– Здравствуй, – выдал стеклянным голосом.

– Здравствуй, Марк, – поздоровалась я.

– Тебя, Ева, третий день нет на работе. – Он говорил медленно и четко, боясь взорваться окончательно. – И никто не знает, где ты.

Уже, было, открыла уже рот, чтобы ответить на еще не заданный им

вопрос, как Марк вдруг наклонился ко мне и прокричал, четко разделяя слова:

– Как это понимать?!

– Прости... – попыталась защититься.

– Послушай, Ева, ты уже не девочка и должна понимать, какая на

тебе лежит ответственность! Я бросил вызов серьезным людям, поставил себя в неловкое положение перед подчиненными, когда назначил тебя на эту должность. Ты понимаешь? Отдаешь себе отчет, что это не детский сад? Захотела она – не пришла. Это серьезный взрослый бизнес! Здесь на кону

серьезные большие деньги. Репутация ресторана, в конце концов!

– Понимаю, – проблеяла, пряча глаза.

– Поставщики, заказчики, клиенты – все они серьезные люди. – Марк встал и схватился за голову. – Никто не будет ждать, пока ты нагуляешься.

Никто. Ресторанный бизнес – это постоянное движение, ничто не стоит на месте. Все зависит от того, насколько оперативно каждый участник большой

цепочки выполняет свои обязанности. И желающих работать на твоем месте предостаточно, поверь! Стоит свистнуть, и сбегутся соискатели: и это будут

люди с нужным образованием, опытом, а самое главное – с желанием ра-бо- тать. Понимаешь? Я тебе платил? Платил. Притом исправно. И требовал

взамен не так уж много – всего лишь исполнять свои функции. К тому же верил в тебя, Ева, доверял. А ты, – он показал на меня пальцем, – не оправдала моих надежд. И так легко насрала на все, что было тебе доверено.

– Марк. – Встала, подошла и взяла его за руку. От неожиданности мужчина сразу замолк, прекратив свой монолог. – Прости меня за все, я тебе очень благодарна. Но так получилось. И пришла сюда сегодня, чтобы сказать, что увольняюсь.

– Что? – Произнес он тихо, так и не отпустив моей руки.

– Да. Я так решила. В моей жизни произошло много всего, о чем

хочется скорее забыть. И мне нужно уехать из этого города. Это уже решено.

– Куда? – Он совсем растерялся.

– Не знаю, может, в Питер поеду. – Улыбнулась и крепче сжала

его руку.

Марк продел свои пальцы между моих, притянул меня к себе и посмотрел прямо в глаза:

– Все… так серьезно?

– Более чем, – совсем тихо ответила и подняла взгляд на потолок, боясь расплакаться.

– А я тут хотел наорать на тебя. Привести в чувство. Думал, ты

прогуливаешь, а ты... Ох…Извини. – Он обнял меня и погладил по голове.

– Несчастная любовь, что ли?

Просто кивнула. По моей щеке поползла одинокая слеза. Хорошо,

что он ее не видел.

– Малыш, – вздохнул мужчина, не разжимая объятий, – пойми, что убежать от этого невозможно. Нужно просто пережить. Пройдет время, и ты будешь гораздо проще к этому относиться. А если повезет, то будешь вспоминать со смехом, встретишь на улице и удивишься тому, как могла когда-то его любить. Моя маленькая девочка… – И поцеловал меня в макушку.

– Лучше будет, если уеду, – всхлипнула я.

– Для того чтобы прийти в себя, необязательно уезжать. Ну, кому ты

там нужна в Питере? Ни прописки, ни связей. Кто тебя там возьмет на работу? Поедет она, вот выдумала. Не нужно бросать ресторан, чтобы забыть

кого-то. Или... – Взял меня за плечи и, выгнув бровь дугой, пристально

посмотрел в глаза. – Или этот негодяй работает в ресторане?

– Нет, – замотала головой из стороны в сторону.

– Дима, что ли? – Еще больше удивился Марк своему собственному предположению.

– Нет, – улыбнулась, – он не из ресторана.

- Фу-ух, а то я испугался уже, что ты с нашим поваром закрутила. А

что? Вы все вместе да вместе. Он в Милан – ты к нему в квартиру. Любой бы так подумал. Да и Дима - неплохой парень, настоящий талант.

– Нет, нет, нет. Марик, перестань! И я пару минут назад думала, что

ты меня уволишь, а ты отговариваешь меня уходить.

– Да это я напугать хотел, как следует, – улыбнулся Марк, – а ты на меня ведро холодной воды вылила, можно сказать.

– Но мне, правда, хочется уйти.

– Я тебя никуда не отпускаю! – Он обхватил мое лицо ладонями и посмотрел в глаза с особой нежностью. – Ева, только сейчас понимаю, какая ты маленькая, ранимая. И глупенькая! Ты мой самый родной человечек, как я могу дать тебе уйти? Ты хоть раз в жизни искала работу? Знаешь, что это такое? Тебе удивительно повезло, окончив университет, сразу занять такую должность. А где работают твои сверстники? Видела? Начинают свою карьеру в отделах доставки либо жалкими помощниками, операторами, девочками и мальчиками на побегушках. Потому что жизнь – штука жестокая, и нужно начать с самого низа, чтобы подняться наверх.

– Ты прав, Марик, – призналась я, – без тебя быть мне сейчас никем. Могла бы рассчитывать на место чьей-нибудь секретарши или кассирши в супермаркете. Ни связей, ни нужных знакомых или родственников...

– Вот видишь! А ты раскидываешься таким теплым местечком, как

управляющий ресторана. Где еще найдешь работу лучше, интереснее, легче?

Задумалась и молча села в свое кресло. Перспективы маячили действительно не особо радужные. Марк сел передо мной на корточки:

– Когда-то я был простым деревенским парнем, который вернулся

из армии и узнал, что его девушка давно встречается с другим парнем. А я

ее любил. И очень страдал. Но все, что произошло, только сделало меня сильнее. Оброс защитной оболочкой, и никто больше не смог ранить мои чувства. Нашел нужных знакомых, стал усердно работать, выбился в люди. В двадцать четыре открыл свое дело, в двадцать шесть – купил машину, в двадцать девять – квартиру, а потом разбогател и смог себе позволить все остальное. Работал двадцать часов в сутки, чтобы доказать, что чего-то стою. И теперь имею почти все, что пожелаю. Да, я не верю людям. Да, у меня почти нет друзей. Но кое-что ведь могу. И могу помочь человеку, которого люблю. Как-то по-своему, но люблю. Не настолько самоотверженно, как ты бы хотела, чтобы я тебя любил. Но это сильное чувство, поверь.

Марк приблизился к моему лицу настолько близко, что затаила дыхание, подумав, что он меня собирается поцеловать, но он продолжил:

– Я не смог бы оставить свою семью ради тебя. Прости. Наверное,

я - трус. И в этом признаюсь. Не смог бы быть верен тебе до конца жизни, проводить с тобой все свободное время, любить, так как ты того заслуживаешь. Но думаю и помню о тебе всегда. Помню, как пахнут твои волосы, как ты забавно ворочаешься во сне, как блестят по утрам твои глаза. Никогда не спутаю тембр твоего голоса ни с чьим другим, не забуду твой веселый смех. Ты подарила мне самые счастливые минуты моей жизни, и я, конечно, дурак, что от тебя отказался. Но ты достойна лучшего, поверь. Все, что сейчас могу дать тебе, – это поддержку и хороший дружеский совет. Оставайся, не бросай свою работу. Ресторан ожил под твоим управлением, он загнется без тебя, и мне так приятно в этом сознаваться. Ты – на месте и лучше всех делаешь свое дело.

– И ты простишь мне прогулы? – Спросила осторожно.

– Да, – просиял Марк.

– И как мне быть? – Улыбнулась, с надеждой взглянув на него.

– Ты идешь в отпуск! А когда отдохнешь, вернешься в ресторан, – предложил он, вопросительно глядя на меня.

– Договорились, – пожала ему руку.



Глава 30

1 января


Я шла одна по заснеженной лесной тропинке, а впереди бежал мой пес. Мой чудесный пушистый Мартин с блестящей шерстью бело-молочного цвета. Он натягивал поводок и устремлялся вперед, заставляя меня почти бежать, то и дело поскальзываясь и чуть не падая.

А сегодня ночью мы встречали Новый год. С мамой, папой и бабушкой. Отказавшись от приглашения в шумные компании, осталась с ними и вспомнила в чем прелесть семейного торжества. Пришла накануне с собакой и подарками. Вместе украсили елку, налепили пельменей, приготовили салаты, посмотрели «Голубой огонек» и выпили шампанского. Все как у всех, банально, для кого-то даже скучно, но на данном этапе мне это показалось особенно трогательным и по-домашнему теплым.

В последнее время осознала, что мои раны начали затягиваться. Уже дышится легче, иногда даже хочется улыбаться. Друзья укоряют меня за то, что окунулась в собственное одиночество и ни с кем не общаюсь, но ничего не могу с собой поделать. Ведь я уже давно не та Ева, которая с интересом ждала нового дня, радовалась мелочам и открывала душу первому встречному.

Ева стала спокойнее, сдержаннее, мудрее. Каждый день вспоминаю о Саше. Стараюсь сильно не ворошить прошлое в памяти, чтобы не разрушать себя изнутри, но и совсем забыть тоже не получается. А раз в две недели непременно срываюсь: слушаю старую музыку в темноте, перебираю наши фотографии, обливаюсь слезами... Потом успокаиваюсь и засыпаю. Сплю крепко.

Кольцо его я давно сняла и убрала подальше, но иногда, правда, не выдерживаю: достаю из шкатулки, любуюсь, целую и прижимаю к сердцу. Не знаю, как он там живет, но желаю ему счастья. Сегодня получила сообщение от друга: «Ева, я так скучаю. Жду не дождусь, когда вернусь к вам. Люблю. Митя».

Мне стало так приятно и тепло на душе оттого, что я кому-то нужна.

Он должен вернуться весной, тогда придется подыскать себе квартиру. Но

это не страшно, лишь бы дорогой моему сердцу человек был рядом. Телефон зазвонил. Отстегнула поводок Мартина от ошейника, отпустила пса порезвиться, сняла варежку и достала мобильник.

Хм, неизвестный номер.

– Алло, – ответила бодро.

– Привет, – раздался усталый мужской голос.

– Ты? – И сердце больно толкнуло ребра.

– Я, – подтвердил Саша.

– Где ты взял этот номер? – Сухо спросила, остановившись.

Мартин в это время измерял глубину сугроба прыжками.

– Даша дала.

– Ясно.

– Не сердись, просто хотел узнать, как твои дела.

– Нормально. Вроде живая.

– Зачем ты так говоришь? Все еще сердишься на меня, да?

– А что, не должна?

– Не сердись. Я… скучаю по тебе.. – В голосе такая тоска, что хоть не вой.

Закрыла глаза ладонью. Меня охватило настоящие отчаяние: все то, что пыталась забыть, вдруг в один момент вернулось и нахлынуло с новой силой.

– Как живешь? – Поинтересовалась, прочистив горло.

– Да никак. Скучно. Много думаю о тебе.

– Сочувствую.

– Нет, правда. Возвращаюсь с работы и думаю, как было бы хорошо,

если бы меня дома ждала такая девушка, как ты.

– Такая, как я, но не я.

С неба опять повалил большими хлопьями снег.

– Я не так хотел сказать, ты опять все передергиваешь, – занервничал он.

– Да мне, на самом деле, наплевать, расслабься. Как у тебя на личном фронте?

– Никак.

Горько усмехнулась.

– Лукавишь.

– Нет. Не такой уж я и бабник, каким ты меня себе представляешь.

– Ладно, Саш, – вздохнула, – у нас много взаимных претензий, давай забудем о них на время. Чего ты хочешь? Ты ведь зачем-то звонишь.

– Да, – сознался Абрамов, – хотел бы встретиться с тобой, если можно.

– Зачем? – До боли сжала трубку.

– Никто еще не проникал в мой мир так глубоко, как ты. Я… хотел бы все вернуть... если можно.

– Для чего? – Меня охватило недоумение. – Чтобы я страдала от

твоих загулов? Плакала от твоей бесчувственности и безразличия? Чтобы

ждала дома, пока ты резвишься с друзьями? Спасибо, но сейчас моя жизнь

размеренна и спокойна, мне не нужны эти стрессы. Нет.

– И ты так легко забудешь все, что было между нами? – поразился

Саша.

Даже не смешно.

Переступила с ноги на ногу, чувствуя, как насквозь промерзают пальцы. Мне захотелось рассмеяться. Громко, отчаянно. Или лучше расплакаться.

– Это ты все забыл, а я помню. И буду помнить всегда.

Как в песне: «Помню глаза твои светлые, бережно храня воспоминания наши».

– Значит, мы никогда не увидимся?

– Не знаю, Саша. – На мгновение замолчала и уставилась вдаль, потом перевела дыхание и медленно продолжила. – Когда-нибудь, через много