости.

Вскочив с кровати, Калеб бросился в гостиную, отдернул шторы, распахнул балконную дверь и что есть мочи закричал на весь Остин:

– У нас будет ре-бе-но-о-ок!

Он вернулся в спальню, подхватил Джейн на руки и начал кружить. Потом, испугавшись, бережно опустил на пол и дотронулся до ее живота.

– Как же я не подумал? Это может плохо сказаться на ребенке.

– Дурачок, ребенок не стеклянный, – улыбнулась Джейн, ероша Калебу волосы. – А теперь встань, чтобы я могла тебя поцеловать по-настоящему. Ты же домой вернулся.

Калеб встал, обнял Джейн и сказал то, что первым пришло ему в голову:

– Я буду лучшим в мире отцом.

По ее улыбке он понял: Джейн ему верит.

– Я люблю тебя, Калеб Каммингс.

– И я люблю тебя, Джейн Маккинни, – ответил он. – Теперь нам надо поторопиться со свадьбой, чтобы у нашего малыша была двойная фамилия. И пора составлять список имен. Мне по вкусу Хантер или даже Тристан. Думаю, ты скорее будешь за Тристана. Помнишь, как тебе нравились их костюмы в фильме?

– Тристан? А почему ты думаешь, что родится мальчик?

– Конечно мальчик. Я это просто чувствую. Но я не собираюсь останавливаться на Тристане. Мне всегда нравились имена Тревор и Тайлер. Не знаю почему, но они почему-то все начинаются с буквы «Т».

– Имена будешь выбирать завтра. А сейчас лучше поцелуй меня, – сказала Джейн.

Не желая возражать Джейн в ее новом состоянии, Калеб послушно замолчал и прильнул губами к ее губам.

Джейн сидела на их диванчике, укутав ноги одеялом. На коленях у нее стояла миска с попкорном. Она отправляла кукурузные зерна в рот, лениво поглядывая на мелькавшие рекламы.

– Калеб, рекламы кончаются. Не опоздай на финал шоу.

В кухне раздался сигнал микроволновой печи. Вошел Калеб с новой порцией горячего попкорна и сел рядом.

– Помоги мне одолеть эту порцию, – попросил он. – Иначе ты рискуешь получить мужа с животиком. А нам достаточно одного животика.

Джейн пересыпала весь попкорн в миску, поставив ее между ними. Оба ощупью зачерпывали оттуда, приклеившись к экрану. Ведущий вызвал на сцену Панду и Кэрри Энн. Исполнительница кантри добавила себе кудряшек. Вид у нее был уверенный. Волосы Панды при любой прическе непременно лохматились. Она стояла, опустив глаза.

– Как ты думаешь, Джордин сильно огорчена, что не дошла до финала? – спросила Джейн.

– Сомневаюсь, что она вообще огорчена, – сказал Калеб. – Контракт на запись альбома ей не нужен. Думаю, ей просто хотелось добавить себе популярности.

– Ну что ж, этого она добилась.

На сцену поднялся какой-то человек и подал ведущему конверт. Послышалась барабанная дробь, свет в зале притушили, оставив лишь прожектор, освещавший финалисток.

– Америка проголосовала и сделала свой выбор, – объявил ведущий. – Я с гордостью сообщаю, что победительницей первого общенационального конкурса «Суперзвезда авторского исполнительства» и обладательницей полумиллионного контракта становится…

Ведущий выдержал паузу, затем театральным жестом вскрыл конверт и, глядя прямо в объектив камеры, произнес:

– В этом конкурсе победила Аманда Уайетт.

Услышав свое имя, Панда была настолько ошеломлена, что едва не упала в обморок. Потом, повернувшись к Кэрри Энн, она хотела обнять соперницу, но та, забыв про камеры, отмахнулась. Кэрри Энн до сих пор не могла поверить, что первое место досталось не ей.

Ведущий подозвал Панду к себе и, держа перед ней микрофон, спросил:

– Какие чувства ты испытываешь, став суперзвездой авторского исполнительства?

Панда растерянно заморгала, улыбаясь своей удивительной девчоночьей улыбкой. Потом вдруг схватила микрофон, встала на цыпочки, покружилась и безыскусно ответила:

– Это фантастика!

Джейн щелкнула пультом, выключив телевизор. Потом оглянулась на Калеба. Тот улыбался так, словно это он сейчас выиграл конкурс.

– Я рад, что первое место досталось Панде, – сказал Калеб.

– И тебе ничуть не грустно?

Он покачал головой:

– Я рад, когда по-настоящему талантливые люди получают награду за свой талант. Особенно если и скромность у них настоящая.

Джейн видела: Калеб искренне рад за Панду. И все же в его глазах промелькнуло разочарование.

– Дорогой, а что ты думаешь о себе? – спросила она.

– А что я должен думать?

– За все эти дни ты ни разу не брал в руки гитару. Если мы ждем ребенка, это еще не значит, что ты должен расстаться со своими мечтами.

– Я и не расстаюсь, – улыбнулся Калеб. – Я просто меняю их на нечто лучшее.

– Калеб, не занимайся самообманом. Я на этом погорела. Работу, чтобы хватало на жизнь, ты всегда найдешь. Я тоже подыскала себе несколько мест. Правда, работать там я смогу лишь после рождения малыша. Но у нас есть сбережения от продажи моего дома.

– Не вздумай их тратить, – сказал Калеб. – Эти деньги нельзя трогать. Мистер Зиглер дает мне сверхурочную работу, а она оплачивается вдвойне. Он говорил, что через несколько месяцев может освободиться место в службе доставки. Там получают больше. Джереми тут предложили купить недорогое велотакси. Мы с ним вполне могли бы работать на пару.

– Велотакси? Ты что, шутишь?

– Нет, Джейн. Я на полном серьезе. Машина требует ремонта, потому и продается дешевле. Мы ее починим и начнем работать. У меня же бывают вечера, когда я не занят на складе. Это тебе не автомобиль гонять. Для здоровья полезно и заработок дает приличный.

– Калеб, тебе незачем становиться велорикшей.

– Я должен поддерживать нашу семью и зарабатывать так, как умею.

– А время на меня и на ребенка у тебя останется?

– Поскольку я не буду понапрасну тратить его на музыку, у меня останется уйма времени. Теперь понимаешь? Я меняю мечту на ощутимую реальность.

Вид у Калеба был решительный, и Джейн поняла: пытаться что-либо доказывать ему сейчас – занятие провальное. Она отставила почти опустевшую миску с попкорном, откинула одеяло и жестом пригласила его присоединиться.

– Иди ко мне, любимый. Я хочу тебя обнять.

Калеб прильнул к ней, положив руки на ее живот. Джейн теребила его волосы.

– А я чувствую, – широко улыбаясь, сказал он. – Я чувствую, как шевелится наш ребенок.

– Должна тебя разочаровать, – засмеялась она. – Это во мне шевелятся три пачки попкорна. А шевеление ребенка начинает ощущаться только во втором триместре. Вот так, дорогой.

Калеб с его лохматой гривой и этой странной ухмылочкой будущего папаши выглядел так соблазнительно, что Джейн принялась его целовать. Поцелуи сами собой переросли в объятия.

– Займемся любовью, – кокетливо улыбаясь, предложила она.

– Я бы с радостью, но это может повредить ребенку.

– Ребенку это не повредит.

– Ты уверена?

– Доктор Оз говорил, что на ранних стадиях беременности секс очень полезен.

– А он не добавил, что при этом нужно обязательно намазываться смесью кокосового масла и кофейной гущи?

Джейн засмеялась. Ей понравилась шутка Калеба и его состояние. Она чувствовала, как он возбужден и как велико его желание.

– Перенеси меня на кровать. А дальше… сам знаешь, что надо делать.

Калеб осторожно поднял ее на руки и понес в спальню.

– Я потяжелела? – спросила Джейн.

– Ровно на три пачки попкорна. Кстати, доктор Оз ничего не говорил насчет того, можно ли беременным есть попкорн?