Я моргаю, находясь в шоке:

— Ты хочешь, чтобы я подавала еду? Гостям?

— Ты будешь предоставлена сама себе, но я не уверен, есть ли смысл в том, чтобы пускать тебя к ним. По крайней мере, так я смогу наблюдать за тобой. Ты бы хотела увидеть людей?

— Да, — импульсивно отвечаю я. — Думаю. Что мне говорить?

— Избегай любых попыток заговорить с кем-либо. Если кто-то приблизится к тебе, то тебе разрешено говорить лишь то, что ты обслуживающий персонал и тебе запрещено общаться с гостями.

— Ты настолько доверяешь мне?

Он приближается ко мне на шаг:

— А я могу тебе доверять? — я киваю. — Если справишься хорошо, позволю тебе покататься на лошадях со мной. И, возможно, мы позавтракаем во дворе или исполним ещё какую-нибудь твою фантазию.

От этих неожиданных слов я даже хлопаю в ладоши:

— Я смогу это сделать!

Я резко отползаю от него, когда он тянется к моему подбородку.

— И ещё одно. Если ты попытаешься сбежать или попросить у кого-нибудь о помощи, я буду очень-очень разочарован. И могу уверить тебя, что после такого ты не останешься безнаказанной и мне будет плевать на последствия. Я очень властный человек, Кейтлин. Во всех смыслах этого слова.

— Я понимаю, — отвечаю я. — Когда вечеринка?

— Через пару часов.

— Сегодня?

— Да.

— Оу, это… Я… Думаю, я…

— Я думал о нас в часовне.

Ответ соскальзывает с моих губ самопроизвольно:

— Я тоже.

— Не одевай бельё на вечеринку.

Я громко сглатываю:

— Однажды ты сказал мне, что я здесь не для этого.

— Не для чего, Кейтлин?

— Не для секса.

— Так и есть.

Когда он уходит, я сразу же бегу в ванную и прижимаюсь к кафельной стене. События закручиваются вокруг меня со скоростью урагана, создавая тот же эффект. Эмоции, идеи, страхи. Если бы мне удалось найти кого-то, кто мог бы мне помочь, означало бы это конец моего кошмара? Доверие Кельвина очень легко разрушить, но я не знаю, смогу ли оставаться равнодушной, если где-то рядом со мной будет шанс на побег отсюда. Тяжёлые капли воды падают на кончик моего носа из душа. Я должна думать лишь о побеге, но не могу. «Не одевать бельё» означает, что, если я ослушаюсь, Кельвин снова трахнет меня.

Я заканчиваю сушить волосы феном, а на моей кровати уже лежит униформа официантки. Заправляю белую блузку на пуговицах в чёрную юбку-карандаш, которая едва ли доходит до середины бёдер. До всех этих событий я никогда бы не надела что-то столь откровенное, особенно в это время года. Но это униформа, поэтому у меня небольшой выбор.

Помимо меня есть ещё пятеро официантов — две женщины и три парня — и они все одеты так же, как и я: белый верх и чёрный низ. Восторг перед встречей с людьми испаряется в тот момент, когда я предстаю перед персоналом, стоящим с широко отрытыми глазами, устремлёнными на меня, поскольку на них длинные брюки и теннисные туфли, а на мне довольно короткая юбка и высокие каблуки. Меня представляют в качестве члена команды, и в ту же секунду их интерес ко мне меркнет. У меня не получается ничего из того, что я делаю, поэтому моя неуверенность в том, что ночь пройдёт нормально, возрастает в разы.

Я иду через фойе мимо огромного канделябра, пытаясь удержаться на своих каблуках, когда раздаётся дверной звонок. И всё начинает происходить словно в замедленной съёмке: Норман появляется, чтобы открыть дверь и поприветствовать пару, а дверь остаётся открытой, пока они вешают свои пальто. Морозный воздух кусает меня за голую лодыжку. Я не отвожу взгляд от двери, но тёплые руки Кельвина внезапно скользят по моей талии, а его голос уже шепчет над моим ухом:

— Искушение, не так ли?

— Да, — отвечаю я.

— Если ты думаешь о том, чтобы улететь, воробушек, знай, что я поймаю тебя. Отсюда нет выхода. Ты можешь лететь до тех пор, пока не отпадут твои крылышки или пока не закончится небо, но я всё равно найду тебя. Я всегда найду тебя.

Норман закрывает тяжёлую дверь, и гости следуют за ним в зал. Я оборачиваюсь через плечо. На Кельвине — фрак и бабочка, которая почти касается моей щеки. Встречаюсь с его глазами, которые прячутся за линзами очков. Его руки скользят по моей спине, стремясь под подол моей юбки. Палец скользит вдоль моих складок и проникает в меня, провоцируя резкий вдох.

— Хороший птенчик, — слышу я его похвалу. — Убедись, что очень внимательно обслуживаешь моих гостей.

Он убирает руки и хлопает меня по заднице перед тем, как уйти в комнату, где проходит приём. Звук стука моих каблуков пронзает тишину комнаты, когда я направляюсь к двери. Касаюсь ручки и стою так некоторое время, но дверной звонок заставляет меня отпрыгнуть в сторону.

Норман спешит в комнату и резко останавливается, когда видит меня. Я отступаю на два шага, смотря на него. Он медленно качает головой, но не произносит ни слова. Впускает гостей лишь после того, как я отхожу от двери.

Большинство гостей уже прибыли, и я лавирую между ними с подносом с закусками. Думала, что гостей будет раза в три меньше, поэтому мои мысли начинают путаться в шуме их голосов. Я почти роняю поднос, когда рука ложится мне на плечо. Извиняющаяся улыбка, которую вижу, кажется мне доброй, но я всё равно отхожу от женщины.

— Простите меня, мисс? — я поворачиваюсь к пожилой женщине с красной помадой на губах. — Где я могу найти уборную?

— Эм... Я, — я замираю. Сердце бешено гонит кровь по венам, а женщина передо мной выгибает бровь. — Это вниз по коридору, вторая дверь направо.

Когда она уходит, я ставлю поднос на ближайшую поверхность и делаю глубокий вдох.

— Вы в порядке?

— Просто нужно передохнуть, — отвечаю я.

— Может быть вам стоит присесть.

Я поднимаю глаза. Мужчине передо мной на вид примерно сорок лет, среднего телосложения, изящно подстриженная козлиная бородка. Первая моя мысль о том, что он полная противоположность Кельвину.

— Вы раньше работали официанткой? — спрашивает он.

Я слышу громкий шум позади меня и оборачиваюсь, роняя на пол бокал из-под шампанского со своего подноса.

Он громко смеётся.

— Надеюсь, это не ваша постоянная работа.

— Нет, — произношу я, неуклюже наклоняясь, чтобы собрать осколки. — Это впервые.

— Эй, осторожно, — говорит он. — Порежетесь. Пусть кто-нибудь уберёт это метлой.

Я выравниваюсь и машу Розе, чтобы она подошла ко мне. Ловлю взгляд Кельвина, который смотрит на нас с противоположной стороны комнаты. Его глаза мечутся между мной и мужчиной, но я не могу прочитать то, что в них написано. Он не кажется разозлённым тем, что я общаюсь с кем-то. Я вижу интригу. Будто он ожидает этого.

— Так чем вы занимаетесь?

— Что? — переспрашиваю я, переключая внимание на мужчину.

— Чем зарабатываете на жизнь? Вы сказали, что на этой работе вы впервые.

— Я… — мои ладошки начинает покалывать, а во рту внезапно пересыхает. — Я не могу сказать. Я… Работаю на мистера Пэриша.

Он приподнимает бровь:

— Вы работаете на него, или он вас нанимает?

— Я обслуживаю гостей. Мне не разрешено говорить об этом.

Меня окутывает страх от того, что Кельвин появится рядом с минуты на минуту и запрёт меня в подвале.

Мужчина мгновение изучает меня.

— А. Ясно. Нет, я понял.

— Поняли? — спрашиваю я.

— Конечно. Я тоже занимаюсь телевидением, но пару раз всё-таки ступал на эту дорожку, — он подмигивает мне. — Хоть и не с такой, как ты.

Разве он может знать правду обо мне? Мысль о том, что Кельвин делал такое раньше с другими, скручивает мои внутренности в узел.

— Мне нужно возвращаться к работе, — отвечаю я.

— Ты… Работаешь исключительно на Пэриша?

— Что?

— Ты знаешь, — произносит он. — Обслуживание. Он нанимает тебя лишь для себя или для других тоже? — короткий смешок слетает с его губ. — Как фаворитку для вечеринки?

— Я не знаю, — произношу я, отступая назад. Когда я снова смотрю на Кельвина, он вовлечён в разговор и больше не смотрит в мою сторону. Моя кожа покрывается мурашками, и понимание окутывает меня с головой. — Вы занимаетесь бизнесом с мистером Пэришем?

Мужчина опускает взгляд на мои ноги, но его глаза тут же возвращаются к моим:

— Что? О, иногда, да.

— Извините.

— Куда ты направляешься?

— Мне нужен свежий воздух.

Свежий воздух не та роскошь, которой мне позволено пользоваться, но мне нужно в ванную. Я прислоняюсь к раковине и опираюсь на вытянутые руки. Смотрю на себя в зеркало. Мои глаза сияют ярко-голубым цветом, а волосы слишком шелковистые для той, кто прячется от демонов.

«Не одевай сегодня бельё».

«Убедись, что очень внимательно обслуживаешь моих гостей».

«У тебя есть долг передо мной, который ты не сможешь оплатить деньгами».

Я не ошиблась, когда думала, что правило, которое запрещало мне одевать сегодня белье, означало, что меня трахнут. Я ошиблась лишь в том, что это будет Кельвин.


ГЛАВА 30.

Кейтлин.

Я ожидаю стук в дверь уборной. Всё ещё смотрю за своё бледное лицо, когда слышу голос.

— Я могу войти?

— Выйду через пару минут.

Мне становится легче от того, что я не слышу ответа. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоить себя. Прошло два месяца с тех пор, когда я в последний раз с кем-нибудь нормально общалась. Я смогу сделать это, и, когда у меня всё выйдет, получу день свободы. Проходит несколько минут. Открываю дверь, но мужчина, с которым я разговаривала, стоит там в ожидании. Он кладёт руку на мою щёку прежде, чем мне удаётся увернуться от него.

— Что вы делаете? — спрашиваю я.

Он отступает.

— Прости. Что?

— Зачем…

— Я что-то неправильно понял?

— Что? — повторяю я, отступая. Он оглядывается через плечо, а потом переступает порог уборной и закрывает за собой дверь.

— Ты сказала, что не фаворитка. А это значит… Что ты доступна, и… Не переживай, у меня есть… — он делает паузу, роясь в своих карманах, — защита. И деньги тоже. Обычно я этого не делаю, но последнее благотворительное мероприятие было достаточно давно, поэтому… — он потирает руками затылок, — не знаю почему, но это кажется мне сексуальным.

Предательство огнём полыхает в моих венах. Растерянность превращается в отчаяние, приправленное ненавистью. Как Кельвин мог так поступить со мной?

— Я не знаю, о чём вы говорите, — произношу я под гулкие удары своего сердца.

— Эм, прости. Я думал… Потому что Пэриш…

— Что бы Кельвин ни сказал вам, я не стану этого делать. Не могу, — колени подкашиваются, и я думаю, что меня вырвет, поэтому спешу к раковине. Мужчина ловит меня за талию, крепко сжимая моё тело. — Отвали от меня, — произношу я, пытаясь стряхнуть его руки.

Отвешиваю ему пощёчину и, спотыкаясь, отхожу к стене.

— Какого хрена? Я просто пытаюсь помочь…

Отталкиваю его, но он хватает меня за запястье, и я начинаю отбиваться, колотя по всем частям его тела, которые только попадаются мне под руки. Бросаюсь к двери и вылетаю в холл, почти сбивая Нормана с ног.

— Кейтлин, ради Бога, что случилось? — он смотрит на мужчину, стоящего позади меня. — Всё в порядке?

— Норман, пожалуйста, отведите меня наверх, — умоляю я. — Не говорите Кельвину.

Хотя я и так в полной заднице, потому что глубокий голос Кельвина, звучащий позади меня, вселяет страх в каждую частичку моего тела:

— Что происходит?

— Идемте, Кейтлин, — произносит Норман, отводя меня в сторону, ближе к лестнице.

— П-пожалуйста, Норман. Держите его подальше от меня.

— Успокойтесь.

Мы поднимаемся наверх. Его рука утешающе лежит на моих плечах, когда мы проходим через фойе. Я слышу крики и обвинения, но вкладываю всю свою энергию в то, чтобы подняться на третий этаж. Как только касаюсь щекой своей кровати, Кельвин входит в комнату, взглядом отпуская Нормана. Мне хочется крикнуть ему, чтобы он остался, но страх отнимает у меня способность говорить.

Кельвин хватает меня за локти и поднимает на ноги.

— Что произошло? — он слегка трясёт меня. От ужаса я едва ли могу говорить, поэтому лишь дрожу и хватаю ртом воздух. — Отвечай мне.

— Прости, — плачу я и чувствую дрожь в коленках. — Я не смогла сделать этого.

— Не смогла сделать что?

— Не смогла заняться с ним сексом. Я не могу, просто не могу сделать этого.

— О чём ты говоришь?

— Мне наплевать, что я должна тебе. Ты ублюдок! Накажи меня, если хочешь, отправь в подвал, сделай что угодно, но я не… Не хочу, чтобы ко мне прикасался кто-то, кроме тебя! — на комнату обрушивается полная тишина, которую нарушает только моё затруднённое дыхание. Мой рот остаётся открытым. — Я… Я не имела в виду…

— Думала, я хотел, чтобы ты занялась с ним сексом? — спрашивает Кельвин, впиваясь пальцами в мои руки.