Мы пили вино. Разговаривали на ничего незначащие темы. Мягкий свет свечей. Легкая музыка. Я начала пьянеть. Пашка как бы случайно подсел ко мне поближе. Вот теперь точно приставать начнет. А мне? Смешно и любопытно. Вот так и дружба. Секс тоже дружеский? Спросить я не успела. Поцелуй легкий и неуловимый. Черт. А желание он во мне пробудил. Два месяца никого не было. Тело среагировало тут же на эту ласку. Да и ладно, если переспим. Не думаю, что это плохо. Только я вроде свыклась с этой мыслью, как все прервал звонок телефона. Паша тут же пошел искать телефон.

— Да, Макс. Сегодня? Совсем забыл, — он посмотрел на меня. — Конечно приезжай. Так, Ника, все отменяется. Ко мне Макс приедет через пятнадцать минут. Мы с ним стрим записывать будем.

— Чего записывать? — не поняла я.

— Мы давно планировали всю ночь провести за прохождением игрушки компьютерной. Я тебе про нее рассказывал. Про дальнобойщиков. Будем ее проходить и комментировать. Потом в интернет выложим. Чего ты сидишь? Одевайся и домой. Макс если тебя увидеть, угорать будет.

— Почему? — наблюдая, как Паша все быстро относит на кухню, я стала одеваться.

— Он терпеть не может все эти шуры-муры. Короче, давай быстренько отсюда. А завтра я к тебе в гости загляну.

— Не надо, Паш. Завтра ты отсыпаться будешь. После бессонной ночи, что проведешь за игрой.

— Точно. Тогда послезавтра. А нет, послезавтра у нас осада в онлайновой игре.

— Как разберешься с делами, так и заглянешь, — сказала я. Схватив две мандаринки, что Паша забыл убрать, я вышла из квартиры. Несколько домов я прошла быстрым шагом, а потом меня согнуло от приступа истерики. Это было самое романтичное и самое глупое свидание в моей жизни. Я смеялась до слез. Унижение? Да. Противно от себя самой. Глупо все вышло. А я все-таки дура.

Алкоголь разошелся по крови. Вместе с усталостью он представил собой гремучую смесь. Меня шатало. Ноги заплетались. Я только упрямо держала сумочку, в которой был кошелек и ключи от дома. Главное ее не потерять. Иначе у меня будут большие проблемы. Холодало. Летали комары. Эти гады все время норовили меня укусить. Неприятно. Ноги болели. Когда показалась остановка, я только тихо застонала. Идти еще целый час. Так я к утру только доползу. Может пока передохнуть? Все равно в это время никого нет. Правда, я и не знаю сколько времени. Знаю, что только холодно. Наверное, заморозок будет. Я села на лавочку. Ноги чесались от комариных укусов и болели.

— Сейчас холодно. Вам, гадам, прятаться надо, а не надо мной летать. Помрете, дураки. Нет, надо же меня сквозь брюки кусать! — пробормотала я.

— Боюсь спросить с кем это вы разговариваете, — донесся мужской голос из угла остановки.

— Не надо так пугать! — выпалила я, подскакивая на ноги. И тут же упала на скамейку, так как ноги отказывались держать.

— Так это ты меня напугала, — раздался смех.

— С комарами, — ответила я. Они меня почти съели.

— Согласен, сегодня прям их много. Ничего, через пару часов меньше будет.

— Я к тому времени не доживу. — Я попыталась еще раз встать, но ноги меня не слушались. — Выпила всего два бокала вина. Надо же было так развести. Плохое было вино. И плохое свидание.

— М?

— Вот представь. Вино, домино. И я уже вроде не против, а тут звонит друг, с которым нужно именно сейчас в компьютер поиграть. Так меня на улицу. Это глупо.

— Угу. Дурак твой парень.

— Он мне не парень. Друг, который захотел чего-то большего. Глупо все это. А я дура. — Я потерла виски. — Извините. Немного выпила и меня немного развезло. Сейчас я посижу и пойду дальше.

— Тебя развезет еще больше.

— Надеюсь, что этого не произойдет. Не хочу на лавочке ночевать. Здесь холодно. А у меня печка дома. И мышь. Ты боишься мышей?

— Нет, — посмеиваясь, ответил мужчина.

— А я боюсь. Она ко мне целоваться лезла, — пробормотала я.

— Безобразие.

— Завтра кошку найду и избавлюсь от мыши.

— Хорошая идея.

— Я тоже так думаю. Ладно, было приятно поболтать, но надо идти. — Я встала. Меня шатало, но я медленно пошла вперед. Надо идти домой.

— Подожди. Давай доведу. Ты далеко живешь?

— Далеко. Представляешь, меня из дома выгнали. — Почему-то стало так обидно и жалко себя. Я начала хлюпать носом.

— Так куда же мы идем? — спросил мужчина, придерживая меня за талию. Ровно идти я не могла.

— Домой.

И тут меня прорвало. Я ему начала рассказывать все, что наболело. И про Эдика, и про его маму, и про свой дом, который разваливался на глазах. Жаловалась, как тяжело живется. Он меня слушал не перебивая. Сумерки сменились непроглядной ночью. Я уже не разбирала дорогу. Мужчина включил фонарик на сотовом телефоне. Сразу стало светлее.

— А у меня даже электричества нет, — продолжала я ныть. — Вот и остается только мужика с квартирой искать, чтоб зиму пережить.

— Значит, ты одна живешь?

— С мышью, — шмыгая носом, ответила я.

— Как я мог про нее забыть, — сказал он. — Где твой дом? Мы почти до конца улицы дошли.

— Вот этот, с покосившимся забором.

— Так почему не поправишь?

— Он весь сгнил. Нужно новый делать, — я вздохнула. Около двери пыталась найти в сумке ключи, но не получалось. Они все время ускользали у меня из пальцев.

— Давай сюда, — мужчина отобрал у меня сумку. Через минуту я уже дошла до кровати и плюхнулась на нее.

— Похолодало. Зато комары пропали. Надо печку растопить.

— Лежи. Пока свою хижину не спалила и себя вместе с ней, — хмыкнул мужчина.

— Но мне холодно. — Я села. Зашатало так, что чуть не упала с кровати.

— Я все сделаю. Спи.

— Нельзя спать. Там мышь. Она ко мне целоваться полезет.

— Я буду сидеть всю ночь и ловить твою мышь, вместо кота. Подойдет?

— Подойдет. Только не уходи. И деньги не бери последние. А то мне до аванса еще неделю жить. А без денег я не проживу, — заревела я. Опять стало жалко себя.

— Успокойся, — мужчина разжег огонь и сел рядом. — Чего только не бывает. Ты же не на улице осталась. У тебя есть крыша над головой.

— Она протекает.

— Есть прописка, — продолжил он как ни в чем не бывая. — Ты жива и здорова. Молодая. Чего ты плачешь?

— Себя жалко.

— Давай пожалею, — он стал гладить меня по голове. — Так лучше?

— Я себя глупо веду?

— Скорее пьяно. Хотя я тебя понимаю. Ты просто сорвалась. Такое бывает. Все навалилось на тебя. Еще и неудачное свидание, — тихо сказал он.

— Но ведь все наладится?

— Конечно. По-другому и быть не может.

— Было бы хорошо. Ты только не уходи. А то мышь…

— Мышь к тебе целоваться не полезет, — весело сказал он.

— Почему?

— Потому что с котом поцелуешься, — он коснулся моих губ. Миг, и меня выключило. Дальше провал в памяти.

Солнце светило прямо в глаза. Оно меня и разбудило. В доме было сыро. Но солнце припекало. Я с трудом добралась до ведра с водой. Не помню, чтоб я его приносила. Напиться и умыться. Голова раскалывалась. Одежда. Почему на мне ее нет? Замочена в соседнем ведре. Не помню. На столе четыре таблетки обезболивающего и записка, написанная на вырванном листочке из блокнота.

«Спасибо, за незабываемую ночь. Такого я не испытывал никогда в жизни, и вряд ли испытаю. Столько страсти и раскованности. Только одно прошу, больше не пей со своим другом. Не знаю, что он тебе подсыпал в вино, но ты такое творила… Была бы камера, точно записал, чтоб пересматривать, на память. Такое только в кино видел. С восхищением,

Твой Г.»

Я несколько раз перечитала записку. И что же ночью было? Память отказывалась меня слушаться. Оставалось только принять таблетку и ждать, когда голова перестанет болеть. Может тогда я смогу вспомнить, чем закончилась моя бурная ночь?

Глава 6

Мне было стыдно и неприятно. Получается, что я вчера переспала с первым встречным? Это уже в ни в какие ворота не входит. Ладно, Паша или Володя. Я их хоть знала какое-то время. Вещи в рвоте. Это мне вчера еще и плохо было? Боюсь представить что было ночью. Но деньги он не взял, и документы мои на месте. Только на душе плохо.

Почти весь день я провела в кровати. Никуда не хотелось идти. К тому же мне было стыдно за свое поведение. Часам к четырем я поняла, что мне надо поднимать себя за волосы и идти искать кошку. Или меня ждет очередная бессонная ночь. Правда, всегда оставался вариант кого-то найти отгонять эту мышь. Я нервно рассмеялась.

Было так тепло, что май напоминал не весну, а лето. Как же было приятно, что я больше не мерзла. Никогда в жизни не думала, что буду ненавидеть зиму. Но морозы и дождь можно любить, если дом теплый, а на плите есть горячий суп. Тогда да, зима кажется красивой и волшебной. Когда же мороз то и дело кусается, а желудок сводит от холода, то теряется красота.

Улица кошек поражала своим масштабом. На ней обитало около пятидесяти особей на окраине частного сектора. Как мне объяснил водитель, раньше их собирала какая-то бабушка. Потом она умерла, а кошки остались одни, ни кому ненужные. Голодные, дохлые. Некоторые шарахались, другие, наоборот, ластились. Любой цвет, любая порода.

— Кто ко мне жить пойдет? — спросила я. В ответ меня окатили таким презрением, что стало не по себе. — Ну как хотите. Насильно никого тащить к себе не буду.

Несколько хвостов демонстративно отвернулись от меня. Я шла и разглядывала кошачье царство. Кошки сидели группками. Они напоминали кошачий прайд. Надменные, царственные. Прям такие зазнайки. Все из себя.

Никогда не любила трехцветных кошек. Эта сидела в стороне ото всех. Я подошла к ней и взяла ее на руки.

— Пойдешь ко мне жить? — спросила я. Кошка мяукнули и лизнула меня в нос. — Буду считать это за положительный ответ.

Мы доехали с ней спокойно в автобусе. Потом она даже не делала попыток слезть с моих рук, пока мы шли от остановки до дома. Видимо, ей надоело жить на улице. Оставив ее дома, я поехала в зоомагазин за средством от блох и глистов. Заодно надо было семена купить. Огород я все же вскопала, а вот семена некогда было купить.

Дети бегали на роликах по центральной аллее. Велосипедисты объезжали молодых мамочек, что выгуливали малышей. Парочки шли в обнимку. Май. Цвела черемуха и вишня. Уже набухли цветы сирени. Скоро экзамены. Надо будет съездить в институт забрать документы. Только я пока не готова была морально туда приехать. Стыдно. Чуть позже, когда меня не будет волновать общественное мнения, а история забудется, я туда съезжу.

Мы с ним столкнулись у входа в магазин. Борю я узнала сразу. Он не изменился. Все такой же мускулистый с лысой головой и бешеным взглядом. Медвежьи объятья из меня выбили дух и чуть не переломали кости. Те девчонки, которые с ума сходили по накаченным и сильным мужикам мне всегда завидовали. Боря начал качаться лет с четырнадцати. О своих мускулах он мог говорить часами. Рассказывал мне о своих тренировках, питании и силе воли. Он уговорил меня с ним начать встречаться, когда мне было пятнадцать лет. Ему уже было двадцать. Ничего такого не было. Даже поцелуев. Все чинно. Он приезжал каждый день после работы и сидел со мной на лавочке перед домом, развлекая историями о том, сколько ему удалось «выжать» сегодня, а сколько он планировал «выжать» килограмм через неделю. Бабушка не была против моего «жениха», считая его безобидным парнем. Немного туповатый, но искренний.

Вначале меня такое внимание даже радовало. Взрослый парень. Мощный. Девчонки завидовали. Через неделю после общения с ним я начала выть. Все лето превратилось для меня в выполнение повинности в разговорах с ним. Я пыталась его отшить, сказать что мне надоела такая дружба, на это я получила ответ: мы с ним обязательно поженимся, когда я окончу школу. Помню, я категорично ответила, что этому не бывать. После этого он меня напугал, так что я неделю отойти не могла. Схватил меня за плечи и поднял над землей, со словами, если я ему откажу, то он меня убьет. Глаза были бешеные, а слова спокойные и холодные. Я поверила ему. Хорошо, что разговор проходил в конце августа, когда я уже нужно было уезжать. А на следующий год бабушки не стало. Поэтому связь с Борей оборвалась. Не скажу, что меня это сильно расстроило. Я о нем забыла, решив, что больше никогда не буду встречаться с двухметровыми бешеными быками. И вот теперь этот бык выражал при виде меня радость. Что же тогда ненависть?