- Чем будешь заниматься? - достаю из шкафа свою одежду и спрашиваю как бы равнодушно.

- Болеть, чем же ещё. Телек посмотрю, - хватает он пульт. - Там твой любимый сериал про циничного хромого доктора.

- А должен не болеть, а выздоравливать, - целую я его влажно, смачно, глубоко. И разрываю этот поцелуй, едва он начинает отвечать. - Не скучай! И не забудь выпить таблетки.

Он кивает и подозрительно улыбается, склонив голову.

- Алла Константиновна, у вас же остались ещё ключи от нашей квартиры? - удивляю своим вопросом открывшую дверь соседку.

- Да, Викуль. Тебе отдать?

- Нет, нет, будьте добры, проведайте моего мужа пару раз. Ему вставать нельзя, так что не стесняйтесь, открывайте сразу своими ключами. Если что, скажете: я попросила.

- Да неужто так плох? - всплёскивает руками добрая женщина.

- Нет, нет, он поправляется. Просто меня до вечера не будет. Переживаю за него.

- Ну тогда, конечно проведаю, отчего ж не проведать, - ещё приговаривает она мне в след, когда я уже бегу вниз по лестнице.

Вот теперь моя душенька спокойна. И какую бы шалость он там ни задумал, я слегка подпорчу его планы - что-то безнаказанно замышлять у меня за спиной.

17. Алекс



Интересно, это куда же она поехала?

Раньше ни с кем не общалась. Не было ни одной подружки, кроме Ленки, а теперь вот - пожалуйста: «Вернусь нескоро». Мне конечно, даже на руку: привезут заказанную кровать пока её не будет. Но как-то даже обидно: бросила больного мужа - и по подружкам. Ох уж эти девочки!

- Александр Юрьевич, - перезванивает через полчаса, как я и просил, главный бухгалтер.

Женщина она опытная, деловая, толковая, но повидала на своём веку столько крупных предприятий, канувших в лету, что особо в возрождение «Гладиатора» не верит, а потому хоть и подрабатывает ещё на меня, но без особого энтузиазма.

- Я перевела деньги, как вы и просили, но счета практически пусты, а после оплаты налогов там уже и переводить будет нечего, - голос у неё жёсткий, даже чуть более колючий, чем всегда, что не удивительно, ведь звоню я в последнее время только с одной просьбой. - И Елизавета завезёт документы в течение дня.

- Елизавета? - переспрашиваю, задумавшись о своём. Её монотонный голос почему-то всегда так на меня действует - отключает внимание.

- Моя помощница, Лиза, вы её видели.

- Да, да, - вспоминаю девушку, что приезжала как-то в офис, пока я ещё там появлялся. Маленькая, пухленькая, похожая на толстого мышонка. Да, да, да. И тут же вспоминаю Маринку. Как же мне её не хватает. И особенно не стало хватать, когда все эти неприятности повалили как из рога изобилия. Она и рассказала мне, куда уехала Вика. Даже круизную компанию называла. Кажется, она устроилась туда же. Но у неё своя жизнь, у них со Стасиком, у меня - своя.

- Александр Юрьевич? Что-нибудь ещё? - снова включает меня голос бухгалтера.

- Нет, нет, спасибо большое, Екатерина Александровна. Всего доброго!

Так, бухгалтерские документы скоро будут. Посмотрю на свои оставшиеся активы: сразу их продать пока окончательно не обесценились или подождать «интересное» предложение от Грома?

Теперь юридические вопросы.

- Василий, ну что там у нас? Как дела?

- Ожидаемо плохо, Александр Юрьевич, - гундосит юрист. - В суд подали на все службы, на каждый клуб в отдельности. Но вы же знаете, как это всё медленно.

- А на все по отдельности-то зачем?

- Потому что у них разные владельцы и права собственности. И так правильно. Можем, хоть один клуб отстоим. Особенно тот, что лично ваш.

- Ты простыл что ли? - морщусь от того, как он гнусавит. Или у него всегда по телефону голос такой противный, просто я раньше не замечал?

- Простыл, - кашляет он, словно в подтверждение, и, отвернувшись, сморкается. Почему-то представляю себе огромных белый платок.

Собственно, у парня в дедушкиных очках почему бы не оказаться в кармане и дедулиной портянке. Но отдать ему должное, этот сутулый доходяга один верит в успех всей этой юридической возни. Или в свой незаурядный ум. Хотя в умственных способностях парня, который так выглядит, да ещё давится соплями, вряд ли кто, кроме него, да, пожалуй, меня, знавшего его в деле, не усомнится.

- Вась, да ты сильно там костьми не ложись. Делай, что положено, и лечись давай.

- Да я уже поправляюсь, - снова кашляет он. - Александр Юрьевич, я тут только над одним вариантом всё думаю. И вот чем больше думаю, тем мне всё больше кажется, что может сработать. У нас в договоре есть один пункт, если правильно его истолковать... - начинает он опять занудствовать.

- Вась, не стоит оно того. Никому не надо. И мне прежде всего. А договоры ты же сам составлял, кому как тебе не знать.

- Вот, как знал, - оживляется он на похвалу. - Ладно, Александр Юрьевич, не буду вас задерживать. Вы, наверно, заняты. Говорят, ваша жена вернулась.

- Кто говорит? - я аж подпрыгиваю на кровати.

- Так в «Идиллии» все. Татьяна, - снова покашливает он. Но, мне кажется, тут уже по другому поводу. Ах, Татьяна, значит? - Виктория заезжала, вас искала.

- Я и забыл, да, - многозначительно ему поддакиваю. И поспешно прощаюсь: на другой линии у меня наконец-то доставка.

А я забыл? Я и не знал, где Вика меня искала и как нашла. И почему вернулась так рано, ведь у неё контракт на полгода, я видел в её документах. Там вообще много интересного, в её бумагах, а у меня было полно свободного времени. Зато пусть не как открытая книга, но я стал лучше её понимать. Глубже.

Обо всём этом я думаю, стоя у открытой двери, пока, пыхтя и ругаясь, на наш четвёртый этаж грузчики тянут огромный матрас.

- Здравствуйте, Александр Юрьевич, - улыбается мне во все свои через один зубы Галина, соседка с третьего этажа, - женщина широкой души и невысоких моральных устоев. - Кроватку решили прикупить? А я мальчикам вот подсобить решила. Держите, - протягивает она пакет, с фурнитурой, - и дверь им в подъезд открыла.

- Положите, пожалуйста, на стол, - показываю я ей рукой, а парням, что корячат матрас, - в противоположном направлении.

И эти потрёпанные жизнью «мальчики» не первой свежести заносят его и прислоняют к стене.

- Вот эту вещь ещё, пожалуйста, унесите в другую комнату, - в этот раз в направление моей руки попадает старая кровать. - А все остальные запчасти - на её место.

- Там это, кровать последняя была, - потирает бровь бригадир команды в фирменных комбинезонах мебельного магазина. - Мы не стали разбирать. Да и вам проще - не собирать, не мучиться. Только вот уголок, когда грузили, коцнули. Но если к стене, скажем, поставить... - мнётся он.

- Сильно? - соображаю я, что не собирать - это хорошо, но брак - это плохо.

- Да нет, терпимо, - пожимает он плечами. - Ну что, нести? Или будете ждать, когда новая поставка будет? Через пару месяцев.

- Хм-м-м... - делаю я вид, что думаю. Пара месяцев?! Да вы издеваетесь? Я столько не вытерплю. И, собственно, это делает выбор за меня. - То есть менеджер не знает?

- Не-а, - качает он косматой гривой. - И вы уж ему не говорите, если что. Может, сами взглянете?

- Галина, будьте добры, - вспоминаю я про разглядывающую Викины раритеты любопытную соседку. - Мне нужен ваш совет как опытной женщины. Не могли бы взглянуть на повреждения и честно мне сказать, стали бы вы спать на такой кровати. Если да, то пусть поднимают.

- Да это я мигом, - подрывается она, и приободрившийся бригадир галантным жестом приглашает её впереди себя.

Буквально через несколько минут я слышу её властный голос, раздающий на весь подъезд указания. Но перед грузчиками с кроватью поднимается «толстая мышка» с увесистой папочкой документов в руках.

- Елизавета, будьте добры, пройдите пока на кухню, тут накладочка небольшая, - показываю я ей направление. - Чайку себе налейте. Сырничек съешьте.

- Так это вам кровать несут? - не выказывает она никакого смущения и правда исчезает, видимо, прельстившись сырником.

Честно говоря, я смертельно устал. От этого шума, запаха подъезда, в котором кто-то жарит рыбу, от всей этой суеты. И я себе явно польстил, когда эту кровать ещё сам хотел собирать. Меня тошнит, я хочу лечь. Но мне вот теперь даже лечь и не на что. И я искренне рад, что к этой кровати осталось прикрутить только спинку.

- Так что, не будете жаловаться? - вытирает пот запыхавшийся бригадир.

- Я считаю, спать можно, - уверенно заявляет женщина, указывая на незначительный скол. Хотя, конечно, учитывая стоимость этой кровати... Да, хрен с ним!

- Не буду, если вы мне тоже окажете одно одолжение, - с кислой миной держу в руках документы, но медлю с подписью. - Вынесите, пожалуйста, вон ту старую рухлядь на помойку.

- Да легко, - соглашается обрадованный бригадир. - Ваня, иди-ка прикрути этот подголовник.

- Там ещё полка, встроенные светильники, - мычит недовольно Иван.

- Ты хочешь назад это нести? - рыкает на него бригадир и рассыпается в любезностях перед Галиной, когда та кидается снять постельное бельё со старой кровати, чтобы они могли её вынести.

Боже, ну наконец-то! Слава богу! Я избавился от вони этих грузчиков, от гама и споров. Я становлюсь абсолютным социофобом - смертельно устаю от людей. Падаю на стул, измученный, обессиленный, провонявшийся жареной рыбой. А сердобольная Галина ещё берётся застелить новый матрац.

И что-то рассказывает мне о своей незатейливой жизни, когда входная дверь открывается ключом.

В этой немой сцене я, видимо, мало что правильно оценил. Но Алла Константиновна, выросшая на пороге напротив, оценку увиденному дала моментально.

- Ах ты, шалава распутная! - оглашает она квартиру почти боевым кличем. - Ты что же здесь делаешь, бесстыжие твои глаза? - набрасывается она с кулаками на опешившую Галину. - Уже и постель она стелет, тварь. Жена не успела за порог. А ну вымётывайся отсюда!

И она не шутит. Хватает соседку за волосы и под её возмущенный визг тянет к двери.

- А ты кто такая? - вырастает на её пути жующая сырник и прибежавшая на шум Мышка. - А ну-ка тоже собирай свои манатки и на выход.

- Но я по работе, - подхватывает Елизавета на лету брошенную в неё куртку, даже не её - Викину, но Алла Константиновна, руководимая праведным гневом, не видит преград.

- Видали мы таких работниц! Понаехали! Давай, давай, - выталкивает она в дверь вопящую Галину.

И возвращается-таки за Мышью. И её выталкивает из квартиры тоже.

- Ай-яй-яй, приличный человек! Жена за него беспокоится, думает, больной, - качает она головой, прежде чем захлопнуть двери. - А он устроил тут. Тьху!

В полном шоке я слушаю, как они все вместе ещё переругиваются перед дверью. И вдруг замолкают.

- Что здесь происходит? - слышу я Викин голос.

Ну, вот и устроил жене сюрприз. И смех истерический, безудержный душит меня в ожидании, когда откроется дверь.

18. Виктория



Они молчат, а потом начинают говорить все сразу: Алла Константиновна, Галя с третьего этажа и незнакомая пухленькая девушка почему-то с откушенным сырником в руке.

- Я просто помочь, - визжит громче всех Галя.

- Сделала всё, как ты просила, а оно вон что, - кипятится Алла Константиновна.

- Принесла документы, - гневно жуёт девушка.

И мне ничего не остаётся, как только открыть дверь и спросить, что вообще происходит, у Алекса.

Но прямо от входа мне открывается такой вид, что я разом забываю про всё. По центру комнаты изголовьем к стене стоит новая двуспальная кровать. А Алекс сидит на стуле и вытирает слёзы, явно от смеха.

- Что за...? - бросаю я сумку и иду к этому титаническому сооружению. Оно матово поблёскивает тёмной отделкой, пахнет кожей и деревом и выглядит как инопланетный объект в этой давно не видевшей ремонта квартире.

- Надеюсь, здесь тебе не будет тесно, - у Алекса такой невинный вид - обнять и плакать. Но это не ко мне, потому что моей старой кроватки и след простыл.

Разгоняю всю эту гоп-компанию, выслушав по отдельности каждую даму, благодарю и выпроваживаю лично, извиняясь за недоразумение.

- Где моя кровать? - вырастаю на пороге комнаты, уперев руки в бока.

- Иди ко мне, - Алекс со вздохом облегчения ложится на новенький матрас и похлопывает по нему рукой, приглашая меня занять горизонтальную позицию рядом. - Зачем она тебе?

- Не зачем, а почему ты выкинул её без моего разрешения, - кипит во мне праведный гнев. - В конце концов, я провела на ней лучшие годы своей жизни. И ты не имел права распоряжаться моими вещами не посоветовавшись.