Джулия Куинн - Где властвует любовь

– Что случилось? – спросила она, приподнявшись.

– Мы стоим.

Ей понадобилось целое мгновение, чтобы осознать значение этих слов. Если они стоят, значит, они добрались до конечного пункта, то есть… до ее дома!

– О Боже! – Она подскочила и принялась лихорадочно приводить в порядок одежду. – Может, велеть кучеру ехать дальше?

Колин схватился за лиф ее платья и вернул его на место.

– Как ты думаешь, есть шанс, что твоя мать еще не заметила моего экипажа?

– И немалый, – отозвалась Пенелопа, – но Брайерли наверняка заметил.

– Ваш дворецкий знает мою карету? – недоверчиво спросил он.

Она кивнула.

– Ты же приезжал на прошлой неделе. Он всегда запоминает такие вещи.

Губы Колина решительно сжались.

– Что ж, тем лучше, – сказал он. – Приведи себя в порядок.

– Я могу прошмыгнуть в свою комнату, – предложила Пенелопа. – Меня никто не увидит.

– Сомневаюсь, – зловеще произнес он, заправляя рубашку в брюки.

– Уверяю тебя…

– Тебя увидят, – отрезал Колин, смочив пальцы слюной и пригладив волосы. – Я прилично выгляжу?

– Да, – солгала Пенелопа. Возбужденный и взлохмаченный, он был далек от своего обычного безукоризненного облика.

– Отлично. – Он выпрыгнул из кареты и протянул ей руку.

– Ты тоже войдешь? – удивилась она.

Колин взглянул на нее так, словно она вдруг сошла с ума.

– Разумеется.

Пенелопа не шелохнулась, слишком пораженная его действиями, чтобы сдвинуться с места. Определенно нет никаких причин, чтобы он сопровождал ее внутрь. Приличия вовсе не требуют…

– Ради Бога, Пенелопа. – Колин схватил ее за руку и буквально выдернул из кареты. – Ты собираешься выйти за меня замуж или нет?

Она рухнула на мостовую.

Пенелопа была – по крайней мере в собственном представлении – несколько более грациозной, чем полагало большинство людей. Хорошо танцевала, изящно двигалась и могли маневрировать в заполненных толпой помещениях, не натыкаясь на людей или мебель.

Но когда Колин сделал ей предложение, ее нога, находившаяся в этот момент в воздухе, шагнула мимо ступеньки, и в итоге Пенелопа оказалась на тротуаре, ударившись бедром о бордюр и уткнувшись головой в сапоги Колина.

– Ради Бога, Пенелопа! – вскричал он, склонившись над ней. – Как ты?

– Просто прекрасно, – умудрилась произнести она, мечтая, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

– Ты уверена?

– Все нормально, правда, – отозвалась Пенелопа, держась рукой за щеку, которая, можно было не сомневаться, хранила отпечаток голенища сапога Колина. – Просто немного удивлена.

– Чем?

– Чем? – переспросила она.

– Да, чем?

Пенелопа моргнула. Несколько раз подряд.

– Э-э… пожалуй, тем, что ты упомянул о замужестве.

Колин бесцеремонно поднял ее на ноги, чуть не вывернув ее руку из плеча.

– А что, по-твоему, я должен был сказать?

Она недоверчиво уставилась на него. Он что, сошел с ума?

– Что угодно, но только не это, – произнесла она наконец.

– Я пока еще не законченный мужлан, – буркнул Колин.

Пенелопа отряхнула пыль с платья.

– Я этого и не говорила, просто…

– Уверяю тебя, – продолжил он со смертельно обиженным видом, – я не веду себя подобным образом с женщинами твоего происхождения, не считая себя обязанным сделать им предложение.

Пенелопа удивленно уставилась на него.

– Тебе что, нечего ответить? – осведомился он.

– Я пытаюсь осмыслить, что ты сейчас сказал, – призналась она.

Колин подбоченился, устремив на нее раздраженный взгляд.

– Согласись, – сказала Пенелопа, опустив голову и глядя на него из-под полуопущенных ресниц с некоторым сомнением, – это звучит так, словно ты уже не раз – как это ты выразился? – считал себя обязанным сделать им предложение.

Он сердито нахмурился:

– Что за чушь! А теперь возьми меня под руку, и пойдем, пока не начался дождь.

Пенелопа взглянула на голубое безоблачное небо.

– Учитывая скорость твоего мыслительного процесса, – нетерпеливо бросил Колин, – мы можем проторчать здесь несколько дней.

– Ну, знаешь… – Она закашлялась от волнения. – Вполне простительно, что я несколько растерялась, услышав столь неожиданное заявление.

– Ну вот, опять все сначала, – проворчал он.

– Извини, – процедила Пенелопа.

Он крепче ухватил ее за локоть, двинувшись к ступенькам.

– Пойдем.

– Колин! – вскрикнула Пенелопа, спотыкаясь на ступеньках. – Ты уверен…

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – бесшабашно отозвался Колин. Он выглядел вполне довольным собой, хотя Пенелопа готова была поспорить на вес свое состояние – довольно солидное благодаря леди Уистлдаун, – что он не собирался делать ей предложение до того момента, пока карета не остановилась перед ее домом.

Пожалуй, даже до того, как оно слетело с его губ.

– Нужно постучать? – спросил Колин.

– Нет…

Он все равно постучал, точнее, забарабанил в дверь.

– Брайерли, – сказала Пенелопа, попытавшись изобразить улыбку, когда дворецкий открыл дверь.

– Мисс Пенелопа, – промолвил он, затем кивнул Колину: – Мистер Бриджертон.

– Миссис Федерингтон дома? – решительно спросил Колин.

– Да, но…

– Отлично. – Колин протиснулся внутрь, увлекая за собой Пенелопу. – Где она?

– В гостиной, но я должен предупредить вас…

Но Колин уже зашагал по коридору, довольно крепко придерживая Пенелопу за локоть, так что ей ничего не оставалось, как семенить рядом с ним.

– Мистер Бриджертон! – окликнул его дворецкий с паническими нотками в голосе.

Пенелопа обернулась, хотя ее ноги продолжали шагать вперед. Брайерли никогда не паниковал. Ни по какому поводу. Если он считает, что им с Колином не следует входить в гостиную – значит, у него есть на это веские причины.

Может, даже…

О нет.

Пенелопа уперлась ногами в пол, скользя по деревянным половицам, поскольку Колин продолжал тащить ее за собой.

– Колин! – торопливо сказала она. – Колин!

– Что? – спросил он, не замедляя шага.

– Мне кажется… Ах! – Она повалилась лицом вперед, зацепившись за ковер.

Колин ловко подхватил ее и поставил на ноги.

– В чем дело?

Она бросила нервный взгляд на дверь в гостиную. Та была слегка приоткрыта, но если внутри достаточно шумно, оставалась надежда, что никто не слышал их приближения.

– Пенелопа, – нетерпеливо произнес Колин.

– Э-э… – Пожалуй, еще не поздно сбежать. Пенелопа лихорадочно огляделась, хотя решение ее проблем едва ли могло найтись где-нибудь здесь, в коридоре.

– Пенелопа, – сказал Колин, теперь уже раздраженно постукивая ногой, – в чем, к дьяволу, дело?

Пенелопа взглянула на Брайерли, но тот только пожал плечами.

– Думаю, это не самый подходящий момент для разговора с моей матерью.

Он приподнял бровь.

– Надеюсь, ты не собираешься отказать мне?

– Конечно, нет, – поспешно сказала Пенелопа, хотя тот факт, что он собирается делать ей предложение, до сих пор не укладывался в ее голове.

– В таком случае это отличный момент, – заявил он тоном, не располагающим к дальнейшим препирательствам.

– Но…

– Что?

Вторник, тоскливо подумала она. И только что пробил полдень. А это означает…

– Пойдем, – сказал Колин, шагнув вперед, и, прежде чем она успела остановить его, распахнул дверь гостиной.

Когда Колин вступил в гостиную, у него мелькнула мысль, что день – хоть и пошел не так, как он ожидал, поднявшись с постели нынче утром, – оказывается необыкновенно удачным. Мало того что идея жениться на Пенелопе была в высшей степени разумной, она к тому же была весьма заманчивой, как, свидетельствовала сцена, разыгравшаяся в карете.

Затем, когда он вошел в гостиную, ему показалось, что он попал в наихудший из своих ночных кошмаров.

Потому что мать Пенелопы была не одна. Все до единого Федерингтоны, бывшие и нынешние, собрались там со своими дражайшими половинами.

Это было самое устрашающее собрание людей, какое Колину приходилось видеть. Семья Пенелопы, за исключением Фелисити, к которой он всегда относился с опаской (в самом деле, как можно доверять человеку, который водит дружбу с Гиацинтой?), была…

Колин не смог бы подобрать подходящего слова. Ему не хотелось прибегать к прямым оскорблениям, да и вряд ли существовало определение, способное охарактеризовать это сборище недалеких, чрезвычайно болтливых, назойливых, невыносимо нудных и – учитывая недавнее добавление к семейству в лице Роберта Хаксли – громкоголосых людей.

Поэтому он просто улыбнулся. Своей широкой, дружелюбной и чуточку лукавой улыбкой. Это всегда срабатывало, и сегодняшний день не явился исключением. Федерингтоны заулыбались в ответ и – благодарение Богу – ничего не сказали.

По крайней мере, не сразу.

– Колин, – произнесла миссис Федерингтон с видимым удивлением. – Как мило, что вы доставили Пенелопу домом на нашу семейную встречу.

– Семейную встречу? – переспросил Колик, взглянув на Пенелопу, которая стояла рядом с довольно жалким видом.

– Мы собираемся каждый вторник. – Она слабо улыбнулась. – Разве я не упоминала об этом?

– Нет, – ответил он, хоть и было очевидно, что вопрос задан исключительно ради аудитории. – Нет, не упоминала.

– Бриджертон! – протрубил Роберт Хаксли, который был женат на старшей сестре Пенелопы, Пруденс.

– Хаксли, – отозвался Колин, украдкой шагнув назад из опасения за свои барабанные перепонки. Не дай Бог, если шурин Пенелопы решит покинуть свое место у окна.

К счастью, Хаксли остался там, где был, зато другой шурин Пенелопы, добродушный, но пустоголовый Найджел Бербрук пересек комнату, поприветствовав Колина сердечным шлепком по спине.

– Не ожидал увидеть вас здесь, старина, – радостно сказал он.

– Я и сам не ожидал, – пробормотал Колин.

– В конце концов, это семейный сбор, – продолжил Бербрук, – а вы не член семьи. Во всяком случае, не этой.

– Пока нет, – обронил Колин, покосившись на Пенелопу. Она залилась румянцем.

Он перевел взгляд на леди Федерингтон и обнаружил, что та на грани обморока от волнения. Колин чуть не застонал. Его реплика относительно возможного присоединения к семье не предназначалась для ее ушей. Он предпочел бы сохранить этот секрет до того момента, когда попросит руки Пенелопы. Если ее мать узнает о его намерениях раньше времени, она постарается представить ситуацию таким образом, будто она сама устроила этот брак.

Почему-то эта мысль показалась Колину исключительно неприятной.

– Надеюсь, я не помешал, – любезно произнес он, обращаясь к миссис Федерингтон.

– Конечно, нет, – поспешно заверила его она. – Мы счастливы видеть вас здесь, на семейной встрече. – Однако она выглядела довольно странно, словно не могла решить, каким должен быть ее следующий шаг. Пожевав нижнюю губу, она стрельнула взглядом в Фелисити.

Колин повернулся к Фелисити. Та смотрела на Пенелопу со знающей улыбочкой на лице. Пенелопа свирепо взирала на спою мать, скривив губы в раздраженной гримасе.

Колин обвел глазами присутствующих. Что-то здесь явно назревало, и, не будь он так озабочен тем, как бы не ввязаться в разговор с родственниками Пенелопы и в то же время сделать предложение руки и сердца, его бы заинтересовало, чем вызвана вся эта таинственность и что означают взгляды, которыми обменивались женщины.

Миссис Федерингтон бросила последний взгляд на Фелисити, сопроводив его жестом, означавшим – Колин мог поклясться в этом – «выпрями спину», и сосредоточила свое внимание на Колине.

– Вы не присядете? – предложила она, широко улыбаясь и похлопывая по сиденью дивана рядом с собой.

– Конечно, – отозвался Колин, не видя другого выхода. В конце концов, он пришел просить руки Пенелопы, даже если у него нет особого желания делать это перед всеми представительницами семейства Федерингтон и их тупоголовыми мужьями. Так что, похоже, он застрял здесь до тех пор, пока не пред ставится возможность вежливо откланяться.

Он повернулся и предложил руку женщине, которую намеревался сделать своей женой.

– Пенелопа?

– Э-э, да, конечно, – сбивчиво пробормотала она, поло жив ладонь на его локоть.

– Ах да, – встрепенулась миссис Федерингтон с таким видом, словно она только что вспомнила о присутствии своей дочери. – Извини, Пенелопа. Я тебя не заметила. Ты не могла бы сходить на кухню и распорядиться, чтобы подали больше закусок? Нам наверняка понадобится больше еды с приходом мистера Бриджертона.

– Конечно, – сказала Пенелопа, прикусив губу.

– Разве нельзя позвонить? – громко спросил Колин.

– Что? – рассеянно отозвалась миссис Федерингтон. – Наверное, можно, но это займет больше времени. К тому же Пенелопа не возражает, правда?