— Вы придете сегодня вечером на праздник?

— О, не знаю.

— Прошу вас.

— Возможно.

Проклятие, у нее такая удивительная улыбка!

Глава 10

— Венис, если бы я не доверяла вашему разуму, я бы уже по-настоящему забеспокоилась, — сказала Кейти и, собрав в кулак темные волосы, принялась втыкать шпильки в замысловатую прическу, которую сооружала на голове Венис.

— Беспокоились? Из-за чего? — удивилась Венис.

— То, как вы смотрели на Маккэнихи, напомнило мне волка, смотрящего на ягненка. Вы только что не облизывались, девонька.

Венис почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо.

— Нет, совершенно точно…

— Совершенно точно да, — перебила ее Кейти. — В этом нет ничего плохого, пока вы сохраняете ясный взгляд. Маккэнихи, возможно, восхитительная ночь, но он не будущее.

— Я действительно не…

— Думаю, этот Кассиус — более подходящий парень, так что стоит проверить его зубы.

— Проверить его зубы? — не смогла удержаться от вопроса Венис, хотя понимала, что не следует поощрять неуместные высказывания Кейти.

— Да. Ну, вы же понимаете. Так, как вы проверяете зубы лошади, чтобы убедиться, что она пригодна для долгой поездки. Я говорю о браке, Венис.

Венис почувствовала, как у нее окаменела спина. Венис не хотела выходить замуж за Кассиуса Рида и тем более не хотела говорить о нем.

— Для того, кто семь лет не видел своего мужа, вы определенно вполне здраво судите о таких вещах, — ядовито отозвалась Венис.

Хмыкнув, Кейти воткнула на место последнюю шпильку и, повернувшись, села на кровать рядом с Венис.

— Послушайте, Венис, брак с Джозайей Джонсом был величайшей ошибкой в моей жизни.

— Тогда почему вы вышли за него замуж?

— Потому что он заставлял меня трепетать точно так же, как Маккэнихи заставляет терять голову вас. Он был охотником и привозил меха в тот городок, где я танцевала. Боже, его нужно было видеть! Высокий, сильный и… — Кейти вздохнула.

— Похоже, вы его очень любили.

Кейти удивленно моргнула:

— Я очень любила его тело. Не смешивайте одно с другим, как это сделала я!

— Но вероятно, было что-то большее, а не только это? — настаивала Венис.

— Ну, должна признаться, он знал, как хорошо провести время, — язвительно заметила Кейти.

— Что случилось?

— Мы обвенчались, провели две недели в постели, а затем он потащил меня наверх, в маленькую, вонючую хибару, прилепившуюся к какой-то чертовой скале неизвестно где, и оставил. Мерзавец.

Венис никогда не слышала, чтобы Кейти говорила так бесстрастно.

— Сказал, что пойдет поставить капканы. Я провела пять месяцев, питаясь бобами, сухарями и вяленым мясом. Он так никогда и не вернулся.

— Святые небеса! — воскликнула Венис. — Он умер?

— Джозайя? Ничего подобного, милая. Норки и бобры опустошили все его капканы, поэтому он отправился дальше на север, на запад или черт его знает куда. Мне повезло, что весной пришли охотники. Они, очевидно, привыкли пользоваться хижиной Джозайи как перевалочной базой. — Ее губы сжались в тонкую линию. — У них даже была записка от него. Ему жаль. И больше ничего. Всего лишь жаль.

— А потом?

— Охотники забрали меня вниз, в город, и я вернулась к прежнему занятию.

— Очень печально.

— Печально? — Кейти так совсем не считала. — Я была просто-напросто ослеплена широкими плечами и… впрочем, не важно. Достаточно сказать, что вы должны серьезно отнестись к тому, чему я научилась на собственном опыте: кот не станет бегать за пумой.

Венис молча разглядывала свои руки.

— Вы поняли, о чем я говорю, Венис? — осторожно спросила Кейти.

— О да, — тихо ответила Венис. — Я уже слышала это много-много раз. «Богатство, такое, как у нас, Венис, исключает любые сумасбродные романтические знакомства. У нас есть долг. Благотворительная деятельность Фонда гораздо важнее, чем наши личные капризы».

— Я этого не говорила.

— Я знаю. Это вторая часть речи.

— Просто лучше придерживаться своего круга, вот и все, — хмуро подытожила Кейти.

— Разве в вашем браке не было ничего, стоящего риска? Вы сейчас… не любите своего мужа?

— «Не люблю» — слишком мягко сказано, милая. — Кейти откинулась назад, ее лицо покрылось глубокими, жесткими морщинами, и Венис прикусила губу. — Я его презираю. — Кейти взяла руку Венис и стиснула ее. — Но это вовсе не означает, что нельзя иногда насладиться более… э-э… земными радостями. Если хотите, я могу…

Стук в дверь помешал Кейти закончить свое предложение, и Венис с облегчением расслабилась.

— Мисс Лейланд, — раздался по другую сторону двери юный голос, — это я, Блейн Фарли.

— Да?

— Ноубл Маккэнихи говорит, что вы должны немедленно прийти к Гранди. Там два представителя юта с письмом, которое имеет отношение к вашему дяде.

— Сейчас буду! — крикнула Венис и, вскочив на ноги, схватила шаль. — Что в письме? С дядей все в порядке? — спросила она, быстро проходя мимо Блейна.

— Точно не знаю, мадам. — Он старался догнать Венис, которая почти бегом спустилась по лестнице и выбежала из гостиницы на улицу. — Я так и не научился читать, но такое впечатление, что с ним все прекрасно. Юта не пришли бы вниз вот так, чтобы просто сообщить, что помер какой-то парень. — Блейн впереди Венис взбежал на крыльцо магазина и подал ей руку. Он потянул Венис вверх и ногой распахнул дверь.

Хотя Ноубл был в самом дальнем углу, Венис увидела его сразу же. Казалось, когда он рядом, все ее чувства тянутся к нему, а все окружающее превращается в ничто. Она отвернулась, надеясь, что своим откровенным взглядом не выдала себя.

Но Венис беспокоилась напрасно. Ноубл не обращал на нее ни малейшего внимания. Сдвинув на затылок шляпу и упершись руками в стол, он на незнакомом языке разговаривал с двумя индейцами.

Первый индеец был высоким, носатым, с близко посаженными, смышлеными и внимательными глазами на медном лице. Второй, низкорослый, казался добродушным, его широкое лицо и большой рот выглядели так, будто были предназначены для смеха.

Ноубл поднял голову, и его глаза приветливо потеплели, а сердце Венис забилось в горле в ритме стаккато. Взгляд Ноубла остановился на чем-то позади Венис.

— О Боже! — Венис обернулась на звук тяжелого дыхания у себя за спиной. Кассиус стоял у двери и, прижав руку к боку, старался отдышаться.

— Я видел, как вы… вбежали сюда… и, боясь, что вам… может грозить опасность… поспешил вслед за вами. — Он неуверенно шагнул вперед.

— Ноубл, Блейн сказал, что у этих джентльменов есть известия о моем дяде, — заговорила Венис.

Не произнеся ни слова, Ноубл выпрямился и пересек комнату. Протягивая Венис листок бумаги, он пристально смотрел на Кассиуса, и уголок его рта слегка кривился.

«Магазин Гранди»

Сэлвидж, штат Колорадо

Июнь 3, 1872

Господа Гранди,

Вы найдете вложенные банкноты на сумму более четырехсот долларов в валюте Соединенных Штатов. Эти деньги предназначены для покупки оборудования, согласно приложенному списку, и нескольких вьючных животных, необходимых для перевозки. Пожалуйста, исполните это распоряжение как можно быстрее и передайте все моим представителям Очень Высокому Дереву и Кривой Руке для транспортировки в мой лагерь.

А еще я подумал, что мое затянувшееся отсутствие могло вызвать тревогу среди моих компаньонов и, вероятно, в Фонде Лейланда. Прошу Вас, заверьте всех интересующихся, что я в добром здравии и прекрасном настроении, и сообщите им, что к концу этого сезона я надеюсь вернуться с необычайными новостями.

Искренне Ваш,

Милтон Ксавье Лейланд».

— О, слава Богу, с ним все в порядке!

— Я не знал, что вы так беспокоились, — хмуро сказал Ноубл.

— Я… вообще-то нет. Просто я рада, что он не встретился ни с какими… непредвиденными трудностями. Если честно, я не особенно тревожилась.

— Не нужно притворяться, Венис, — тихо сказал Ноубл. — Вполне естественно беспокоиться о своем дяде.

— Она не нуждается в твоих советах, — заявил Кассиус.

— Это верно. Она вообще во мне не нуждается, так? — Ноубл вернулся к удивительно спокойному тону.

Снова пробежав глазами записку, Венис взглянула в лицо Ноубла:

— Вы предполагаете?..

— Я ничего не предполагаю, — буркнул он, не сводя глаз с Кассиуса.

— Что ж, есть лишь один способ узнать, — сказала Венис. — Мне придется самой подняться туда.

— Нет! — воскликнули в унисон три мужских голоса.

Блейн, смущенный своим неожиданным выкриком, побагровел, у Кассиуса от негодования задрожали усы, а у Ноубла густые брови нависли над золотистыми глазами, он резко выпрямился.

— Простите, джентльмены, но я это сделаю. Я просто отвезу груз дяди Милтона в его лагерь.

— Но, мисс Лейланд… — начал Блейн.

— Как вам вообще могла прийти мысль о путешествии без сопровождающего? — возмутился Кассиус.

— Из всех дурацких решений, которые я когда-либо слышал, это, безусловно, самое идиотское. Если вы нисколько не заботитесь ни о себе, ни о своей репутации, прекрасно. Но вы не посмеете — повторяю, Венис, не посмеете — просить этих людей тащить ваш тощий зад наверх в лагерь Милтона.

Тощий зад?!

— А почему нет? — огрызнулась она. — Я уже бывала на сафари!

— Проклятие! Это не пикник в экзотических местах. Там не будет повара, чтобы каждый день готовить вам чай и лакомства. И никаких кроватей с льняными простынями.

— Я это знаю! Я могу… — Она взглянула на Блейна. — Я могу это выдержать.

— A-а, то есть вытерпеть, мисс Лейланд, — вежливо поправил Блейн.

— Все равно! Я могу и выдержать, и вытерпеть!

— Послушайте, Венис, дело не только в том, можете вы или нет смириться с грязью под ногтями. Подумайте!

Она сердито посмотрела на Ноубла:

— Путешествие займет четыре дня! Если кто-то из белых пронюхает, что эти люди, — он жестом указал туда, где спокойно стояли юта, — ведут в горы белую женщину — одну, — считайте, они мертвы.

Слова Ноубла прочистили мозги Венис так, словно она окуналась в ледяную ванну. Он, конечно, прав. Но мысль, что ее дядя нашел то, что позволит этому нищенскому, опустившемуся и извращенно притягательному сообществу выжить и идея, что она может стать тем, кто этому поспособствует, моментально ослепили Венис.

Ноубл пристально наблюдал за ней.

— Вы правы, — вздернув подбородок, заговорила она с холодным достоинством. — Я говорила необдуманно. Но я все же найду способ добраться до дядиного лагеря.


Кривая Рука следил за разговором между Маккэнихи и тощей маленькой женщиной. Когда белые болтали одновременно, ему было трудно понять их разговор. Это одна из многих причин, почему его народ мало общается с этими захватчиками, которые чрезвычайно грубы и постоянно спорят друг с другом, как каркающие вороны. Только внимательно вслушиваясь, он смог разобраться в их разговоре. Очевидно, женщина хотела, чтобы они отвели ее к Милтону, а мужчинам эта идея не нравилась.

Идея не была разумной, но вряд ли могла служить основанием для неприязни.

— Почему ты повернулся спиной к этой женщине, когда ясно, что ты беспокоишься о ней, Маккэнихи? — с любопытством спросил Очень Высокое Дерево.

Ноубл недовольно поморщился и, чтобы остановить юта, сказал:

— Она… она не моего племени. Что мне хочется, не имеет значения. Ей нужно с кем-то подняться в лагерь дяди.

Только хорошие манеры не позволили Кривой Руке засмеяться. Маккэнихи полагал, что оказал честь народу ютов, выучив их язык, но он совершенно не разбирался в многочисленных нюансах языка.

— Ты идешь с ней, — сказал Кривая Рука.

— Женщина принадлежит к роду этого другого мужчины, — покачал головой Ноубл. — Она не должна быть со мной.

— Не должна быть с тобой? — Кривая Рука нахмурился, стараясь понять. — Ты хочешь сказать, она не должна лежать с тобой? — Кривая Рука задумчиво потянул себя за ухо, пытаясь отыскать смысл, и в конце концов спросил: — Почему?

— Потому что я не могу содержать ее!

Остальные белые, прекратив свою непрерывную болтовню, теперь смотрели на них.

— А другой мужчина? Он может ее содержать? — спросил Кривая Рука.

— Да!

— Что он говорит, Ноубл? — поинтересовался Блейн.

Кривая Рука вздохнул. Пожалуй, лучше говорить по-английски, хотя он звучит жестко и некрасиво.

— Тогда ладно. Один из этих мужчин проводит женщину в лагерь Милтона, — по-английски сказал он.

Глаза женщины — серые, как пушок гусенка, — стали огромными. Она шагнула к Ноублу, и Кривая Рука заметил в ее взгляде мольбу. Индеец чувствовал, что Маккэнихи боится против ее невысказанного желания.