На какую-то долю секунды я закрыл глаза. Господи Иисусе, Дженкинс, ты просто первосортная сволочь. Ты гораздо хуже того идиота на колхозном пикапе. Ты уверен, что хочешь этого?

На самом деле мне нужно было глубоко вдохнуть и хорошенько подумать. Могу ли я? Хочу ли этого? Однако я уже по уши увяз, и у меня не было выбора: мне оставалось только одно – идти вперед. Доверчивые слова благодарности Грейси застряли во мне как чертов нож. Застряли глубоко в моем животе. Я стряхнул с себя оцепенение, открыл глаза, надел шлем и завел байк. Когда мы выезжали с парковки, я почувствовал, как ее руки крепче сжались вокруг меня. И мне это очень нравилось. Черт, возможно, мне просто нужно с ней переспать, чтобы выкинуть из головы. Я мог бы убедить ее. Это, конечно же, займет некоторое время, но я мог бы попробовать.

Последние лучи предзакатного солнца испещрили небо сиреневыми и серыми полосками как раз, когда мы ехали обратно в Уинстон. Это то, что я люблю в Техасе по сравнению с Бостоном – его небо. Здесь оно словно огромное покрывало, на котором сменяют друг друга день и ночь, солнце и звезды, грозовые тучи. Дома, в Бостоне, видны только куски неба из-за высоких кирпичных и железобетонных конструкций. Конечно же, гавань не в счет, это было место для тех, кто хотел посмотреть не только на куски неба. Я там провел большую часть своего детства. И да, я очень скучаю по гавани и по многим вещам, а по некоторым не скучаю вовсе.

Мы ехали по улочкам кампуса и каждый раз, переезжая через лежачего полицейского, я резко нажимал на газ, в результате чего Грейси ударялась своим шлемом о мой. Удар, ее шлем вновь ударился о мой. Газ. Удар. Газ. Удар.

– Бракс, – сказала она, легонько ударив меня по руке. В ее голосе слышался смешок, что уже было хорошо, и это заставило меня улыбнуться. Да я практически засмеялся, прямо как маленький ребенок, честное слово. Я подъехал к дорожке, ведущей к ее общежитию, и остановил мотоцикл. Прежде чем я успел заглушить двигатель, она уже перекинула ногу через сиденье и слезла; я молча наблюдал, как ее длинные ловкие пальцы ослабляют ремешок от шлема. Когда она сняла его, ее длинная, толстая коса тут же упала на плечо. Я не имею ни малейшего понятия, почему это меня так очаровало. Но все же.

– Спасибо за ужин, – сказала Грейси, – ее голос был просто идеальный, а техасская манера растягивать слова была мягкой и приятной на слух. Мне это нравилось. – А еще за то, что помог мне выгрузить вещи, – она неуверенно улыбнулась, улыбка едва коснулась ее губ, а глаза осознанно избегали моих. – И за то, что показал короткую дорогу до обсерватории. – Поднялся вечерний бриз, коснулся ее лица и выбил прядь волос из прически, она прилипла к ее губам, но Грейси не обращала на это никакого внимания. Черт, если б я только мог, я бы протянул руку и убрал прядь с ее губ.

Еще одна смущенная улыбка, вероятно, потому, что я смотрел на нее как какой-то сумасшедший, и ее взгляд тут же перекинулся на траву под ногами. Это было чертовски мило.

– Всегда пожалуйста, – ответил я. – Это самое малое, что я мог сделать для тебя за то, что сбил вчера с ног. – За поцелуй я вовсе не собирался извиняться, я уже об этом ей говорил.

– И то правда, – согласилась со мной Грейси. Она хихикнула, как это обычно делают девчонки, но ее смех был не похож на любой другой, который я когда-либо слышал. Мне это очень нравилось. Она глянула через плечо на свою общагу, показала пальцем в том направлении и сказала: – Ну, я, наверное, лучше пойду, – помахала мне рукой, повернулась и пошла ко входу, а затем обернулась. От резкого поворота ее длинная коса скользнула по плечу и упала на спину. – Увидимся, Бракс.

– Да, увидимся, – ответил, я и улыбка тут же коснулась моих губ. Я снял очки, чтобы лучше ее рассмотреть. И, черт возьми, просто не мог оторвать от нее взгляд: ни от ее косы, ни от упругой попки, ни от этих длинных ног. Я смотрел на нее как завороженный до тех пор, пока она не провела карточкой по входной двери и не скрылась за ней. Она больше не оборачивалась, но я все еще сидел там, на своем байке, и пялился.

В кармане завибрировал мой мобильник. Я вытащил его и, нажав на экран, поднес к уху и сказал:

– Как дела, чувак?

Кори Максвелл на той стороне провода откашлялся. Первый бейсмен (Игрок защищающейся команды в бейсболе, "сторож" базы. В команде 3 бейсмена, по одному на каждую базу – прим. ред.) Силверблэков и, возможно, мой самый лучший друг в Уинстоне.

– Срочно необходимо твое присутствие в доме благоговения, тупица.

Я покачал головой:

– Ну конечно, – я нажал клавишу отбоя прежде, чем Кори успел сказать что-нибудь еще. Бросив последний взгляд на общагу Грейси, надел очки и завел байк. Двигатель грохотал как сумасшедший, пока я направлялся к дому братства.

Двор был забит под завязку, свободных парковочных мест просто не было, а люди входили и выходили из дома. Очередная вечеринка, а это значит, что здесь скоро будет очень много в стельку пьяных девушек и соответственно пьяных парней, и как результат – много грязного секса в моем доме. Первокурсники, что тут скажешь, а я уж было подумал, что здесь что-то взорвалось. Я все время ходил по вечеринкам вне зависимости, есть у меня игра завтра с утра или нет. Даже участвовал в чертовой порке. А теперь что? Я перерос все это. Вечеринки нагоняют на меня тоску. Да меня от них просто тошнит.

Тем не менее мое присутствие было необходимо. Питчер – суперзвезда. Южанин-засранец.

А ведь здесь никто меня не знал по-настоящему, ну кроме Кори, конечно же. Никто нихрена не знал, какой я на самом деле. Зато они все высказывали кучу предположений относительно меня. Как будто я был каким-то уродом на карнавале или еще кем похуже.

Но Грейси… Конечно, она знала обо мне не так много, но, тем не менее гораздо больше, чем эти клоуны, с которыми я общаюсь уже целый год. Большинство из присутствующих были игроками, а девушки делились на тех, кто уже встречался с кем-то их них, и тех, кто старался всеми способами закадрить кого-нибудь из игроков. Мне тут же пришла в голову идея, что Грейси не вписалась бы сюда, в эту атмосферу. Тот факт, как легко Грейси проскользнула в мои мысли, застала меня врасплох. Даже более того, заставила меня думать о ней еще больше. А еще – задуматься о себе самом. Какого черта?

Я вошел внутрь, и все тут же закричали и стали хлопать. Все они поздравляли меня с победой, хлопали по спине, как будто я в одиночку выиграл. Кто-то протянул мне холодную бутылку, к этому я уже привык. Такой была моя жизнь на протяжении года. И мне нравилась моя жизнь. Очень нравилась.

– Дженкс, засранец, ты сегодня клево бросал, братан! – прокричал Кори с одного из диванов в общей комнате. Я нашел его и плюхнулся на диван рядом с ним.

Поднес бутылку ко рту и сделал глоток светлого пива. Улыбнулся и поднял бровь:

– Я знаю, – все засмеялись, когда я взглядом отыскал всех своих товарищей по команде: кто-то лежал на полу, кто-то сидел или стоял, прислонившись к мебели. Все они были облеплены девушками. Вокруг меня были все те же лица, у нас была все та же программа. НО: сегодня был совершенно другой день, непохожий на другие.

Тяжелое тело плюхнулось рядом со мной, мне даже не пришлось смотреть, кто это, ведь я и так знал, что это Джош Колинз. Я мог унюхать его жевательный табак. Третий бейсмен и юниор, он был членом братства Каппа Пхи из Остина и многих других. Но он был хорошим третьим бейсменом, и это единственная приличная вещь, которую я могу сказать об этом парне.

Джош наклонился вперед и поставил свои локти на колени. Он смотрел прямо перед собой:

– Итак, – его манера растягивать слова чертовски раздражала, – как прошло твое свидание?

Я сделал еще один глоток пива:

– Прошло.

Плечи Джоша задрожали, когда он стал молча смеяться:

– Да, я и не сомневаюсь, что оно прошло, – он посмотрел на меня через плечо, – Кенни сказал, что у нее на пальце было обручальное кольцо. Это же феноменально.

Я не спешил с ответом, сделал еще один глоток пива, а затем ответил:

– Кенни говорит, что трахает твою сестру, ты веришь всему, что он говорит?

Волна гнева прокатилась по его лицу, и я не смог сдержать смех. Сделал еще один глоток. Коллинз ненавидит грязные разговоры про свою сестру. Возможно, это еще одна искупляющая черта его характера, учитывая тот факт, что его гребаный член лез в каждую дырку.

– Что это, черт возьми, такое, Дженкс? – Пнул меня Джош.

Я пожал плечами:

– Это просто такая штука, чтобы держать таких уродов, как ты, Колинз, подальше, – я поднял бровь, – какое тебе дело?

Губы Джоша разъехались, и он улыбнулся щербатой улыбкой, которая может нравиться только его маме:

– Просто любопытно, вот и все, – он подмигнул мне и ударил по руке. – Этот семестр будет более интересным, да, здоровяк?

Я посмотрел на него ожесточенным взглядом:

– Найди себе другую, Коллинз, она не относится к девушкам, которых берут «на слабо».

Джош снова осклабил свои зубы, и я сосредоточился на большом промежутке прямо посредине. Мне вдруг захотелось сделать этот промежуток еще больше.

– Уж поверь мне, Дженкс, она именно такая, – он резко поднялся с дивана. – Она полная твоя противоположность, это совершенно точно. Кроме того, Дженкс, ты ведь сам ее выбрал, помнишь? В ту самую секунду, когда мы свернули за угол и увидели, как она идет через лужайку. Ну да ладно, – он опять улыбнулся. – Это ведь просто университетское веселье. Она это переживет, да и ты тоже. Возможно, даже посмеется над этим позже, – он направился на кухню, затем остановился и повернулся ко мне. – Удачных тебе бросков сегодня, братан, – он кивнул мне напоследок и скрылся в другой комнате.

Во всю грохотала музыка, какая-то случайная местная рэп-группа. Запах пота и пива заполнил общую комнату. Моя голова просто разрывалась, я помассировал пальцами виски. Черт, а ведь Колинз был прав, я сам выбрал ее. Господи Иисусе, это ведь был неосознанный импульс. Грейси привлекла мое внимание, как только въехала на парковку, на этом старом грузовике-пикапе в этой чертовски милой шляпе. Я понял, что она сильная, как только увидел ее, и именно это изначально притянуло меня. А в итоге? Боже, я ведь всего раз был с ней на «свидании». И увидел всего кусочек ее настоящей. И мне понравилось то, что я увидел. Даже та часть, где она пытается всеми силами скрыть тот факт, что она мне нравится, заставил меня захотеть узнать ее еще лучше. И все это делало меня еще большим мудаком, чем Колинз, потому что единственный способ вытащить Грейси из всего этого – мое полное признание и раскаяние. Я недостаточно хорошо ее знал, точнее практически совсем не знал, ведь мы только познакомились. Но в одном я был совершенно точно: она скажет мне, моему братству, да и всему семестру идти прямиком в ад. И если честно, я еще просто не был готов расстаться с ней.

Бросил пустую бутылку из-под пива через комнату прямиком в мусорное ведро, которое стояло на кухне, устав от всей этой болтовни и пьяного смеха, я уже было направился в свою комнату, как вдруг кто-то схватил меня за запястье. Повернувшись, я очень удивился, потому что передо мной стояла та самая блондинка-администратор из ресторана. Она улыбалась мне лисьей улыбкой, а ее грудь так и вываливалась из расстегнутой рубашки. Блузки. Это слово вдруг пришло мне на ум, я сразу вспомнил о Грейси, и не смог сдержать свою улыбку, вероятно, тем самым, подав ложную надежду блондинке, она тут же придвинулась ко мне ближе. Ее рука с моего запястья продвигалась все выше.

– А ведь я знала, что если я поспрашиваю ребят, то очень быстро найду тебя, – сказала она. Затем придвинулась ко мне еще ближе, и я почувствовал, как ее грудь упирается в мой локоть. – Тебя очень сложно не заметить. Не так уж много парней выглядят так же, как и ты. Куда идешь?

Я посмотрел на нее. В любой другой день я бы улыбнулся ей трусикосносящей улыбкой и ответил: «Туда же, куда и ты, милая». Она была сексуальной девушкой с пышной фигурой, немного пьяной и более чем готовой. Одним словом – мечтой любого мужчины.

Я не мог в это поверить, но тем не менее, она меня не интересовала. Да, я флиртовал с ней немного в ресторане, но это было больше для Грейси, чем для меня. Я хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно, а не настороженно. Я не хочу спать с этой пьяной цыпочкой. Все, чего я хочу – запереться в своей комнате на всю ночь и, возможно, написать Грейси смс.

Прямо сейчас я выбираю смс вместо секса. Мне кажется, я просто не в своем уме со вчерашнего дня.

– Не сегодня, милая, – сказал я и мягко отвел от себя руки девушки.

Она надула губки и скрестила руки на груди:

– Но ведь я приехала ради тебя.

Я окинул комнату взглядом. Да, я абсолютно точно не в своем уме.