– Вы имеете в виду Бейтменов? С какой стати Россу было рассказывать им? 

– Точно, их фамилия Бейтмен. Алекс хотел предупредить мистера Бейтмена, чтобы тот помалкивал о гражданстве сына, ведь, как только станет известно, что Британия и Соединенные Штаты находятся в состоянии войны, моряка-американца, скорее всего, бросят за решетку. Александр считал, что у Бейтмена-младшего больше шансов выжить, будучи британским матросом, нежели узником зараженной лихорадкой плавучей тюрьмы на Темзе.

Можно было понять, по какой причине Бейтмены решили оставить сведения об объявлении войны при себе. Но почему они в итоге проигнорировали совет дипломата и попросили Себастьяна походатайствовать перед Адмиралтейством? Должно быть, рассудил Девлин, по прошествии стольких дней отец с дочерью пришли к выводу, что предупреждение Росса о войне было ничем иным, как очередным ложным слухом.

Теперь, естественно, они узнают правду: война между двумя странами действительно началась, и все их попытки вызволить любимого Натана из когтей британского флота, возможно, привели только к тому, что жизнь парня подвергается еще большей опасности. Виконт твердо намеревался сдержать данное слово и сделать для моряка все возможное – хотя и сомневался, удастся ли в сложившихся обстоятельствах чем-нибудь помочь.

Девлин в очередной раз покосился на гувернантку. Та сидела, по-прежнему склонивши голову над вышиванием, словно и впрямь не обращала внимания на беседу в гостиной.

– Кого еще, помимо мистера Фоули и американцев, уведомил Росс?

– Я больше ни о ком не знаю. Но вы же видите, об объявлении войны не распространилось ни слова. Следовательно, и Фоули, и Бейтмены по какой-то причине сохранили новость в тайне. – Теперь Сабрина дрожала от желания убедить собеседника – и себя саму – в невиновности брата.

По правде говоря, Себастьян вовсе не испытывал уверенности, что Джаспер Кокс виновен. Хотя коммерсант располагал веским мотивом заткнуть рот Кинкайду и Россу, но факт оставался фактом: у богатого и ни перед чем не останавливающегося дельца не имелось мало-мальски вразумительной причины убивать Карла Линдквиста, Антуана де Ла Рока или Ясмину Рамадани.

Насколько Девлин мог судить, Коксу до существования любого из этой троицы вообще не было никакого дела.

Зато связь сэра Гайда Фоули со всеми пятью жертвами прослеживалась четко.


ГЛАВА 48

– Итак, я была права, – провозгласила мисс Джарвис со своего места на высоком сидении Себастьянового экипажа. – И Кинкайд, и Росс знали об объявленной американцами войне.

– Да, вы были правы. – Виконт прислонился к железной ограде Беркли-сквер, скрестивши руки на груди. – Они действительно знали.

Жених с невестой расположились возле заведения Гантера – единственной кондитерской, где незамужняя леди могла позволить себе показаться в компании мужчины, не доводящегося ей родственником, без риска вызвать скандал. Дама оставалась в экипаже, в то время как джентльмен прохаживался рядом. Себастьян уже заметил, что сколь бы презрительно ни относилась мисс Джарвис к налагаемым обществом ограничениям, тем не менее, за рамки приличий старалась не выходить.

– И теперь вы считаете убийцей сэра Гайда Фоули? – поинтересовалась Геро, наблюдая за официантом, спешившим через дорогу к их коляске. Судя по тону, она с данным предположением была не согласна.

– Разве это не логично? – Себастьян подождал, пока парнишка из кондитерской подаст мисс Джарвис вазочку с шоколадным мороженым. – Известие об объявлении американцами войны решительным образом оборвало все разговоры об отправке британских войск на подмогу российскому царю. Это стало провальным поражением для таких деятелей, как Фоули, которые продвигали идею альянса с Россией. – Поколебавшись, виконт добавил: – Как Фоули и ваш отец.

– Отец не убивал Александра Росса и Иезекииля Кинкайда.

– Скорее всего, нет, – согласился Девлин.

Собеседница негромко гмыкнула:

– Мне сложно поверить, что заместитель министра задержал бы отправку подкреплений в Канаду на недели лишь ради того, чтобы выгадать немного времени для убеждения колеблющихся членов правительства поддержать союз с царем.

– Тем не менее он так и поступил. В смысле, промолчал.

Мисс Джарвис погрузила ложечку в мороженое.

– Александр мог сказать невесте неправду, чтобы та оставила дальнейшие попытки настоять на своем. Возможно, он собирался сообщить начальнику, но не успел.

– Считаю такое вероятным, – признал Себастьян.

– Могу еще допустить, что сэр Гайд устранил мадам Рамадани, узнав, что она шпионка, но, скажите на милость, зачем бы ему понадобилось убивать де Ла Рока? Библиофил служил важным звеном в передаче сведений из Парижа британскому министерству иностранных дел.

Девлин устремил взгляд на тихо шелестевшие верхушки кленов на площади.

– Мне кажется, де Ла Рок рассказал Россу об амурах его начальника с турчанкой.

– А разве француз не сплетничал вам, что в сети супруги посланника попался именно Александр?

– Сплетничал. Но имейте терпение дослушать. Нам известно, что для доставки очередного донесения эмигрант встретился с Россом в среду. По-моему, как раз тогда он и сообщил молодому дипломату о связи Фоули и Ясмины. Александр не принял бы подобное утверждение на веру. Он наверняка постарался бы выяснить, действительно ли де Ла Рок раскопал компрометирующие сведения. Мне представляется, что к моменту стычки Росса и Рамадани в увеселительных садах Воксхолла у Александра имелись либо веские подозрения, либо уверенность в правоте француза.

Геро отправила в рот еще ложечку лакомства.

– Это дает турецкому послу мотив для убийства Ясмины, Росса и де Ла Рока, но не американца со шведом.

– Не могли бы мы на минутку сосредоточиться на сэре Гайде и французе? – оттолкнулся от ограды виконт. – Как мне видится, де Ла Рок понял, что из-за любовных похождений заместителя министра подвергается опасности разоблачения. Вот почему, передавая Россу очередные сведения, эмигрант потребовал повышения оплаты. Вот почему он в пятницу опять явился к Александру – ожидал получить деньги. Но тот по какой-то причине отказал.

– Чтобы увеличить вознаграждение осведомителя, требовалось обратиться либо к самому Фоули – а в данной ситуации Росс явно не мог этого сделать – либо через голову непосредственного начальника к министру Каслри, – заметила собеседница. – Почему Александр не пошел к министру?

– Потому что сэр Гайд убил подчиненного прежде, чем тот собрал достаточно доказательств. Росс не стал бы разбрасываться голословными обвинениями.

Геро прижала большим и указательным пальцами высокую переносицу и болезненно поморщилась.

– Вот что случается, если глотать мороженое слишком поспешно, – усмехнулся Себастьян.

– На такой жаре оно быстро тает. – Мисс Джарвис по-прежнему держалась за нос. – Так почему же де Ла Рок вам солгал?

– К тому моменту у нашего коллекционера возник, как ему казалось, хитроумный замысел: он собирался шантажировать чиновника. Потому-то Фоули с ним и покончил.

Продолжая наслаждаться шоколадным мороженым, собеседница в молчании обдумывала услышанное.

– Я бы согласилась, что это резонно, если бы не Карл Линдквист. С какой стати сэру Гайду было убивать его? Выплата золота шведам являлась важной частью стараний Фоули добиться британо-российского альянса.

– Да, смерть шведа плохо сюда увязывается, – длинно выдохнул Девлин.

– А по-моему, – поскребла мисс Джарвис ложечкой по донышку, – единственные, у кого вообще имелся мотив устранить Линдквиста, – это французы. Гибель агента, понятное дело, не остановила бы передачу золота шведскому правительству, но могла задержать и в дальнейшем усложнить тайные сделки между нашими государствами.

Себастьян передал пустую вазочку пробегавшему мимо официанту, вскочил на сиденье рядом с невестой, взял вожжи и хмыкнул:

– Ну да, как же, безликие и безымянные французские шпионы…

Геро одарила виконта долгим, пристальным взглядом:

– У некоторых из них есть имена. И лица.

Девлин изумленно уставился в ответ, недоумевая, действительно ли собеседница имела в виду то, что, по его мнению, она имела в виду. Затем напомнил себе, что перед ним – дочь Джарвиса, и решил, что, по всей вероятности, так оно и есть.

Но Геро всего-навсего открыла зонтик и спряталась под ним от солнца, поскольку коляска уже выехала из кружевной тени, отбрасываемой широколистыми кленами.


* * * * *

Себастьян беспокоился, что невеста будет настаивать на совместной поездке на Даунинг-стрит. Однако мисс Джарвис, похоже, напротив, не терпелось распрощаться со спутником.

Прибыв в Вестминстер, виконт обнаружил, что улица Уайтхолл на всем протяжении от Чаринг-Кросс до здания парламента бурлит потоками взмыленных посыльных, мотавшихся туда-сюда с депешами между министерством иностранных дел, казармами королевской конной гвардии, Адмиралтейством, парламентом и Карлтон-хаусом. Протолкавшись по многолюдному лабиринту коридоров, Себастьян оказался у кабинета заместителя министра.

– Сэр! – вскрикнул высокий тощий секретарь, когда Девлин решительно проследовал через приемную. Виконт не остановился.

Дрожащий клерк подхватился со стула и поспешно выбрался из-за своей конторки:

– Туда нельзя! Сэр Гайд занят составлением важного отчета и настоятельно просил его не беспокоить. Крайне настоятельно.

– Я скажу, что приставил к вашему виску пистолет, – пообещал Себастьян и дернул ручку.

Сэр Гайд, подносивший перо к чернильнице, застыл и поднял глаза:

– Какого черта?

Девлин захлопнул дверь перед носом продолжавшего скулить секретаря.

– Нам нужно поговорить. Сию минуту.

– Вы с ума сошли?! – отшвырнул перо Фоули. – У меня нет времени на разговоры! Слышали, что случилось?

– Слышал, – виконт бросил на захламленный бумагами стол шляпу, перчатки и трость. – А еще только что выяснил, что об объявлении войны Александру Россу стало известно почти две недели назад. Хотя вы тоже это знали, не так ли?

– Росс… что?! Но… как такое возможно?!

Выражение крайнего удивления и неверия на лице чиновника заставило Девлина на миг запнуться.

– Ваш подчиненный получил эту новость с борта судна «Балтимор Мери», которое пришвартовалось в Ротерхите в день смерти Александра. Как только Росс узнал, он тут же отправился к вам домой – предупредить. Поэтому вы и убили его – его и американца, привезшего это известие.

– Но… это же абсурд! Какая у меня могла иметься причина?

– Война с Америкой означает конец всякой вероятности направить британские войска в Россию – замысла, на достижение которого вы положили столько сил. По сути, на кону стоит ваша карьера. – Себастьян заметил, как сжались челюсти чиновника, и понял, что затронул больное место. – На что вы, собственно, рассчитывали? Что до успеха рукой подать и вам удастся провернуть дело, прежде чем официальное известие о войне достигнет Лондона?

– Мы были почти у цели. Чертовски близко. Если бы не Гендон, договор был бы подписан недели назад! – Фоули выскочил из-за стола и встал у окна, выходившего во двор. Немного помолчал, задумчиво поджавши губы, а затем сказал: – Не отрицаю, в ту субботу вечером Росс приходил ко мне домой. Но не застал. Оставил записку, что у него имеется для меня срочное сообщение. А когда я через несколько часов заглянул к Александру на квартиру, его там не оказалось – по крайней мере, на стук никто не открывал.

– Когда это было? – нахмурился Девлин.

– В котором часу я заходил? Точно не знаю, пожалуй, около полуночи.

Себастьян глубоко вдохнул. Ему пришла в голову новая версия.

– Неужели вам не понятна смехотворность подобного предположения? – бросил Фоули. – Очевидно, вы запамятовали, что Росс работал под моим началом. Захоти я, чтобы мой подчиненный какое-то время помолчал о войне, мне потребовалось бы всего-навсего отдать приказ. Никакой нужды убивать.

– Судя по тому, что я слышал, Александр был чрезвычайно честным человеком. Не думаю, что вам удалось бы убедить его помалкивать.

– Все зависит от того, в какие слова облечь свое требование. Благо отечества и прочая чушь, – ухмыльнулся чиновник. – Как раз честными и благородными легче всего манипулировать.

Себастьян ощутил, как ладони сжимаются в кулаки, но заставил себя успокоиться.

– Мне вот что любопытно: если вы не убивали Росса, то почему утаили записку, оставленную вам в тот вечер? Или умолчали о визите на квартиру подчиненного – во сколько, говорите? В восемь?

– В полночь, – снова сдержанная ухмылка. – Полагаете меня болваном? Я отлично понимал, как бы это выглядело.