* * *

Широкая Тверская с толпами людей, поток машин, шум города. Алеша, как безумный, бросился во все это, убегая все дальше и дальше от него и себя. Уже на ходу он застегнул рубашку, пиджак, запахнул пальто и поднял воротник, чувствуя, как его колотит. Что это — холод от промозглой зимы или от произошедшего, он не знал. Одно он знал точно — то, что происходило, этого не должно быть, это неправильно, плохо, мерзко…

Он бежал и бежал по улицам, не разбирая дороги, стараясь убежать от себя самого.

Увидев вход в метро, он с потоком людей просочился внутрь, нащупав в кармане карточку, приложил к считывающему устройству и прошел через турникет на станцию. Затем он, погруженный в свои мысли, оказался на перроне.

Алеша услышал шум приближающегося поезда. Он повернул голову и увидел, как из глубины туннеля появился сначала свет, а потом и сам поезд. Поезд приближался, как что-то неотвратимое, то, что нельзя остановить, нельзя задержать, нельзя затормозить. Свет фар слепил, а шум все нарастал. Резкий гудок больно резанул по ушам и оглушил, а затем кто-то дернул его за рукав пальто назад. Алешка, еще ослепленный светом и оглушенный шумом, повернул голову и столкнулся взглядом с пожилым мужчиной, который зло буркнул:

— Не стой на краю платформы… а то недавно туда одна упала.

На этих словах мужчина, отпустив его пальто, пошел в открывшиеся двери прибывшего поезда и слился с массой таких же, как он. Эти слова, как эхом, несколько раз отозвались в ушах Леши, пока люди, проходя мимо, толкали его, так и стоящего посреди перрона.

"Упала туда… Аня погибла… Ани больше нет…"

Алешка отступал назад, все дальше и дальше от края платформы — за ним он видел пустоту, которая навсегда забрала из его жизни любимого человека.

Только когда он уперся спиной в стену, тогда он обессилено опустился на ближайшую лавку, чувствуя, как дрожат ноги. Так он и сидел на этой лавке в метро, смотря, как подъезжают и уезжают поезда. Как один поток людей сначала выплескивается на перрон, рассредоточиваясь по нему, а другой вливается внутрь; за ними закрываются двери, и поезд уносится в темень туннеля.

Вся короткая жизнь Алешки, где рядом с ним была Аня, проносилась перед его глазами. Как же он сейчас жалел, что не ценил тогда то, что ему было дано. Ведь он думал, что у них двоих еще целая жизнь впереди, но он ошибался. Им дали время для счастья, но оно было строго ограничено, а он, не зная этого, разбрасывался этим временем. Теперь он жалел, что, уйдя в свои проблемы и заботы, редко был с Аней, а последние полгода вообще перестал с ней видеться, наивно думая, что придет лето, и они будут вместе. Ведь это он виноват — оставил Аню одну, и она связалась с другим только из-за того, что его не было рядом. Он должен был быть с ней. Должен. Тогда бы ничего этого не произошло. Даже если бы она забеременела от другого, он бы все равно на ней женился, он никогда бы не отвернулся от нее. Хотя ему и тяжело было осознавать ее измену. Но он уже простил ее за это. Да и как не простить? Он же любит ее, любил…

Леша смотрел невидящими глазами перед собой. Ему казалось, будто он выпал из потока жизни. Жизнь кипела вокруг него, люди приезжали и уезжали, а он так и сидел, смотря в пустоту.

Вышел он из состояния прострации только когда пассажиров на платформе уже практически не осталось. Тогда он заставил себя встать и, сориентировавшись, где он, сел в подъехавший поезд, чтобы уехать домой. Там его ждала бабушка. Он должен быть сильным, ведь она нуждается в нем. Значит, он не имеет права не быть сильным.

Алешка видел черноту туннеля за окном и думал об Ане — где она сейчас, как ей там, нашла ли она выход, сделав такой шаг?..

* * *

На следующий день Алеша поехал к родителям Ани, хотя и не был с ними знаком. Но разве теперь это важно? Он должен был к ним приехать, он хотел узнать, когда похороны, и быть на них.

Ему тяжело дался вход в знакомый до боли подъезд и подъем по ступенькам лестницы, где они еще недавно целовались и строили планы на жизнь. Он долго стоял у дверей ее квартиры, думая о том, что ведь может же быть чудо? Вдруг все это неправда, и Аня сейчас откроет дверь, и тогда Лешка бросится к ней, обнимет ее и скажет, что никогда больше с ней не расстанется, что теперь они будут всегда вместе, ценя каждую минуту, дарованную им…

Он позвонил. Дверь долго не открывали, затем он увидел перед собой женщину с черным платком на голове и потухшими глазами. Только приглядевшись, он узнал ее — он видел фотографии Аниной мамы, стоявшие в рамочках на комоде в ее комнате.

Женщина молча смотрела на него, но Алеше показалось, что она его даже не видит.

— Здравствуйте… Я был знаком с вашей дочерью… с Аней… мы встречались… мы уже долго были вместе и хотели…

В проеме двери показался мужчина с такими же потухшими глазами, но постепенно, слыша Алешкину речь, менялся в лице.

— Так это из-за тебя она под поезд бросилась? Это ты ее обрюхатил. Ты убил нашу дочь. И как еще наглости хватило прийти сюда. Да я тебя…

Мужчина бросился к опешившему Лешке, который так и стоял на лестничной клетке. Хорошо, Анина мама перехватила своего мужа, который, обезумев от горя, уже не контролировал себя. Она, удерживая своего мужа, зло крикнула:

— Убирайся отсюда. Слышишь? Убирайся с наших глаз долой.

Этот крик и развернувшаяся перед Алешей картина вернули его в действительность. Он бросился вниз по лестнице, слыша в свой адрес гневные проклятия. Только выбежав на улицу и отдышавшись, он понял, как его колотит. Это было не от страха, это было от обиды. Ведь он пришел, чтобы сказать, как он любил их дочь, как они хотели быть вместе и как ему больно ее потерять. Но вышло все совсем по-другому.

Он опять долго сидел на скамейке в метро, смотря на проезжающие поезда, а потом, собравшись, поехал на работу в клуб. Скоро должна была начаться его смена.

Когда он пришел, на охране ему сказали, что его срочно ждет Гавриил Владимирович.

Наверное, все произошедшее окончательно вымотало Алешку, так что он с совершенно безразличным видом, даже не раздеваясь, пошел в кабинет Гавра.

* * *

Гавр встал из-за стола и указал ему на диван с креслами, стоящие вокруг невысокого столика. Алешка устало опустился на диван. Гавр сел напротив него.

— Нам нужно поговорить.

Гавр, рассматривая лицо парня, думал, насколько велики шансы продолжить игру с ним.

— Ты плохо выглядишь… я понимаю, тебе тяжело сейчас, но это нужно пережить.

— Я сейчас ездил к ее родителям. Хотел узнать, когда и где похороны… и сказать им, как мы любили друг друга… Но они подумали, что это из-за меня она бросилась под поезд, — Алеша замолчал, ему было тяжело говорить. — Они кричали, говорили, чтобы я убирался, что это я во всем виноват…

— Ты не должен винить их за такое. Ведь они ничего не знали о вас… Тебе чего-нибудь налить выпить?

— Воды…

Гавр видел, как подрагивают пальцы парня, сжимающие стакан с водой. Он знал, что сейчас нужно поговорить о вчерашнем. Объясниться, да еще так, чтобы этот Лекс не ушел от него, а остался, и тогда со временем Гавр сделает вторую попытку.

Выждав немного и увидев, что Лекс ушел в свои мысли, он заговорил.

— Между нами вчера произошло… Подожди, я понимаю, что сейчас не совсем то время, чтобы об этом говорить. Но ты должен дать мне возможность объяснить тебе произошедшее.

Алешка поднял глаза и столкнулся со взглядом Гавра. Да, он не хотел сейчас говорить об этом, он даже это вспоминать не хотел.

— Может, в другой раз…

— Нет. Выслушай меня… — Гавр придал голосу всю возможную убедительность и, смотря в глаза парня, произнес: — Я люблю тебя…

Странно, но эти слова, после того, как он их произнес, оставили внутри него отголосок того чувства, с которым он боролся вчера и уже, казалось, победил.

Алешка продолжал смотреть в глаза Гавра и видел в его глазах искренность сказанного. Только вот что с этим делать, он не знал.

— Но разве такое может быть? Я парень… не девушка…

— А разве, когда любишь кого-либо, важно — парень это или девушка, толстый или худой, красивый или страшный… ведь ты просто любишь человека.

— Гавр, я не понимаю такой любви… Когда любишь девушку — на ней хочешь жениться, хочешь создать семью; хочешь, чтобы она родила от тебя детей…

— А я хочу, чтобы ты был со мной, заботиться о тебе, все делать для тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе, мне хорошо с тобой… — Гавр видел растерянные глаза Лекса. — Я дам тебе все, все, что ты захочешь. Просто позволь заботиться о тебе…

Алешка понимал, что сейчас ему признается в любви парень, даже уже не парень, а молодой мужчина. Он вспомнил, что Гавру тридцать три года, он слышал это в клубе. И этот мужчина сейчас признается в чувствах к нему… предлагает жить с ним… предлагает… Алешка задумался о том, что Гавр хочет близости с ним, того, что он вообще не понимал между парнями. Он вспомнил об изнасиловании: неужели все это Гавр хочет делать с ним?..

Видя, как Лекс побледнел, Гавр решил, что мысли того, наверное, перешли к вопросу секса.

— Я понимаю, о чем ты вспомнил… но близость между парнями намного приятней, чем даже с женщиной. Поверь мне. Не нужно вспоминать то, что тогда с тобой делали эти уроды. Вспомни, что ты чувствовал, когда я целовал тебя…

Лешка вспыхнул аж до кончиков ушей и вспомнил — да, тогда ему было хорошо, да, он возбудился… Но это все неправильно.

— Гавр, если я откажусь… ты уволишь меня?

— Нет. Не считай меня настолько низко павшим. Ты можешь не переживать за свою работу. Все останется как прежде. Я просто хотел объяснить тебе, что вчера произошло и что все это время я к тебе чувствую.

— Я не могу ответить на твои чувства… для меня все это неправильно… так не должно быть… И потом, смерть Ани… слишком много всего свалилось…

— Я понимаю тебя. Не нужно оправдываться. Я же сказал, что просто должен был объяснить тебе свое вчерашнее поведение. Когда я вчера видел, как тебе больно, я хотел утешить… Прости, я не должен был это делать вчера, но не смог сдержаться.

— Я все понимаю. Я не обижаюсь за вчерашнее.

— Хорошо, тогда оставим все как есть. Ты спокойно продолжаешь работать, а мне оставляешь маленький шанс добиться твоей взаимности… может, через какое-то время.

— Я тогда пойду.

Алешка встал и направился к двери. Он не хотел больше продолжать этот разговор. Ему хотелось как можно скорее уйти отсюда.

— Конечно, иди, Лекс. Подожди, — Алешка замер у двери, чувствуя, как опять больно резануло его это чуждое ему имя, — ты должен знать… я всегда буду ждать тебя. Тебе лишь стоит сказать "Да" и принять то, что я могу тебе дать, а дать я готов тебе все, все, что ты хочешь, о чем мечтаешь. Хочешь, я куплю тебе еще коней? На соревнования будешь ездить. Уйдешь с этой работы и будешь только спортом заниматься. И бабушке твоей лучших врачей найму, и уход…

— Спасибо, Гавр. Я пойду.

Алеша вышел и закрыл за собой дверь, понимая, что сейчас Гавр объявил ему его стоимость. Ведь Леша уже привык, работая здесь, что все здесь покупалось, у всех была своя цена. Алеша и не знал, что так дорого стоит… ему стало очень больно и обидно. Но он проглотил это и пошел переодеваться. Нужно было работать — это хоть какая копейка, честно заработанная им.

* * *

В эту ночь Алеша не спал, он думал о своей жизни. Ему нужно было принять решение, как жить дальше, хотя это было больше похоже уже не на жизнь, а на выживание. И опять слова о рыбе, которая бьется об лед, всплыли в его сознании. Он понимал, что уже давно вот такая рыба, которую выбросило на обочину жизни, а он все бьется и бьется в надежде вернуться к нормальной жизни. Да только сил становится все меньше и меньше…

"Неправда. Я сильный. Я выживу. Я не сломаюсь"

Алешка долго произносил в уме эти слова, пока не заснул. Он принял решение — он будет бороться до последнего, он не сдастся. О предложении Гавра он даже и думать не хотел. Такое было для него неприемлемо: это как потерять себя, стать другим, таким, каким его хочет видеть Гавр. Но он никогда не пойдет на это. Никогда.

С утра Алеша приступил к исполнению своего плана по выживанию. Хорошо, что сегодня у него был выходной, и поэтому весь день был в его распоряжении.

Первое, что он сделал — это позвонил Петровичу и попросил поставить коней к нему на конюшню, на ипподром. Петрович с радостью дал добро и сказал, что найдет под его лошадей два денника. Они договорились, что Петрович пришлет за ним коневоз, с водителем, которого Алеша хорошо знает. Коневоз должен был приехать после обеда в ЦСКА.

Далее Алеша поехал в контору к юристу, который вел дела по его квартире. Он, не объясняя причин, отказался от его услуг и, заплатив за уже проделанную работу, с легкостью на душе и практически пустыми карманами вышел из здания офисного центра.