Элоиза Джеймс - Герцогиня-дурнушка

– Но не слишком большой, – предупредила Тео, подняв волосы вверх и закинув их за спинку кресла. – Амелия страшно рассердится, если увидит у меня проплешину.

Он зарылся пальцами в пышные волосы своей молодой жены и тихо сказал:

– Ты была второй, Дейзи. И последней.

Счастливая улыбка озарила лицо Тео, но она тут же подумала, что краткость «списка» вовсе не повод для торжества. На взгляд Джеймса по крайней мере. Поэтому она ничего не сказала. И, запрокинув голову, увидела, как он срезал пышный локон ее волос.

– Но что ты собираешься с ним делать? Я потрясена твоей сентиментальностью, Джеймс. – Она потянулась к нему. – Как насчет утреннего поцелуя в таком случае? Поцелуя с особой, которая лучше всех тебя знает, но тем не менее согласилась всю жизнь тебя терпеть…

В тот же миг Джеймс наклонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

– По правде говоря, я бы предпочла поцелуй иного рода. – Тео почувствовала, как сердце ее бешено заколотилось и подскочило прямо к горлу.

– Иного рода? – переспросил Джеймс, пропуская срезанный локон между пальцев. Положив локон на столик, он поднял Тео на ноги и добавил: – Хорошо, один поцелуй. А затем мне придется отправиться по своим делам.

Но он целовал ее так неспешно, словно им весь день больше нечем было заниматься, кроме как наслаждаться друг другом.

В какой-то момент дверь отворилась, и служанка пропищала что-то. Затем дверь захлопнулась, а они все продолжали целоваться.

Губы Джеймса скользили по ее щекам и бровям, но всегда возвращались назад – к ее губам. Тео начала что-то бессвязно бормотать дрожащим шепотом, потом наконец произнесла:

– Не могу поверить, что я не понимала, что на самом деле чувствую… Что бы с нами было, если бы ты не осознал это вовремя, Джеймс? Что, если бы мне удалось завлечь Джеффри к алтарю?

Джеймс мгновенно отстранился. Тео попыталась снова прильнуть к нему.

Он резко оттолкнул ее, поместив вдобавок кресло между ними.

– Джеймс, что с тобой?! – воскликнула Тео.

– Не надо, – прохрипел он, и на лице его появилось какое-то странное выражение. Более того, казалось, что в глазах его полыхала ярость.

– Скажи мне, что случилось? – прошептала Тео, внезапно сообразив, что произошло что-то серьезное. Неспроста же у Джеймса так испортилось настроение…

– Ничего, – ответил он, явно солгав. – Я должен встретиться с управляющим поместья. Не хочу, чтобы этот человек подумал, будто вся наша семья скроена по образцу моего отца. Тот иногда заставлял Рида дожидаться целыми днями.

– Да, конечно… – кивнула Тео. – Но я слишком хорошо знаю тебя, Джеймс. Что-то действительно не так, верно? Пожалуйста, скажи, в чем дело?

Но он уже исчез. Последние ее слова были обращены к закрытой двери.

Ошеломленная Амелия горестно вскрикнула при виде свадебного платья хозяйки, послужившего насестом для лондонских воробьев. И она стонала в отчаянии, когда Тео швыряла платье за платьем на кровать у себя за спиной.

Покончив с разборкой одежды, Тео обнаружила, что ей почти нечего надеть. В конце концов ей все-таки удалось найти кое-что подходящее, и она, одевшись, чинно спустилась к завтраку. Джеймс все еще не вернулся из своей поездки на пристань, и дома, кроме нее, никого не было.

– Где его светлость? – спросила Тео дворецкого Крамбла, усаживаясь за стол; слуга тотчас же положил ей в тарелку омлет.

– Герцог отправился на скачки в Ньюмаркет и вернется только завтра, – ответил дворецкий.

– А моя мать?

– Миссис Саксби уехала рано утром в Шотландию. Полагаю, она решила навестить сестру.

– Ну конечно! Я совсем забыла… – кивнула Тео. – Да, мне хотелось бы два кусочка вон той ветчины. Благодарю вас, – сказала она слуге. – Крамбл, не могли бы вы послать кого-нибудь к мадам Ле Корбье и сообщить ей, что я заеду сегодня днем? А сейчас, поскольку я пока одна, мне хотелось бы просмотреть газеты.

– Доставили только «Морнинг кроникл», леди Айлей. Я сейчас же принесу ее вам.

Тео невольно улыбнулась. Было очень приятно, что ее теперь именовали леди Айлей. Странно, но она никогда не думала о Джеймсе как о графе Айлее. Хотя он, безусловно, им являлся. И тут вдруг до нее дошел смысл слов дворецкого.

– Нет других газет?… – пробормотала она. – Как странно. Не могли бы вы послать кого-нибудь за ними, Крамбл?

– Мне очень жаль, миледи, но боюсь, в данный момент я не могу оторвать от работы кого-нибудь из прислуги.

– Может, тогда днем? Ведь наверняка принесут «Таун топикс»?

– Я обязательно это выясню, – ответил Крамбл, закрывая тему.

Тео кивнула и принялась думать о судьбе поместья. Ей не составило труда поверить, что ее свекор утратил бóльшую часть состояния. Он был раздражительным и склонным к авантюризму глупцом. Хотя она не сама пришла к подобному заключению; ее мать постоянно твердила ей об этом, постоянно – сколько Тео себя помнила.

И все же ее удивило, что Ашбрук согласился передать бразды правления сыну. Должно быть, его приперли к стенке. А это наводило на мысль о том, что поместье действительно находилось в бедственном положении.

Когда Джеймс и управляющий вернулись из доков, Тео присоединилась к ним в библиотеке и обнаружила, что совещание, судя по всему, зашло в тупик. Джеймс, как водится, ерошил волосы, а его модный короткий фрак был в ужасном беспорядке. Мистер Рид выглядел страшно обиженным, но явно занимал оборонительную позицию.

– Добрый день, джентльмены, – сказала Тео, входя в комнату. – Мистер Рид, как любезно с вашей стороны присоединиться к нам.

– Это его работа, – пробурчал Джеймс. – И если бы он выполнял ее с бóльшим усердием, то мы, возможно, не оказались бы в столь плачевном положении.

– Прошу прощения, ваша милость, – сказал мистер Рид, – но позвольте вам напомнить, что не в моей власти удерживать его светлость герцога от некоторых решений, вызвавших ваше негодование.

– Правильно, – кивнула Тео, усаживаясь рядом с мужем и пытаясь не думать о том, как ей приятно чувствовать прикосновение его плеча к своему. – Насколько все плохо?

– Чертовски плохо, – констатировал Джеймс. – Мой отец умудрился довести поместье почти до полного разорения. Он продал все, на что имел возможность наложить руки. И только майорат спас то, что осталось, от исчезновения в его бездонных карманах.

Тео снова кивнула:

– Что ж, ясно. Значит, очень хорошо, что ты взял управление на себя, Джеймс. Помнишь те планы, которые мы составляли когда-то? Мы думали, как сделать Стаффордшир-мэнор самоокупающимся. Теперь у нас есть возможность воплотить все это на практике.

Джеймс в раздражении взглянул на жену.

– Мы тогда были детьми, Дейзи. У нас возникали глупые, далекие от реальности идеи. Вероятно, столь же практичные, как нелепые замыслы моего отца.

Тео поняла, что Джеймс дошел до грани и готов вот-вот взорваться.

– Мистер Рид, – спросила она, – вы можете предоставить мне перечень всего, что осталось у нас в собственности, а также список всех долгов, обременяющих наше имущество?

Управляющий в изумлении уставился на молодую графиню.

– Я вам говорил… – пробормотал Джеймс, делано рассмеявшись.

Мистер Рид обрел дар речи и проговорил:

– Стаффордшир-мэнор входит в майорат, разумеется, как и этот особняк. И еще – остров в Шотландии.

– Остров? – переспросила Тео.

– Остров Айлей, – пояснил Джеймс. – Никто не бывал на нем долгие годы. Я подозреваю, что это всего лишь груда камней.

– Полагаю, что общая сумма долга за вашим поместьем составляет тридцать две тысячи фунтов, – сообщил мистер Рид.

– А как насчет дохода от овцеводческой фермы и всего остального?

– Этот доход приблизительно равен установленной по договоренности сумме ежегодного денежного пособия его светлости. Есть еще долги за этим особняком, составляющие пять тысяч фунтов.

– А за островом? – спросила Тео.

– Никто не одолжил бы отцу денег под заклад этого острова, – сказал Джеймс.

– У его светлости есть корабль, который в прошлом совершал удачные рейсы в Ост-Индию за специями. Мы с лордом Айлеем провели все это утро на «Персивале», который сейчас находится в сухом доке из-за неуплаты таможенных сборов.

– Я думала, корабли называют женскими именами, – сказала Тео.

– Его светлость назвал судно в свою честь, – сказал мистер Рид и тут же продолжил: – С учетом пени долг за «Персиваль» составляет восемь тысяч фунтов. Мы гарантировали уплату, и судно больше не задерживают. Его светлость продолжал платить команде, но капитан уволился ради лучшего места, – добавил мистер Рид и перевернул страницу своей учетной книги.

– Выходит, за нами долг сорок пять тысяч фунтов… – пробормотала Тео. – Это действительно слишком много.

– Еще имеется небольшое ткацкое предприятие в Чипсайде, – продолжал мистер Рид. – Фирма «Рейбернские ткачи» неизменно дает прибыль около трех тысяч фунтов в год.

– Почему герцог ее не продал?

– Полагаю, он просто забыл о ее существовании, – ответил мистер Рид и нерешительно добавил: – Я обычно использовал эти средства для выплаты жалованья прислуге, а также команде «Персиваля».

– Естественно, вы не стали напоминать герцогу о существовании этих ткачей, – с улыбкой заметила Тео. – Это исключительно мудро с вашей стороны. Благодарю вас, мистер Рид.

Она ткнула Джеймса локтем в бок, и он пробормотал что-то неразборчивое. После чего вдруг вскочил на ноги, словно не в силах был больше сидеть, и принялся мерить шагами комнату, то и дело ероша пятерней волосы.

Тео же снова повернулась к мистеру Риду.

– Я бы предпочла уплатить долги из моего приданого, а затем постаралась бы сделать поместье самоокупающимся. Как, по-вашему, это возможно?

– Думаю, что если вложить разумные средства в овцеводческую ферму, то можно было бы получить свыше двадцати процентов прибыли за довольно короткий период, – проговорил управляющий.

– Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы мы получали доход из разных источников. Мы с лордом Айлеем когда-то обсуждали возможность наладить производство керамики. Веджвуд[2] достиг значительных успехов, используя стаффордширскую глину. А половина нашего поместья, похоже, расположена на глине. Я нахожу изделия Веджвуда ужасно скучными. Уверена, мы сумеем сделать лучше.

– Потребуются значительные расходы, чтобы основать прибыльное дело. Я полагаю, вам нужно постараться переманить кого-нибудь от Веджвуда. – Мистер Рид бросил опасливый взгляд на Джеймса, теперь смотревшего в окно.

– Я поговорю об этом с мужем, – сказала Тео.

– Делайте все, что хотите, – пробурчал Джеймс, не оборачиваясь. – На этой стадии от меня нет никакой пользы.

Тео невольно улыбнулась. Джеймс терпеть не мог цифры и вычисления. Но когда они бродили по поместью, у него, бывало, возникали всевозможные идеи – например, как повысить урожай пшеницы. И Тео не сомневалась: когда они наладят производство керамики, Джеймс сумеет справиться с любыми непредвиденными обстоятельствами. У него был истинный дар договариваться с рабочими.

– Так что же вы думаете насчет организации производства керамики в нашем поместье, мистер Рид?

Управляющий покосился на Джеймса; тот стоял у окна. Склонив голову и прикрыв ладонью лицо, он стоял в позе безысходного отчаяния. Снова повернувшись к молодой графине, управляющий проговорил:

– В сочетании с усовершенствованием овцеводческой фермы… что ж, я думаю, это действительно послужит нам отличным подспорьем.

К тому времени, когда совещание подошло к концу, Джеймс уже готов был выпрыгнуть из окна библиотеки и с пронзительным криком выбежать на улицу. Он чувствовал себя идиотом, который никогда не сможет управлять своей собственностью, потому что не выносит долгих разговоров о числах. Едва Рид начал свой нудный отчет, Джеймс сразу же почувствовал неудержимое желание поскорее убраться из библиотеки.

Поэтому именно Дейзи – Дейзи, которую он предал! – пришлось провести целых два часа, просматривая цифры и выдвигая идею за идеей. В какой-то момент Джеймс снова уселся за стол, но числа ускользали от него все так же неумолимо.

И дело было вовсе не в том, что он не знал математики или бухгалтерского дела. Все это Джеймс изучал в школе. Но он не мог заставить себя сосредоточиться на подобных расчетах. Внимание его постоянно рассеивалось, и он обнаруживал, что думает не о продаже лошадей ради прибыли, а о том, как отремонтировать конюшни. Когда же Дейзи и Рид говорили о том, сколько тонн сена получено с южного поля и сколько с западного, его единственным вкладом было следующее замечание: «Косить западное поле значительно труднее, потому что оно расположено на склоне холма». Джеймс знал это только потому, что прошлым летом, когда был в поместье, присоединился к работникам во время сенокоса. Он получал огромное удовольствие, орудуя косой, и проводил целые дни, работая на свежем воздухе. И даже боль в мускулах в конце трудового дня была ему приятна.