– Ты что, с ума сошла? Не буду я с ним танцевать, а тем более приглашать его. С какой стати? Уволь меня от своих затей! Этот человек мне чрезвычайно неприятен, – с нескрываемым раздражением произнесла Наташа.

И поднялась с кресла.

– Ты куда это? – испуганно спросила Лена и состроила умоляющую гримасу.

Наташа усмехнулась и выпустила шарик.

– Мне вообще-то не мешало бы в ванную, – сказала она уже более мягким тоном.

– Да, да, конечно, – пробормотала Лена, – по коридору налево.

Наташа, легко лавируя между танцующими парочками, вышла из комнаты. Шарик остался лежать в глубине кресла, мягко поблескивая красными боками. Лена сбросила его на пол. Лицо ее приняло обиженное выражение.

Наташа быстро нашла ванную и, прикрыв дверь, посмотрела в зеркало. Она увидела строгое бледное лицо с нахмуренными стрелками бровей и недовольно поджала губы.

«Ну и вид! – подумала Наташа. – Приехала, называется, отдохнуть. Какая я бледная, просто серая! И тени под глазами. Зачем я здесь? – Она сморщила нос. – Хотя, Лена – все-таки школьная подруга. Хорошо, что повидались. Но она не меняется! Все такая же простушка! А муж у нее довольно милый и на вид такой спокойный, основательный. Впрочем, таким простеньким обычно везет с замужеством. Не то что мне. – Ее янтарные глаза потемнели и стали печальными. Уголки пухлых розовых губ опустились вниз. Она вновь глянула в зеркало. – Что это я? Главное, не распускаться! И, пожалуй, лучше уйти отсюда под благовидным предлогом».

Наташа сполоснула лицо водой, пригладила волосы и шагнула к выходу.

В этот момент дверь распахнулась, и в ванную влетел разгоряченный Сергей. Он мгновенно защелкнул замок и прокричал кому-то:

– Ну, уж нет! Здесь ты меня не достанешь. А я буду взывать к защите от сексуальных домогательств до тех пор, пока меня не освободят.

За дверью послышался звонкий смех, крики, затем последовал громкий и настойчивый стук в дверь.

– Спасите, помогите, насилуют! – дурашливо фальцетом выкрикнул Сергей и потом добавил грозным голосом: – Немедленно оставьте меня, – и, давясь смехом, продолжил: – а не то я… – Он осекся, так как, повернувшись, только сейчас заметил, что он не один. – Ага! – довольно злорадно воскликнул Сергей, и в его глазах заплясали чертики. – Вы тут! А слона-то я и не заметил!

Наташа вздернула подбородок и сухо произнесла:

– Я не слон! И разрешите, я пройду.

Она двинулась к двери. Сергей стоял спиной к выходу, и его высокая широкоплечая фигура практически загораживала выход.

– Откройте немедленно! – странно сорвавшимся голосом крикнула Наташа, подумав недоуменно: «Что это я? Кричу?»

– Да не ори ты! – весело сказал Сергей.

Повернувшись к ней спиной, он начал дергать ручку. Повозившись с минуту, развернулся к Наташе и, нахально глядя ей в глаза, радостно сообщил:

– Не открывается! Замок заело.

Его взгляд скользнул по ее лицу, губам и остановился на вздымающейся груди, плотно обтянутой черным жакетом с довольно глубоким вырезом.

– Немедленно выпустите меня! – строго сказала Наташа.

И тут же почувствовала, как рука обвила ее талию и, скользнув ниже, обхватила бедра. Резким рывком Сергей притянул к себе задохнувшуюся от возмущения девушку и заглянул в ее ставшие очень темными от расширившихся зрачков глаза. Оцепенев, она увидела, как его лицо склоняется все ниже. Его яркие, переставшие улыбаться губы неумолимо приближались. Она почувствовала едва уловимый запах вина и свежий аромат одеколона, ощутила, как его бедра тесно прижимаются, а руки медленно скользят по спине и плечам. Наташа хотела вырваться, но непонятно откуда взявшееся томление лишило ее сил. Губы пересохли, веки отяжелели, голова странно закружилась, тело обмякло. Наташа приподняла лицо, словно подставляя губы для поцелуя. И тут же почувствовала влажное прикосновение. Она ответила, сама не понимая, что делает. Но желание было слишком сильным, и ей захотелось просто поддаться ему, ни о чем не рассуждая. Она чувствовала, как его губы прижимаются все сильнее, ощутила пальцы, забирающиеся под жакет, вздрогнула и попыталась отстраниться. Но Сергей крепко прижал ее и вновь начал целовать все более страстно и настойчиво. Когда его язык проник ей в рот, Наташа резким движением освободилась из цепкого объятия и влепила звонкую пощечину. Оттолкнув Сергея, она дернула ручку, и та, к ее удивлению, легко поддалась. Дверь с треском распахнулась, из коридора тут же выглянули две хихикающие растрепанные девушки, но увидев покрасневшую разозленную Наташу, мгновенно скрылись в гостиной. Из кухни вышла испуганная Лена и недоуменно воззрилась на подругу. Но та быстро взяла себя в руки. Поправив волосы, одернув жакет и выпрямив спину, она проговорила чуть задыхающимся голосом:

– Лена, мне, пожалуй, пора. Еще много дел, а уже поздно. Я ухожу. Попрощайся за меня со всеми. Было очень мило. Созвонимся как-нибудь. До свидания!

И она решительно направилась к двери. Лена двинулась за ней, растерянно приговаривая:

– Да, да, конечно. Я все понимаю. Позвоню обязательно. Еще увидимся.

Она открыла входную дверь и подождала, пока Наташа вызовет лифт. Затем, защелкнув замок, пошла на кухню, где увидела мужа.

– Знаешь, ну просто чужой человек, – с возмущением проговорила Лена. – Как же она изменилась! Да она на нас косыми не глядела. Мы для нее просто козявки какие-то. Обидно, знаешь ли! Так официально держалась.

Боря глубоко затянулся. Потом ласково глянул на нее и передал сигарету.

– Да забудь ты об этом! Повидались и хорошо. Нам что, детей с ней крестить? – спросил он.

Его глаза смотрели насмешливо. Потом он встал и обнял Лену за плечи.

– Пойдем лучше с ребятами выпьем, – предложил он.

– Пойдем, – легко согласилась Лена и улыбнулась в ответ.

Она смяла недокуренную сигарету, бросила ее в пепельницу и поправила прическу. Они вместе вошли в комнату. Гости к этому времени были уже немного утомлены танцами и выпитым вином. Веселье пошло на спад. Многие сидели небольшими группами и лениво переговаривались. Лена поискала глазами Сергея и увидела, что он в одиночестве стоит на балконе, свесив голову вниз. Она подошла к нему и тоже посмотрела вниз. От подъезда в этот момент отъезжала серебристая машина. Скоро она скрылась в сером сумраке улицы. В руке Сергея трепетал алый шарик.

– Ну, как тебе моя школьная подруга? – спросила Лена.

Сергей искоса глянул на нее и нехотя ответил:

– Много о себе понимает, а сама – «синий чулок». Не выношу таких!

Лена вздохнула и заметила:

– Надо же, никому Пташка не понравилась!

– Сама виновата, – подытожил Сергей. – Проще надо быть с людьми, и они к тебе потянутся.

Он выпустил шарик и тот плавно полетел вниз, тускло алея в сумеречном свете летнего вечера.

Прошло несколько дней, и Наташа почти забыла о неприятном инциденте, случившемся с ней в гостях. Она решила в этот отпуск полностью отвлечься от всех своих проблем. Наташа много времени проводила с мамой, гуляла в одиночестве по Москве, по своим любимым местам, и постепенно душа ее начала наполняться долгожданным покоем. Наташа словно вернулась в детство, юность, но воспоминания мало тревожили ее, так как она понимала, насколько отличается сейчас от той девчушки-школьницы с короткой стрижкой, вечно смеющимся ртом и задорным взглядом. Мальчики почему-то мало интересовали ее, Наташа предпочитала проводить время в Зоологическом музее или зоопарке, часами разглядывая птиц. А в выходные довольно часто ездила с Леной на Птичий рынок, бродила между клеток с пищащими канарейками, крикливыми попугаями или толстыми нахохленными голубями. Правда, однажды Наташа не на шутку влюбилась в мальчика из параллельного класса. Звали его Саша. Она не обращала на него внимания, пока однажды не столкнулась с ним на рынке. Он продавал двух молодых волнистых попугаев. Девочки, обрадовано смеясь, подбежали к нему. Саша, увидев их, сильно покраснел, но они вполне дружелюбно стали расспрашивать его, что он тут делает. Оказалось, что Саша тоже обожает птиц. У его попугаев появилось потомство, вот он и решился отправиться на птичий рынок. Наташа попросила подарить птенцов ей, и парень весьма охотно согласился. Затем они поехали к ней домой. Пока устраивали птенцов на новом месте, болтали обо всем. Наташа чувствовала себя на удивление легко с Сашей. И довольно скоро он стал частым гостем в их доме. Ей нравились его серые близорукие глаза, волнистые темно-русые волосы и всегда серьезный вид. Она стала скучать без него и сама не заметила, как сильно влюбилась. Наташе казалось, что парень не видит этого и общается с ней только как друг.

Но однажды, когда мама ушла вечером в театр, Саша задержался у нее дольше обычного. Они сидели на диване. Быстро смеркалось, но свет почему-то включать не стали. Разговор, вначале очень оживленный, стал затихать, и вскоре они вообще замолчали. Саша внезапно навалился на нее и, грубо тиская, стал торопливо и неумело целовать в губы, щеки, шею. Наташа оцепенела от неожиданности. Но потом ей стало настолько противно ощущать его мокрые губы на своем лице, что, разрыдавшись, она с силой оттолкнула его и начала молотить, не разбирая, сжатыми кулачками. Саша почему-то разозлился и, отскочив, крикнул:

– Дура! Какая же ты дура!

Потом молча оделся и ушел. Для Наташи все произошедшее оказалось настоящим ударом. Ее чистая любовь мгновенно улетучилась, и она долго испытывала отвращение к самой себе и к противоположному полу. Ей казалась, что она нечаянно в чем-то испачкалась, в чем-то липком, грязном и несмываемом. Саша по прошествии времени пытался наладить с ней отношения, но она только смотрела на него с нескрываемым презрением и зло смеялась.

Когда Наташа подросла и превратилась в хорошенькую девушку, то от поклонников у нее не было отбоя, но она никого к себе не подпускала. А ее острый язычок и ядовитые шуточки быстро ставили на место особо назойливых. А потом учеба в университете полностью поглотила ее. И уже на последнем курсе она познакомилась с молодым человеком, приехавшим из Киева в Москву по делам, и неожиданно для себя увлеклась им с первой же встречи. Евгений был старше ее на десять лет. Он занимал пост генерального директора одного из крупнейших винодельческих предприятий Украины. Наташе нравился сам стиль общения взрослого, умного, воспитанного мужчины. Она чувствовала себя с ним комфортно и уверенно. Евгений красиво и серьезно начал ухаживать за Наташей, и вскоре она не сомневалась, что влюбилась. Когда она закончила учебу, Евгений предложил ей выйти за него замуж и перебраться в Киев. Наташа, к удивлению многих, согласилась. Молодожены уехали, и все вроде бы пошло как по маслу. Наташа поступила в аспирантуру Киевского университета, продолжала заниматься любимым делом, жила в роскошной пятикомнатной квартире в центре города, имела все, что можно купить за деньги, но счастье куда-то исчезло. Наташа довольно быстро обнаружила, что они с мужем совершенно разные люди, настоящего понимания между ними нет, Женя, конечно, любит ее, но по-своему, и скорее, как красивую редкую игрушку, которую нужно беречь, так как она его собственность. К тому же интимная жизнь у нее как-то сразу не заладилась. Брачная ночь, которую она ждала с трепетом девственницы, принесла лишь боль и отвращение. К тому же Женя был удивлен, что она нетронута и, как это ни покажется странным, неприятно удивлен. В Москве он не раз пытался сблизиться физически, но Наташа всегда мягко отказывала, не объясняя причину. А ему, видимо, и в голову не могло прийти, что она до сих пор девственница. После свадьбы они отправились домой. Женя, как только они оказались в квартире, набросился на нее. Наташа даже не успела снять белое платье, как он уже закинул ей подол на голову. Она потеряла равновесие и упала на кровать. Женя навалился на нее. Он дышал тяжело, больно тискал все ее тело. Она извивалась под ним и пыталась откинуть подол платья с лица. Но он не обращал на это внимания. Боль оказалась сильной. Она застонала сквозь стиснутые зубы, но Женя, видимо, неправильно истолковал эти звуки и не отпустил ее. Она задыхалась под пышным многослойным капроновым подолом, терпела боль и уже не пыталась освободиться. Наташа ждала лишь одного, когда эта пытка закончится. После такой брачной ночи она долго не могла заставить себя еще раз решиться на близость. Женя не понимал ее холодности и замкнутости. Потом они серьезно поговорили на эту тему, но муж обвинил ее в том, что она заранее не предупредила.

– Да я и представить не мог о таком! – возмущенно говорил он, бегая по спальне. – И это в наш-то век всеобщей дозволенности и, я бы сказал, распущенности молодых девиц.

– Но ведь ты видел кровь, – тихо ответила Наташа.

– Да откуда я знаю все эти ваши женские дела? – пожал он плечами и остановился напротив нее. – Я когда заметил, то решил, что у тебя начались месячные. Поэтому и прекратил. А ведь я хотел всю ночь наслаждаться близостью. Я столько ждал этого! Да я просто с ума сходил от желания! И никак не мог насытиться. Конечно, ты должна была сказать мне, что нетронута. Я был бы более нежен.