Ирина Мясникова - Гиблое место

– Опять проходимцев каких-то нашел?

– Иди ты! Хочешь ты или не хочешь, я требую, чтобы ты с ней встретилась и поговорила! Все.

Старков повесил трубку.

Господи, ну какой же он дурак! Вечно тащит в клуб всякую дрянь, только успевай поворачиваться. Одни столы для пинг-понга только вспомнить! Или этих, как их там, специалистов по китайской чайной церемонии. Одним словом, общество «Дайте денег». Очередные Бендеры. И вот опять. Тамара Ивановна! Экстрасенс! На хрен ему тогда Михайлова нужна. Давно бы уже Тамару Ивановну позвал. Она б ему «шишел-мышел» или «халай-махалай» прошептала, и все, деньги поперли бы, подставляй карманы…

Однако приехавшая на следующий день волшебная Тамара Ивановна Михайловой понравилась сразу и бесповоротно. Наверное, все дело было в глазах. Они у Тамары Ивановны оказались большие, серые, очень внимательные и невероятно добрые, лучистые какие-то. А в остальном женщина как женщина. Крашеная блондинка. И костюм практически такой же, как у самой Михайловой.

– А скажите, Светлана Андреевна, – сказала экстрасенс после традиционных приветственных приседаний и рукопожатий, – не найдется ли в вашем заведении какой-нибудь комнатки с медицинской кушеткой?

– Комнатка такая, безусловно, есть, и не одна. Взять хотя бы кабинет мануальной терапии. А вам зачем? – поинтересовалась Михайлова.

О кушетке в ее разговоре со Старковым речи не шло.

– Надо! – ответила Тамара Ивановна и заговорщицки подмигнула Михайловой.

– Мне Андрей Сергеевич сказал, что вы мне про место наше расскажете и посоветуете, что с ним делать, а про кушетку он ничего не говорил, – растерянно забормотала Михайлова.

– А мне, Светлана Андреевна, совершенно не интересно, что вам Андрей Сергеевич говорил, и место это ваше мне тоже совершенно не интересно, с местом все ясно и понятно. Я вам о нем обязательно все расскажу, но чуть позже. Мне гораздо интереснее вы сами, потому что здесь ничего и никого больше нет.

– Как это? – удивилась Михайлова. – Вон же люди кругом.

– Они статисты, а вы – главное действующее лицо. Пройдемте-ка в ваш кабинет мануальной терапии и побеседуем там без помех.

«Вот это номер! – подумала Михайлова. – Даже если эта женщина шарлатанка, то заинтересовать клиента она умеет. Уж это точно».

Они прошли в кабинет мануальной терапии, и Тамара Ивановна предложила Михайловой прилечь на кушетку.

Михайлова сначала растерялась, а потом решила, что ничего такого уж сильно страшного с ней произойти среди бела дня не может. Недаром Михайлова Светлана Андреевна отличалась железной логикой, мужским складом ума и здоровым скептицизмом. Гипноз на нее совершенно не действовал, и на все ухищрения модных в начале девяностых экстрасенсов она отвечала своим здоровым лошадиным «гы-гы-гы». Поэтому она послушно улеглась на кушетку и стала ждать, что же будет дальше. Даже улыбочку эту свою кривоватую с лица снять позабыла, так что уже «гы-гы-гы» должно было получиться совершенно естественным образом.

Тамара Ивановна прикоснулась руками к вискам Михайловой и погладила ее по голове. В этот самый момент Михайлова провалилась в глубокий сон. Потом внезапно по ее телу прошла сильная дрожь и глаза сами открылись.

Ощущение было такое, что она проспала на этой кушетке не менее двух дней. Михайлова испуганно подскочила и увидела невероятно добрые глаза Тамары Ивановны. К своему стыду, она поймала себя на мысли, все ли драгоценности на месте. Михайлова непроизвольно глянула на руку с дорогущим кольцом, которое супруг подарил ей на годовщину свадьбы. Кольцо никуда не делось и подмигивало в солнечном свете всеми своими черными и белыми лучшими друзьями девушек.

– Что это было? Сколько я проспала? – испуганно поинтересовалась Михайлова у Тамары Ивановны.

Та взглянула на часы и ответила:

– Пять минут.

– Как это? – удивилась Михайлова. – Мне показалось, что я спала два дня, и чувствую я себя очень отдохнувшей.

– Это был очень глубокий и очень быстрый сон. Вы невероятно устали. У вас здесь год за пять лет идет, и я решила дать вам немножко отдыха.

– Спасибо, это просто удивительно.

– Ничего удивительного. Это защитные силы организма вашего сработали, я просто им помогла пробиться сквозь вашу броню. Скажите, Светлана Андреевна, ваши родители были счастливыми людьми?

– Нет, скорее всего, нет. Были, наверное, у них счастливые моменты, но в основном у них вся жизнь была борьбой. Друг с другом и с окружающей действительностью.

– Ага! Это лишний раз подтверждает мою теорию о том, что у несчастливых родителей дети тоже не могут быть счастливы. Стереотип срабатывает.

– Ну что вы! У меня, в отличие от моих родителей, личная жизнь удалась!

Михайлова очень хорошо себя чувствовала. Она уселась на кушетке поудобнее и даже закинула ногу за ногу. Покурить бы еще. Однако курение на территории клуба она сама категорически запретила. Еще не хватает, чтобы в оздоровительном учреждении курили!

Тамара Ивановна рассмеялась.

– Можно я вас буду называть Света?

– Конечно. Мы ведь ровесницы, правда?

– Наверное. Так вот, ваше счастье в личной жизни совершенно ничего не значит. В остальном-то вы себя счастливой не считаете. Ведь вы недовольны своей работой.

– Ну почему же? Я, конечно, не могу себя назвать абсолютно счастливым человеком, но мне моя работа нравится.

– Ой ли? Скажите, неужели это мечта всей вашей жизни? Неужели маленькая Света Михайлова мечтала руководить фитнесом? Устраивать досуг капризных мошенников и нянчиться с неудовлетворенными амбициями бывших спортсменов?

– Тамара! Что вы такое говорите? Почему мошенников?

– А что, в наше время можно купить себе или своей девушке «бентли», серьезно занимаясь бизнесом? Забудьте, те времена отгремели и поросли травой. Сейчас солидные деньги у людей в большинстве случаев возможны только за счет перераспределения нефтегазовых долларов. А близость к кормушке не означает наличия выдающихся талантов и предпринимательского дара.

– Вы правы, но я этих людей не осуждаю! Неужели мы с вами на их месте отказались бы от денег, встали в третью позицию и стали ждать за это медалей?

Тамара захохотала.

– Вот тут вы попали в точку. Я со своей страстью к деньгам, наверное, себе бы сразу два «бентли» купила.

Михайлова поддержала ее своим «гы-гы-гы».

– Да уж! Стране, похоже, повезло, что мы с вами к кормушке не прорвались. Вот уж воистину бодливой корове бог рог не дает!

– Света, бог с ними, с вашими клиентами, давайте вернемся к вам. Скажите, кем мечтала быть маленькая девочка Света Михайлова, когда вырастет? – Тамара пристроилась прямо на столе мануального терапевта и тоже положила ногу на ногу. Так они сидели напротив друг друга, и глаза их находились на одном уровне. Серые, добрые и хитрые глаза волшебной Тамары и зеленые и такие же хитрющие глаза Михайловой.

– Я мечтала быть врачом. Лечить детей или зверушек.

– Прекрасно. И в результате стали своего рода бизнес-доктором. Помогаете людям лечить их бизнес.

– Верно. – Михайлова подумала, что Тамара очень здорово сформулировала смысл ее деятельности.

– Неверно!

– Как это? Почему?

– Потому! – Тамара подняла вверх указательный палец, – Доктор, когда лечит людей, прописывает им разные лекарства, примочки, уколы и клизмы. А больной уже сам решает, будет он лечиться или нет. Он имеет полное право от клизмы отказаться и умереть рядом с ней. Это будет его выбор. Вы где-нибудь видели, чтобы доктор брал на себя болезнь больного, ложился вместо него в кровать и начинал лечиться клизмами?

Михайлова только и могла сказать «гы-гы-гы», представив такую картину.

– Ничего не «гы-гы-гы», Светочка! Это я о вас говорю. Это вы вместо того, чтобы товарища, больного своим бизнесом, проконсультировать и ему клизму прописать, кидаетесь на амбразуру и сами пытаетесь решить его проблемы. Только вам невдомек, что проблемы эти с ним не просто так приключились. Может быть, он вовсе к этому бизнесу не приспособленный, а ему надо все продать и лететь, например, в Гоа, где он будет познавать смысл жизни. Или, может быть, ему суждено петь со сцены или книги писать. Мало ли всяких других важных дел, кроме как сидеть в кабинете и изображать из себя начальника.

А теперь перейдем к этому замечательному месту, в котором вы оказались. У нашего пространства, в котором мы имеем счастье проживать, есть разные инструменты для прояснения наших мозгов и воспитания наших бессмертных душ. Может быть, как в свое время, с помощью труда физического из обезьяны получился человек, так и сейчас с помощью труда душевного наше пространство создает из человека бога. Я не знаю, но то, что на протяжении нашей жизни все мы работаем своей душой и только с помощью этой работы растем над собой, это, по-моему, общеизвестный факт. Я понятно объясняю?

– Да! – Михайлова очень заинтересовалась. Она и сама после сорока лет стала задумываться над тем, что разные события в жизни происходят не просто так, а несут в себе глубинный смысл. И в результате всех этих событий Михайлова меняется, становится лучше.

– Так вот, – продолжила Тамара, – место, в котором находится ваше заведение, вернее, не ваше, а господина Старкова, расположено как раз в точке, являющейся одним из инструментов пространства. Это так называемое гиблое место. Средоточие различных проблем и испытаний. Однако в такие места притягиваются не все испытуемые подряд, а только самые пропащие. Те, которых простыми проблемами не возьмешь. В смысле они не задумаются над своим предназначением. То, почему к этому месту был притянут господин Старков, мне, например, ясно. Думаю, что теперь это понятно и вам.

– Да, наверное, я поняла. У меня такое впечатление, что он спит с открытыми глазами. Вернее, душа его спит и не работает ни фига!

– Вот-вот, пора бы ему уже и проснуться, не мальчик давно. Но я очень удивилась, увидев здесь вас, поэтому и захотела с вами пообщаться. Теперь понимаю. Вам бы, Света, с вашей большой душой министром работать, а вы сидите здесь, как пробка на бутылке с шампанским, и не даете этому месту делать свою работу. Вам здесь делать нечего, кроме того, чтобы понять суть данного вам дара. Помогать людям, но не решая их проблемы за них, а подсказывая им варианты выхода из кризиса. Но кризис они должны пережить сами, по полной программе, а не за ваш счет. Впрочем, это всего лишь мое мнение, я не могу видеть картину целиком, поэтому я вам даю информацию для размышления, а вы сами уже решайте, что с ней делать.

– Ага, принять таблетку или умереть рядом с клизмой! – рассмеялась Михайлова.

– Вот-вот, именно так!

– Тамара, я вам должна каких-нибудь денег за консультацию?

– Обязательно, любой труд должен быть вознагражден. Гоните тысячу рублей.

– Вы похожи на меня, берете за свои бесценные советы сущие гроши.

– Если я повышу расценки, меня ведь могут в следующий раз и не спросить! Да, еще, самое главное. Сидеть на бочке с порохом, как вы делаете, очень опасно. Вас может отшвырнуть очень далеко, даже насовсем. Берегите здоровье. Это место уже сообразило, что обычными проблемами вас отсюда не выдавить. Вы очень мешаете ему функционировать в заданном режиме.

– Вы меня пугаете?

– Вот еще! Предупреждаю о последствиях. Учтите, ваши проблемы с позвоночником и давлением – это цветочки.

– А вы откуда знаете? – Михайловой стало слегка не по себе.

– Ну, матушка, вы даете! Вы за кого меня принимаете? За шарлатанку? – С этими словами Тамара спрыгнула со стола, взяла свою тысячу рублей и удалилась.

Михайлова еще некоторое время посидела в задумчивости на кушетке. За этим занятием ее и застал главврач Стасов.

– Светлана Андреевна! Вы меня ждете? А что это за милая дамочка, которую я встретил? Сказала, чтоб я обратил особое внимание на ваш седьмой шейный позвонок. Мануальщица тоже? Вы с ней консультировались, мне не доверяете?

– Консультировалась, но по другому вопросу. Вы же советовали психического доктора! – Михайлова растерялась, не зная даже, как представить Стасову волшебную Тамару.

– А вам, знаете ли, на пользу. Вы в зеркало на себя гляньте, лет на пять помолодели! Выглядите потрясно. Раздевайтесь давайте, будем смотреть ваш седьмой шейный.

Как-то так само собой получилось, что Лариса переспала с Лёней Кудряшовым, чемпионом Питера по бодибилдингу. Кудряшов работал в тренажерном зале и вел занятия у самых жирных гусей. Все эти пупсики хотели иметь плечи как у Кудряшова. А пупсиковые жены прямо слюни пускали, когда Кудряшов шел по клубу, поигрывая мышцами. Еще бы! Ларисе Лёнины плечи тоже очень даже нравились. И плечи, и крепкий живот с кубиками мышц, и упругая задница. Кудряшов был всем хорош. И уж если изменять с кем-то Старкову, то только с красавцем Кудряшовым. Лариса была собой очень довольна. С одной стороны у нее был богатенький пупсик Старков, с другой стороны мускулистый красавчик Кудряшов. У одного были деньги и пузо, у другого пуза не было, но не было и денег. Можно было бы, конечно, на этом успокоиться и радоваться жизни, беря у каждого по способностям, однако Кудряшов почему-то решил, что он теперь является новым Ларисиным парнем, и собрался даже к ней переезжать. Делить ее со Старковым он никак не планировал. Лариса пыталась ему объяснить, что Старков их обоих уволит и пустит по миру, но Кудряшов ничего такого слушать не желал. Он даже собрался нанести визит Старкову в его офисе, чтобы поговорить с ним по-мужски. Этого Лариса допустить никак не могла и вусмерть разругалась с Кудряшовым, после чего он уволился, хлопнув дверью и забрав с собой всех своих жирных гусей.