Николас протянул ей руку, и Поппи не сразу и неохотно приняла ее.

— Не говорите ни слова, — пробормотала она, когда он повел ее сквозь толпу.

Он делал все от него зависящее, чтобы выглядеть милосердным победителем. Поппи претерпела серьезное потрясение от вызывающего поступка своего отца. Николас был рад подарить ей хотя бы несколько минут молчания.

Но еще несколькими минутами позже, когда Поппи находилась уже в карете Николаса, она ринулась в бой. Уселась напротив Драммонда и устремила на него пылающий взор.

— Что значит это ваше предложение? — спросила она самым дерзким тоном. — Ведь вы даже не знакомы со мной!

— Но вы и есть та самая особа, которая три года использовала мое имя, чтобы отделываться от других ваших претендентов, — сказал он, явно не намеренный поддаваться раздражению. — Разве это не тот брак, которого вы желали?

— Ха! — только и произнесла она пренебрежительно.

Экипаж резко повернул за угол, и Поппи перевела взгляд с Николаса на вид за окном. Он залюбовался ее прелестным подбородком и белоснежными плечами, едва прикрытыми небрежно накинутой шалью. Она великолепна. Настоящая королева. И бесспорно представляет опасный соблазн не только для него самого, но и для любого мужчины.

Быть может, он был бы счастлив, если бы Поппи родила ему детей.

Она повернулась к нему лицом и сложила губы бантиком.

— Вы пошли на серьезный риск. Нет сомнения, что вы нуждаетесь в деньгах, а я представляю собой подходящий источник средств. Однако я чувствую, что у вас были и другие причины сделать мне предложение. У меня достаточно сильные инстинкты.

— Не сильнее моих.

— Вы не можете это знать.

— Мои инстинкты утверждают, что это так.

— Как могут ваши инстинкты сообщить вам, что они сильнее?

— Легко, — ответил он. — Любой человек с хорошими инстинктами понял бы это. — Он одарил ее самой лучшей из своих дьявольских усмешек. — Но поскольку, как вы утверждаете, герцоги всегда нуждаются в богатых женах, чтобы на их деньги поддерживать свое имение, а также произвести на свет и воспитать будущих герцогов, то почему бы не взять в жены ту, которая сама тебе навязывается.

— Я и не думала навязываться. К тому же, если бы я даже навязывалась, чего, повторяю, не было, ваши причины совершенно иные.

— Ваши инстинкты и вправду сильны.

Поппи втянула в себя воздух со словами:

— Я это знала…

— Я должен поскорее обзавестись женой, но отнюдь не ради финансовой безопасности, — произнес Николас без малейшего намека на желание признать себя неправым. — Я не волен сейчас объяснить почему. Однако это не имеет никакого отношения к тому, что вы стали моей избранницей.

Поппи скрестила руки на груди.

— Я могла стать вашей избранницей, но это еще не значит, что вы мой избранник.

— Дюжина отвергнутых вами соискателей опровергла бы это ваше утверждение. Но кто же тот мужчина, которому вы отдали ваше сердце?

Поппи надула губы и после недолгой паузы ответила:

— Один-единственный мужчина мог бы уговорить меня расстаться с моим статусом старой девы.

— Вы вовсе не старая дева… пока.

— Но близка к тому, — возразила Поппи, — и не имею желания выходить замуж ни за кого, кроме… — Она помедлила несколько секунд и добавила: — Я не могу его назвать.

— Почему?

— Потому что это мое глубоко личное дело.

Николас вздохнул и произнес:

— Вы не желаете выходить замуж ни за кого, кроме князя Сергея.

Поппи почувствовала, что бледнеет.

— Почему вы так полагаете?

— Весьма легко заметить, что вы питаете к нему нежное чувство. А он увлечен вами… или деньгами вашего отца, не могу сказать с уверенностью, чем именно.

— Как вы смеете?!

Николас издал короткий смешок и ответил:

— Вы уверены, что хотите видеть его своим мужем? Вы же ничего о нем не знаете.

— Я знаю по меньшей мере одно. — С этими словами Поппи слегка наклонилась вперед и ткнула Николаса в грудь указательным пальцем. — У меня есть собственные планы на будущее, и они не включают в себя намерение сочетаться браком с человеком самодовольным и нетерпимым. Я полагаю, мне следует оставаться помолвленной с вами в течение месяца, а это означает, что я могу все это время побыть в городе. После этого я расторгну помолвку, невзирая на вполне вероятное негодование моего папы. — Поппи резко тряхнула головой. — Вы можете принять мое предложение или отвергнуть его и найти себе другую нареченную. Я отказываюсь от чего-либо иного.

— Даже если ваш отец оставит вас без единого фартинга?

Поппи снова скрестила руки на груди и поморщилась.

— Он не имел этого в виду.

— Я уверен в обратном. Он упоминал мне об этом. И помните, что он давал обет вашей матери на ее…

— Не впутывайте во все это мою мать. — Поппи глубоко вздохнула. — Хорошо, — сказала она. — Возможно, он имел это в виду.

Николас не произнес в ответ ни слова.

— Но я отказываюсь выходить замуж за вас. Даже если останусь без единого пенни. Никто не может решить за меня, за кого выходить замуж.

— Но вы сами говорили, что хотите выйти за герцога Драммонда.

На лице у Поппи появилось выражение отчаяния.

— Это было ошибкой. На самом деле я не имела в виду именно вас. Я ссылалась на некоего воображаемого герцога, о котором рассказывала выдуманные истории наша кухарка. Что касается папы, то я не кусок мяса для бартерной сделки, и если он проклянет вас за то, что вы от сделки отказываетесь, я ему заявлю, что отвергла ваше предложение. — Она весьма выразительно подняла одну бровь. — Что я только что и сделала, не так ли?

— Нет. Ничего подобного. — Николас услышал решимость в собственном голосе и надеялся, что она произведет должное воздействие. — Я намерен придерживаться соглашения, которое заключил с вашим отцом. Мы поженимся независимо оттого, нравится вам это или нет. Даже если мне придется тащить вас в Гретну при помощи пинков и грубых окриков.

— Вы не посмеете!

Ее бравада была возбуждающей.

— Еще как посмею! И ваш отец не сможет уберечь вас от этого. Видите ли, он считает нас прекрасной парой. И я с ним согласен. Вы хороши собой. Адекватно целуетесь.

— Адекватно?!

— Вот именно!

— Ну, так я более чем адекватна для любого мужчины. Вы были бы рады получить от меня еще один поцелуй. Но вы его не получите. О нет! — Поппи усмехнулась с придыханием. — Я от этого отделаюсь. Подождите немного и увидите сами.

— Уж поверьте мне, ожидание будет долгим.

Он прикинул, замечает ли она, что он очарован ею, и понадеялся, что нет. Выдержка. Спокойствие. Беспристрастность. Именно в этом он нуждался, работая на секретные службы, и в том же самом нуждается в отношениях с Поппи. Даже если что-то трепещет в нем, как гончая собака, учуяв запах лисы.

— В настоящее время у меня есть денежные задолженности, — заговорил Николас. — И я не имею желания отказываться от уплаты, тем более что вы принесете мне солидное приданое. Наша помолвка продлится до тех пор, пока я не получу соответствующие условиям денежные переводы. Я, разумеется, имею в виду, — продолжил он с удовлетворенным вздохом, — документально подтвержденные.

— Я не имею представления, о чем вы толкуете.

— Ну хорошо. — Николас пересел на место рядом с Поппи и обнял ее за плечи так крепко, что она не смогла бы высвободиться без борьбы. — Поскольку вы относитесь ко мне с явным предубеждением, позвольте заметить, что я не чудовище. Я предоставляю вам целый месяц на то, чтобы вы привыкли к нашей помолвке, и если вы будете вести себя в течение этого времени как покладистая нареченная, любезно отложу свадьбу на три месяца, и это позволит вам преодолеть ваши, хм, страхи.

Поппи округлила глаза в изумлении.

— Однако в последующие тридцать дней, — продолжал он, — вы сделаете нашу привязанность очевидной для порядочного общества, иначе я в недвусмысленных выражениях объясню вашему отцу, почему мы должны заключить брак немедленно.

Он сунул руку в карман своего смокинга, достал из него женский чулок и вручил Поппи для ознакомления.

— Господи, да ведь это один из моих чулок! На нем даже есть мои инициалы. Откуда он у вас?

— У меня есть кое-какие связи.

— Что?

— Не спешите учинять расправу над вашей прачкой. Она скорее всего уже на пути в Портсмут. Я снабдил ее билетом на пакетбот, отплывающий в Америку.

Поппи размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Николас перехватил ее руку.

— И не вздумайте спасаться бегством. Когда я вас найду, а я найду непременно, мы поженимся в тот же день. А может, будем просто жить во грехе в Сьюард-Холле, это мое фамильное имение, пока не получим специальную лицензию.

Поппи стиснула губы и рывком высвободила свою руку.

— Вы и в самом деле чудовище!

Он убрал чулок обратно в карман и похлопал по нему ладонью.

— Сьюард-Холл прекрасен в это время года. Свежие ветры с Северного моря весной совсем не такие холодные, как зимние с полюса. И там есть подземелье.

Поппи вздрогнула.

— Ладно. Я буду вести себя в течение месяца, как ваша нареченная… со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Да не чувствуйте себя такой угнетенной. Мужчинам нравятся недоступные женщины. Уверяю вас, князь Сергей почувствует Вас еще более желанной, чем когда-либо раньше, именно потому, что вы теперь помолвлены. Но с ним у вас нет будущего.

— Это вы так считаете. Я предпочла бы жить в одиночестве, нежели выйти замуж за того, кого я не люблю.

— Я восхищен вашим упорством, но его не следует доводить до предела. — Николас зевнул. — Я и сам такой. Однако наступает момент, когда самое лучшее — за деревьями видеть лес. И теперь он настал, этот момент.


Глава 8


Сердце у Поппи забилось так, словно приготовилось выскочить из груди, когда герцог Драммонд обвил рукой ее талию.

— Что вы делаете? — потребовала она ответа.

— Целую свою нареченную, — пробормотал Николас и прижался губами к ее губам.

Поппи отказывалась думать о том, что этот поцелуй может быть таким же, как сладкий, страстный поцелуй Сергея тогда, в Санкт-Петербурге, шесть лет назад, но тем не менее испытала сильное возбуждение, почти шок.

— Вы… не можете это делать, — пролепетала она, хотя и ответила на поцелуй — не могла не ответить. — Я не давала согласия на ваше предложение. Я ущипнула вас за руку. Это следовало принимать как решительный отказ.

— Но все-таки мы помолвлены.

Губы Николаса, теплые и щекотные, коснулись шеи Поппи.

Она была в смятении. Его губы творили с ней что-то невероятное. И от него пахло, как от мужчины, — накрахмаленным полотном свежей сорочки и еще чем-то непонятным, и это вызывало у Поппи желание вцепиться ему в рубашку и разорвать обе ее полы — правую и левую.

Драммонд рассмеялся и накрутил на палец прядь ее волос.

— Ну что… вы не собираетесь воззвать к моему кучеру о спасении?

— Нет, смешной вы человек. Я могу справиться с вами сама.

Глаза у него так и вспыхнули.

— Верю, что можете, — сказал он, поцеловал шею Поппи в том месте, где часто-часто билась жилка, а потом усадил ее к себе на колени и заключил в объятия.

Как ни странно, ей было хорошо. Удобно. Даже весело.

Надо его чем-нибудь озадачить.

— Может, я закричу, — сказала она.

— Не утруждайте себя, — посоветовал он и поцеловал ее ушко.

Поппи вздернула голову.

— Что случилось с вашим братом? Или это был ваш дядя?

Он ошарашил ее — взял в рот один ее пальчик и пососал его. Господи, это было до невозможности дивно, и Поппи ощутила острое, внезапное желание… чего, она не знала. Но лучше бы он это прекратил.

Итак…

Поппи выдернула палец, очень грубо, как ей подумалось, но Драммонд этого будто и не заметил. Он принялся легонько поглаживать ладонью ее попку.

Как ему не стыдно!

Однако Поппи не хотелось, чтобы он перестал.

— Мой брат, пропади он пропадом, все еще в Лондоне, — негромко заговорил герцог, не прекращая своего занятия, — а что касается дяди, то он пропал. Ему было всего тринадцать, когда он сбежал из дому. Мы считаем, что он поступил матросом на корабль и, наверное, утонул.

Поппи позволила ему поцеловать себя еще раз. Возможно, он вовсе не тот злющий герцог, о котором рассказывала кухарка. Возможно, он дружелюбный, добросердечный, терпеливый человек. Такой же безопасный, как…

Поппи моргнула. Ничего подобного. Он словно кобра в корзинке, готовая к смертельному прыжку. Вампир, жаждущий напиться крови из ее шеи. Венерина мухоловка, есть такое хищное растение, а она, Поппи, муха.