Подъехав к Венис, он быстро спрыгнул со спины ослика и крепко обнял племянницу.

— Я в порядке? Ну разумеется, я в порядке! — Он мягко отстранил Венис на вытянутую руку и еще шире улыбнулся ей: — Еще два дня назад я даже понятия не имел, что ты здесь, в этом штате. Какой замечательный сюрприз! Похоже на добрые старые времена, да? Ты приехала, чтобы снова сжечь в моем лагере все чайники? — Счастливо улыбаясь, он погладил племянницу по макушке, и Венис покраснела. — Должен сказать, ты заставила нас немного поволноваться. Очень Высокое Дерево и Кривая Рука сказали, что ты путешествуешь с каким-то волосатым парнем и всего полдня назад ехала за ними.

— Очень Высокое Дерево с тобой? — спросила Венис.

— Теперь уже нет. Он доставил груз — кстати, спасибо тебе, Ноубл, за окаменелые раковины кораблика: совершенно бесподобные экземпляры представителей их класса, — и рассказал о тебе и о том парне, а потом вместе с Кривой Рукой ушел.

— Когда я доберусь до того парня…

— Но он ничего не говорил о том, что здесь Ноубл, а? — подозрительно спросил Милтон, бросив на Ноубла укоризненный взгляд.

— О, Милтон, ради Бога, ты же прекрасно знаешь меня! — раздраженно бросил Ноубл.

— Вы не сказали мне, что хорошо знакомы с моим дядей. — Обернувшись, Венис посмотрела на него такой же укоризной.

— Не считал нужным, — ответил он.

— Что за тип?

— О ком ты? — осторожно уточнила Венис.

Милтон отнесся к ее вопросу серьезно, и это не доставило Ноублу особого удовольствия.

— Тот волосатый приятель, о котором говорил Очень Высокое Дерево?

— Кассиус Торнтон Рид, — выпалил Ноубл.

— И где этот человек? Признаюсь, я пришел в некоторое замешательство, когда услышал, что какой-то парень отослал Очень Высокое Дерево и Кривую Руку, но тогда я не знал, Венис, что с тобой еще и Ноубл. Я подумал, что, возможно, этот парнишка, Рид, просто любитель приключений.

— О, именно так, — натянуто ответила Венис.

— То есть?

— Это длинная история, дорогой, — Венис грустно улыбнулась и погладила дядю по щеке. — Значит, вы не гостеприимные хозяева, а скорее поисковая группа.

— Ну, тебя все не было и не было, и я решил, что лучше проверить все самим. — Пристальный взгляд Милтона, такой же проницательный, как у Тревора, оставил Венис и остановился на Ноубле. — Конечно, если бы я знал, что с Ноублом тебе ничего не угрожает, я бы ни за что не оставил место раскопок!

— С Ноублом ничего не угрожает! — Ноубл громко выругался.

Охотно оставив без внимания его вспышку, Милтон отступил на шаг и, взяв Венис за плечи, окинул ее взглядом с головы до ног. Он отметил ее запятнанную кровью блузку, грязную куртку и спутанные волосы, а потом голую грудь Ноубла, повязку у него на ребрах и заживающие раны.

— Очень рад видеть, что все просто замечательно, — в конце концов с полной искренностью заключил он.

— …грандиозное открытие! Ничто подобное никогда не видело дневного света. Ты будешь просто ошеломлена, Венис. Ошеломлена. — Милтон замолчал на середине восторженного рассказа, убирая маленький кусочек омлета с зеленью, приставший к уголку его рта.

— Не желает ли мадам еще чаю? — спросил Темплтон, терпеливый камердинер Милтона, спеша поставить перед Венис тарелку с вкуснейшими лимонными меренгами.

— Нет, благодарю вас, — величественным тоном ответила Венис, надеясь произвести на Ноубла впечатление надменной аристократки.

Венис украдкой бросила взгляд на Ноубла: он отправлял в рот сандвич с паштетом и кресс-салатом.

— Вы позволите? — Картер Мейкпис, компаньон и коллега Милтона, делал неопределенные движения вилкой в направлении сладостей.

Венис, в это время окунувшая руки в хрустальную чашу для мытья пальцев, торопливо вытерла руки о льняную салфетку и передала серебряное блюдо Картеру, который с довольным видом положил себе на тарелку китайского фарфора три воздушных пирожных.

Венис до сих пор с трудом верилось, что она, находясь в диких местах, ест деликатесы, достойные Савойи. Прошло всего шесть часов с того момента, как Милтон появился на их стоянке, а они уже собрали свои вещи и он успел доставить их в свой лагерь и усадить за ленч.

Они сидели под наклонным тентом, открытым со всех сторон; свежий, омытый дождем ветерок раздувал столовую скатерть из ирландского льна, и равномерное гудение пчел создавало убаюкивающий музыкальный фон для беседы.

Все это было умиротворяющим, роскошным и экзотическим, как любой индийский базар или африканское сафари. Только Венис от всего этого не получала удовольствия. Ей ничто не могло доставить удовольствия, когда пронзительные янтарные глаза Ноубла Маккэнихи следили за ней с противоположной стороны стола.

— …не могу дождаться, чтобы показать вам, — говорил Милтон, насыпая ложкой сахар в чайную чашку.

— Проживи я еще сто лет, никогда больше такого не увижу, — энергично закивал в знак согласия Картер.

Венис заставила себя улыбнуться двум пожилым мужчинам, восторженно смотревшим друг на друга.

— Где это? — спросил почти без всякого интереса Ноубл, складывая свою салфетку.

— В узком каньоне, — ответил Картер, а Милтон кивнул:

— Когда мы несколько лет назад вели здесь поиск, он был просто трещиной не больше нескольких дюймов в ширину. Я высказал гипотезу, что каждую весну трещина наполняется водой, каждую зиму вода замерзает, и образующийся лед, действуя как клин, раздвигает скалы. За последние несколько сезонов трещина увеличилась до размера приличной расщелины.

— И оставшиеся там древние отложения удерживают нашу находку в скальной темнице, — высокопарно объявил Картер. — До сих пор.

— Это только теория, — возразил Ноубл.

— Спасибо, — отозвался Милтон и продолжил тихим, мечтательным тоном: — И теперь она ждет, погребенная во льдах и скалах, готовая вырваться на свободу из самой земли, которая прятала ее от бесчисленных поколений людей.

— И что же это? — поинтересовался Ноубл и бросил Венис еще один взгляд — еще один полный мрачного обещания взгляд.

— Я не знаю. — Моргнув, Милтон хлопнул рукой по бедру. — Уверен, это какое-то доисторическое создание.

— Древнее животное? — У Венис наконец-то пробудился интерес. Окаменелость, которая может гарантировать Сэлвиджу отсрочку закрытия скоростной дороги? — Оно настолько необычно, что могут потребоваться длительные исследования? Думаешь, отец согласится на дальнейшее финансирование? — спросила Венис.

— О, в первом я не сомневаюсь, — наморщив лоб, ответил Милтон. — Что же касается финансирования, поступающего от Фонда Лейланда… просто нужно посмотреть, что они смогут предложить.

— Они должны очень и очень расщедриться, — заявил Картер, отправив в рот еще одну меренгу.

— Это почему?

— Я ожидаю, что у нас появится полдюжины обществ и фондов, наперебой умоляющих нас воспользоваться их финансовой поддержкой, — ответил Милтон.

— Ребята, Треву не понравится такое ваше поведение! — покачал головой Ноубл, и его скульптурной лепки губы сжались в тонкую линию.

Венис застыла, почувствовав в его словах язвительность. Как его могло тянуть к дочери врага, человека, который предложил его Объединенной армии в качестве пушечного мяса?

Господи, Ноубл даже Кассиусу спас жалкую жизнь! «Героизм» был просто неотъемлемой частью этого человека, таким же естественным для него, как дыхание!

Осознав, что пристально смотрит на Ноубла, Венис слегка поежилась. Он отвечал ей довольно спокойным взглядом, наблюдая за ней под журчание академической беседы, которую вели между собой Милтон и Картер.

— Мне всегда казалось, что вы двое хорошо ладите между собой, — вдруг сказал Милтон, и его слова оторвали Венис от размышлений. — Тем не менее с тех пор как мы находимся здесь, вы не обменялись друг с другом ни словом.

— Что? — Венис покраснела.

— Ты и Ноубл, — упрямо повторил Милтон. — Когда он жил с вами в доме на Парк-авеню, ты обычно бегала за ним, как щенок. Бедный малый не мог повернуться без того, чтобы не наткнуться на тебя.

— Да. — Ноубл резким движением отодвинул стул от стола и встал. — И это привело к кое-чему, о чем я собираюсь сообщить тебе, Милтон. У нас с Венис есть небольшое объявление…

— Да! — Венис вскочила на ноги, опрокинув свой стул. — Мы… мы… — Она понимала, что не может допустить, чтобы Ноубл публично сделал предложение.

— И?.. — заинтересовался Картер.

— Мы в восторге, что вы нашли что-то такое, что может гарантировать будущее Сэлвиджа, — заявила Венис, проглотив комок в горле.

Милтон и Картер обменялись недоуменными взглядами, а Ноубл возмущенно фыркнул.

— Из всех нелепых… — заговорил он.

— Нелепых? — холодно перебила его Венис.

— Вы что, поссорились? — уточнил Милтон.

— Не понимаю, о чем ты, — постаралась уйти от разговора Венис.

— Да, несомненно, — заключил Милтон. — Обычно бывало: «Слэтс — то», «Слэтс — это», «Мне нужно найти Слэтса», «Слэтс говорит». Помню, я ужасно ревновал, когда приезжал к вам. Я привык всегда быть центром внимания, а потом вдруг появился этот парень и буквально украл твою привязанность. — Милтон улыбнулся.

— Не помню, — тихо буркнула Венис. Она все прекрасно помнила.

— Думаю, помнишь, — сказал Милтон.

— Должны помнить, — эхом повторил Картер.

— Вас там не было! — огрызнулась Венис и мгновенно устыдилась своей грубости по отношению к Картеру, но он, по-видимому, не обиделся.

— Я все знаю об этом, — задумчиво кивая, сказал Картер. — Я чувствую себя членом вашей семьи. Милтон все рассказал мне. Все. И конечно, мисс Венис, вы все помните. Почему вы говорите, что не помните?

— Возможно, она и ходила за мной по пятам, — вмешался в разговор Ноубл. — Некоторое время я был весьма полезен, а потом ее стали интересовать другие вещи. — Его усмешка не отразилась у него в глазах. — История окончена. На всем белом свете нет никаких причин для того, чтобы дочь Тревора помнила о мальчишке из кухни.

На его сухощавых, напряженных челюстях перекатывались желваки, взгляд был неподвижным и безжизненным, и вряд ли кто-то, кроме Венис, заметил, что бронзовая кожа его крепкой шеи слегка покраснела.

Господи, Ноубл, наверное, был страшно обижен, если сказал такое, но она совсем не хотела причинять ему страдание.

— Ноубл, думаю, ты недооцениваешь свое место в жизни Венис, — доброжелательно сказал Милтон.

— Недооцениваю? — Ноубл посмотрел на Венис, ожидая от нее ответа.

— Хватит этого путешествия по тропинкам памяти, — глубоко вздохнув, совсем тихо сказала она. — Покончим с этим. И чем скорее, тем лучше.

— С чем? — спросил Картер.

— Давайте осмотрим вашу находку, джентльмены, — переходя на деловой тон, предложила Венис. — В Сэлвидже есть люди, чьи средства к существованию могут зависеть от нее напрямую.

— Но, дорогая, — нахмурился Милтон, — ее нельзя осмотреть. Это невозможно.

— Как так? Почему, невозможно?

— Это довольно трудно объяснить. Лучше я отведу вас туда и все покажу. — Милтон встал из-за стола. — Вы с первого взгляда все поймете.

Глава 21

— Вот почему нельзя сделать практическое обследование, Венис, — указывая вниз, сказал Милтон. — Обстановка не позволяет, дорогая.

Они смотрели в разлом, расположенный на плоской земляной площадке у подножия громадной скальной стены. Расщелина тридцати футов длиной имела в ширину десять футов. Несмотря на тепло середины дня, от холодного воздуха, поднимавшегося из глубокой трещины, они начинали мерзнуть.

К концу ужасного ленча Милтон был вынужден бубнить успокаивающие банальности, пытаясь хотя бы немного ослабить напряженность между ними, и даже раздраженно отмахнулся от предложенного Темплтоном чая. Однако ему все же удалось привести их сюда, и теперь Венис порхала с места на место, избегая даже зрительного контакта с Ноублом. Прекрасно, сказал себе Ноубл. Позже, если все пойдет, как он задумал, у них будет более ощутимый контакт, а сейчас он мог позволить себе подарить Венис несколько часов отсрочки.

Это просто несправедливо, грустно подумал Ноубл. Он был искренен в своей попытке вести себя с Венис правильно, он честно боролся и проиграл — ладно, выиграл — и теперь, черт побери, просто хотел получить свой десерт! Он хотел получить Венис!

Ему никогда не приходило в голову, что она может сказать «нет», потому что слишком сильно любит его, если он понял ее сбивчивое, странное и совершенно нелепое объяснение!

Но по крайней мере она его любит, значит, он дождется своего часа. Ноубл с шипящим свистом выдохнул воздух.

Заметив, какими большими глазами Венис смотрит в расщелину, Ноубл, вытянув шею, заглянул через край: пятнадцатью футами ниже поверхности земли расщелина была заполнена темным, непрозрачным льдом.