— Как ты? — Гавр заглянул в его глаза. — Я беспокоился.

Гавр видел этот детский, наивный взгляд, в нем читалось непонимание произошедшего и боль… Внутри у него вдруг возникло чувство совести, которое болезненно укололо его. Он убрал эту лишнюю в своей жизни эмоцию глубоко в себя и отвел взгляд.

Что же, теперь, зная всю картину происходящего и видя перед собой ее в реальности, он должен действовать по намеченному плану. И Гавр, придав лицу сострадающее выражение, произнес:

— Прости… мне так жаль, что все это с тобой произошло. Я правда не знал, что тогда, когда я видел тебя с этими мужчинами, они делали это против твоей воли. Подожди, не отворачивайся от меня, послушай, — Гавр нежно взял руку Леши и, не отпуская, продолжил: — Я действительно иногда у себя здесь устраиваю такие вечеринки. Но ты же понимаешь, все люди взрослые… я ведь не нянька, чтобы контролировать, кто чем здесь занимается, кто как любит отдыхать. И вот когда я увидел тебя… пойми, многим такое нравится, вот такой секс, когда несколько партнеров… Не отворачивайся, послушай меня, ты должен понять… Я не знал, что ты против… Ведь ты же мне ничего не сказал тогда, даже не позвал, не кричал о помощи… Если бы ты тогда сказал, что ты против, я сразу бы прекратил это. Я никогда не допускаю насилия в своем доме. Но ты молчал, и я решил, что все происходит по взаимному согласию, — Гавр нежно сжал холодную, чуть дрожащую ладонь парня и, выдохнув, опять постарался говорить убедительно: — Прости за то, что они с тобой сделали. Я очень виноват, очень… Как мне загладить свою вину?

Гавр сокрушенно опустил голову, а Алеша наконец посмотрел на него.

— Вы ни в чем не виноваты… Вам незачем просить у меня прощения.

— Я виноват, — Гавр опять поднял голову и впился глазами в глаза парня, — это произошло в моем доме. Мне теперь придется жить с этим, осознавая, что здесь произошло насилие, гнусное насилие над человеком. Мне так тяжело это понимать. Когда я узнал о произошедшем, я сразу захотел тебе помочь, и все это время, пока ты болел, я так хотел прийти к тебе и покаяться в своей вине, но доктор запретил… сказал, что тебе сначала нужно восстановиться. Поэтому я ждал, а сейчас… Прости меня.

Алеша впервые за все это время услышал искреннее сочувствие к себе. Ведь те люди, которые с ним были: медбрат, доктор и Вениамин — они видели в нем часть своей работы, не более. А вот Гавр, Гавриил Владимирович, он говорил с ним о его боли, он жалел его, и Алеша почувствовал, как слезы побежали из его глаз. Ему так нужно было все это время просто человеческое сочувствие…

— Тише… не плачь.

Гавр притянул к своей груди всхлипывающего парня и нежно гладил его по голове, думая о том, что теперь придется сменить рубашку и костюм, так как этот истерик заляпает их своими слюнями и соплями. Но Гавр терпел и продолжал играть искреннее сочувствие и сострадание.

Когда Лешка выплакался, Гавр протянул ему свой платок из кармана и даже сам вытер ему слезы с лица.

— Ты когда-нибудь сможешь простить меня? — удрученно произнес Гавр, уже уставший от этой комедии.

— Я вас простил, Гавриил Владимирович, вы ни в чем не виноваты, — Алеша еще судорожно всхлипывал.

Гавр заботливо налил ему воды и протянул стакан.

— Обращайся ко мне на "ты", хорошо? — Гавр выжал на своем лице милую улыбку. — Я хотел тебе сказать… ты должен научиться жить с этим. Вернее, забудь все это и просто живи дальше. Хорошо?

— Мне тяжело… я это вспоминаю, постоянно… Как мне с этим жить…

Опять слезы полились из глаз парня. Гавр раздраженно сжал пальцы своих рук, но заставил себя продолжить играть эту комедию.

— Ведь у тебя есть бабушка? Ты ведь ее любишь, — видя, что парень кивнул головой и в глазах его появилась жизнь, он продолжил: — Ты должен жить ради нее. Представь, что она будет делать, если тебя не станет? Поверь, с этим можно тоже жить. Просто забудь все и живи ради тех, кто тебя любит, и ради тех, кого любишь ты. Хорошо?

Парень, сидящий перед ним на кровати, нервно теребил одеяло под собой, но потом, подняв на Гавра небесно-голубые глаза, такие ясные и чистые, омытые его слезами, произнес:

— Хорошо… я буду жить ради них…

— Вот и замечательно.

— Спасибо вам, что позаботились обо мне, вылечили… я вам теперь за все это столько денег должен… это лечение, лекарства, врач. Я же понимаю, что все это дорого. Но я в клубе отработаю и буду вам деньги отдавать, понемножку отдавать…

— Пойми, я чувствую огромную вину перед тобой. Разреши мне ее сгладить хоть немного. Мне ведь тоже так тяжело жить, осознавая, в чем я виноват, хотя и косвенно. Поэтому прими все, что я сейчас делаю для тебя, как мое искупление перед тобой… И тебе еще нужно продолжить лечение… лекарства покупать. Я тебе денег оставлю. Даже не спорь. Если ты их не возьмешь, меня совесть загложет. Пожалуйста, возьми деньги на лечение. Не нужно их мне отдавать, это будет для меня как облегчение, и на душе станет легче, что я хоть малую часть вины перед тобой смог загладить… искупить…

Алеша понимал этого человека. Конечно, Гавр ни в чем не виноват. Он только недавно узнал, что такое произошло в его доме, наверное, как же ему будет тяжело с этим жить. Если эти деньги помогут Гавриилу Владимировичу чувствовать себя лучше, то, конечно, Алеша их возьмет. За что же он будет мстить человеку черной неблагодарностью, когда он вот так искренне перед ним раскаялся.

— Спасибо вам.

Гавр широко улыбнулся, ощущая вкус победы, вкус, который он так любил, и не важно в чем, главное — добиться своей цели и выйти победителем.

— Расскажи мне о себе, — Гавр опять взял руку парня и заглянул ему в глаза сочувственным взглядом, — теперь, когда судьба нас так странно свела вместе, я хочу больше узнать о тебе. Что ты любишь? Чем занимаешься в свободное время? Что тебе интересно…

Гавр, заранее проконсультировавшись с психологами, знал, как вести себя с жертвами изнасилования. Ему нужно было не только разговорить жертву и вытянуть из нее прощение, нужно было втереться в доверие, стать самым близким другом. Психолог сказал, что человек в таком состоянии очень открыт любому, кто готов проявить сочувствие и тепло. Вот Гавр этим и воспользовался. Но главное, что сказал психолог, что, став таким другом, он сможет контролировать парня при попытках суицида, так как теперь будет единственным близким ему во всем мире человеком, знающим его тайну. Так что Гавру нужно было действовать по четкой схеме — искренне расспросить о жизни жертвы и, узнав все ее увлечения, мечты и планы, стать ее другом.

От часовой болтовни этого парня Гавр порядком подустал, но он не переставал контролировать себя, сохраняя на лице заинтересованное выражение, а в глазах сочувствие и понимание. А парень рассказывал и рассказывал. Причем, что поразило Гавра, оказывается, парень занимается конным спортом и даже вступал на соревнованиях. Но весь рассказ этого чудика был сбивчив и хаотичен. В нем перемешались и кони, и люди, и эти странные клички лошадей: Митя, Тоха, Валя…

Гавр отстранено слушал весь этот бред, даже не вникая в него. Наконец парень подустал, Гавр заботливо уложил его в кровать, накрыв одеялом, сам удивляясь себе — прямо мать Тереза… Чтобы парень не видел смешка, он быстро отвернулся.

— Когда меня отсюда выпустят… выпишут… Когда я смогу уехать?

— Завтра. Только давай договоримся: теперь я твой друг, ты мне доверяешь, ведь так? — видя утвердительный кивок парня, Гавр продолжил: — Через три дня выходи на работу, там бухгалтер тебе уже начислил деньги за больничный, зайдешь к нему, заберешь, а потом зайдешь ко мне и расскажешь, как ты провел эти три дня. Хорошо?

— Хорошо, — видя, что Гавр встает со стула и идет к двери, Алеша произнес: — Спасибо, Гавр.

— Выздоравливай, Лекс.

Дверь за Гавром закрылась, а Леша лежал и смотрел в потолок, чувствуя, что вот это имя "Лекс" болезненным шипом вонзилось в его сердце. Ведь он поверил всему, что ему говорил этот человек, и поверил в его искреннее сочувствие и переживание за него, но вот только это имя… Это не его имя, это имя парня, которым он не хотел быть, но по воле судьбы стал. Теперь он Лекс…

"Наверное, Гавриил Владимирович сказал это не со зла, он ведь и не знает, как меня зовут…" — Алеша нашел оправдание Гавру и, приняв за чистую правду все, что тот говорил, заснул.

* * *

Жизнь Алеши постепенно восстанавливалась. Он вернулся домой с пачкой денег, и, как бы они ни претили ему, они были жизненно необходимы. Он сразу оплатил труд нянечки, которая весь этот месяц была с его бабушкой, да еще и покупала продукты за свой счет. Он, съездив на конюшню, оплатил постой коней за начавшийся февраль и оплатил коваля для них, в лазарете заплатил за плановые прививки и забор крови на анализ. Заплатил коноводу, которая водила его коней каждый день гулять в леваду. И, конечно, узнал от коновода, что его кони, как всегда, жили своей жизнью и не брали в расчет его проблемы. Зяма порвал попону, причем так, что она не подлежала восстановлению, а Валя разодрал ногавки, и все это Алеше пришлось им купить новое.

Одно его радовало: у него сохранилась его работа и, выйдя на нее через три дня, он опять знал, что у него будет стабильный заработок. На работе он видел Генку, который почему-то его избегал, да и сам Леша особо не хотел с ним общаться, только радовался, что Генка не попал в тот дом, куда попал Леша… и его другу Генке удалось чудом избежать такой участи, которая выпала на его долю.

Еще Леша был рад, что теперь у него есть настоящий друг в виде его босса Гавриила Владимировича. Теперь он каждый день заходил к нему в кабинет и рассказывал ему все, что с ним происходит.

Лешка был рад, что в его жизни появился человек, который так искренне интересуется его судьбой.

* * *

Прошел уже месяц после начала работы Алешки в клубе после этого случая. Он опять зашел в кабинет босса и, скромно сев на стул, стал рассказывать Гавру о прошедших выходных и о том, что он в это воскресенье ездил на соревнования. Соревнования проходили на Планерной. Возил он туда двух своих коней. Теперь были деньги на такие старты, хотя ездить верхом Алеше было еще немного болезненно, тем более прыгать, но Лешка не стал ждать, когда все пройдет. Он хотел выступать и поэтому поехал, прыгал и был очень доволен результатами. И вот теперь этой радостью он делился с человеком, который так искренне его слушал.

Гавр уже порядком притомился за этот месяц играть сострадание и понимание. Но он знал, что только так сможет контролировать нестабильную психику жертвы изнасилования, поэтому из последних сил держался, зная, что в конце апреля Вениамин уберет из его жизни этого парня навсегда.

А парень пел соловьем, опять про конюшню, коней, соревнования… Гавр понимающе кивал и думал о своем, не слушая весь этот бред.

— Я поздравляю тебя, Лекс, с победой. Ты молодец, — Алешку опять больно задело это чуждое ему имя, но, видя искренность в глазах Гавра, он проглотил этот укол внутри себя. — Я все спросить тебя хотел, а что всех коней так странно зовут… Замы, Тохи…

Гавру действительно уже надоело слушать эти странные имена лошадей, у него от этого уже оскомина набилась.

— Конечно, нет. Коней по-другому зовут, это просто так принято ласково их называть, — видя непонимание в глазах босса, Алеша стал пояснять: — Вот, например, Тоху Бадминтоном зовут, Зяму — Зацепом, а Валю — Вальхензее…

Гавр побледнел, услышав это имя. Прошло уже столько лет, и теперь он опять слышит, что лошадь зовут так странно… как озеро в Альпах…

— Какое красивое имя — Вальхензее, ты знаешь, что в Германии есть такое озеро с водой небесно-голубого цвета…

— Да, знаю. Так Вальхензее оттуда и привезен, из Германии. Его на аукционе купили… еще в начале девяностых.

— У тебя есть документы на этого коня? — наверное, Гавр произнес это слишком сухо, и, видя, что парень напрягся, он быстро поменял тон: — Я разбираюсь в родословной лошадей. Если ты мне покажешь документы, я тебе многое смогу рассказать о происхождении этого коня.

Алешка аж подпрыгнул на стуле. Наконец-то нашелся человек, который сможет рассказать ему о происхождении Валюши.

— Я завтра принесу документы Вальхензее.

— Хорошо. Приноси. Тогда до завтра, Лекс.

Гавр уткнулся в бумаги, чувствуя, что сейчас не может смотреть в лицо этого парня, чтобы себя не выдать.

Алеша опять поежился от этого имени, но сразу переключил мысли на то, что теперь есть человек, который так интересуется его судьбой и еще разбирается в происхождении лошадей. Значит, завтра он принесет ему документы Валюши.

Гавр думал о том, что он помнит эти документы на коня настолько четко и ясно, как будто это было вчера…

— Вальхензее… неужели я тебя нашел… только вот что ты делаешь у Лекса?