Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

– Добрый вечер, миледи. – Эзме, которой по-прежнему мешали стулья, сделала неловкий реверанс. – Хм… Это моя компаньонка, мисс Осборн.

Сара улыбнулась, ожидая услышать имена подошедших дам. Но Эзме на этом замолчала. Старшая женщина, не дождавшись от Эзме продолжения, сказала:

– Мисс Осборн, это прекрасно, что мы вас встретили. Я леди Стенли. А это моя дочь, мисс Стенли.

– Добрый вечер. – Сара сделала реверанс, стараясь не задеть злополучные стулья.

Воцарилось молчание. Неудобная пауза затянулась. Сара изучала молодую даму, которая, в свою очередь, откровенно разглядывала Эзме заинтересованным и хладнокровно оценивающим взглядом.

Она была красива. Белокурый и голубоглазый ангел со здоровым румянцем на щеках, одетый в белое, отделанное серебром платье. Она была олицетворением девицы, выставленной на смотрины своей матушкой.

Сара слышала о бароне и леди Стенли. Их загородный дом располагался недалеко от Айронвуд-Парка. Но они никогда не были гостями герцогини, и члены семьи герцога никогда не посещали их. Сара не могла понять почему, тем более что у четы Стенли была дочь почти одного возраста с Эзме.

Наконец, не выдержав больше молчания, леди Стенли сказала:

– Я слышала, вы только недавно прибыли в Лондон.

– Да, это так, – ответила Эзме.

– Мы приехали всего несколько дней назад, – вставила Сара.

– Понятно, – сказала леди Стенли. – А почему я не вижу вашу матушку? Она осталась в Айронвуд-Парке?

– Она… – Эзме с трудом сглотнула, и Сара тут же поспешила на помощь:

– Она не смогла присоединиться к нам.

– Какая досада! Надеюсь, она здорова?

Сара пристально посмотрела на пожилую женщину. На ее лице застыла маска вежливой озабоченности, но в голосе чувствовалась некоторая неискренность. Неужели что-то нехорошее произошло между ней и герцогиней? И в этом была причина их отсутствия среди множества гостей Айронвуд-Парка?

– Мы передадим ей ваши добрые пожелания. – Саре не хотелось лгать, но раскрывать тайну пока тоже было нельзя.

Мисс Стенли, казалось, эта тема совсем не интересовала. Она перевела взгляд с Эзме на танцующих. Музыканты только что закончили играть менуэт. Спустя мгновение Саймон присоединился к ним. Поприветствовав леди и ее дочь, он вежливо пригласил мисс Стенли станцевать с ним кадриль. Она приняла приглашение с ослепительной улыбкой.

Как только вновь зазвучала музыка, Саймон отправился с другой дамой на следующий танец, а мисс Стенли заметила в зале знакомых и направилась к ним, оставив Сару и Эзме одних.

Они сели на свои стулья. Сара раскрыла новый веер и замахала им перед лицом, наблюдая, как дамы продолжают заискивающе улыбаться и шептать что-то Саймону.

На протяжении еще двух танцев к ним подходили знакомые Эзме по прошлому сезону и заводили пустые неприятные разговоры. И вот настало время кадрили, и Сара увидела Саймона, танцующего с мисс Стенли. Эта девушка не краснела и не смущалась, как большинство других дам. Она была открыта, общительна и смеялась над чем-то вместе с ним. Всякий раз, когда она поворачивалась к нему в танце, ее глаза искрились. Она флиртовала с Саймоном так чарующе и откровенно, что Сара не могла оторвать от них глаз.

Ей было интересно, о чем думал Саймон в этот момент. Он улыбался мисс Стенли, как улыбался и другим дамам. Однако с мисс Стенли он вел себя иначе. Сара не понимала почему, но все ее тело натянулось как струна.

Она подумала, уже в который раз, что же будет, когда Саймон женится и новая хозяйка придет в Айронвуд-Парк занять место герцогини Трент. Что тогда изменится в их неопределенных отношениях?

Сара хотела расспросить Эзме о семье Стенли, но не могла. Не здесь и не сейчас. Она не хотела, чтобы Эзме заметила, как… как она ревнует.

Так она и сидела, чувствуя, что любит Саймона больше, чем когда-либо раньше. Она завидовала дамам, окружавшим его – они могли свободно его касаться и откровенно флиртовать с ним. Сара же сидела и старательно делала вид, что все это ее не касается.

Мисс Стенли смотрела на Саймона снизу вверх своими светло-голубыми глазками, затем кокетливо опустила пышные ресницы и отвернулась. Ее глаза были голубыми, как… у Сары. Но все же они были другими. Глаза Сары были темными серо-синими. Когда Саймон смотрел в них, то видел больше, чем их красивый цвет. Он видел понимание, интерес и глубину. Глаза Сары могли видеть сквозь оболочку герцога Трента обычного мужчину. Она знала и чувствовала его.

Герцог сжал зубы и повернулся к мисс Стенли. Он не должен думать об этом. Пора прекратить сравнивать всех женщин с Сарой.

Мисс Стенли совсем не знала его. Несмотря на то что они танцевали бесчисленное количество раз и почти всегда беседовали во время танца, она ничего не знала о его семье, о его доме и о нем самом.

Саймон был знаком с ее отцом, и по парламенту, и по клубу. Барон не раз намекал, что неплохо было бы связать их семьи брачными узами. Саймон всегда отвечал уклончиво. Он не обнародовал свою идею найти невесту в этом сезоне. Если бы, не дай бог, кто-то узнал об этом, мамаши, мечтающие сосватать своих дочек, начали бы настоящий штурм.

В танце герцог взял за руку темноволосую даму, стоявшую справа, и они пошли в центр зала навстречу другим парам, затем отступили назад, развернулись, и он оказался лицом к лицу еще с одной дамой, которая робко пробормотала:

– Добрый вечер, ваша светлость.

Саймон приветствовал ее улыбкой, затем они разошлись.

Да, большинство людей в этом зале знали, кем он был. Они знали, сколько ему лет, и знали, что в скором времени он обязательно женится и станет отцом наследника. И не только семья Стенли рассматривала Саймона как потенциального мужа для своей дочери.

Он вновь оказался с мисс Стенли и решительно опустил правую руку на ее талию. С начала года она присутствовала на всех мероприятиях в Лондоне, где бывал он. Сейчас Саймону уже было хорошо знакомо это чувство – когда руки мисс Стенли обвивают его, а ее талия прогибается под его пальцами. И все же она еще не знает его. Он тоже ее не знает. И Саймон не был полностью уверен в том, что хочет узнать.

Мисс Стенли была прекрасна, и это признавали все. Она была первой красавицей сезона и происходила из старинного богатого рода со связями и уважением в обществе. Однажды она осчастливит какого-нибудь мужчину, став его женой.

Но она не Сара…

Саймон улыбнулся мисс Стенли и повел на новый круг, вновь пытаясь выкинуть неприятные мысли из своей головы.

На самом деле для него никто не мог сравниться с Сарой. Он и не надеялся, что найдет вторую Сару среди дам высшего лондонского общества. Такую, как она, он не найдет во всем мире.

Эта мысль угнетала Саймона. Видит бог, он совсем не хотел формального брака без любви, какой был у его родителей.

Но даже если это случится, он никогда не станет таким, как отец. Или таким, как мать, если на то пошло. Они оба имели связь на стороне, точнее, если говорить об отце, то несколько связей. Отец встречался с любовницами в Лондоне, пока мать была предоставлена сама себе в Айронвуд-Парке.

И многие из его сверстников имели тайных любовниц, к которым регулярно наведывались, когда им было скучно или когда возникала нужда в чувственных наслаждениях, которые не могла дать жена.

Саймон не раз наблюдал, как страдает его мать. Он давно решил, что никогда не будет так поступать со своей будущей женой.

На руках мисс Стенли были надеты тонкие перчатки, он держал их в своих руках, глядел в ее ярко-голубые глаза и думал, какой может быть его жизнь с такой женщиной, как она: красивой, добродетельной, общительной… У нее есть все, что нужно, чтобы стать настоящей герцогиней.

Музыка прекратилась, и Саймон поклонился Джорджине Стенли и даме слева от него.

Провожая юную леди обратно к матери, герцог почти не слушал ее беспечную болтовню. Когда они подошли к миссис Стенли, он попросил, чтобы ее дочь сопровождала его на ужин. Она с удовольствием согласилась.

Казалось, Джорджина просто наслаждается его обществом. Но Саймон прекрасно понимал, что таких женщин гораздо больше очаровывает его титул, чем он сам. Поэтому он всегда считал, что настоящие друзья – те, которым интересна его личность, а не состояние и громкое имя. Сара, конечно, относилась к числу именно таких людей.

Оставив мисс Стенли с матерью, Саймон начал искать Сару и Эзме… и вдруг внутренне содрогнулся, вспомнив, в какое неловкое положение поставила их всех его сестра. Почему она так противится правилам, принятым в обществе? Саймон не мог понять ее. Она была рождена и воспитана, чтобы сверкать бриллиантом в свете, а пока она всеми силами избегала общества.

Герцог увидел Сару, сидящую в одиночестве и наблюдающую за тем, как выстраивались пары перед началом очередного танца. Очевидно, Уитворт уже увел Эзме танцевать. Саймон опустился в кресло рядом с Сарой, посмотрел в зал и тихо спросил:

– Где они?

– Около горшка с пальмой.

Эзме стояла рядом с Уитвортом, взирающим на нее с легкой ободряющей улыбкой. Хороший человек этот Уитворт.

Саймон присутствовал на первом бале сестры прошлым летом. Это была просто катастрофа. Она не только упала сама, распластавшись на паркете, но и двое других гостей, споткнувшись об нее, образовали в центре зала неприличную «кучу малу» из шелка, шерсти и торчащих из-под платья конечностей.

Герцог предпринял все возможное, чтобы Эзме не увидела очень нелестную карикатуру, появившуюся на следующий день в светской хронике в разделе скандалов. Оглянувшись, он понял, что многие из присутствующих помнят этот случай. Некоторые дамы, прикрывшись веерами, шептались и хихикали, указывая на Эзме.

Саймон смотрел внимательно, стараясь запомнить всех, кто посмел смеяться над его сестрой. Он не собирался устраивать сцен ни здесь, ни где-либо еще, но этих злых усмешек не забудет.

– Она такая смелая, – прошептала Сара.

Герцог взглянул на нее, гадая, знает ли она, что случилось в прошлом году.

Сара по-прежнему внимательно следила за Эзме, и ее глаза блестели. Саймону в этот момент безумно захотелось пригласить ее на танец, чтобы ощутить ее заключенной в своих объятиях. Он хотел, чтобы она улыбалась ему, смотря на него своими честными серо-голубыми глазами.

Но герцог не может пригласить на танец компаньонку своей сестры.

Саймон вспомнил, как впервые увидел Сару танцующей. Это было в салоне Айронвуд-Парка. Мисс Фарншоу громко играла на фортепиано менуэт, а Сара и Эзме танцевали в центре комнаты. Застывший возле дверей Саймон незаметно наблюдал за ними.

Саре было тогда семнадцать лет, и в тот момент он не мог оторвать от нее глаз. Он смотрел, как она помогала его двенадцатилетней сестре, слушал ее жизнерадостный смех и впервые ощутил влечение к этой девушке.

Да, все, что произошло между ними три года назад, на самом деле началось гораздо раньше. И за все эти годы влечение переросло в неугомонное сумасшедшее желание.

Эзме начала танцевать, не глядя на Уитворта. Она смотрела только на свои ноги, словно приказывая им следовать ее командам. На этот раз ее выступление было если не прекрасным, то по крайней мере адекватным. Она не падала. И даже не спотыкалась.

Сара, не отрываясь, следила за ней. Саймон же, отвлекаясь, только чтобы ответить на очередное приветствие, тайно любовался Сарой. Он видел ее профиль. Взволнованное, оживленное выражение лица. А как приятно она пахла! Ее аромат был удивительно свежим по сравнению с витавшим в зале запахом потных тел.

Сара действительно переживала за Эзме. Она не отрывала от нее взора, покачиваясь в такт музыке и облегченно вздыхая, когда Эзме правильно выполняла очередное па.

В конце концов Эзме настолько осмелела, что даже улыбнулась Уитворту. Но лишь на мгновение, затем застенчивость вновь взяла над ней верх. Молодой человек проводил ее к Саймону и Саре, поблагодарил за танец и исчез в толпе.

Сара встретила Эзме ослепительной улыбкой. Леди быстро обменялись какими-то неуловимыми жестами, которые Саймон так и не смог понять. Он был искренне рад, что Сара оказалась такой прекрасной компаньонкой для его сестры.

Настало время ужина, и Саймон оставил Эзме и Сару, чтобы сопровождать мисс Стенли и ее мать. Уходя, он слышал ровный ласковый голос Сары, который буквально проникал в его сердце.

И желание вновь закипело в нем. Саймону хотелось бросить обеих Стенли и отправиться на ужин с Сарой. А затем весь вечер танцевать только с ней. Он хотел разорвать все эти социальные условности, скинуть мантию ответственности и сделать наконец то, что он действительно желал, что жгло его изнутри.

Но вместо этого он изобразил на лице дежурную улыбку и направился к мисс и миссис Стенли.

Они вернулись с бала под утро. Проследив за тем, как измученная Эзме легла в постель, Сара отправилась к себе. Но спать она не могла. Она не чувствовала усталости. Ее разум активно анализировал все, что произошло сегодня вечером. Ей нужно было обдумать то, что она узнала не только о Лондоне и его великосветском обществе, но и о Саймоне и Эзме.