Потом быстро обвязал веревкой ствол кривой, сучковатой сосны, вросшей в самый край валуна, а другой конец веревки пропустил вокруг талии и бедер, сделав себе своеобразную упряжь.

— Что вы?.. — Венис вздрогнула и побелела, как тонкий китайский фарфор, даже губы лишились красок. — Ноубл, не нужно! Прошу вас! Это опасно!

— Милая… — Он встретился с ней взглядом. — Другого способа нет, и времени нет. — Он убрал с ее щеки завиток волос. — Послушайте. Я перелечу к тому дереву и, оказавшись там, обвяжу веревкой Рида. Потом мы полетим обратно. Но я должен сделать это сейчас, пока еще не слишком поздно.

Венис кивнула, и Ноубл протянул ей нож:

— Возможно, вам придется разрезать веревку на Риде.

Он отклонился назад, пробуя, удержит ли дерево его вес, — древние корни держали прочно.

Подойдя как можно ближе к краю валуна, Ноубл сделал глубокий вдох и прыгнул. Он падал отвесно вниз, но затем веревка натянулась и он закачался в воздухе, по дуге приближаясь к Кассиусу.

Ноубл ударился о дерево, иголки и ветки оцарапали ему лицо, но он на мгновение зацепился за сучья, однако потом инерция потянула его обратно. Чертыхаясь, он все же ухватился руками за клейкие, усыпанные иголками ветки.

Найдя опору для ног, Ноубл выпрямился, но под его дополнительным весом дерево резко сместилось.

— Ты убьешь нас обоих, тупоголовый! — заорал Кассиус со своего насеста несколькими футами выше.

— Заткнись, Рид, или я оставлю тебя здесь! — рявкнул Ноубл и, отвязав от себя веревку, осторожно стал подниматься туда, где крепко держался за ствол Кассиус. Схватив его за спину куртки, Ноубл оторвал Рида от ствола, невзирая на возмущенные протесты, и, пропустив веревку ему под мышки, крепко завязал ее. — Вставай! — приказал Ноубл, но Кассиус в ответ придвинулся ближе к стволу и снова обхватил его руками. — Вставай! Мы переправимся обратно на берег, но ты должен встать, чтобы я тоже мог ухватиться за веревку.

— Я не смогу, — захныкал Кассиус.

— Послушай, сукин… — Дерево задрожало и в мгновение ока вывернулось из своего непрочного основания; подхваченное бешеным, прожорливым потоком, оно закружилось и понеслось по течению.

Кассиуса оторвало от ствола, он пронзительно закричал, а Ноубл метнулся к нему и успел схватиться за его бедра.

Держась изо всех сил, Ноубл ощущал, что сползает к коленям Кассиуса. Вцепившись руками в ткань, так что мускулы у него на руках болели от напряжения, он отчаянно старался удержаться и не соскользнуть еще ниже.

Невероятно, но он вдруг ощутил, что Кассиус начал пинать его ногами. Не веря себе, Ноубл почувствовал, как хватка ослабевает, руки разжимаются; он услышал, как Кассиус кричит:

— Мне больно! Отпусти меня!

И Ноубл отпустил.

Он упал.

Ледяная вода приняла его, потащила вниз под бурлящую поверхность, и вокруг него сомкнулась абсолютная чернота. Бушующая река обрушивалась на него, переворачивала вверх тормашками, крутила вокруг скал, деревьев и всякого мусора. Ноубл ударился о валун, и его затянуло в глубину потока.

Жжение и боль наполняли его грудь и горло, легкие сжимались от холода, грязная вода заливала рот и нос. Окоченев от холода и потеряв ориентацию, Ноубл был не способен понять, где дно, а где поверхность. Он тонул.

Внезапно его ноги ударились обо что-то твердое, Ноубл оттолкнулся и вступил в борьбу с безжалостными объятиями воды.

Выскочив наверх, Ноубл, едва дыша, хватал воздух и подпрыгивал, как детская игрушка в ванне. Он выдохся, у него не осталось ни капли силы для сопротивления, куртка и сапоги казались камнями, бок пронзали несчетные колючки нестерпимой боли, он не мог кашлянуть, чтобы освободить Легкие от воды.

Река продолжала мотать его, и берег, невероятно близкий и в то же время безнадежно далекий, то исчезал, то вновь появлялся перед его затуманенным взором.

А затем далеко в стороне он услышал Венис.

— Ноубл! Но-о-убл!

Ее голос был полон страха и ужаса, ей могла грозить опасность, Венис могла нуждаться в нем.

И Ноубл поплыл.

— Поднимайтесь! — крикнула Венис.

— У-ух! Нужно… отдохнуть. — Кассиус лежал на боку, свернувшись калачиком и тяжело дыша.

Венис больно закусила губу, чтобы подавить грозившую начаться истерику, и, оставив Кассиуса лежать на земле, пошла к пони Ноубла. Нарастающая паника мешала ей думать и действовать.

Она рылась в седельной сумке Ноубла в поисках чего-нибудь — всего, чего угодно, — что могло бы помочь. Ее рука сомкнулась вокруг предмета незнакомой формы: два коротких, скрепленных в середине цилиндра. Венис вытащила их и тотчас же узнала в них бинокль — он ей поможет!

— Нужно торопиться! Ноубл где-то там. Он, возможно, ранен! Мы должны найти его до наступления ночи.

— Искать Маккэнихи? — Кассиус, задыхаясь, встал на колени.

— Давайте же идемте. — Венис перекинула через плечо ремешок бинокля.

— Боюсь… — сделав глубокий вдох, Кассиус придал своему лицу печальное выражение, — боюсь, ваш ирландский друг мертв.

— Нет. — На лице Венис было написано категорическое несогласие. — Ноубл не мертв. И мы найдем его.

— Но…

— Я и так уже потратила впустую слишком много времени, слушая вас. — Она быстро отвязала и смотала веревку Ноубла. — И знайте, мы не уйдем, пока не разыщем Ноубла.

Лицо Кассиуса лишилось всех красок — значит, потаскушка спала с Маккэнихи. Укладывая веревку в сумку Ноубла, Венис стояла спиной к Риду и, очевидно, ожидала, что он бросится со всех ног исполнять ее приказание.

— Ваш любовник мертв!

Она ничего не ответила, а просто развернула пони и, остановившись в нескольких футах от Кассиуса, угрожающе посмотрела на него:

— Мистер Рид, если вы, когда все это закончится, еще раз приблизитесь ко мне, я лично позабочусь о том, чтобы вас занесли в черный список во всех гостиных Нью-Йорка на весь остаток вашей жалкой жизни!

— Что?! — Кассиус застыл от страха. — Это невозможно! У нас общие знакомые! Мы члены одних и тех же клубов! Вы не можете этого сделать! — закричал он, бросившись к ней. — Вы не в себе. Вы ненормальная!

Венис выбросила ногу в сапоге, угодив ею прямо в грудь Кассиусу, и он приземлился на землю.

— Ненормальная? — огрызнулась она. — Возможно. Но не идиотка, мистер Рид! Юта исчезли, а вы, без компаса с трудом находящий выход из Центрального парка, почему-то совершенно точно знали, где мы находимся. Вы давно это задумали! Вы рисковали нашими жизнями, чтобы остаться наедине со мной!

Пони, почувствовав настроение своего седока, опасно пританцовывал рядом с вытянутыми ногами Кассиуса, и он быстро убрал их с дороги.

— А теперь пошевеливайтесь!

— Нет, — сердито бросил Кассиус, вскочив на ноги и отряхнувшись. — Маккэнихи мертв, говорю вам. Это бессмысленная трата времени.

— Он не мертв. И мы не уйдем, пока не разыщем его! — Венис наклонилась и со скоростью разматывающегося кнута схватила его за шейный платок и потянула вверх; ему пришлось встать на цыпочки, и от удушающей хватки Кассиус покачнулся.

— Вы будете искать его! — прошипела Венис. — Я начну отсюда, а вы пойдете по гребню наверх. Мы уже потеряли много времени! — Она с силой дернула его за платок. — Вы слышите меня?

Задыхаясь, Кассиус кивнул.

— Шевелитесь! — Отпустив шейный платок Кассиуса, Венис погнала пони вниз, к несущейся воде, и исчезла.

Глава 16

Через полчаса уже будет недостаточно света, чтобы увидеть что-либо даже с помощью бинокля. Венис протерла линзы от брызг и, снова поднеся бинокль к глазам, покрутила фокус туда-сюда. Она уже трижды осматривала этот участок и все с тем же результатом — ничего.

Она спрыгнула с камня, на верхушке которого стояла, и посмотрела вверх, на расположенные на востоке горы. Над ними в плотном одеяле мятущихся облаков кое-где появились разрывы, достаточные для того, чтобы темно-разовый закат заблестел на отдаленных пиках. Хорошо, если бы хоть немного светила луна, чтобы можно было искать ночью, подумала Венис.

Венис перебралась через усеянное камнями пространство туда, где привязала пони, и подняла воротник куртки. Несмотря на то что ветер стих, с наступлением сумерек становилось холоднее, и этой ночью, несомненно, будет холодно, очень холодно.

Венис решительно стиснула зубы. Она просто обязана до тех пор найти Ноубла. Она не собиралась сдаваться и отказывалась верить, что он мертв.

Всю ее жизнь люди постоянно один за другим уходили от нее: мать, дядя, няни, гувернантки… Ноубл. Постепенно она стала привыкать к этому и в конце концов так устала горевать об утратах, что заставила себя не обращать на них внимания.

Только не в этот раз.

Она найдет Ноубла. Ей надоело слепо мириться с тем, что все происходящее в ее жизни от нее не зависит.

Венис снова села в седло и, потянув поводья, направила пони вниз на берег стремительно бегущей реки, которая несла всяческий мусор: деревья и ветки, тина, листья и прутья быстро проплывали мимо, ударяясь о погрузившиеся под воду бревна, вращаясь, громоздясь друг на друга и создавая водовороты в мутном потоке.

Иногда перед ней кружился труп какого-нибудь животного: сурок, несколько кроликов, даже несчастный самец оленя. И каждый раз Венис должна была подавлять панику и усыплять безнадежность, которые ослабляли ее решимость.

Выругавшись, она погнала пони без тропы, по камням, потом, снова спешившись, привязала поводья к поваленной осине и забралась на высокий голый камень, чтобы лучше видеть реку, но далекая линия берега растворялась в сгущающейся темноте.

Что ей делать, если она увидит Ноубла в ста ярдах кипящей воды? Отмахнувшись от неуместной мысли, Венис заскользила вниз с шероховатого валуна. Стараясь замедлить свой спуск, она переломала все ногти, а в зарослях ежевики у подножия камня исцарапала руки.

Оставив пони щипать нежную весеннюю траву, Венис снова побрела через мусор, разбросанный на вновь образовавшейся отмели. Дважды ее ноги подворачивались на скользкой, неровной почве, еще дважды она спотыкалась и падала, ударяясь коленями, но Венис вставала, не обращая внимания на усталость, которая глубоко вонзала свои зубы в ее мышцы.

Она вернулась к пони и повела измученное животное по узкой оленьей тропе у реки.

Спустя полчаса ходьбы руки и ноги у Венис уже сводило от холода и сырости, обдуваемые ветром щеки болезненно горели, а блузка под толстой шерстяной курткой намокла от пота. На мгновение солнце, сияющий оранжевый шар, зацепилось за зубец горной вершины, а потом быстро опустилось за горизонт.

Слезы снова потекли по щекам, оставляя грязные следы, и Венис прижала ладони к глазам, стараясь прояснить зрение. Чиркнув спичкой, она зажгла фонарь, который нашла среди вещей Ноубла, и, устало скрутив в пучок спутанные волосы, убрала их под шляпу, а потом взяла фонарь и подняла его высоко над головой.

Внизу вода казалась черной змеей, которая со смертоносной силой извивалась у ее ног, а наверху сквозь разорванные облака светились первые звезды.

У Венис не осталось сил, каждый шаг был тяжелым, как свинец, во рту пересохло, а глаза резало, так как она щурилась от заходящего солнца, стараясь среди речных камней разглядеть знакомую фигуру. Но Венис не останавливалась, чтобы отдохнуть: отдых мог оказаться критической чертой между жизнью и смертью Ноубла.

И она шла дальше. Еще час. Еще два.

Венис заставила себя высоко поднять дрожащую руку, в которой сжимала фонарь, и всмотрелась в темноту. Луч скользнул по чему-то темному, лежавшему в тени толстого бревна, и, кроме грохота воды, ударявшейся о своеобразную дамбу, Венис услышала еще какой-то звук. Стон.

— Ноубл! — резко повернувшись, крикнула Венис. — Где вы?

Еще один стон, и она его нашла. Ноубл лежал на боку у самой воды. Одна согнутая рука находилась под туловищем, а другой он нащупывал опору, стараясь подняться. В один миг Венис оставила пони и опустилась возле него на колени.

Лунный свет лишал цвета его длинные волосы и придавал его лицу болезненный оттенок. Зайдя сзади, Венис осторожно обхватила Ноубла и, сомкнув руки у него на груди, подтянула вверх, к себе. Из глубины его горла вырвался крик боли, на который Венис ответила рыданием, а потом бережно повернула Ноубла и уложила на спину.

— Ноубл?

Он едва слышно дышал.

Венис побежала и принесла из его седельной сумки необходимые вещи: одеяло, хлопчатую рубашку и фляжку с виски. Накрыв его одеялом, она осторожно положила голову Ноубла к себе на колени и, ни на мгновение не спуская с него встревоженного взгляда, начала разрывать рубашку на длинные полоски.

Ноубл дрожал, его зубы непроизвольно стучали. Когда Венис, наклонившись ниже, промокала темное пятно крови у него на лбу, Ноубл приподнял веки и посмотрел на нее затуманенным взглядом.