Амелия Грей - Герцог в моей постели

– Вы хотите сказать, что вы с сестрами приехали в Лондон совсем одни?

– Не совсем. Нас сопровождала мисс Киндред, которая давно живет в нашей семье в качестве гувернантки. Когда-то она была моей гувернанткой, теперь вот – младших девочек…

– Я полагаю, – герцог сдвинул брови, – Гвен понадобится компаньонка, чтобы сопровождать ее на балах. Об этом ваш дядя тоже не позаботился?

– Как написал дядя в письме, на роль компаньонки для Гвен он назначил сестру своей жены, некую миссис Рамону Колтраст. Но, когда мы приехали сюда, никакой миссис Колтраст мы не обнаружили, и до сих пор она еще не дала о себе знать…

– Мне приходилось встречаться с этой Колтраст, – сухо произнес герцог. – Такой компаньонки я бы и врагу не пожелал!

– Что ж, а я не пожелала бы врагу такого опекуна, как вы! – не скрывая своего презрения, парировала Луиза.

Игра Лилиан, совсем не попадавшей в такт, вдруг начала действовать на нервы ей самой, и Луиза попросила, стараясь говорить в самой вежливой манере:

– Лилиан, не будешь ли так любезна попросить миссис Трампингтон принести абрикосовых пирожных?

– Хорошо, сестренка! – обрадовалась та и отправилась исполнять ее просьбу.

Луиза снова перевела взгляд на герцога, не зная, на кого злиться больше: на самого Дрейкстоуна или на дядюшку, назначившего ей в опекуны этого прожигателя жизни. Сначала ушли в мир иной ее родители, затем брат, а теперь, как оказалось, и дядя скрылся неизвестно куда, оставив ее на произвол человека, с которым она до сегодняшнего дня даже ни разу не встречалась!

– То, что мой дядя не склонен обременять себя заботой о нас, для меня давно не новость, – произнесла она. – Но я, признаться, не ожидала, что вы станете поддерживать его в этой нечистоплотной игре. Будь на вашем месте настоящий джентльмен, он бы непременно отказался!

– Ваш дядя не оставил мне выбора, мисс. Но дело даже не в этом. Между прочим, раз уж на то пошло, настоящий джентльмен обязан исполнять свои обещания. Как я уже неоднократно говорил, я поклялся вашему умирающему брату жениться на вас. Свидетелями той клятвы были не менее дюжины джентльменов, и они до сих пор ждут от меня ее исполнения.

– Я не верю ни единому вашему слову! Моего брата уже все давно забыли, не говоря уже о какой-то клятве, которую вы якобы ему дали.

– Вы ошибаетесь, мисс. На протяжении двух лет, что прошли с тех пор, мне буквально ни дня не давали прохода вопросами, когда же я наконец исполню то, что пообещал вашему несчастному брату. Можно подумать, я горю желанием стать опекуном целой оравы детей, которые целыми днями носятся по дому как угорелые и орут как резаные поросята!

У Луизы даже дыхание перехватило от этих слов.

– Резаные поросята? – медленно, с расстановкой повторила она, глядя ему в глаза. – Вы изволили назвать моих сестер резаными поросятами?!

Дрейкстоун пожал плечами:

– А с кем еще прикажете их сравнить? Орут так, словно за ними гонятся все черти ада!

– Вы… вы чудовище! – задыхаясь от гнева, воскликнула Луиза.

– Это комплимент? – как ни в чем не бывало улыбнулся он.

– Оставьте ваши шутки! Обо мне вы можете говорить что угодно, но когда дело касается моих сестер…

Как ни старался герцог держать себя в руках, от взгляда Луизы не укрылось, как скрежетнули его зубы.

– Я не называл их резаными поросятами. Я сказал «как резаные поросята», мисс!

– О своих собственных братьях и сестрах вы тоже позволяете себе подобные выражения, ваша светлость?

– Видите ли, мисс Луиза, у меня нет ни братьев, ни сестер.

– Даже двоюродных?

– Даже двоюродных.

От удивления Луиза заморгала чаще.

– Но… но ведь это ненормально! – пробормотала она.

– Нормально или нет – в моем случае это факт, мисс. Возможно, причина этого в том, что мои мать и отец тоже были единственными детьми у своих родителей. И прежде чем вы меня спросите, есть ли у меня друзья и позволяю ли я себе подобные выражения в их адрес, отвечу: да, есть. Но если бы я назвал их поросятами, они бы просто посмеялись вместе со мной, только и всего…

– Неудивительно, – усмехнулась, в свою очередь, Луиза, – если представить себе, какие у вас друзья! Впрочем, перейдем к делу. К вашему сведению, завтра же я собираюсь обратиться в суд с требованием, чтобы мне и сестрам назначили другого опекуна. И я даже не сомневаюсь, что суд встанет на мою сторону!

– А я уверен в обратном, мисс.

– Уж не хотите ли вы сказать, – Луиза уперла руки в бока, – что собираетесь помешать мне? Интересно, как?

– При чем здесь я? Существует закон, мисс Луиза! Если ваш дядюшка назначил меня вашим опекуном в полном соответствии с законом, то вы не можете менять опекунов как перчатки всякий раз, когда вам заблагорассудится!

– Будем надеяться, что законники все-таки неглупые люди, сэр, и сообразят, кто сможет быть лучшим опекуном для несовершеннолетних девочек: их родная сестра или какой-то повеса, у которого, хотя ему уже исполнилось тридцать лет, до сих пор гуляет ветер в голове!

Герцог приблизил лицо вплотную к лицу Луизы. Ноздри его раздувались от гнева.

– Я не ослышался, мисс, вы изволили сказать, что у меня гуляет ветер в голове?

– Судя по тому, что пишут о вас в газетах, иной характеристики вы не заслуживаете!

– Вы доверяете сплетням из бульварных газетенок?

– Газетам можно было бы и не верить, но то же самое говорил мне о вас мой брат, пока еще был жив.

– А вам не приходило в голову, мисс, что, возможно, говорил он вам это, будучи изрядно пьяным?

– Судя по его рассказам, спаивал его не кто иной, как вы! Не беспокойтесь, я знаю о вас вполне достаточно, ваша светлость: и о вашем пристрастии к карточным играм, за которыми вы проводите целые дни, и о пари наподобие того, в результате которого погиб мой брат, и даже о ваших многочисленных любовных похождениях… Ваш клуб следовало бы переименовать в Клуб беспутных людей, и вы – главный претендент на этот титул!

Луиза обратила внимание, что его светлость так же тяжело дышит, как и она сама. Нервничает, стало быть… Не ожидал, бедолага, что неведомая ему до сих пор Луиза Прим даст ему отпор!

Впрочем, Луиза заметила еще и то, что зеленые глаза герцога Дрейкстоуна теперь уже почему-то смотрят на нее немного добрее, а сердитая складка на лбу понемногу разглаживается. Или это ей только показалось?

Наконец, прервав паузу, герцог произнес:

– А ведь мы стоим так близко друг к другу, мисс Прим, что мне не составило бы труда поцеловать вас…

Луиза отчаянно заморгала. Нет, этого не может быть, это, вероятно, ей послышалось… но отчего вдруг сердце так сладко замирает в груди?

– Что? – переспросила она.

– Ваши губы всего в дюйме от моих… Вот я и думаю: поцеловать вас, чтобы оправдать ту репутацию ловеласа, которой, если верить вам, наделил меня здешний свет, или все-таки отойти в сторону и вести себя как джентльмен?

Еще секунда – и Луиза протянула бы губы навстречу его губам, но все-таки она сумела одуматься. Словно отгоняя наваждение, девушка решительно вскинула голову, отбросив растрепавшиеся от погони за сестрой волосы назад, сама удивляясь тому, почему этот человек, которого она, казалось бы, должна ненавидеть всей душой, вдруг вызвал у нее столь странное влечение.

– Нравится вам или нет, мисс Прим, – заговорил вдруг герцог совсем на другую тему, – заботу о вас и ваших сестрах я беру на себя, и вы не сможете это изменить. Не беспокойтесь, я одену их в платья от лучших модисток и украшения от лучших ювелиров. Я сведу их с самыми влиятельными людьми города. И обещаю вам найти лучшего жениха для мисс Гвен уже в этом сезоне!

– Она уж как-нибудь подыщет его без вашей помощи, – огрызнулась Луиза.

– А вас, мисс Прим, я больше не стану просить выйти за меня замуж, – заявил он, пропустив реплику девушки мимо ушей.

– Слава богу! – выдохнула она.

– Я просто буду терпеливо ждать, когда вы сами ответите мне согласием.

«Вот тебе раз!» – подумала Луиза.

– В таком случае, – язвительным тоном проговорила она, – вы так и умрете холостым, ваша светлость!

– Стало быть, это все-таки вызов, мисс Прим? – усмехнулся он в ответ. – Что ж, коли так, то можете считать, что ваш вызов принят!

Пристально глядя ей в глаза, герцог улыбнулся ей. В этой улыбке было что-то демоническое и в то же время что-то такое, от чего у Луизы вдруг все затрепетало внутри…

– С вашего позволения, мисс! – произнес его светлость с легким поклоном и вышел.

Застыв в оцепенении, Луиза смотрела на дверь, через которую удалился незваный гость. Впервые едва ли не за всю жизнь ей выпало иметь дело с человеком, ведущим себя так бесцеремонно. Мало того, что явился без приглашения, так еще и ни на секунду не сомневается, что она будет счастлива связать себя с ним узами брака… Каков нахал!

Но почему тогда грудь щемит от сожаления, что поцелуй, которым грозился герцог, в результате так и не состоялся?

Какого бы отношения ни заслуживал герцог Дрейкстоун как человек, Луиза не могла не признать, что чисто внешне он чертовски привлекательный мужчина. От этих размышлений на ее щеках заиграл легкий румянец.

Неужели она действительно привлекла герцога настолько, что ему захотелось поцеловать ее? В это трудно было поверить, если бы она сама не услышала это пару минут назад из его собственных уст.

Но почему?

Луиза всегда казалась себе достаточно серьезной, чтобы не потерять голову и не броситься на шею мужчине, любому мужчине, не говоря уж о таком ловеласе, как герцог Дрейкстоун.

Входная дверь издала громкий хлопок, значит, его светлость покинул дом.

Как ни надеялась Луиза на то, что эта первая встреча с герцогом окажется и последней, она понимала или, скорее, чувствовала, что его светлость не успокоится, а продолжит докучать ей. Что же делать?

Покойный отец Луизы был благодушным, уравновешенным человеком, для которого забота о любимой семье всегда оставалась главным смыслом жизни даже после того, как он получил титул виконта. Привыкший к тихой, размеренной жизни всеми уважаемого сельского пастора, отец никогда и не думал, что когда-нибудь станет виконтом. После этого семья переехала в имение Уэйбери, но и там отец продолжал проводить бо́льшую часть времени дома и так же нежно опекать дочерей.

Натан тоже любил сестер. Он был неплохим человеком, но все же не таким заботливым, как отец. Он сам признавал, что соблазны шумного лондонского света настолько вскружили ему голову, что противостоять им было выше его сил. Почти все время Натан проводил в Лондоне, и даже его, казалось бы, искреннее чувство к некой деревенской красавице не удерживало его в Уэйбере.

Луиза прикрыла глаза, мысленно призывая всех святых помочь ей.

Она плохо знала мужчин, плохо понимала мужскую психологию. По сути дела, до сих пор практически единственными представителями мужского пола, с которыми ей приходилось общаться, были ее отец, брат и дядя. Однако ни один из них не был даже отдаленно похож на герцога Дрейкстоуна.

И одно из их отличий от герцога, отметила она про себя, состояло в том, что и отцу, и Натану, и пройдохе-дяде было далеко до его светлости в умении держать себя так самоуверенно в любой ситуации. Герцог оставался неколебимым как скала даже тогда, когда Луиза обвинила его в смерти Натана. В глубине души она не могла не признать, что завидует такой выдержке.

Как бы то ни было, более всего удивляло и возмущало Луизу в герцоге не это, а его уверенность, что в один прекрасный день она примет его предложение. Одно из двух: либо этот человек одержим манией величия, либо наделен наглостью, превосходящей все мыслимые и немыслимые границы.

Несмотря на то что на самом деле Луиза не считала герцога напрямую виновным в смерти Натана, она вовсе не раскаивалась сейчас в том, что обвинила его в ней. Кто, в конце концов, поощрял в Натане появившуюся у него с некоторых пор страсть к вину, картам и женщинам? Впрочем, даже если обвинение и несправедливо, такого непробиваемого человека, как его светлость, оно скорее всего совершенно не задело…

Однако Луиза все же понимала, что главной причиной того, почему она обвинила герцога Дрейкстоуна в смерти брата, было то, что приписывание кому-то вины за эту смерть хоть немного облегчало ее боль от несправедливости этой утраты…

В одном Луиза была уверена точно: никогда, никогда она не выйдет замуж за такого человека, как герцог Дрейкстоун! Мужчина, способный находить удовольствие в картах, безудержном пьянстве, многочисленных любовных похождениях, вряд ли способен стать любящим, заботливым мужем и отцом – таким, каким был, например, ее отец…

Луизе вдруг пришла в голову мысль, что злиться ей, пожалуй, стоило бы в первую очередь не на его светлость, а на своего дядюшку – за то, что уехал неизвестно куда и, не удосужившись известить ее об этом, переложил всю заботу о ней и сестрах на этого беспутного герцога. Впрочем, во время своего последнего визита в Уэйбери дядя и не скрывал от нее, что в данный момент все его мысли заняты отнюдь не заботой о племянницах, а тем, чтобы его новая молодая жена (которой он сам по возрасту годился в отцы) родила ему наследника…