— Да, что, ради всего святого… — начала Джулия, но внезапно осеклась, когда ей вдруг пришло в голову возможное объяснение, и это так потрясло ее, что она почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Она прислонилась к спинке кресла, руки безвольно лежали на подлокотниках. Не веря себе самой, она произнесла:

— Ты подписал контракт с Буллом!.

— Ты только подумай, что это означает. Совместная режиссерская работа отца и дочери, объединенные усилия для выявления самого лучшего в старом и молодом течениях в Лос-Анджелесе. Реклама будет грандиозной; каждый телеведущий кинопрограмм в стране будет лезть из кожи вон, чтобы заполучить вас обоих к себе. О вас будут говорить, как о Керке и Майкле Дугласах или Мартине и Чарли Шин.

— Мы с Буллом не актеры, Аллен. Во всяком случае, это не имеет значения. Значение имеет только сам фильм, и ты не смеешь так поступать с «Болотным царством» — или со мной.

— Я это делаю только ради того, чтобы обеспечить фильму успех и дать вам обоим возможность выиграть от объединенных усилий.

— Объединенные усилия? — воскликнула она с болью и сомнением. — Ты не знаешь моего отца. Я понимаю, ты всегда восхищался им, его работой, но ты никогда не жил с ним вместе, не знаешь, что такое быть его дочерью. Он отберет этот фильм себе, это будет его фильм. Он сделает это не намеренно — он даже может не сознавать, что он делает, — но по-другому он работать не может.

— Но разве это так плохо? Я хочу сказать, ты уже сделала очень много, так что вклад Булла не будет значительным.

Она пристально посмотрела на него и коротко рассмеялась:

— Я не верю своим ушам. Булл всегда делал фильмы-действия. В его фильмах прекрасное чувство ритма и нагнетания напряжения, дух мужского товарищества и юмора, но в них нет тонкости, нет ни одного эпизода, который даже отдаленно можно было бы назвать изысканным. К тому времени, когда он вырежет из ленты все нюансы и вставит вместо них активное действие, мою работу нельзя будет узнать.

— Его фильмы всегда имели и имеют кассовый успех.

— Ты хочешь сказать, что «Болотное царство» только выиграет от завершающего мазка Булла Булларда?

— Я этого не говорил. Но ведь можно же найти какой-то компромисс, какой-то способ, чтобы вы могли работать вдвоем.

— О, да, такой способ есть, если я буду на все соглашаться.

— Я не могу поверить, что у тебя настолько слабый характер. Я знаю тебя совсем другой.

— Ты не понимаешь. Булл просто такой, какой есть; бороться с ним все равно что биться головой о каменную стену. Или ты делаешь то, что ему нужно, или уходишь. А я не могу уйти, Аллен, этот фильм я не брошу.

— Может так случиться, что тебе придется это сделать, Джулия. — Его голос был тверд.

Она долго смотрела на него, потом наклонилась, сжав перед собой кулаки, ее глаза сузились.

— Почему ты поступаешь так, Аллен? Когда ты пришел к этому решению? Ты уверен, что за этим не кроется пусть малюсенькая, но месть?

— Джулия! Надеюсь, я не настолько мелочен.

— И я надеюсь, — сказала она, не отрывая от него глаз. — Потому что, если ты намеренно нанес мне удар через этот фильм, я этого не стерплю. Я не смогу быть рядом с тем, кто так поступил со мной. И я скажу тебе кое-что еще. Я ни за что не буду работать с Буллом в «Болотном царстве». Я нашла этот рассказ, я написала сценарий, это мой фильм.

— Можно сделать так, что он будет фильмом Булла, — сказал он со значением.

— Я бы предпочла скорее этот вариант, чем становиться простым помощником режиссера, хоть и заслуженного. — Она не повышала голос и ни на секунду не отвела взгляда от его лица, хотя на короткий миг ей пришло в голову, что такие режиссеры, как Спилберг, Фридкин, Роберт Бентон или Оливер Стоун, скорее сами уволили бы своих продюсеров, чем ушли по их требованию. Разница, конечно, была в том, что на их стороне были деньги и власть.

— Значит, тебя волнуют заслуги…

— Ты прекрасно знаешь, что нет! — воскликнула она, стукнув кулаком по подлокотнику кресла. — Я хочу выразить историю, мою историю, которую вижу мысленно и на экране. Или я делаю это по-своему, или не делаю никак.

Его глаза расширились.

— Ты в самом деле грозишься бросить все дело на полдороге?

— У тебя же есть великий Булл Буллард. Минуту назад этого было тебе достаточно.

Наступило молчание, во время которого он изучающе всматривался в ее лицо. В трейлер проникали звуки, доносившиеся со съемочной площадки: ровный рокот генератора, шум мотора грузовика, въезжающего на стоянку, неразборчивые голоса.

Аллен провел рукой по лицу жестом отчаявшегося человека. Недовольным голосом он произнес:

— Это не так. Фильм будет другим.

— Это я и пытаюсь доказать тебе.

— Возможно, ты права, но Булл уже едет сюда. Он уже в пути.

Джулия иронически подняла брови: ничего себе — заблаговременное предупреждение!

— Тогда я полагаю, тебе следует сообщить ему, чтобы он разворачивался и возвращался.

— Я не могу этого сделать. Он так воодушевился, что будет работать с тобой.

Джулия глубоко вздохнула.

— Итак, Аллен, — жестко проговорила она, — ты испробовал лесть, угрозы, пафос и вот сейчас шантаж. Тебе осталось еще предложить мне деньги.

— Я не посмею так оскорбить тебя.

— Если бы ты проявил столько же уважения к моему уму, как к моей неподкупности, мы могли бы договориться.

Он откинулся на спинку кресла, дотянулся до своего остывшего чая. Сделав глоток, он поморщился. Поставив чашку на стол и отодвинув ее в сторону, он посмотрел на Джулию с откровенной мольбой в глазах.

— Ну хорошо, возможно, мне надо было сначала посоветоваться с тобой, надо было выслушать тебя, твое мнение относительно совместной работы с отцом. Я этого не сделал, а сейчас предпринимать что-либо поздно. Дело в том, что Булл будет здесь сегодня вечером или завтра утром, и я просто не могу сказать ему: «Послушай, наша сделка не состоялась».

— Из этого я делаю вывод, что ты предоставляешь это сделать мне.

Его рука, вскинутая вверх в жесте отрицания, замерла в воздухе. Наконец, он медленно опустил ее.

— Боже мой, Джулия, когда ты успела набраться столько цинизма? — сказал он. Лицо его приняло озадаченное выражение, и он добавил, как будто эта мысль только что пришла ему в голову: — Или же ты настолько недовольна своим положением, что решила подыскать себе другое место, если на то пошло? Где я был, что не заметил этого?

Она бы и сама хотела знать ответ на этот вопрос. Она подумала, что это зрело в ней уже давно. Аллен не заметил этого, потому что до сих пор они редко спорили по важным вопросам, редко расставались друг с другом надолго.

— Давай не будем переходить на личности, если не возражаешь, — ответила она.

— Прекрасно, — сказал он после минутной паузы. — Да, я хотел попросить тебя поговорить с Буллом, но только для того, чтобы выяснить, нет ли какого-нибудь способа выйти из этого положения. Должен же быть какой-то выход. В конце концов, он твой отец!

— В этом-то все дело. — На Аллена эти слова, по-видимому, не произвели впечатления, он продолжал ждать от нее ответа. — Хорошо. Я поговорю с ним, но предупреждаю тебя, что из этого ничего не выйдет.

Аллен вскочил на ноги, обогнул стол и, взяв ее за руки, притянул к себе.

— Слава Богу, любимая, я знал, что ты разумный человек, и не ошибся. Ну, а теперь поцелуй меня, чтобы доказать, что ты не в обиде; ты знаешь, как я ненавижу ссоры. Кроме того, ты не встретила меня по-настоящему.

Она подняла голову навстречу его губам и больше по привычке, чем по желанию. Его губы были теплыми и даже приятными, прикосновение кратким. В ее голове виновато промелькнуло сравнение с поцелуями Рея. Где был жар, влечение, чувственность, нежность? Она усилием воли прогнала видение, чтобы сосредоточиться на том, что говорил ей Аллен.

— В награду за то, что ты проявила столько понимания, у меня есть для тебя хорошие новости. Что ты скажешь о том, что твой последний фильм «Опасные времена» выбран для открытия фестиваля «Женщины в кино» в этом году?

— Ты не шутишь? — Она немного отодвинулась, чтобы увидеть его лицо.

— Я узнал об этом на прошлой неделе. Твоя кандидатура выставлена на «хрустальную премию» для лучшего режиссера. Если ты победишь, то встанешь в один ряд с такими прославленными женщинами, как Эми Хе-керлинг и Марта Кулидж.

— На прошлой неделе? Ты узнал об этом на прошлой неделе и говоришь, мне это только сейчас?

— Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Фестиваль открывается в конце этой недели. Ты бы мог предупредить меня заранее, чтобы я успела подготовиться.

— Но ведь ты не собиралась ехать туда, если я не ошибаюсь? Я думал, ты здесь так занята, что не бросишь работу только ради того, чтобы тебе похлопали несколько минут. Это, конечно, большая честь, но все же это не «Золотая премия».

Она уставилась на него, не в состоянии определить, то ли его пренебрежение относилось к ней и к ее фильму, то ли вообще ко всём режиссерам-женщинам, то ли оно было естественным, то ли намеренным, для того чтобы она не покидала съемочную площадку и тем самым не задерживала процесс. Во всяком случае, она была слишком уставшей для дальнейших споров и была слишком взволнована сюрпризами и ультиматумами Аллена, чтобы как-то реагировать. Со сдержанностью в голосе она произнесла:

— В нашем деле такую честь заслужить нелегко; я не откажусь от любой премии.

— Это, конечно, решать тебе.

— Да, — твердо сказала она и отступила от него. — А теперь я, пожалуй, вернусь к работе. Я все еще должна делать фильм, по крайней мере пока.

— Джулия! Подожди!

Она слышала, как он позвал ее, но, не обернувшись, вышла из комнаты.

Заниматься бумагами, накопившимися на ее рабочем столе, было выше ее сил. Это Джулия понимала. Ей нужно было отвлечься и получить успокоение от других людей, ей нужен был шум и суета съемочной площадки. Она прошла через приемную и через дверь трейлера, спускаясь по бетонным ступенькам с такой скоростью, что это было похоже на бегство. Поняв это, она замедлила шаг и осмотрелась вокруг себя.

Вэнс принимал гостей под большим кипарисом около лодочного причала. Он полулежал в одном из двух шезлонгов и беседовал с окружавшими его женщинами всех возрастов. Более пристальный взгляд показал, что он давал интервью; в другом шезлонге напротив него сидела молодая женщина со встрепанными волосами и очками в роговой оправе на носу. Она что-то царапала в блокноте и то и дело склонялась, чтобы проверить работу портативного магнитофона, стоявшего на низком столике между нею и актером.

Через площадку шла Офелия. Этим утром у нее был солнечный вид, отчасти потому, что на ней был яркий оранжевый комбинезон, а в ушах болтались огромные длинные серьги из бирюзы, дерева и оранжевых стеклянных бусинок, нанизанных на кожаные шнурочки. В руке она держала пачку анкет с полероидными фотографиями.

— Привет, — крикнула она. — Я могу собрать массовку для городских съемок, когда ты найдешь время взглянуть на них. И еще у меня потрясающая новость. Учительница Саммер отвалила. Кажется, у ее беременной дочери начались преждевременные роды, и будущая бабушка с красным носом от слез вчера вечером улетела в Лос-Анджелес.

— Чудесно, — лаконично отозвалась Джулия. Она набрала в легкие побольше воздуха и шумно выдохнула его со вздохом отчаяния. Это была профессиональная преподавательница, работающая в системе социального обеспечения. Они взяли ее, как того требовали законы Калифорнии относительно детей, работающих в кино. Так как их кинокомпания базировалась в Калифорнии, они обязаны были обеспечить Саммер такой учительницей, которая занималась бы ее образованием, здоровьем, следила бы за ее безопасностью и моральным состоянием. Та женщина, которой пришлось уехать, во всех смыслах их устраивала. Она работала безотказно, не нанося большого ущерба съемкам и наладив прекрасный контакт с Саммер.

— Я могу позвонить в местное школьное управление, чтобы они нашли нам кого-нибудь.

— Нет, постой, — в голову Джулии пришла одна идея. — Когда увидишь Рея, спроси его, не думает ли он, что Донна Лислет могла бы заинтересоваться этим предложением, Я помню, он говорил, что она учительница, и если она согласится на эту работу, мы сможем уладить все формальности через управление социального обеспечения.

— Рей где-то здесь, — сказала Офелия, делая себе пометку на полях анкеты, — во всяком случае, я видела его «чероки».

Джулия ощутила, как внизу живота у нее все сжалось. Она не знала, как он отнесся к прибытию Аллена и что он думал об ее отношениях с ним. При мысли о том, что сейчас ей придется встретиться с Реем на глазах у стольких людей, у нее по всему телу пробежала дрожь.

Отрывая глаза от своих записей, Офелия неожиданно спросила:

— Да, это правда, что скоро мы увидим здесь Булла?