Меня чуть не выворачивает от внезапной близости с этим жестоким человеком. В нескольких сантиметрах от меня он кажется уже не таким высоким, как тогда, когда нависал надо мной во тьме. От него по-прежнему несет перегаром, потом и дешевым одеколоном. Грубо схватив за руки, он тащит меня за собой к выходу.

– Хотела пить? Сейчас выпьешь. За упокой.

– Прошу, не надо! – Реву и упираюсь ногами, но он явно сильнее.

– За упокой моей матушки. Она уже начинает вонять. Сейчас выкопаем яму, зароем, а потом и выпьем. – Он трясет бутылкой

водки у меня над головой. – Иди!

Послушно следую за ним. При выходе из комнаты свет падает на его лицо. Я вздрагиваю потому, что узнаю его. Это

тот бомжеватого вида колхозник, который столкнулся со мной в дверях на

заправке. Из-за которого я уронила ключи. Которого обматерила.

От следующего его толчка спотыкаюсь обо что-то мягкое и падаю,

чуть не вывернув руки, которые сцеплены наручниками сзади. Боль

пронзает спину и плечи. Поворачиваю голову, и кровь стынет в жилах: прямо подо мной лежит окоченевший, синюшный труп старухи с перекошенным лицом. На ней надеты длинное платье, клетчатый фартук и коричневые колготки с вытянутыми коленями. Начинаю барахтаться, пытаясь встать, и даже не могу закричать – немею от ужаса.

За спиной мой похититель давится от смеха – ему очень весело.


Глава 7

Безумный, безумный день!

Все бегали, звонили, что-то хотели от меня. Работа кипела, а мне приходилось крутиться, словно белке в колесе. Проведя почти бессонную ночь, я, как ни странно, сегодня великолепно выглядела. И каждую свободную минуту думала о нем...

Появление в моей жизни Саши давало силы выдержать, кажется, любое испытание и без страха смотреть в будущее.

Теперь я видела смысл в своем существовании. Чувствовала себя суперчеловеком, летящим спасать планету от всемирного зла. Единственное, чего мне хотелось весь день - побыстрее закончить дела и стремглав помчаться домой к телефону. Боже, что за окрыляющее чувство!

Утром за завтраком я рассказала Миле обо всем, что узнала о Саше, и, конечно же, выслушала в ответ море критики. Ей не понравилось, что он безработный, а значит, и бестолковый, и бесперспективный. Я и сама это понимала, но почему-то меня нисколько это не испугало и не оттолкнуло. Просто Мила еще с ним не общалась, иначе она бы увидела, как этот парень остроумен, как ключом бьет из него жизненная энергия.

Лично мне удалось разглядеть в нем огромный потенциал.

Еще Миле не понравилось, что Сашка не имел прежде серьезных отношений. Рассуждая на эту тему с пеной у рта, подруга даже пролила горячий кофе на брюки, отчего еще громче заголосила и забегала. Она прочитала мне целую лекцию о том, что такие бабники, как он, неспособные чувствовать, еще ни одну женщину не сделали счастливой, и попросила меня пообещать, что я не влюблюсь.

Послушать мудрую подругу, держаться от Саши подальше, а потом всю жизнь корить себя за то, что, быть может, упустила свое счастье и единственную настоящую любовь? Нет, это не для русского человека. Мы не на чужих ошибках учимся, а исключительно на своих. Все равно все по-своему делаем. Не зря столько пословиц сложено на эту тему, так что пока сама не обожгусь – ей не поверю. Мои грабли – хочу и наступаю. При том чувствую, что если не попробую – меня порвет, просто разорвет, как любопытного хомячка!

Милочка, конечно, человек проницательный, она в девяноста девяти процентах случаев бывает права... Но не в этот раз. Теперь все будет по-другому. Я буду счастлива, и знаю это точно.

В обед звонил Митька из больницы, жаловался, что его задницу по семь раз на дню дырявят уколами, грозился сбежать оттуда. Я посочувствовала и обещала на днях навестить. После работы Мила заехала за мной на такси, и мы направились проведать Дашу.

Дашка – это вообще отдельная история. Мы познакомились еще в

школе, но дружбы сразу как-то не вышло. Дело было в третьем классе, хотя

все живо в памяти, будто произошло вчера. Не успела я перейти из другой

школы, как на новом месте меня тут же измучили издевками и дразнилками.

Дашка сидела справа от меня и на уроках, перегибаясь через парту, изо всех сил дергала меня за волосы. Она была самой крупной и самой наглой девочкой в классе, постоянно устраивала бойкоты и драки.

Я молча терпела все ее нападки. Однажды на уроке старая учительница Анна Ивановна, увидев эти издевательства, не выдержала, вскочила,

да так неловко, что с ее стола повалились все книги…

Она быстрым шагом приблизилась к Дарье и хлопнула ей книжкой по рукам. Дашка ужасно испугалась и пристально уставилась на пожилую преподавательницу. Старушка же, в свою очередь, понимала, что такие забияки по своей природе, как правило, трусливы.

– Зачем ты сейчас обидела Еву?! – Учительница наклонилась, почти

вплотную приблизившись своим носом к Дашкиному.

– Н-н-нет, извините, – глаза Даши округлились от ужаса и наполнились слезами, – я ее не трогала. Дрожащими руками она принялась мять уголок дневника.

– Значит, я лгу? – спросила Анна Ивановна, опустив шею еще ниже.

– Нет-нет! Что вы! – Дашка втянула голову в плечи, чтобы не столкнуться с ее крючковатым носом. На задней парте кто-то тихонько хихикнул.

Анна Ивановна продолжала пристально вглядываться в маленькие

глаза испуганного ребенка:

– Значит, признаешься?

Я сидела еле живая от страха. Мне казалось, что классная комната

сужается, а ее стены наваливаются на мои плечи.

Между тем Дарья еле слышно произнесла:

– Да. – И в ее глазах уже заблестели слезы.

– Признаешься?! Говори громче!

– Да-да. Извините...

Довольная произведенным эффектом, преподавательница вернулась

на свое место:

– Решишь дома все задачи из новой главы. Принесешь завтра.

И пусть еще хоть кто-нибудь из вас посмеет отвлекаться на моих уроках!

Наказание будет еще хуже. И, чуть не забыла - я вызываю твоих родителей в

школу. А теперь записываем тему…

Анна Ивановна нагнулась, собрала упавшие учебники и, как ни в чем

не бывало, продолжила занятие.

Когда прозвенел звонок, я неторопливо встала, забрала пальто из раздевалки, надела. Так же медленно вышла из школы и поплелась домой. За углом я заметила Дашу в окружении ее подружек. Их было четверо. Они, переглядывались и весело смеялись. Я, вся вспотевшая, шла в их сторону, как на эшафот..

Сглотнула слюну и ускорила шаг. В моей голове крутились картинки о том, как эти четверо буду пинать меня ногами. Решив не сдаваться, подняла повыше свой старый розовый зонт.

Девочки удивленно переглянулись. Даша принялась переминаться с

ноги на ногу, не в силах скрыть своего волнения.

– Меня ждете? Ну, говори, ты, что тебе от меня нужно? – Я сказала

это громко, намеренно высоко задрав нос.

– Тебе несдобровать! – К Дашке быстро вернулось самообладание,

ее лицо пылало.

– Давай, бей! – Я сплюнула на траву.

Девочки безмолвно смотрели на мой искривленный рот и ржавый

зонтик, который застыл в моих руках, словно шпага. Они даже испуганно отошли на шаг назад, и тут Дашкина уверенность тоже явно поколебалась.

– Сейчас ты получишь! – В ее голосе чувствовались неуверенность и

тревога, возрастающие с каждой секундой. Она напряглась для рывка, явно

ожидая дать мне хорошую взбучку.

В следующее мгновение, не дав ей опомниться, я со всего размаху огрела девчонку зонтом по голове. Она грохнулась прямо в лужу. Не дожидаясь, пока маленькое чудовище успеет подняться, отбросила в сторону свой портфель и изо всех сил вцепилась в ее темные длинные волосы. Дашка, в шоке от случившегося, завопила на всю улицу, отчего ее подруги тотчас бросились врассыпную.

Оттолкнув Дашу от себя, я, тяжело дыша, наблюдала, как она барахтается в луже, пытаясь встать. Все мое существо ликовало. Теперь все узнают, чего я стою! Никто больше не посмеет меня тронуть! Дашка подняла голову и одарила меня тяжелым взглядом униженного

и проигравшего. Мне стало безумно жалко ее, все-таки по своей природе я

была добрым человеком. Наклонилась, чтобы помочь ей встать, и она неохотно протянула руку.

Так было положено начало большой дружбе. Несмотря на множество

Дашкиных недостатков, мне было легко с ней общаться. Существовавшие

в ее характере минусы перекрывали большие жирные плюсы: искренность,

чувство юмора, любознательность, оптимизм. В тот день я проводила ее домой, помогла почистить одежду. А потом всю неделю оставалась с ней после уроков, помогая мыть полы в классе.

Вот так мы и шли по жизни рука об руку до сегодняшнего дня. Всем,

кто видит Дарью в первый раз, кажется, что она высокомерная и необоснованно пафосная. Но это верно лишь отчасти. Просто она избалованна и до сих пор витает в облаках. Ее доброта не лежит на поверхности, как у Милы, она спрятана глубоко внутри и дает о себе знать только в самый необходимый момент. В общем, к Даше нужно привыкать. Милка же привыкла!

Дарья открыла нам дверь, мокрая и завернутая в махровое полотенце. Сказала, чтобы мы проходили, и, шлепая мокрыми ногами по полу, скрылась в ванной. Она жила с родителями, и ее это очень даже устраивало, потому что мама с папой полностью обеспечивали молодую ленивую красотку.

Отучившись в университете, Дашка выучилась на парикмахера-стилиста и сейчас уже проходила практику в салоне. Догадываюсь, что все это она проделала только для того, чтобы не искать работу по профессии, а может быть, действительно видела свое призвание именно в этом. Не знаю.

Мы прошли в ее комнату и охнули: в помещении царил ужасный бардак. Хотя… ничего необычного. На расправленной кровати лежала гора разных тряпок. Тут была и дорогая одежда, скомканная и мятая, и грязное нижнее белье. Мила растерянно покачала головой, раздумывая, куда бы присесть. Тыльной стороной ладони отодвинула от себя Дашкины скомканные трусики и присела на краешек простыни.

Я отвернулась, чтобы меня ненароком не вырвало.

Наша Дарья никогда не знала, что такое порядок. Ее мать всегда была

чистоплотной женщиной и хорошей мудрой хозяйкой, поэтому часто ревела от непослушания дочери, стыдилась грязи в ее комнате и закрывала помещение на ключ, когда приходили гости. В отношении уборки Дашка была просто непробиваема! На нее не действовали упреки, а чувство стыда было совершенно чуждым. В то время, как я старалась угодить своим родителям, быть для них предметом гордости, она своим предкам делала все только наперекор.

Моя подруга всегда действовала по принципу: «Думаете, что я буду

такой, какой вы все хотите меня видеть? Да ни за что. Буду делать только

так, как хочется мне!» Поэтому она всегда спала до обеда, а просыпаясь,

еще часик валялась в постели, болтая в соцсетях или копаясь в ноутбуке. Потом Дашка не спеша вставала, завтракала, оставляя после себя на столе крошки и грязные чашки, принимала ванну и, наконец, после этого в течение двух часов накладывала на лицо макияж, состоящий примерно из двух килограммов штукатурки.

Такую женщину и полюбил мой Митька... Я всегда с жалостью представляла того несчастного, кому в жены достанется наша Даша. Думала, что ее благоверный будет голодать и задыхаться в пыли, пока она часами наводит марафет. Если подружка, как и мечтает, найдет богатого мужчину, который наймет для нее штат прислуги, ей очень повезет. Хотя и в этом случае, уверена, она найдет тысячу способов, чтобы не дать мужу заскучать!

Мы с Милой сидели, переглядываясь, и понимали друг друга без слов. По ее круглым глазам, устремленным на слой пыли на рабочем столе, я поняла, что она тоже не приемлет такой среды проживания.

На туалетном столике у Даши стояло пластиковое ведерко с мусором,

огрызками и использованными ватными тампонами, которое ужасно воняло.

Рядом – сотни коробочек и тюбиков с косметикой, словно, она – профессиональный визажист. На полу валялись туфли, сумки, колготки и фантики от конфет.

Я дотянулась да шкафчика в рабочем столе и вопросительно мотнула головой, предлагая Миле угадать, что там. Мила беззвучно прыснула со

смеху и пожала плечами. Потянула за дверцу: внутри лежала груда пустой