— На каких условиях?

— Он должен помочь побыстрее совершить помолвку, если есть необходимость устранить препятствия, имеющиеся у тебя лично. Должен уплатить долги твоего брата и вернуть твоему имению прежний вид. У нас не должно быть никаких неплатежеспособных герцогов, ты понимаешь. Это может привести к шантажу.

Николас положил ноги на письменный стол своего работодателя.

— Господи, Грап, да это просто блеск! Правительство может держать меня на голодном пайке и при этом позволяет частному гражданину уплатить мне компенсацию за то, что я вступлю в брак с глупенькой дебютанткой, которая, как видно, совсем лишена здравого смысла. Такое мне и в голову не могло прийти!

Грап даже глазом не моргнул при этих словах собеседника.

— Суть дела такова, — заговорил он, — что отныне и до тех пор, пока ты не обручишься, не будешь получать никаких ассигнований.

— Это смешно.

— Мы располагаем, помимо всего прочего, особо привлекательными ассигнованиями, — пояснил Грап. — Операция «Розовая Леди» сопровождается денежным вознаграждением, это большая редкость в нашей профессии.

— И как велико денежное вознаграждение? — спросил Николас.

— Весьма значительное, но ты не будешь в нем нуждаться, если войдешь в дом Дерби. Если ты намерен продолжать работу в секретных службах, то обручишься с леди Поппи сегодня же вечером.

Николас вскочил-с кресла.

— Ты, хитрый дьявол! Почему ты раньше не сказал мне об этом?!

Грап поправил манжеты и ответил как ни в чем не бывало:

— Я послал тебе вызов неделю назад. Но ты был слишком занят любовными играми с русской княгиней, чтобы явиться ко мне.

— Да, но я полагал, что у меня есть еще несколько дней отсрочки.

Взгляд Грапа оставался непоколебимым.

— Ты рассуждаешь как настоящий неисправимый холостяк. Если бы ты оставался графом Максвеллом, ты мог бы получить еще пять лет передышки, но теперь ты герцог. А герцог должен быть женатым, особенно такой герцог, который забавляется секретной деятельностью на благо правительства.

— Ты же знаешь, как я отношусь к браку.

— Знаю. Если уж такой выдающийся, благородный человек, как твой отец, мог так обмануться…

— Так могу обмануться и я.

— Не все женщины похожи на твою мачеху, которая разбазарила целое состояние.

— Да, — согласился Николас. — Но как это угадать, вот в чем вопрос.

Грап с причмокиванием втянул щеки, потом сказал:

— У тебя в настоящий момент не имеется состояния, которое можно растратить попусту, так что незачем над этим и задумываться.

— Черти бы побрали твое равнодушное, чисто логическое отношение к ситуации, Грап!

— Деньги и приключения. Нам обоим известно, что ты в равной мере нуждаешься и в том и в другом. Если ты не женишься на этой девушке, не получишь ни того ни другого.

— Я мог бы и сам найти выход из положения.

— Не сомневаюсь, что вы могли бы найти богатую невесту, ваша милость, но приключения? Где вы найдете приключения за пределами нашей службы? В Сьюард-Холле? — Последовал короткий смешок. — Ты слабо представляешь, где и как искать настоящие приключения, и понимаешь это. Тебе нужно, чтобы я отыскивал их для тебя, клал их тебе, так сказать, на колени и напоминал тебе, что ты больше, чем герцог. — Грап встал и выпрямился во весь рост. — Ты секретный агент на службе его королевского высочества, — заключил он театральным тоном, состроив соответствующую мину.

Тем не менее Николас был потрясен. Грап оказался прав — как всегда.

— Что ж, служба есть служба, — сказал он, как обычно, не опасаясь признать свою неправоту. — Но я это сделаю на свой лад.

— Лорд Дерби будет ждать тебя в клубе «Уайтс» в восемь часов, чтобы составить личное впечатление о тебе, как поступил бы любой добрый отец. Если ты пройдешь испытание, а я уверен, что так оно и будет, отправляйся в Грейнджерфорд самостоятельно и выполни свой долг. Если все пройдет хорошо, то к концу вечера ты будешь обручен.

— Да поможет мне Бог!..

Грап бросил ему что-то. Николас поймал вещицу налету и пригляделся к ней. То было кольцо. Очень красивое.

— Оно принадлежало твоей матери, — сообщил мистер Грап. — Поглядишь на него и, быть может, обретешь силу духа.


Глава 3


— Вы — юная леди с цветами ромашки в волосах!

Эти слова, произнесенные с очень сильным русским акцентом у нее за спиной на балу у Грейнджерфордов, едва не заставили Поппи подпрыгнуть на месте.

Она глубоко вздохнула, повернулась и увидела перед собой джентльмена крепкого сложения с широкими плечами и большими усами, одетого в мундир офицера русской армии.

— Уберите их! — заявил он, указывая подбородком на ее голову.

Поппи до крайности смутилась, но тем не менее высоко подняла голову и спросила подчеркнуто холодным тоном:

— Почему?

Каждый раз, когда Поппи выезжала в большой свет, она старалась, чтобы на ней было одно из украшений, перешедших к ней от матери, например, прелестный мамин перламутровый браслет или мамины перстни. Иной раз надевала на ноги мамины любимые матерчатые туфельки без каблука, с вышитыми на носках павлинами. На эти туфельки уже дважды приходилось ставить новые подошвы. Случалось, набрасывала на плечи мамины бахромчатые шали или украшала прическу цветами, как это сделала и сегодня.

Красивая молодая женщина с блестящими черными волосами, уложенными в причудливую прическу, выступила; из-за спины мужчины. На ней было нарядное платье из ярко-алого шелка, украшенное затейливым шитьем черного цвета, на шее — тяжелое бриллиантовое ожерелье, на пальцах множество колец.

То была Наташа, сестра Сергея.

Поппи забыла о своей обиде, настолько ее взволновала эта первая личная встреча с княгиней. Она обладала той же смуглой красотой, что и ее брат-близнец.

Неужели это Сергей стоит позади нее? Поппи целую неделю провела в надежде увидеть его, но теперь им пришлось бы знакомиться заново.

Княгиня посмотрела на лицо Поппи, на ее платье, прическу — и улыбнулась немного смущенной улыбкой.

— Представьте нас, пожалуйста, — обратилась она к одному из тех, кто окружил ее за последующие несколько секунд. Двоих Поппи узнала — то были приятели ее отца из состава парламента.

Мужчина в офицерском мундире, возможно, телохранитель княгини, отошел в сторону. Один из англичан, лорд Уайетт, сделал шаг вперед и откашлялся.

— Княгиня Наташа, позвольте познакомить вас с леди Поппи Смит-Барнс, дочерью овдовевшего графа Дерби.

Поппи наклонила голову и произнесла:

— Считаю за честь познакомиться с вами, княгиня.

Леди Наташа тоже наклонила голову.

— Я вижу у вас в прическе русские цветы, — проговорила княгиня на безупречном и благозвучном английском языке. — Это ромашки. Я заметила их еще с лестничной площадки.

— Да, — ответила Поппи с улыбкой.

Она была рада, что княгиня заметила цветы. Собираясь на бал, она решила украсить прическу цветами, которые растут в России, — в честь Сергея.

— Выньте их из волос, — отрывисто произнесла Наташа.

Поппи ощутила мгновенную вспышку тревоги, щеки у нее загорелись ярким румянцем.

— П-почему? — с запинкой спросила она.

Но Наташа уже отошла от нее без всяких объяснений. Лорд Уайетт, сдвинув брови, резко повернулся к Поппи и потребовал нетерпеливым шепотом:

— Сделайте то, что она предложила, леди Поппи. Мы не желаем никаких осложнений в отношениях между нашими странами.

Поппи не могла взять в толк, каким образом цветы у нее в волосах могут вызвать дипломатический конфликт между Россией и Англией. Но поскольку она являлась дочерью члена палаты лордов, ей не оставалось ничего иного, как подчиниться. Дрожащими пальцами она извлекла из прически ромашки и запихнула их в свой ридикюль.

Все окружающие смотрели на нее с нескрываемым любопытством.

— Глазейте на кого-нибудь еще, сделайте одолжение! — выпалила она и направилась прямиком к Элинор и Беатрис.

Прежде чем она успела открыть рот и рассказать им о том, что произошло между ней и княгиней. Беатрис сказала:

— Мы все поняли.

— Она ужасно злая, — добавила Элинор.

— Но Сергей совсем не такой, — заявила Поппи. — В каждой семье есть свои кислые яблоки, верно?

Однако Элинор и Беатрис ее уже не слышали — обе уставились куда-то ей через плечо.

— А вот и он… — выдохнула Элинор.

— Боже мой! — сказала Беатрис. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Он…

— Само совершенство, — восторженно договорила за нее Элинор. — Неудивительно, что ты отделывалась от всех твоих поклонников.

Поппи повернулась и посмотрела на мужчину, который стоял на верхней площадке лестницы. Сердце ее преисполнилось счастьем.

Сергей!

Он, конечно, повзрослел. И стал еще красивее. Воспоминания о проведенной с ним романтической неделе в Санкт-Петербурге нахлынули на нее.

— Господи, он смотрит прямо на тебя! — сказала миниатюрная блондинка Элинор, чьи густые золотистые волосы так и сияли, отражая свет двойных канделябров, укрепленных высоко на стенах бального зала.

Беатрис, красавица с большими темно-карими глазами и черными волосами, стянутыми в гладкий пучок на затылке, крепко сжала руку Поппи.

— Он был бы счастлив завладеть тобой, — уверенно проговорила она. — Запомни это.

— Если хочешь, мы готовы держаться вместе с тобой, — добавила Элинор.

— Благодарю. — Поппи почувствовала комок в горле. — Я рада, что вы обе есть у меня.

Не говоря более ни слова, все трое соединили руки в общем пожатии со словами, произнесенными жарким шепотом:

— Скорее ад замерзнет, нежели мы…

— …изменим нашим обетам, — уже громко заключила Беатрис.

— И подчинимся нашим родителям, — пробормотала Поппи.

Элинор деликатно зевнула, Беатрис отпила из бокала глоток миндального ликера, а Поппи накрутила на палец локон, ниспадавший ей на плечо.

Она обычно чувствовала себя веселее после того, как произносила обет. А также сильнее и смелее. Вопреки рассуждениям папы о том, что женщина должна знать свое место и что брак всего лишь деловое соглашение, Поппи не собиралась выходить замуж за человека, которому не отдаст своего сердца целиком и полностью. Скорее она и в самом деле останется старой девой в кругу добрых подруг, попавших в сходное положение, чем покорится неприемлемой судьбе.

Князь перехватил ее взгляд и улыбнулся. В сердце у Поппи вспыхнула радость. Она не могла совладать с собой и улыбнулась в ответ.

Сергей ее помнил.

И направился прямо к ней! Поппи строго приказала себе оставаться спокойной и молилась о том, чтобы смогла говорить нормально.

Остановившись перед ней, князь взял ее руку в свою и поцеловал — так же, как сделал это в первый раз шесть лет назад, когда они познакомились.

— Поппи, это вы. — Сергей посмотрел ей прямо в глаза, и у Поппи задрожали колени. — Какой это фантастический сюрприз — увидеть мою маленькую английскую подружку совсем взрослой.

— П-привет, Сергей, — с придыханием произнесла она. — Ох, извините, ваше высочество…

Он запрокинул голову и рассмеялся.

— Не вздумайте называть меня так. Для вас я всегда Сергей, и прошу вас представить меня вашим подругам как Сергея.

Поппи подумала, что Сергей просто по-королевски грациозен, когда он поклонился Элинор и Беатрис. Они обе были очаровательны, остроумны и совершенно искренни, когда выражали свой восторг по поводу визита князя в Лондон. Поппи как никогда более гордилась тем, что может называть их своими лучшими подругами.

На князя обе они тоже произвели приятное впечатление.

— Я вижу, леди Поппи, что после того, как мы виделись с вами в последний раз, вы проводили время в прекрасном дружеском кругу. Мои друзья сочли бы за честь потанцевать с этими леди.

И в самом деле, два весьма достойных на вид русских аристократа склонились с поцелуем один над рукой Беатрис, а другой над рукой Элинор.

Стало быть, Поппи в этот вечер могла повеселиться в полное свое удовольствие. Этому она и предалась, когда Сергей взял ее руку и продел себе под локоть.

— На свете есть немного вещей более угрожающих, чем полный зал людей, одержимых любопытством, — сказал он. — Самое лучшее в таком случае сразу поставить их на место. А потом мы потанцуем.

Поппи не могла не подумать, что князь употребляет достаточно сильные выражения. Намекает ли он на то, что она принадлежит ему? Что все прочие джентльмены должны принять это к сведению?

О, если это так, он просто прелесть, даже после всех прошедших лет. Такой непосредственный и обаятельный… Такой… что хочется его расцеловать.