25. Алекс



- Слушаю тебя, Алекс Берг.

Полина сидит за своим рабочим столом по центру, а я напротив, за приставленным длинным столом для переговоров. И после всяких реверансов и чашки кофе я перехожу к самому актуальному из моих вопросов.

- Скажи мне, только честно, ты и правда считаешь эту затею с «Идиллией» стоящей или просто решила шутки ради поддержать мою жену? - побарабанив пальцами по столу, встаю, чтобы подойти к окну.

- Никаких шуток. Но смотря как на самом деле у вас обстоят дела, - разводит Полина руками и встаёт тоже. - И советую рассказать честно. Ты же за помощью пришёл, если я правильно тебя поняла, а я не буду инвестировать в твои проекты, пока у меня на руках не будет полной картины.

Полина встаёт рядом со мной у окна. Я смотрю на раскидистую липу во дворе. А она прислоняется к подоконнику спиной.

- Нет, Полин, я не денег у тебя пришёл просить. Помощи, но не денег. И совета.

- Грош ему будет цена, если все твои активы принадлежат Демьянову, а ты там... не пришей, сам знаешь куда, рукав.

- Мне полностью принадлежит первый «Айсберг», вместе со зданием. И «Идиллия». Тоже со зданием и всей инфраструктурой, но двадцать процентов её акций - у его новой жены.

- «Айсберг» закрыт? - скорее констатирует она, чем спрашивает.

- Да, якобы из-за нарушений в правилах эксплуатации, но мы судимся. Но каждому клубу отдельно.

- Умно. Сам придумал? - откидывает она голову назад, чтобы на меня посмотреть. И такой соблазн сказать «да».

- Мой юрист.

- Молодой? Красивый? Холостой? - улыбается она. - Познакомишь?

- Смотря для каких целей, - сдерживаюсь, чтобы не прикрыть лицо рукой, представляя рядом с ней Васю. - Но мозг трахать он мастер.

- Значит, мой вариант. Но вернёмся к нашим баранам. Так какого чёрта ты подарил столько акций своему бывшему директору?

- Это же мировая практика, когда хороший топ-менеджер становится совладельцем компании.

- Ясно, - разворачивается она к окну. - Значит, спал с ней. Но не женился. Поэтому она так ополчилась? И что теперь будешь с этим делать?

- Я уже женат, - и совсем не удивлён, что она ознакомилась со всем, что так усиленно муссировалось прессой. - Один лысоватый товарищ корреспондент в очках, как у Гарри Поттера, проследил карьеру Наденьки от школьницы из провинциального городка до директора «Идиллии» и сделал однозначный вывод: «в том, что молодая супруга Демьянова ополчилась исключительно на своего бывшего работодателя, Александра Берга, явно личная неприязнь, связанная с несостоявшимся замужеством».

Цитирую я по памяти, откуда она могла нахвататься этих сведений. Первое время я за всем этим ещё следил, но потом забил даже заглядывать.

- Это же легко поправимо! - восклицает Полина.

- Да, Надежда выбрала более достойную пару, - улыбаюсь на её намёки. - Но мне нужна твоя помощь не с тем, чтобы её развести с мужем, а чтобы выкупить акции.

- Неумно. И это точно придумал не твой юрист, - смеётся она. - Хотя направление выбрал верное. Прежде чем вкладывать в компанию, надо полностью вернуть над ней контроль. Но что поменяется, если от одной ревнивой бабы акции перейдут к другой?

- А ты ревнивая? - опускаю её ремарку про «неумно». Там всё умно, всё продумано, проверено и просчитано, просто она сделала поспешные выводы, но и я не спешу её разубеждать. Чем сильнее она заблуждается на мой счёт, тем лучше. Чем самоувереннее себя ведёт, тем больше сделает ошибок, если попытается со мной играть всерьёз. Я никому не доверяю,  а особенно ей. Но если хочет стать другом - такой шанс у неё тоже есть.

- До жути. А ещё вспыльчивая, истеричная, временами совершенно неконтролируемая, - и, словно подтверждая свои слова, она отрывает сухой листок у стоящего на окне цветка. - Вот тебе, вот! - раздирает его на мелкие кусочки.

- Кого-то ты мне напоминаешь, - разворачиваюсь, так как превращённый в мусор листик она несёт выкинуть в урну.

- Твою жену? - отряхивает она ладони.

- Если бы. Меня самого.

Её брови ползут наверх, когда она разгибается.

- А мне казалось, ты невозмутимый и ничем не прошибаемый, но вижу, - кокетливо опирается она бедром на стол и складывает на груди руки, - в тихом омуте черти водятся.

- Ещё какие, - потирая бровь, смотрю на неё исподлобья. - И ты бы, наверно, была в курсе, если бы знала меня поближе.

- Хм, - слегка покачивает она головой, принимая справедливость замечания, но явно задетая. - Думаешь, развеял свои сомнения? Хорошо, заблуждайся на этот счёт сколько влезет.

Она даже фыркает недовольно. Но вроде смиряется. Начинает складывать ровными стопочками разбросанные по столу бумаги. И о чём-то думает.

- Скажи, а какой срок у твоей жены? - огорошивает меня неожиданным вопросом.

- Три месяца. Двенадцать недель, если быть точным. А что?

- Просто она такая худенькая, и живота ещё совсем не видно.

- Да, доктор сказал, что ей бы не мешало побольше есть, а то дитё слегка не дотягивает для такого срока.

- Мн-н-н, - оборачивается она на календарь, и, показывая пальцем, отсчитывает про себя. - Значит, она залетела где-то в середине марта?

- В середине февраля, Полин. Я был вместе с ней сегодня у гинеколога.

- Да?! - снова поворачивается она к календарю, недоумевая. - Двенадцать акушерских недель или фактических?

- Понятия не имею, - не нравится мне её нездоровая дотошность.

- Плюс две, ладно хрен с ним, - подходит она вплотную к календарю, тычет пальцем в двадцатые числа февраля. - А когда она уехала?

- Полина, тебя это не касается, - опускаю её руку. И мне неприятно вспоминать, но у врача тоже был вот такой удивлённый взгляд, когда она записывала дату последней менструации. Но доктор промолчала.

- Нет, касается, - отталкивает она мою руку. - Ты такой доверчивый Берг. Одной подарил двадцать процентов прибыльной компании. Вторую принял назад беременную, да с распростёртыми объятиями. А если это не твой...

- Третьей поверил, что она случайно нашла меня в подворотне, - перебиваю я, улыбаясь. - Да, женщины вероломны. Расскажи мне лучше, какого чёрта ты меня выслеживала.

- А почему сразу выслеживала? - хмыкает она. Идёт вдоль стола, оставляя пальцем длинный след на его полированной поверхности, а потом садится в кресло, закидывает ногу на ногу и, наконец, поднимает на меня взгляд. - А что, если я просто ждала настоящего отца своего ребёнка?

- Полина, Макс не мой сын, - тяжело вздыхаю. Не знаю, чего она добивается, вызывая во мне все эти сомнения, но разговор явно ушёл не туда. А у меня ещё столько дел, что жалко тратить время на всю эту пустую болтовню. - Если тебе нужно время подумать на счёт покупки акций, позвони, как созреешь. Если нет, давай я сразу расскажу, в чём состоит план, и будешь думать потом.

- Рассказывай, - кивает она на стул без лишних вопросов.

Но мне не приходится даже садиться. Я объясняю, чего хочу, не вдаваясь особо в детали, и трачу на это буквально несколько минут.

- Договорились, - выносит она свой вердикт. - Я участвую.

- Отлично. Тогда встретимся в «Идиллии» через пару часов.

И я почти выхожу, уже думая о том, куда отвезти на обед Вику, когда Полина меня окликает.

- Знаешь такую игру, когда партнёру по сексу завязывают глаза?

Что? Чёрт! Останавливаюсь в дверях, а память уже услужливо подсовывает воспоминания.

- Тебе понравится, Алекс, - Настя завязывает мне чёрной повязкой глаза. - Это всё равно, что заниматься сексом с другой девушкой...

И я сижу, ослепший, предвкушающий, когда мои руки прикасаются к её телу. Другим кажется всё: мой фетиш - соски, упругие, крупные, налитые; и округлость груди в ладонях ощущается более полновесной; и ягодицы более мягкие, слишком податливые. Мне нельзя притрагиваться только к лицу. И нельзя ни о чём спрашивать. Но я слышу, как она дышит.

Слышу, как шепчет моё имя... Саша.

Нет! Чёрт побери, нет! Это не могла быть Полина. Это была Настя Яновская. Та девушка, с которой я изменил Свете. Это была просто игра, и я согласился. Я бы на что угодно тогда согласился, лишь бы развеяться, лишь бы хоть на время забыть свою обдолбанную жену.

- Нет, не знаю, - едва оборачиваюсь. - Встретимся в «Идиллии».

И закрываю за собой дверь.

26. Виктория



- Это дурацкий план. Совершенно дурацкий, - расхаживаю я по кабинету, в котором четыре человека, но говорю только я.

Алекс всё рассказал мне за обедом, но я сначала обрадовалась, что он решил подключиться к спасению «Идиллии», а потом пожалела об этом. Столько авантюризма во всей этой затее с акциями, столько сомнительных моментов. И всё ради чего? Чтобы Наденька не имела наших денежек?

Наталья Владимировна сосредоточенно курит в открытое окно. Берг играет степлером, сидя на её месте. А Полина рассматривает каталог французского белья, старенький и зачитанный до дыр, как хороший порножурнал.

- Он дурацкий, потому что в нём участвую я? - даже не поднимает она глаз, но голос у неё спокойный и даже мягкий.

Берг на её реплику отвечает щелчком, с которым он усердно скрепляет две цветных бумажки для записей. А Наталья Владимировна только пожимает плечами. Она всего лишь производственник, и, так же, как и я, ничего не понимает ни в каких «акциях-хренакциях».

- С чего она должна их продать именно сейчас? И именно тебе? - оставляю и я её замечание без внимания.

- Правильно вопрос поставить не так, - откладывает Полина журнал и грустно вздыхает. - С чего я предложу ей их купить? С того, что компания вот-вот обанкротится, и я её выкупаю под свои нужды. И она либо отдаёт мне акции за копейки, либо останется ни с чем. Акции и надо покупать тогда, когда они ничего не стоят. То есть именно сейчас. Потом, когда вы начнёте вкладывать деньги в компанию, момент будет упущен. На счетах появится прибыль, и стоимость бумаг будет расти. А ты, насколько я поняла, собралась за «Идиллию» побороться, - поясняет она мне как маленькому ребёнку. - А без полного пакета - это как затевать ремонт в доме, часть которого принадлежит не тебе. Александр Юрьевич прав, Вика.

- И ты туда же, - плюхаюсь я на стул. - И почему я думала, что ты меня поддержишь? Ты такая же авантюристка.

Берг беззвучно ржёт, любуясь своими бумажками. Наталья Владимировна только разводит руками на мой укоризненный взгляд.

- Вик, ну серьёзно, - улыбается Полина. - Двадцать процентов - это значит пятая часть прибыли. И она будет уходить в чужой карман. Ни на развитие, ни в оборотные средства, ни на оплату расходов. Просто выкидываться. А ваш «партнёр по бизнесу», - пальцами показывает она кавычки, - будет их намеренно выводить. Вам на зло. Поэтому начать надо именно с этого.

- А если она не продаст? Если тебе не поверит? Начнёт следить за тобой, проверять.

- Она и проверит. И, возможно, это будет небыстро. Потому что, если я буду её торопить, она сразу заподозрит неладное. И как акционер ещё и запросит ваш баланс. Поэтому пока и нужно посидеть тихонько и никуда не торопиться.

И да, конечно, она права. И всё то же самое пояснил мне и Берг. И немного больше, то, чего Полине знать не следует.  Но только вот именно времени у меня на это ожидание и нет. Когда родится малыш, мне будет уже не до этой компании. Да и кто мне позволит! Уж точно не Алекс.

Но смиряюсь с их железобетонными доводами. Хотя упущенное время - не всё, что мне не нравится.

- Ладно, хрен с вами, - недовольно скрещиваю руки на груди.

- Вот и славно, мой боевой поросёночек, - облегчённо вздыхает Берг. - Значит, двигаемся по намеченному плану. Пока будем создавать новое юридическое лицо, - наконец, откладывает он свои бумажки, - на твою подругу Ленку.

- Вот этот пункт плана мне особенно не нравится, - встаю я.

- Но ты же ей доверяешь?

- Я-то доверяю, но...

- Значит, решено, - перебивает он и встаёт. - Даю распоряжение юристам. Полина выкупает акции. Потом переоформляем компанию на тебя - и всё, ты полноправная владелица «Идиллии», - перечисляет он, словно это просто, как мебель в комнате переставить. Это - туда, это - сюда, а это - в коридор.

- А если Ленка не согласится?

- А вот это уже твоя задача: её убедить, - обнимает он меня за плечи и мягко подталкивает к выходу. - Но раз уж мы всё равно туда едем, вот по пути убедим и Ленку, а сейчас - буду тебя снова кормить, - он зажимает мне рот рукой. - Все вопросы потом. Потом!

Как-то обидно, что он так нагло применил грубую мужскую силу. Не дал даже попрощаться. Да и сам ушёл хоть и молча, но не по-английски, как джентльмен, а вынес меня на руках, как неандерталец добычу. Поэтому всю дорогу я молчу. А Берг усиленно делает вид, что этого не замечает. Словно о чём-то сосредоточенно думает, но на самом деле просто держит лицо. Узурпатор хренов! Не удивлюсь, что всю эту аферу с акциями он и задумал только для того, чтобы я ничего не делала. Раньше же его эти акции совсем не напрягали. А теперь: нечего не знаю, без акций нельзя.