Дженнифер Блейк - Гнев и радость

Завтра с утра будут пробные съемки с Вэнсом. Он сам хотел делать трюки, но она не могла этого разрешить, даже если бы разрешила компания. Не было времени ждать, пока заживут синяки и ссадины, если они у него будут, или, не дай Бог, еще придется отправлять его в больницу из-за более серьезного случая.

— Готовитесь все переменить, Джулия?

Она обернулась к подошедшему сзади Стэну Макнейлли, координатору трюковых съемок и руководителю группы каскадеров. У него была небольшая хромота, оставшаяся от времени, когда он сам был каскадером во время съемок какого-то вестерна еще в пятидесятых годах. Несчастный случай разрушил одну его карьеру и помог начать другую. Он был знатоком, болеющим за дело, и очень добросовестным работником.

Она улыбнулась и покачала головой:

— Всего лишь планирую работу на завтра. Кажется, вы сегодня занимались с новичком?

Стэн кивнул:

— Его зовут Пол Лислет. Кажется, с ним будет все в порядке: он всю жизнь с лодками.

— Да, но он никогда не выполнял трюков. Не следовало бы подключить профессионала? Особенно нелегко с первым номером.

— Этот парень принадлежит к гильдии киноактеров, а билет ГК делает его профессионалом. Да и со сценой погони Лислет разобрался. К тому же у меня есть человек, хорошо знающий реку и канал и способный провести лодки через все опасные места.

Они обсудили кое-какие детали завтрашней съемки, маршруты лодок, особенности ландшафта, воды, неба в духе пожеланий Джулии и сценариста и кинооператора, рыжего долговязого Энди Рассела. Наконец, они замолчали.

Стэн закурил сигарету от зажигалки и, держа ее так, чтобы дым не попадал на Джулию, заговорил о другом:

— Офелия сказала, что вы не уговорили вчерашнего каджуна работать с нами?

— Пока нет. Впрочем, он, по-видимому, сам придет завтра сюда. Тогда посмотрим.

— Это так важно. Вы сами достаточно читали и общались с людьми и знаете дело. А если мы чего не знаем, можем сделать суррогат.

— Я так не делаю.

— Я знаю. Но так делают все. В кино важно общее впечатление, иллюзия. Его, а не детали запоминают зрители.

— Это как с шелковыми цветами в «Стальных магнолиях». Всегда есть люди, которые все заметят.

— Их не так много.

Она покачала головой:

— Для меня это важно. Я не могу не сделать, чтобы все было по-настоящему.

— Вы говорите, как ваш старик.

— У него были и хорошие качества.

— Ну да.

Стэн затянулся табачным дымом. Горечь в его голосе напомнила об их отношениях с Буллардом, ее отцом, который в свое время был режиссером картины, на съемках которой произошел несчастный случай со Стэном. Джулия точно не знала, что тогда произошло, но Стэн считал виноватым Булларда.

Джулия знала Стэна с детства: до инцидента он был частым гостем в родительском доме. После развода Стэн, бывало, навещал их с матерью, проезжая через Луизиану. Джулия помнила, как он гулял с ними, покупал ей летом мороженое, катал в «шевроле». Потом его приезды стали все более редкими и вскоре совсем прекратились. Снова они встретились, когда сама Джулия приехала в Лос-Анджелес. Стэн участвовал в интересных картинах, но в последние годы он работал не так много. Джулия позвонила ему, когда ей понадобился координатор трюковых съемок.

Они помолчали некоторое время. Наступила ночь. Темнота сгущалась.

Наконец, Стэн выбросил окурок и придавил его ногой.

— Ну, — сказал он немного ворчливо, — не надо мучиться. Это просто кино. Их было тысячи, и великих картин, и вшивых, а чаще всего — никаких. Делаешь все, что можешь, чтобы потом забыть об этом. И все.

Джулия повернула голову и улыбнулась ему:

— Не хотелось бы нарушать вашу роль, Стэн, но пугать у вас не получается.

— Совет остается в силе. Спокойной ночи. — Он прикоснулся пальцами к полям воображаемой шляпы и, прихрамывая, удалился.

Наверное, он дал ей хороший совет. Она искренне хотела бы ему последовать.

Объявится ли Рей Табэри?

Этот вопрос не давал Джулии покоя с самого раннего утра, отвлекая ее внимание от множества текущих дел. Она мучилась, что не могла отогнать от себя мысль о Рее Табэри.

Какое-то время Джулия поработала в своем офисе, металлическом жилом автоприцепе, хорошо выполнявшем функцию рабочего кабинета.

Офелия была рядом, готовая в любую минуту помочь, хотя целый час плакалась и сокрушалась по поводу потерь, которые понесла прошлым вечером. Слишком много пива было смешано с дайкири[3].

Джулия рано позавтракала с Энди Расселом и Стэном Макнейлли. Они сидели за ее рабочим столом, а не в клубе на судне, где по особому разрешению фирма открыла магазин. Обговорив ряд вопросов, мужчины отправились готовить все к киносъемкам, запланированным на день.

После их ухода Джулия села просматривать фотографии статистов, стараясь отобрать наиболее подходящих на роль рыбаков и охотников, ставящих капканы, с тем чтобы Офелия организовала ей встречу с ними.

Через полчаса, когда взойдет солнце, можно будет по-настоящему приступить к работе.

Прибыла секретарь Джулии, местная девушка, временно нанятая на работу. Она хорошо справлялась со своими обязанностями, но слишком терялась в присутствии кинозвезд.

Джулия слышала, как у девушки перехватило дыхание, когда в автоприцепе открылась дверь. «Доброе утро», — тихо выдохнула она. В ответ послышался мелодичный голос Вэнса Стюарта. Он вошел в приемную, постучал в дверь офиса Джулии и, не дожидаясь приглашения, зашел в комнату. Подойдя к столу, опустился на стоявший напротив нее стул. Джулия продолжала делать пометки на фотографиях. И только закончив работу и отодвинув фотографии в сторону, она откинулась на спинку стула.

Сидящий перед ней мужчина был среднего роста. Его каштановые волосы были аккуратно подстрижены. Светло-голубые глаза с контактными линзами, в которых у него не было необходимости, смотрели ласково. И если бы не кривая усмешка, игравшая на его губах, он казался бы слишком нежным.

Чувствовал он себя скованно, несмотря на небрежность его поведения и одетый на нем эффектный костюм: желто-коричневые хлопчатобумажные рубашка и комбинезон. Он уже готовился к съемкам.

— Грим — хорош, — подумав, произнесла Джулия. — Но если вы уже были в гардеробной, то результатов я не вижу.

— Вот об этом я и хочу поговорить, — сказал актер недовольным тоном. — Они пытались вручить мне поношенные джинсы и рубашку с прямым вырезом, на которой были слова: «Идите, Тигры! Ради Бога».

— Ну и?

— Я думал, что Жан-Пьер, роль которого я исполняю, это каджун, возвращающийся к своим корням, и все такое прочее.

— Вы считаете, что он должен быть одет по-другому?

Вэнс пригладил волосы на висках и взглянул на нее из-под ресниц.

— Я имел в виду пиратскую рубашку с закатанными рукавами и открытым воротом.

— Чтобы показать свою широкую грудь? — спросила Джулия, не пытаясь скрыть своего удивления.

— Да… Нет. Я имею в виду… А! Джулия!

— Мне неловко, что именно мне приходится говорить это вам, Вэнс. Но одежда каджунов, подобно этой, вышла из употребления еще в начале века, когда они перестали изготовлять свою собственную. Сейчас они носят джинсы и рубашки с прямым вырезом, как и все остальные.

— Ну ладно, Джулия, не могли бы мы немного отойти от правил. Было бы очень красиво, что-то такое… Вы понимаете, что я имею в виду. Это могло бы положить начало новому направлению в моде.

— Это невозможно, если это не соответствует действительности. А это так и есть. Возвращайтесь в гардеробную, мой друг.

— Вы можете так все омрачить.

— Это трудная задача, — она одарила его улыбкой, — но…

— Но кто-то должен ее выполнять, — закончил он за нее с преувеличенным возмущением.

— Хорошо. Пока вы здесь, я хотела бы попросить вас об одолжении.

Джулия стала говорить ему о предполагаемом визите на съемки тети Тин с Реем Табэри и о просьбе женщины получить автограф Вэнса.

— Вы хотите, чтобы я проявил особую любезность по отношению к старой леди и таким образом заполучить технического директора, — с обидой сказал Вэнс.

— Не совсем так. Я просто рассчитываю на вашу обычную обходительность, чтобы тетя Тин не была разочарована.

— И тогда этот Табэри подумает, как хорошо работать с такими замечательными людьми.

— Но что в этом обидного? — произнесла она недовольным тоном.

— Это означает, что я должен показать себя наилучшим образом в роли неотесанного деревенского парня.

— Нет, Вэнс, — в голосе Джулии послышались стальные нотки. — Просто вы могли бы сделать это ради меня.

Он выдержал ее взгляд и заулыбался.

— О, да, если так.

Вэнс поворчал немного, но без особого пыла. Казалось, он не собирался уходить.

— Жаль, что вас не было со мной и Мадлин вчера вечером в Новом Орлеане, — переменил он тон и весь подался вперед. — Мы встретили одного парня в коктейль-ном зале, разговорились с ним, и он пригласил нас к себе на обед. Гостеприимство этих людей это совсем не то, что вы думаете.

— А где сейчас Мадлин?

— Все еще в городе, насколько мне известно. Сказала, что отправится за покупками: она и Саммер с матерью. Скоро будут здесь. Но я хотел бы продолжить разговор об этом обеде. Нам подали суп из стручков бамии, курицу, копченую индейку и совершенно потрясающие сосиски. Какой аромат исходил от них! Что-то неописуемое! Жена парня подала их с рисом. Был прекрасный французский хлеб. И никаких полуфабрикатов. Я просто объелся. Даже подумал утром, что от этого у меня аллергия, но это оказался укус комара.

Для Вэнса, как и для большинства представителей мира кино, пища занимала не последнее место в разговоре. Иногда Джулия задавала себе вопрос: происходило ли это оттого, что оценка еды по достоинству являлась показателем их искушенности, или просто они думали о ней потому, что все в какой-то степени ограничивали себя в еде.

— Жаль, что не попробовала этого супа. Но хорошо, что избежала аллергии, — сказала Джулия сдержанно.

— Ну что ж, смейтесь. Лицо — мое богатство, — улыбнулся он своей знаменитой улыбкой, слегка изогнув губы.

Джулия встала из-за стола.

Восход и заход солнца в этих широтах носил свой особый характер. Рассвет пробивается здесь сквозь болотную дымку и густое сплетение ветвей деревьев.

Постепенно светлело. Уже вырисовались очертания предметов. Но еще долго за окном кабинета Джулии все выглядело серым и неясным. И вдруг сразу она увидела движущихся людей, отблеск солнечного света на ветровых стеклах автомашин и покрытой росой траве.

Направляясь на съемочную площадку, где ее ожидали, Джулия бросила:

— Лучше послушайте мужчину, готового рисковать своим лицом в лодочной гонке.

— Ну что же, я допускаю это. Но все равно готов пойти на риск, если бы вы дали мне какой-либо шанс. Я чувствую себя беспомощным, когда сижу и наблюдаю, как рискует кто-то другой. И. потом подумайте, какие появятся отзывы в газетах, если все окончится благополучно и все узнают, что это был я.

Он вскочил на ноги и последовал за ней.

— Сожалею. Такие правила.

Он догнал ее в конце лестницы и пошел рядом, не отставая.

— Послушайте, Джулия. Я действительно имел в виду то, что сказал. Я хотел бы пригласить вас сходить куда-нибудь со мной и Мадлин или без нее. Я хотел бы поближе познакомиться с вами прежде, чем окончатся съемки.

Джулия бросила на актера быстрый взгляд. Вэнс Стюарт неплохо знал свое дело, был благоразумен, пунктуален, старался проникнуть в образ героя, которого играл. Он был также честолюбив и напорист, иногда напыщен и эгоистичен. Вэнс долго выступал на Бродвее, играл в труппах с летним репертуаром. Прославился в роли сильнопьющего повесы — плейбоя в дневном телесериале на семейную тему. После этого у него появилось много преданных поклонников. Художественные фильмы с его участием стали давать хорошие кассовые сборы.

Рядом с ним часто можно было видеть какую-нибудь прелестную юную особу. Он легко покорял женщин и любил быть в их обществе. В его вкусе были вечера, где шампанское лилось рекой, а кокаин держали в серебряных сосудах с лезвиями для бритв по краям. На одном из таких вечеров Аллен встретил Вэнса и решил, что он подойдет на роль Жан-Пьера.

У Джулии со временем выработалось чутье на мужчин, покорителей женщин. Они преследовали ее, стараясь произвести впечатление своей личностью. Одни поступали так ради спортивного интереса, другие для самоутверждения, а некоторые — в надежде на ее протекцию.

Вэнс не был похож на таких мужчин, но она была настороже.

— Мы вместе работаем каждый день, — спокойно проговорила она.

— Я не имел в виду работу.

— Но это как раз то, чем заняты мои мысли сейчас. Кажется, вас зовут из гардеробной.

Он посмотрел через плечо в сторону гардеробной, разместившейся на трейлере. Оттуда на них внимательно смотрела полная женщина с седеющими волосами. Она была в стандартной форменной одежде: мешковатых трикотажных брюках и рубашке.