Ирина Мясникова - Гиблое место

– К психическому доктору?

– Нет, вам к человеческому. Что-то вы мне последнее время не нравитесь. Постарели, что ли. У вас ничего не болит?

Тут он как в воду глядел. Недаром все-таки врач. Последнее время Михайлова стала страдать сильными головными болями, да и сердце покалывало.

– Болит, Валерий Степанович, очень болит. Голова и сердце. В том числе и за спортсменов наших. Они ж на переднем крае, в непосредственном контакте с клиентом. Клиента нашего вы знаете – капризный и избалованный. А вот у ребят, я считаю, очень серьезные проблемы с собственной значимостью. Мало того, что они когда-то познали, что такое успех, а потом оказались на обочине жизни, так они же еще постоянно вращаются в атмосфере всех этих «бентли» да «мазератти». Ведь всерьез обсуждают, какая машина лучше, где лучше снимать виллу, на Мальдивах или Гран-Канарии, про яхты и самолеты тоже много чего знают. Они всерьез дружат с этими нашими Петями и Васями, которые миллионами ворочают. По спине их хлопают, ручку жмут. Ведут себя прямо как родные. Они же дети еще, думают, что Вася или Петя его возьмет в свою красивую жизнь, поможет, на работу устроит. А Вася или Петя придет в дурном настроении и напомнит, что он не Вася, а Василий Николаевич, да на место детеныша этого поставит так, что тому впору идти в уголке плакать. А нельзя, занятие с Василием Николаевичем проводить надо. Как говорится, уплочено. Вот и представьте: раньше он был королем горы, а теперь его в любой момент могут поставить в положение халдея.

– Добрая вы женщина, Светлана Андреевна! Всехняя мать, я бы сказал. Только забываете, что работу эту халдейскую они сами для себя выбрали, сами не стали дальше учиться, новую профессию осваивать. Кроме того, идиоты эти ничего про вас не понимают, они обиду свою на Петю с Васей на вас перекладывают. Вы у них крайняя. Вы виноваты во всем том, что с ними происходит, в том, что они своими собственными ручонками сделали. Пойдемте-ка ко мне в кабинетик, я вам давление измерю да спинку вашу посмотрю, авось наковыряем, из-за чего у вас голова болит.

Давление у Михайловой оказалось кошмарным. Разница между верхним и нижним значениями была просто минимальной. Доктор Стасов осмотрел ее спину, вправил какие-то позвонки, и Михайлова сразу почувствовала себя человеком.

– Спасибо вам, добрый доктор! Чтоб я без вас делала?

– Да загнулись бы, матушка, и всего делов! Завтра приходите в час, у меня окно, я вам еще один сеансик учиню, а там посмотрим.

Из поездки в Москву Лариса вернулась в совершенно расстроенных чувствах. Поговорила по душам с девчонками в том самом клубе, куда ее Михайлова отправила. Клуб оказался очень даже на уровне. Отличный клуб. Но все возможные отличия от других клубов, которые Лариса там углядела, Михайлова уже успела внедрить в клуб Старкова. Конечно, Лариса взяла рекламу, уж больно она была красивая, стильная. Так прямо и представила, как Михайлова скажет: «Деньгами пахнет!»

Разумеется, взяла и телефоны директрисы. Та уж больно хотела с Михайловой познакомиться. Оказывается, какие-то статьи михайловские шибко умные читала, поэтому и Ларису приняла как родную. Все рассказывала, как Ларисе повезло работать под руководством Михайловой. Да, Лариса, в общем-то, и сама уже понимала, что Старкову, а вместе с ним и ей с Михайловой повезло. А потом Ларисе удалось переговорить со свободными от занятий инструкторшами. Одну из них она знала немного. На Ларисин вопрос по поводу возможного трудоустройства в Москве девчонки долго веселились.

Какая там работа?! В элитные клубы просто не пробиться, отбор как на конкурсе красоты. А потом, говорят, парни еще как-то устраиваются при богатых дамочках, а вот девчонки так и вовсе расходный материал. Еще бы! Понаехало их со всей страны да из бывших союзных республик. Вон одни хохлушки да молдаванки чего стоят. С ними тягаться, что против ветра плевать. Все, как одна, красавицы невозможные. Жилье безумно дорогое, на зарплату можно снять что-нибудь только в самой настоящей московской заднице. Если питерскую квартиру продать, то в Москве квартиру купить, конечно, можно, но опять же в той же самой заднице. А уж про олигархов и вовсе можно забыть. Это вам не питерские интеллигентные. Эти тоже со всей страны и из бывших республик понаехали. Кого только нет! И всякий норовит ущипнуть да похлопать, а жаловаться пойдешь, так еще козью морду какую-нибудь устроит. Вот, говорят, в Канаду надо ехать или в Бундес. Но там язык надо знать.

В результате Лариса пришла к выводу, что со Старковым ей очень сильно повезло и надо сидеть и не рыпаться. А как тут не рыпаться, когда жизнь проходит и никто на Ларисе Гилберт жениться не собирается.

Для поездки в Москву Лариса, как ей советовала Михайлова, купила себе в «Эскаде» дорогущий костюмчик, с ботфортами на платформе вид – просто зашибись. Во всей этой красоте на следующий день после Москвы она и завалилась в кабинет Михайловой. А та вместо того, чтобы похвалить, закатила глаза и запричитала:

– Лариса, милая, красный цвет, конечно, это очень красиво, но тебя издалека видно, как электричку! И сапоги! Зачем ты сапоги-то эти надела? Сейчас вроде лето. Еще б колготки в сеточку черные, и смело можно на панель идти. Ты же фильм про Красотку видела?

Лариса обиженно захлопала глазами.

– Вот-вот! Там у главной героини тоже ботфорты были и пиджачок цвета твоего костюмчика. Запомни, у деловой женщины юбка должна быть не короче, чем до середины колена, и цвет костюма должен быть спокойным и ненавязчивым. Вон посмотри, как жены президентов одеваются, или Юлия Тимошенко, или Ангела Меркель. Ведь ты же хочешь быть деловой женщиной? Или замуж за какого-нибудь президента выйти?

При этих словах Лариса залилась слезами.

«Дура какая, – думала она, – неужели не понимает ничего?»

Вслух, сквозь горькие свои рыдания, она простонала:

– Конечно хочу, да не берет никто!

– Лариса, прекрати рыдать, возьми вот платок и высморкайся. У тебя тушь вся потекла. – Михайлова сунула ей платок и погладила по голове. От этого Ларисе стало совсем себя жалко, она обняла Михайлову и зарыдала пуще прежнего. – Ну все, все! Кать! Дай скорей валерианки! – Михайлова завопила в сторону приемной.

В дверь сунулась испуганная секретарша Катя с пузырьком в кулаке.

– Катя! Мы же не будем из горла употреблять, сходи к кулеру, разбавь водичкой. Двадцать пять капель, не больше, – строго сказала Михайлова, и Ларисе стало вдруг спокойно, как в детстве, с мамой.

Катя вернулась со стаканом, и Лариса послушно выпила лекарство.

– Успокоилась? – озабоченно спросила Михайлова.

– Угу.

– Рассказывай давай, кто тебя замуж не берет и зачем тебе это надо?

– Будто не знаете?

– Не знаю. Я сплетни не собираю. Понимаю, что ты на особом положении, но по каким основаниям, могу лишь догадываться.

– А чего тут догадываться? Старков Андрей Сергеевич, ясен пень!

– Пень-то он пень, но ты же знаешь, что он жениться на тебе не может. Или, заводя интрижку с женатым мужчиной, ты предполагала, что он все бросит, зачеркнет свою прежнюю жизнь, кстати, не маленькую, и прибежит к тебе с рукой, сердцем, улыбкой и цветами?

Лариса представила Старкова на одном колене с букетом и улыбкой, как у кота Матроскина. Стало весело.

– Хорошо бы, конечно! – ответила она Михайловой.

– А ты про жену его подумала? Она с ним прожила длинную жизнь, отдала ему лучшие годы, а тут, здрасте вам, прекрасная Лариса. Ей куда теперь? На помойку?

– Да не бросит он ее никогда! Из-за денег. Я что, не понимаю?!

– Мы не о нем сейчас говорим, а о тебе. То есть жене Старкова повезло, а если б не финансовые вопросы, сделал бы он ей ручкой и припал к твоим ногам!

– Да ладно вам, Светлана Андреевна, что вы мне мораль читаете. Бывает же так, что люди разводятся, новые семьи заводят.

– Я тебе не мораль читаю, а предлагаю задуматься над своими поступками и их смыслом. Ты мне лучше вот что скажи: ты Старкова любишь?

Лариса задумалась.

– Вот и подумай. Если ты его любишь, то почему ты хочешь заставить его делать то, что он по каким-либо причинам делать не хочет? Когда человека любят, его не напрягают. Подумай хорошо, может быть, ты не Старкова любишь, а свою свадьбу в белом платье и фотографии в журналах, мол, «светская львица Лариса Старкова на презентации новой модели БМВ». Красиво, конечно, приятно, наверное. Но ненадолго. Жизнь не в этом заключается.

Ларисе стало не по себе. Прямо как будто мысли ее читает, чистая ведьма.

– Все-то вы, Светлана Андреевна, про меня понимаете, аж страшно становится. Только куда я теперь денусь? Повязал он меня квартирами и машинами.

– Не придумывай. Старков не тот человек, чтобы у тебя что-то отнимать! А вот то, что ты уже привыкла к богатой жизни и не хочешь с ней расставаться, это уже совсем другой вопрос. Вопрос, Лариса, твоего выбора. И тут ты можешь обижаться только на себя. Ты выбираешь. Всегда.

– Ну так я же и хочу кого-нибудь другого выбрать, так как тут его найдешь, когда я вечно под колпаком у того же Коробкина. Сразу Старкову стукнет!

– Ах вон оно что! Экая ты, Лариса, все-таки обезьяна!

– Почему это я обезьяна? – Лариса уже практически обиделась.

– Потому что с ветки на ветку скачешь. Знаешь, как обезьяна прыгает? Она предыдущую ветку отпускает только тогда, когда за новую схватится.

– А чем плохо? Молодец.

– А любовь, Лариса? Как же любовь? Так и будешь всю жизнь как обезьяна. От одного дядьки к другому?

– Зря я вам сказала!

– Не волнуйся. Я не сплетница, и у меня с Андреем Сергеевичем есть масса более интересных вопросов для обсуждения. Его личная жизнь меня не волнует. И если бы ты на рабочем месте не истерила периодически, я бы и твоей личной жизнью тоже не интересовалась. Если обидела тебя чем-то, извини.

– Да ладно, вы чего? Все нормально, спасибо. А про обезьяну я подумаю обязательно.

– Тогда проваливай, мне работать надо!

Лариса вышла из кабинета Михайловой и ощутила в голове какую-то странную ясность. Действительно, она умная, эта Михайлова. Вон как все по полочкам разложила!

Светка последнее время его раздражала. Просто сумасшедшим образом. Вот никогда бы не подумал, что такое может случиться. Лариска прозвала Михайлову шибко умной, и в этом Старков был с ней абсолютно согласен. Нет, то, что Михайлова сделала в его клубе, безусловно, достойно всяческого уважения. С того момента, как Светка там появилась, Старков забыл о дополнительных вливаниях. Раньше в дверях его кабинета как гриб вырастал Коробкин и требовал денег на зарплату коллективу. Михайлова не только не просила денег, она постепенно рассчиталась с долгами перед строителями и начала согласованные со Старковым преобразования и устранение недоделок. Даже проценты по долгам перед дедом начала выплачивать. Однако на все предложения Старкова по организации работы клуба она отвечала решительным «НЕТ»! Это раздражало больше всего. Он что, не хозяин больше в своем клубе? Вот придумал такую хорошую идею – поставить в зале аэробики столы для пинг-понга, так она смеялась опять своим противным «гы-гы-гы» и говорила, что он спутал клуб для олигархов с пионерским лагерем. Или мысль была хорошая – батут установить. На батуте многие из его друзей с удовольствием бы прыгали. Это факт! Так она опять заартачилась, теперь уже и Стасова, главврача, подключила. Тот вообще глаза закатил и сказал:

– Как только первый олигарх на батут залезет, я сразу уволюсь! Я нести уголовную ответственность за сломанную олигархическую шею не готов даже за компанию с очаровательной Светланой Андреевной!

Вот засранец! Быстро они с Михайловой спелись. Прямо сладкая парочка! Вот и Лариска говорит, чуть что, сразу в кабинете у Михайловой уединятся и шушукаются.

Однако больше всего Старкову не хотелось вспоминать про свою идею с катком. Вот уж где «гы-гы-гы» она ему выдала по полной программе.

– У вас что, Андрей Сергеевич, и деньги уже на каток есть? Так, может быть, ими лучше с Иваном Пантелеевичем рассчитаться? – ехидно так спросила, подбоченясь, на «вы» и по имени-отчеству.

– Нет у меня денег, Светлана Андреевна! – рявкнул он в ответ. – Расчет есть! Ребята, которые катки ставят, готовы за свой счет мне в кредит все сделать. Там окупаемость О-го-го!

– Какие добряки! Надо же, даже расчет сделали! Это наши олигархи на каток валом повалят или он будет для простых смертных?

– Для всех будет!

– Отличненько! Уже прогресс. Только скажи, простые смертные на каток сквозь клуб ходить будут? Указатель повесим. Каток – прямо, олигархи – налево! Может быть, въезд отдельный сделаем. Там как, каточники эти берутся въезд со всеми инстанциями согласовать? Особенно с охранителями памятников архитектуры. Те уж больно твой забор обожают.

Ну что ты будешь с этой ехидной делать! На все у нее имеется свое неоспоримое мнение. А вот к клиентам уважаемым, наоборот, ни на грош уважения нету. Особенно к его друзьям. Подумаешь, Борька Фридман на техника кортов матом наорал! Этих сраных техников сто голов на рубль, а Фридман – он один в Питере такой. Не будешь же с каждой болячкой в Германию на лечение мотаться. Для этого Фридман есть. Завсегда все в лучшем виде организует. Так она и Борьке выговор учинила, мол, никакой он не пуп земли, чтоб на техников орать, а когда Старков ей замечание сделал, так она ему выдала все, что думает про его приятелей. Да еще затребовала, чтобы внес в кассу деньги за их абонементы.