Элоиза Джеймс - Герцогиня-дурнушка

«Пока смерть не разлучит нас, – подумал Джеймс. – Пока смерть не разлучит нас…»

Наступил рассвет, а с ним и уверенность Тео, что она больше никогда не сможет ходить. «И даже лучше вообще не шевелить ногами», – думала она.

После того как они во второй раз занимались любовью, ее интимное место стало таким набухшим и так болело, что Джеймс налил воды в тазик и осторожно обтер ее губкой. Это было очень приятно, и Тео захихикала.

Спустя некоторое время они поужинали. А затем Джеймс исполнил свое обещание и поцеловал ее там. Ей ужасно это понравилось, и вскоре она уже просила его продолжить ласки. Он тотчас согласился, и все тело ее ликовало и пело от восторга.

А утром, при восходе солнца, они все еще оставались в постели, не в силах свыкнуться с изумительным ощущением.

– Мне нравятся твои колени, – сказал Джеймс, запечатлев поцелуй на ее круглой коленке. – Они такие изысканные…

– Не вздумай прикасаться ко мне выше коленей, – заявила Тео. – Теперь я калека.

– Вовсе нет.

– Нет да. Ты мне кое-что должен.

– Все, что угодно. – Он перевернулся на живот и осторожно пробежался пальцами по ее лодыжкам. – Это самые изящные лодыжки, которые я когда-либо видел. Как у тех скаковых лошадей, которые кажутся слишком хрупкими, чтобы перепрыгнуть препятствие или скакать галопом.

– Мне бы хотелось, чтобы ты спел для меня, – сказала Тео, наблюдая, как розовый свет, проникая в окно, играет на обнаженном теле Джеймса.

Он тяжело вздохнул и проговорил:

– Ты же знаешь, что я ненавижу петь. – Мать Джеймса любила слушать, как он пел, но после ее смерти он совершенно перестал петь. Если не считать пения в церкви.

– А ты сделаешь это для меня? – Тео захотелось испытать свою власть над ним.

Он перекатился на спину и снова вздохнул:

– Может, попросишь что-то другое? Ведь спеть может каждый. – В его голубых глазах появился сладострастный блеск, который она уже научилась распознавать.

– Нет, это абсолютно исключено, – заявила Тео.

– Но вряд ли я сумею вспомнить что-нибудь, кроме церковных гимнов и псалмов.

Она потянула его за руку.

– Иди сюда, сядь со мной. – Тео прислонилась к изголовью кровати. – Спой мне песню, которую так любила твоя мама. Старую песню времен королевы Елизаветы. – Она затаила дыхание. Исполнит ли он ее просьбу?

– Песня к Селии, – безучастно произнес Джеймс. Он посмотрел на жену и вдруг улыбнулся. Потом вскочил с кровати, встал перед изголовьем, сделал глубокий вдох и запел:

До дна очами пей меня,

как я тебя – до дна.

Сердце Тео сладко замирало в груди, и ей казалось, что голос Джеймса являлся как бы частью его самого – идеальный голос, исходящий из идеального тела.

Внезапно он умолк, потом сказал:

– Пой вместе со мной.

Тео не очень-то хорошо пела, но, как и всякая благородная леди, была хорошо обучена. К тому же в сочетании с голосом Джеймса ее собственный звучал гораздо приятнее.

Иль поцелуй бокал, чтоб я

Не возжелал вина.

Пока они пели, стало значительно светлее, и лучи солнца янтарными солнечными зайчиками прокрались на покрывало.

Когда же песня закончилась, Тео чувствовала себя такой счастливой, что не могла произнести ни слова. Джеймс нежно поцеловал ее в ушко.

– Если ты когда-нибудь хоть кому-нибудь скажешь, что я пел для тебя, я расскажу твоей матери, что ты ходила на девонширский бал без сорочки.

Уже не в первый раз Тео подумала, что его мать оказывала сыну плохую услугу, заставляя его каждый вечер петь в гостиной. После всех этих представлений он был уже не в состоянии радоваться своему дару.

– Обещаю, – сказала она. – А ты будешь петь для меня каждое утро?

Улыбка засияла в его глазах, но не тронула губ.

– Только после таких ночей, как эта, – прошептал он.

Затем Джеймс вернулся к себе в комнату, оставив пустоту в ее постели. «Может быть, – думала Тео, – мне удастся уговорить его поспать вместе со мной одну ночь». В эту ночь им было не до сна, и она покраснела, вспомнив некоторые подробности происходившего. Однако сейчас, несмотря на радостное настроение, ей ужасно хотелось хоть немного поспать.

Тут в дверь заглянула Амелия и прошептала:

– Горячей воды, миледи?

Тео кивнула.

– Который час? – спросила она, приподнявшись на локте. И даже такое движение заставило ее поморщиться.

– Одиннадцать часов утра, – ответила камеристка. – Милорд распорядился, чтобы вас не будили для завтрака.

– Спасибо, – сказала Тео, рассматривая ковер, залитый солнечным светом. Та восхитительная переливчатая ткань, сотканная в Индии, была на него похожа. Возможно, «Рейбернские ткачи» сумеют изготовить шелк, который будет менять цвет от желтого к кремовому. «Хотя, – вспомнилось ей, – кажется, этот шелк получали от червяков, которые живут в коконах… Или что-то в этом роде». А она никогда не слышала, чтобы деревья с шелковыми коконами встречались в Англии.

Спустя несколько минут Амелия объявила, что ванна готова. Если бы не служанка, Тео проковыляла бы к ванне, прихрамывая. Но ей не хотелось, чтобы Амелия заметила, в каком она состоянии. Поэтому Тео выпрямила спину и сделала вид, что с ней все в порядке.

Пролежав полчаса в горячей воде, Тео почувствовала, что ей стало значительно лучше, и уселась возле окна, чтобы высушить волосы, не обращая внимания на протесты встревоженной Амелии, опасавшейся простуды. Тео всегда любила сад позади этого особняка, но теперь, когда она знала, что он принадлежит Джеймсу, а не его отцу, сад нравился ей еще больше.

А поместье принадлежало им обоим – так сказал Джеймс. И повторил это несколько раз. Значит, и этот сад принадлежал им обоим.

«Надо изменить планировку сада, – думала Тео, расчесывая влажные волосы. – Возможно, в нем достаточно места, чтобы разместить небольшой лабиринт с изящным павильончиком в центре. С кроватью или диваном внутри», – мечтала она, краснея. И тогда теплой летней ночью они с Джеймсом смогут пройтись по лабиринту. Эта последняя мысль прямиком привела к ужасно скандальной идее… Она подумала о том, что однажды ей захочется поцеловать его там – как он целовал ее.

– Его светлость герцог прислал сообщение, что возвращается раньше, чем планировал, – сообщила Амелия, выкладывая на кровать утреннее платье хозяйки.

– Думаю, мы увидимся с герцогом за обедом, – сказала Тео без особого энтузиазма. – Не это, – добавила она, глядя на платье, которое достала Амелия. – Мне бы хотелось, чтобы наряды, которые я заказала вчера, были уже готовы.

– Мадам сказала, что самое меньшее три недели, – напомнила ей Амелия.

Тео печально вздохнула:

– Что ж, думаю, желтое подойдет. Хотя мне не нравится его контраст с моими волосами.

Амелия утвердительно кивнула:

– Да, миледи, более темный оттенок подошел бы гораздо лучше.

Тео улыбнулась. Ей очень нравилось, что ее служанка, как и она сама, разбиралась в тканях и могла дать дельный совет. Но мысли ее тотчас же снова вернулись к Джеймсу. Она никогда не думала, что способна ощущать такую полноту жизни. То есть она знала, конечно, что жива, но этой ночью, когда их взгляды встречались, она чувствовала себя более живой, чем когда-либо прежде.

И ее не волнует, что она – «гадкая герцогиня», ведь Джеймс смотрит на нее так, будто она неописуемо прекрасна.

Когда Амелия застегивала ее утреннее платье, Тео вдруг обнаружила, что напевает себе под нос старинную песню, которую они пели вместе с Джеймсом. И она не смогла сдержать улыбку, глядя на свое отражение в зеркале, когда Амелия укладывала ее густые волосы в весьма замысловатую прическу. До свадьбы Тео думала, что обрежет их и сделает одну из этих новомодных, вызывающе коротких причесок. Но не теперь. Потому что теперь она знала, что ее волосы нравятся Джеймсу. Среди ночи он зажег свечи вокруг кровати и играл с ее волосами. Поэтому она никогда их не острижет.

Тео подняла голову и в зеркале встретилась взглядом со своей камеристкой.

– Я так рада видеть вас счастливой, миледи, – сказала Амелия. Французский акцент девушки придавал очарование ее голосу. – Мы все очень рады. А эти мерзавцы, которые обозвали вас так… Они непременно должны быть наказаны. Хорошо, что милорд сумел все исправить. Как и положено мужу, – добавила Амелия с заговорщицкой улыбкой.

– Да, сумел, – сказала Тео, улыбаясь в ответ. – Однако должна признать, что это прозвище… Оно ужасно обидное. Но для замужней женщины только мнение одного человека имеет значение, разве не так?

– Я никогда не была замужем, – ответила Амелия. – Но я тоже так думаю. Большинство мужчин идиоты. Но милорд всегда знал, что вы прекрасны. Он наблюдал за вами во время еды – так мистер Крамбл нам сказал. И он глаз не мог оторвать от вашей груди.

– Он и мне так сказал! Не могу поверить, что я никогда ничего не замечала. А Крамбл заметил…

– Вы слишком молоды и неопытны по части мужчин и женщин, – улыбнулась мудрая служанка.

Тео бросила на нее притворно сердитый взгляд.

– Почему ты делаешь вид, что значительно старше меня, Амелия? Ведь мы обе знаем, что тебе исполнилось восемнадцать ровно через неделю после того, как мне исполнилось семнадцать.

– Я француженка, – с самодовольной улыбкой ответила девушка. – Вот шарф, который вы просили, миледи.

– А теперь смотри! – Тео взяла миниатюрные ножницы, которыми Амелия подстригала ей ногти, и ловко разрезала шарф пополам.

Амелия в ужасе вскрикнула:

– Ах, индийский шелк!..

Тео взглянула на плотную шелковую ткань.

– Такая отделка существенно оживит это скучное безвкусное платье. – Резким рывком она отодрала кружевную оборку, обрамлявшую вырез лифа, и заменила ее шарфом. Малиновый шелк сверкнул ярким пламенем на ее муслиновом платье миндального цвета. А Тео, улыбнувшись, снова повернулась к зеркалу.

– Мне нравится… – Амелия протянула руку и тщательно расправила шелк. – Я заколю его булавками здесь и здесь, миледи.

– Он привлекает внимание к моей груди, – сказала Тео, гадая, заметит ли это Джеймс.

– Так хорошо будет держаться, – заверила хозяйку Амелия, отступая на несколько шагов. – Потом я его пришью.

– Думаю, сегодня я не стану выходить из дома, – заявила Тео. Одно дело сказать себе, что только мнение Джеймса имеет значение, и совсем другое – пройтись по Бонд-стрит, когда все эти отвратительные эстампы смотрят на тебя.

– Вы правы. Пусть всеобщее возбуждение уляжется, – согласилась Амелия. – К началу следующей недели кто-нибудь другой окажется под обстрелом.

– Наверное, я поинтересуюсь у мужа, не хочет ли он съездить в Стаффордшир, в Рейберн-Хаус, – проговорила Тео. У нее возникла твердая уверенность, что Джеймс поедет за ней куда угодно, и она, немного подумав, добавила: – Если ты упакуешь мои вещи, Амелия… полагаю, мы вполне можем отправиться в наше поместье… ну, скажем, на месяц.

– Вы покинете Лондон на остаток сезона?

– Ты думаешь, я струсила?

– Ни в коем случае! – воскликнула служанка. – Но если вы удалитесь в поместье, миледи, то пойдет еще больше разговоров. Потому что все подумают, что вы испугались.

– Мы вернемся к балу у Алстона, – решила Тео. – К тому времени мой новый гардероб будет готов. Крамбл может отправить его в поместье, и мы там сделаем последние примерки. – Она снова посмотрелась в зеркало. Платье по-прежнему выглядело скучновато, но контрастная вспышка малинового придавала ему некое подобие стиля.

Сердце Тео взволнованно забилось при мысли о том, что она снова увидит Джеймса. Хотя сейчас его скорее всего не было дома. Он или отправился на верховую прогулку, или боксировал в клубе «У джентльмена Джексона». Заряженный кипучей энергией, Джеймс не мог надолго задерживаться в четырех стенах. В противном случае он становился скучным и раздражительным, как запертый в клетку тигр. «И мне следует постоянно помнить об этом», – спускаясь по лестнице, думала Тео. Джеймсу необходимы регулярные прогулки и тренировки. Иметь такого мужа – это как иметь собаку.

Хотя Джеймса нелегко было бы приручить. В нем было что-то дикое и неукротимое, делавшее его непохожим на других аристократов, самое большее, на что она могла надеяться, – это соблазнить его.

Время обеда еще не подошло. Но если Джеймс уже дома, то он скорее всего находился в кабинете. От сознания своей женской власти Тео пронзила дрожь. А может, он решил остаться дома, чтобы побыстрее увидеться с ней? Может, они смогут отправиться верхом в Гайд-парк? Теперь, когда они поженились, она могла бы стать неплохой наездницей.

Но не раньше, чем сможет надеть восхитительный костюм для верховой езды. Костюм с эполетами и отделанный позументами в военном стиле – придуманный ею самой.

Джеймс вышел из библиотеки в тот момент, когда Тео подошла к подножию лестницы. Лицо его потемнело от ярости, но при виде жены прояснилось, хотя в глазах оставалась тревога.