Елена Некрасова - Гиль-гуль

— Я многим русским шомерам помогаю, и у Стены Плача, и у гроба Рахели все меня знают. — Я согласно кивнул.

Оставшиеся пряники и сок отдал арабу-уборщику Амеру, за это он подмел крошки и вытер пол. Все! Прощай, кевер. И до новых встреч.

18.10.2004, понедельник

Так… перегрузил машину, что ли? Непонятный звук… колодки? Тьфу ты! Просто окно неплотно закрыл.

— Ну вот, а в «Мигдаль Ор» классно готовят, и довольно дешево… куриный шашлык шекелей пятнадцать стоит… так к этому еще бесплатно идет хумус, чипсы, питы, сколько хочешь, маслины такие огромные, черные… вот, и кетчуп.

— Ну… все равно питаться только в баре довольно накладно, знаешь ли. Тогда дешевле жить в отеле и покупать еду в супермаркете.

— Ладно, ты не поняла еще всей прелести дикого отдыха… а ты ездила уже этой дорогой?

— He-а… Я в Беер Шеве раньше не была. Сначала хотела в тамошний университет поступать, но подумала — это же кошмар, жить посреди голой пустыни, чисто психологически…

— А моим нравится, жарковато, конечно… но привыкли.

— А почему у тебя нет никакого сменщика? Это же не нормально, что ты один.

— Да им не выгодно держать двоих, к тому же так только с меня спрос… Абрамович лучше сам будет шомером, чем кого-то возьмет.

— Так вот и сидел бы две недели… или две для него — это слишком?

— Да нет, просто я в мае еще брал неделю, ко мне друг приезжал из Николаева… одноклассник.

— Смотри! Там верблюд лежит на дороге… может, ему плохо?

— Вряд ли. Там просто тень от скалы… горбатый решил отдохнуть. Сейчас мы ему посигналим… вообще не реагирует, будем объезжать… Слушай! А я рассказывал тебе про вчерашних орущих теток?

— Вроде нет.

— Ты понимаешь, в последние дни приходит масса крикливых людей, прямо напасть какая-то… вот, а эти тетки стали орать еще у главных ворот такими дурными голосами… хриплыми. А одна была вообще не похожа на еврейку, такая молодая белобрысая девка, причем беременная. Кстати, оказалась у них заводилой. А! Еще же у всех были дети, те тоже сначала подвывали, потом пошли кидаться камнями. Ну вот, сели они возле входа в здание и давать орать во все горло… и только звук «О!», никаких слов, только «О-о-о-о!». А вены знаешь как вздулись на шеях? Как у штангистов… Ну, я думал, поорут и перестанут, какое там… ревели, не шевелясь, как громкоговорители, только когда воздух у них кончался, всасывали новую порцию и опять…

— Может, это такое течение в иудаизме, ты бы спросил ради интереса…

— Так они ж орали, не переставая! Пораскачиваются полминуты и давай снова орать, и так часа три… я у пейсатых спрашивал — никто ничего не знает, они сами их пугались… Главное, прикол, Абу Айман из деревни прибежал, прямо в кальсонах! Он спал, а как услышал крики, подумал, что случилось что-то ужасное… Короче, когда тетки стали пить воду, я у самой старой спросил, что это у них за традиция… смотри, какой классный вид! А после Мицпе Рамон вообще красота начнется, там такие каньоны безумные… Блин, эти фуры надоели, они точно в порт едут, будем теперь до Эйлата за ними тащиться… Ну вот, короче, тетка ответила, что когда больно — надо кричать, что так в Псалмах Давида сказано… а сейчас еврейская кровь льется, как вода, и надо, чтобы Бог это услышал… представляешь? Я говорю, вы думаете, Бог на ухо туговат? Смотри, Оль, порошок еще какой-то из него сыплется… Сейчас этого обойду хотя бы… по одному их буду, блин, понастроили однополосных трасс… подкуришь мне?

Так… сейчас… Что за дерьмо на дороге… Черт, не понял, что с педалью?! Да блядь! Блядь!!!

— Макс, ты чего? Там же поворот… Ма-акс!!!

Вот курицы. Наверняка докладывает им теперь, как и что, и каким способом… неприятная история. Доктор Михаил Аронович Шам приступил к третьей чашке черного кофе. Сквозь стеклянную перегородку доктор поглядывал на молоденьких медсестер у стойки в конце коридора. Если бы вчера кто-нибудь пошутил, что во время очередного дежурства Миша Шам переспит с рыжей Ханой, он бы долго смеялся. Но, видно, и на старуху бывает… это ж надо.

Такого секса у него еще не было, быстрый собачий секс…

Ночные коридоры так странно разносят шаги, совершенно непонятно… все время казалось, что вот-вот кто-то… Хане, конечно, все по фиг… и часа не пройдет, как все отделение будет обсуждать… все бабы уж точно…

Так размышлял терапевт, с удовольствием вдыхая запах кофе и с неприязнью глядя на мусорное ведро в углу комнаты. Там, тщательно завернутый в фольгу, находился презерватив… На свое отражение в зеркале доктор случайно взглянул один раз и больше старался этого не делать. Приближалось время утренней линейки, хорошо бы потом сразу домой, но вряд ли удастся — сегодня обход делает Алон… От такого секса можно стать импотентом, сплошной стресс… Да черт с ней, с этой Ханой, надоело… надо вести себя, как обычно. Это уже мания преследования какая-то, мало ли о чем они там шепчутся. Вчера точно так же хихикали…

Приободрившись, Михаил Аронович поискал расческу, потом пригладил волосы руками и бодро вышел в коридор. Ага, их там теперь уже пятеро… О, черт! В глазах потемнело, замельтешили оранжевые точки, а пол качнулся, как палуба в приличный шторм, нет, быстро идти он не может…

— Привет, док! Как дежурство?

Худющая сестра из приемника, наглая подружка Ханы, что она тут вообще делает? А, ну да, линейка же… А Хана как ни в чем не бывало, разбирает результаты анализов.

— Привет, девчонки! Отлично, даже пару часов поспал…

Вряд ли Хана им растрепала… не похоже. Может, надеется на серьезные отношения? Н-нда… надо как-то поаккуратнее, спустить это на тормозах. Доктор Шам вдруг заметил, что в коридоре на удивление пусто, странно, обычно в это время вокруг снуют стажеры с анализами, только уворачивайся… Ну конечно! Вчера профессор Гарти выписал девятнадцать больных. Круто. Просто санитар леса… Из кухни расползается запах кофе. Выпить еще? Кажется, будет перебор… Стоп. Иглы. Михаил Аронович резко поменял направление. Вот те на — навстречу торопится Гарти, значит, придется сразу на линейку, неудобно… а кто это с ним? Какой-то новый долговязый… Бокэр тов![23]

— О! Вот кто мне нужен! Ну, как прошло?

— Да нормально, без эксцессов… В третьей новая старушка после инфаркта, привезли с тяжелым отеком, сейчас она на вентиляции…

— Ладно, Шарон все доложит, слушай… Да! Познакомься с новым доктором, его зовут… как твоя фамилия?

— Кемниц, Давид Ильич.

— Да. Доктор Кемниц получил стипендию и будет у нас шесть месяцев на стажировке. У меня к тебе просьба: покажи ему отделение, так, в общих чертах… Тем более, он тоже русский. Договорились? А потом сразу домой отсыпаться…

Доктор Шам считал себя высоким, стажер Кемниц был выше на полторы головы, конечно, он с детства привык сутулиться. Эта нелепая фигура в куцем халатике (разумеется, на складе не нашлось размера) невольно пробуждала у Михаила Ароновича теплые чувства. Доктор брезгливо снял с рукава куртки длинный рыжий волос, на ходу осмотрел брюки, поправил бирку на нагрудном кармане… Его настроение постепенно улучшалось, ночной кошмар отодвигался в область бессознательного. На вид стажеру лет шестьдесят, не знает, что делать с руками, спасибо Гарти… сейчас бы Алон вцепился мертвой хваткой, и привет…

— А вы домой уже собирались? Мне даже неудобно…

— Да ерунда, после дежурства здесь принято торчать до обеда… сейчас бы меня сцапал Алон, потащил с собой на обход, ему, чтоб кого-то выписать, нужна моральная поддержка… С чего же нам начать… Это служебное крыло, вы уже поняли, там кухня, дальше комнаты врачей… ну, давайте пойдем посмотрим больных.

— А много русских врачей в отделении?

— Из врачей я один, есть еще Илюша, медбрат… и две сестрички… да нет, олимов[24] полно, только не наших: из Польши есть, из Турции, из Марокко… с ивритом у вас как, нормально?

— Ну… стараюсь.

Он подумал, что надо бы спросить новичка, хотя… и так с ним все ясно. Шестимесячная стипендия от Минздрава, значит, недавно окончил курсы, получил лицензию. Перспектив никаких, в отделении все равно не оставят… просто добрый Гарти пригрел беднягу на полгодика… ну ничего, с рекомендациями Гарти устроится потом в какой-нибудь дом престарелых… А мужик с Украины, говорок мягкий, гэкающий. Такие любят рассказывать про свои злоключения, нет уж, быстро все показать и домой…

— Ну вот, в первой палате дементный старичок у нас, будете брать у него кровь и вставлять внутривенный катетер, который он любит вытаскивать… да, дедуля? Милый старичок, видите, улыбается… но ничего не соображает. Вы в курсе, что анализы тут врачи берут? Знакомы хоть чуть-чуть с больничными порядками?

— Ну, на курсах нам кое-что… вообще-то нет. С анализами, думаю, справлюсь, я же до Медина закончил харьковское медучилище… Вообще-то я…

— Да, кстати, все пациенты у нас очень тяжелые, таких, как в Союзе, вообще на порог не пускают. Хоть это и не интенсивка, патологии кошмарные, многие в маразме к тому же… Сепсис, лейкемия, всякие язвы-опухоли, пятеро сейчас на искусственной вентиляции после отека… Давайте-ка сразу в седьмую, я иглы девочке на полчаса поставлю, пока мы тут с вами будем… Или сначала покурим? А то курилка прямо за углом…

— Пойдемте, конечно, только я не курю, к сожалению… Значит, рефлексотерапия тоже используется? Интересно…

— Да не используется, официально, во всяком случае. Просто девочка в коме уже третий месяц, а я экспериментирую, мало ли… Гарти разрешил.

— И много коматозников?

— У нас-то? Нет, только Оля, она кстати, тоже русская… В хирургии их полно, человек десять скопилось… А у нас в пятой еще Лернер был, два года почти пролежал… а вчера умер, так и не приходя… Я его еще при жизни застал, дико нудный старикан, подарил больнице приемник… ну, на его деньги был построен наш приемный покой, зато и обследовался раз десять в году, обожал, когда все вокруг него суетились. А потом свалился дома у телевизора, так пока дочка его обнаружила, пока «скорая» приехала… короче, неизвестно, сколько он так пробыл. Наши спортсмены завели ему сердце, а мозг, ясное дело, разрушился, остались чисто вегетативные функции, так овощем тут и лежал… А мы пятую называли мавзолеем, и шутка была: «Лернер умер, но тело его живет», ну, среди русских, естественно, кто понимает…

— Я только не понял, какие спортсмены…

— Да парамедики наши со «скорой», у них же реанимация это что-то вроде спорта — оживить труп и довести до приемника, а что потом — не важно… типа наши проблемы. В принципе, это правильно, мало ли какой у человека потенциал… хотя на днях Орен сорок минут бомжа оживлял, какой там на хрен потенциал, когда кора уже через пятнадцать минут сдыхает полностью…

— А этот ребенок, девочка… тоже «овощ»?

— Какой ребенок? А, Ольга… да нет, ей двадцать семь… с ней непонятно. Они на машине разбились, парня спасти не удалось, зато он успел вызвать «скорую». Причем бригада совсем рядом была, ребята футбол на заправке смотрели, через две минуты уже были на месте… так что, по идее, должна проснуться. Дышит сама, никаких признаков смерти мозга, даже наоборот, приборы показывают повышенную активность, как в быстрой фазе сна… непонятно, короче. И красивая девка такая, жалко, если с концами… Ну ладно, пойдемте в седьмую, сами увидите…

* * *

Вторник, 7 января 1958 года, Учан

Итак, закончился год 1957-й. В масштабах нашей страны, да и всего прогрессивного человечества, особо следует выделить несколько событий:

1) В СССР был запущен первый в мире искусственный спутник Земли.

2) В Москве успешно прошел Международный фестиваль молодежи и студентов.

3) Коммунистическое движение во всем мире ширится, силы социализма стали могущественнее сил империализма, о чем свидетельствовало недавнее совещание коммунистических и рабочих партий в Москве.

4) Все более углубляются дружественные и экономические советско-китайские отношения, это показали ноябрьский визит тов. Мао Цзэ-дуна в Москву и ряд соглашений, заключенных между нашими странами, в том числе и по ядерному оружию. Хотя использование атомной бомбы внушает большие опасения, но без такого мощного оружия социалистическому лагерю не устоять; что ж, будем надеяться на лучшее.

Новый год отметили весело, в помещении Клуба профсоюзов в Ханькоу. Китайские товарищи постарались: организовали для нас большой праздничный концерт и в завершение — танцы до утра. Запомнился ансамбль китайских девушек, исполнявших русские народные песни (в русских костюмах), талантливый скрипач (видимо, местный), велосипедист-эквилибрист и шанхайские фокусники, особенно последний их номер: белый шелковый платок поочередно «превращался» то в букет роз, то в воздушный шар, то в гирлянды серпантина, а закончилось все превращением платка в белого голубя мира с розовой ленточкой. Сделав круг над зрителями, голубь сел на вершину новогодней елки, и в тот же момент вспыхнула праздничная иллюминация. О банкете лучше не упоминать, опишу лишь одно произведение — блюдо диаметром метра три, под прозрачной поверхностью студня (типа холодца) «плавают» рыбы, по краю блюда-озера закреплены кусты и камыш (ветки настоящие), среди которых сидит множество дичи в разных позах, некоторые даже дерутся между собой, а по глади озера плавают белые лебеди. Оказывается, перьевой покров птиц вместе с кожей аккуратно снимается поварами и с помощью проволочек закрепляется поверх жареной дичи (похоже на изготовление чучел), но эффект потрясающий!