Они смотрели друг другу прямо в глаза.

— Покажите мне остальные письма. Пока не придумали, как справиться со всем этим.

В эту минуту, в эту короткую минуту он был ей противен. Шантел могла бы не показать этого, ведь она была хорошей актрисой. Но она не стала скрывать своего презрения. Впрочем, не успела она заговорить, как Мэт положил ей на плечо руку. Его пальцы, как и ее, беспокойно двигались.

— Прошу тебя, Шантел. Подумай, прежде чем сказать.

Шантел не сводила глаз с Квина.

— Я не скажу, что о вас думаю. — Но тут ее губы снова искривились, и она заскрежетала зубами. — А может, и скажу.

— Шантел, — Мэт слегка сжал ее плечо, — я не люблю ультиматумов, но предупреждаю тебя. Если вы с Квином не договоритесь, я обращусь в полицию. Да, — продолжил он, когда она вскинула голову, — я это сделаю. Ты ведь умная женщина. Так веди себя разумно.

Она терпеть не могла, когда ее загоняли в угол. Квин это заметил. Она всегда настаивала на том, чтобы у нее было право выбора и она могла контролировать события. Это восхищало его и вызывало уважение. Может быть, всего лишь может быть, в Шантел О’Харли было что-то особое, невидимое глазу.

— Ну хорошо, сделаем по-вашему. Один раз. — Она встала, царственная и сильная. — Только не надо беспокоить Марша. Она спокойно встретила взгляд Квина. — Он стар и сильно ослабел. Не хочу огорчать его.

— Но я ведь не избивал весь день собаку, — сказал ей Квин.

— Только маленьких детей и котят, — прошептала она, выходя из комнаты.

— Твоя клиентка — сильная женщина.

— Да, сильная, — согласился Мэт. — Но сейчас она насмерть перепугана. А обычно ее не так-то легко напугать.

— Надо думать. — Квин вытащил сигарету и постучал ею по пачке. Он вынужден был признать, что поначалу решил, что Шантел преувеличивает опасность. Но несколько предложений, напечатанных на карточке, заставили его изменить свое мнение. Ничего более гнусного он не читал. Для Квина граница между правильным и неправильным была весьма относительной, но надпись на карточке, вне всякого сомнения, относилась к области неправильного. И все-таки, чтобы решить, хочет ли он взяться за дело, надо было выяснить еще кое-что.

Он посмотрел на Мэта, который ходил по комнате взад и вперед.

— Скажи мне, насколько близкие у вас отношения?

— У нас крепкое взаимовыгодное сотрудничество. — Мэт мрачно улыбнулся. — Она со мной не спит.

— Ты шутишь.

— Она хорошо знает, что ей нужно и чего не нужно. Ей нужен агент. Но мне она не безразлична. — Он бросил тревожный взгляд на дверь. — Ей и так уже сильно досталось.

— Досталось что?

Покачав головой, Мэт сел.

— Это другая история, не имеющая никакого отношения к этой. Ты сможешь ей помочь?

Квин медленно затянулся.

— Не знаю.

— Прошу прощения. — В дверях стоял Марш, одетый в черный костюм и рубашку с накрахмаленным воротником. — Мисс О’Харли сказала, что вы хотите поговорить со мной.

— Я хотел попросить вас рассказать о человеке, доставившем цветы. — Квин показал рукой на вазу и увидел, что старик прищурился. Наверное, он близорукий, подумал Квин.

— Их принес молодой человек, лет восемнадцати-двадцати. Он прибежал со стороны ворот и объяснил, что ему поручили доставить цветы для мисс О’Харли.

— Он был в форме?

Брови Марша сошлись на переносице, пока он вспоминал.

— Нет, кажется, нет. Не могу точно сказать.

— А вы не видели, он приехал на машине или нет?

— Нет, сэр, не видел. Я принял цветы из задней двери.

— А вы сможете узнать, если еще раз увидите?

— Наверное, смогу.

— Спасибо, Марш.

Марш заколебался. Потом, вспомнив свою должность, неловко поклонился.

— Очень хорошо, сэр.

Когда он вышел в коридор, Квин услышал, как Шантел о чем-то шепчется с ним. Он заметил, что ее голос сгладило расстояние, и сейчас он звучал спокойно и легко. На близком расстоянии его хрипотца раздражала нервы мужчины и вызывала у него желание. Она вошла в комнату, неся в руках небольшую пачку писем.

— Я уверена, эти письма произведут на вас впечатление, — сказала она, сунув их в руки Квина. — Они очень напоминают вашу манеру ухаживать за женщинами.

К ней вернулось присутствие духа, подумал Квин. Не обратив внимания на ее колкость, он открыл первый конверт. Адрес, как и сам текст, был напечатан маленькими буквами. Бумага была дешевой. Можно месяцами искать магазин, где она была куплена, и не найти.

Первые несколько писем были полны восхищения и тонких намеков. И написаны хорошим языком, подумал Квин. Их писал весьма образованный человек. Он читал дальше. И хотя язык и синтаксис оставались хорошими, содержание становилось все более непристойным. Квин всякого навидался в жизни и сам был не без греха, но даже его сильно покоробило. Автор, нисколько не стесняясь, подробно описывал свои фантазии, потребности и намерения. В последних письмах содержались скрытые намеки на то, что автор находится вблизи Шантел. Он следит за ней и ждет своего часа.

Закончив чтение, Квин сложил письма в аккуратную пачку.

— Вы уверены, что не хотите подключать к тому делу полицию?

Шантел сидела напротив него, скрестив руки на коленях. «Он мне не нравится», — сказала она себе. Ей не нравился его внешний вид, его манера двигаться. Ей не нравилось то, что голос Квина звучал весьма романтично и резко контрастировал с его лицом. Лицом человека, прошедшего огонь и воду. Так почему же она хотела, даже жаждала, чтобы он помог ей? Она не сводила с него глаз. Иногда приходится заключать сделки с самим дьяволом.

— Нет, я не хочу, чтобы полиция вмешивалась. Не хочу огласки. Я хочу только одного — чтобы этот человек был найден и прекратил меня преследовать.

Квин встал и налил себе еще водки. Бокалы и ведро со льдом были от Розенталя. Он ценил элегантные вещи, как, впрочем, и грубые. Для него не было особой разницы, пьет ли он пиво из бутылки или вино из хрустальной рюмки, главное — утолить жажду. Он ценил красоту, но не был ее рабом. Внешняя оболочка ничего не значила для него. Когда обстоятельства требовали, он и сам мог прикинуться очень крутым.

Шантел О’Харли была красива и элегантна. Если он возьмется помогать ей, то сам характер работы заставит его понять, где тут оболочка, а где глубоко запрятанная сущность. Именно это и заставляло его сомневаться. Он хорошо понимал, как опасно бывает познать другого человека для всех, кто в таком деле завязан.

Если он все-таки возьмется ей помогать, то сумеет устоять перед ее красотой. Его отношение к Шантел могло меняться в зависимости от обстоятельств. Но он не сможет побороть стремление узнать, что кроется за прекрасным фасадом. Ему никогда не удавалось устоять перед этим.

Проглотив водку, он повернулся к ней. Шантел снова сидела на стуле, и по ее виду можно было подумать, что она от всего отрешилась и расслабилась. Двигались только пальцы ее левой руки, они слегка сгибались и разгибались, словно она сосредоточила на них все свое внимание. Он пожал плечами и подстроился под ее настроение.

— Пятьсот долларов в день плюс расходы.

Шантел подняла бровь. Это было единственное ее движение. Но с его помощью она сумела передать целую гамму чувств: удивление, практичность и неприязнь. Но совсем не облегчение, которое она испытала.

— Это весьма крупная сумма, мистер Доран.

— Ваши деньги не пропадут даром.

— Именно в этом я и хочу убедиться. — Отклонившись назад, она сцепила пальцы под подбородком. У нее были тонкие запястья, а кисти такие же нежные, как и лицо. На правой руке сверкнул бриллиант, а потом снова стал белым и холодным, как она сама. — А что я получу взамен пятисот долларов в день плюс расходы?

Его губы искривились, как перед тем, как он поднес к ним бокал.

— Вы получите меня, мисс О’Харли.

Она слегка улыбнулась. Опыт помог ей. Она снова обрела контроль над своими чувствами, и страх отступил.

— Это интересно. — Взгляд, которым она его одарила, мог бы пригвоздить человека к стене и заставить его молить о прощении.

Квин почувствовал удар и признал, что он был весьма сильным.

— А что мне с вами делать?

— Вы получите от меня отдачу. — Он подошел к ней и, остановившись у ее стула, наклонился.

Она уловила его запах — не одеколона, не мыла или пудры, а запах сильного мужчины, и от этого ей стало спокойно.

Она не отодвинулась, а просто обняла себя руками, чувствуя, что нравится ему.

— Какую же отдачу, мистер Доран?

Она была похожа на женщину на картине, которую, как ему показалось, он видел в Лувре тысячу лет назад.

— То, что я буду делать для вас. Пять сотен в день, мой ангел, и ваше доверие в придачу. Такова моя цена. Вы платите эти деньги и получаете охрану в течение двадцати четырех часов. Мы начнем с того, что один из моих людей станет охранять ваши ворота.

— Если у меня есть ворота, зачем мне охранник?

— Разве вам никогда не приходило в голову, что от этих ворот нет никакого толку, если вы открываете всем, кто ни позвонит?

— Мне не приходило в голову только одно: я должна запираться у себя в доме.

— Привыкайте к этому, поскольку тот, кто присылает эти цветы, не относится к числу здоровых людей.

В ее глазах вспыхнул ужас и тут же погас. Он оценил, как быстро она сумела справиться с ним.

— Я это знаю.

— Итак, мне потребуется расписание ваших съемок. И начиная с завтрашнего дня один из моих людей будет при вас все время, когда вы будете высовывать свой красивый носик из дома.

— Нет. Она встала и посмотрела ему в лицо. В ней вспыхнуло упрямство, которым отличались все О’Харли. — За пять сотен баксов в день я хочу, чтобы меня сопровождали вы сами, Доран. Вам доверяет Мэт, и за это я вам плачу.

Они стояли близко друг от друга, очень близко. Он почувствовал запах, сочившийся из всех ее пор, и в этом запахе не было ни спокойствия, ни изысканности. От совершенных черт ее лица у него захватило дыхание. Волосы, зачесанные назад, падали на спину великолепным каскадом и были похожи на ангельские. Что произойдет, если дотронуться до них? Вознесется ли он на небеса или будет низвергнут в ад? Но, если бы дело дошло до этого, Квин не думал бы о последствиях.

— Вы можете пожалеть об этом, — прошептал он, а потом его рот растянулся в улыбку.

Да, Шантел сразу поняла, она пожалеет об том, но гордость не позволяла ей отступать.

— Я плачу вам деньги, мистер Доран. И таково мое условие.

— Вы здесь босс. — Он поднял ее бокал и протянул ей. — Утром придут двое моих людей и поставят на телефон…

— Я не хочу.

— Я не возьмусь за эту работу, если вы будете связывать мне руки. — Его легкая улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Мы поставим на телефон прослушивающее устройство. Может, этот тип скажет что-нибудь, благодаря чему мы сможем его вычислить, может нам повезет, и мы определим его номер. Относитесь к нам как к врачам. — Он снова улыбнулся ей, довольный своей находкой. Если вы захотите сказать что-нибудь личное одному из своих… друзей, не думайте о нас. Мы и не такое слыхали.

Труднее всего Шантел было справиться с гневом. Он мгновенно охватил ее, но прежде чем она ответила, ей удалось подавить его.

— В этом я не сомневаюсь. Что еще?

— Я заберу с собой эти письма. Вряд ли нам удастся установить, где была приобретена бумага, на которой они написаны, но мы попытаемся. Может, вы догадываетесь, кто из ваших знакомых мог бы писать их?

— Нет. — Ответ прозвучал сразу же и с полной уверенностью.

Квин решил сам проверить всех, кто был рядом с ней.

— А за последние месяцы вы не встречали кого-нибудь, кто мог бы пролить свет на это дело?

— Я встречалась с сотнями людей.

— Отлично. — Он вытащил из кармана блокнот и огрызок карандаша. — Назовите мне номера мужчин, с которыми вы спали. В течение последних месяцев.

— Идите к черту, — сладко произнесла она и собиралась уже сесть, но он схватил ее за руку.

— Послушайте, я не собираюсь играть с вами. Мне совершенно не интересно, сколько мужчин побывало у вас в постели. Я задаю вопросы, потому что этого требует дело.

— Вы правы. — Шантел откинула назад голову. — Мое дело.

Ее кожа была теплее, чем казалось. Он решил, что подумает об этом позже.

— Один из них, возможно, потерял голову. Может вы переспали с ним всего пару раз, а он решил, что имеет на вас права. Подумайте об этом. Все это началось шесть недель назад, так с кем же вы были до этого?

— Ни с кем.

Квин крепче сжал ее руку, а на его лице появилась досада.

— Давайте сделаем перерыв, ангел мой. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.