*****

 Раненный демон с отвращением наблюдал, как Эйблихир вонзает клыки в недвижимое тело, сдирая вместе с одеждой кожу эльфийки. В конце концов он процедил:

- Ты хочешь трахнуть дохлую эльфийскую шлюху?

- Почему нет?! – тот оторвался от Лайнеф, стёр кровь с лица перепачканными ею же руками, и в спешке принялся стаскивать с себя штаны. - Всё время хотел добраться до этой суки и понять, что в ней нашёл Фиен, что плевать хотел на нас всех?

Наконец, являя красному солнцу почерневшее от возбуждения жуткое тело монстра, он содрал с поверженной воительницы платье, вонзил в белоснежные груди звериные когти и, не обращая внимания на сочащуюся из глубоких ран на теле эльфийки голубую кровь, лег сверху на женщину. Глаза ублюдка загорелись ярко-оранжевым цветом, изо рта вместе с паром бесконтрольно потекла горячая слюна, испепелённая изнутри жаром сатанинского хищника, вдоль спины человеческая кожа стала трескаться и расходиться, мерно вылизывая хозяина языками пламени.

- Куда тебя сперва трахнуть, сука: спереди, или сразу в зад? - прохрипел насильник в мертвецки бледное лицо эльфийки, утробно рассмеявшись собственной шутке.

- Нет, ты точно рехнулся! Оставь её! Она и мёртвая опасна, - морщась от боли, Сегорн подошёл и дёрнул приятеля за волосы назад так, что тот завалился на спину, демонстрируя колом торчащий член.

- Бл**ь! Ты что, паскуда, творишь?! – вскочил тот с кулаками и пихнул собрата в грудь, но, заметив испарину на посеревшем от боли лице, отдёрнул руки. - Лучше присоединяйся. Выпей крови этой твари, иначе подохнешь. Давай! Я, так уж и быть, следом.

- Надо же... Такая пустяшная рана...- харкнул собственной кровью Сегорн и, пошатываясь, обошёл приятеля. Подойдя к эльфийке, он пару секунд смотрел на распростёртое её тело, после чего мыском сапога не без усилий пихнул Лайнеф в пропасть и тут же рухнул замертво на глазах изумлённого Эйблихира.

- Зачем? – взбешённо заорал тот, но вопрос его потонул в шуме волн и характерном звуке разбившегося о камни тела принцессы. - Вот сука.... Даже дохлую не отымел, - разочарованно взвыл на луну демон.


ГЛАВА 32


Тем временем, как в Данноттаре произошли известные события, лицо, никоим образом не заинтересованное в печальном их развитии, появилось в одном из шумных Лондиниумских трактиров и заняло одинокий столик в самом углу заведения, облюбованного завсегдатаями, охочими до выпивки. Как принято, все судьбоносные решения принимаются наверху, среди сильных мира сего, зато самую девственную, первородную информацию можно черпать исключительно среди обывателей. Стоит лишь раствориться средь них и уметь верно отделять сродни зёрнам от плевел истину от слухов, и получишь изумительный материал, необходимый искусному стратегу для верного хода в партии задуманной им игры. Поэтому рациональный ум Кирвонта, а именно им было обозначенное лицо, диктовал оставаться неприметным и, благодаря острому слуху, внимать всему, о чём чесали разнузданными в подпитии языками посетители трактира.

Известное в городе заведение разве что с огромной натяжкой можно было заподозрить в чистоплотном содержании, а уж тем более в наличии художественного вкуса, что никоим образом не беспокоило хозяев, благо и без сих добродетелей дела их шли весьма благополучно. Что же касательно не начищенных полов, засаленных столов, да чарок, видавших лучшие времена, так и утварь по чину, и обхождение соответствующее.

«Раса плебеев. Ленивы, жадны и глупы. Ко всему склонны к самоуничтожению. Даже не знаю, стоит ли их в расчёт принимать... - брезгливо наблюдая, как мухи ползают по грязному столу, размышлял эльф. - Разве что на рудниках пригодятся. Всё лучше, чем демоны. Эти гордые, из них рабов только посредством чар сделать можно, что весьма ненадежно. Если рассудить, людишки трусливы и вполне поддаются дрессировке. Да, определённо, самое место ничтожествам на эльфийских рудниках. Пусть там и дохнут. А пока, ради дела, что ж... не замараешься – не возымеешь»

К разочарованию темного, присутствие его персоны, сокрытой от окружающих, казалось бы, уединённым местом да плащом, в таверне не осталось незамеченным. Люди подозрительны, и вскоре он стал ловить на себе косые взгляды. Шумные разговоры о гибели какого-то королевского отпрыска, да кто на очереди на пустующий престол, поутихли, пока совсем не сошли на нет.

- Ты кто такой будешь, а, мужик? Что-то я признать тебя не могу. Скинь капюшон-то, - решился удовлетворить всеобщее любопытство один из компании за общим столом. В одной руке он держал полную чарку эля, в другой же удерживал грудастую и нарумяненную деваху, пристроившуюся у него на коленях.

- Да чего ты его выпытываешь?! Стражников нужно звать, там разберутся, кого к нам ветром надуло.

Но то ли свербело у смельчака в седалищном месте, то ли и в самом деле во хмелю перед девкой хотел пофорсить, воспользоваться советом приятеля он и не думал:

- Ты так и будешь молчать, или скажешь чего? – повысил он голос, оскорблённый невниманием философа, и тут, обращаясь к приятелям, воскликнул: - Братцы! Так он из тех каледонских выродков, что монаха нашего кончили! А ну, хватай его!

Моментально возникшая пауза взорвалась возмущённой бранью. Заведённые призывом завсегдатаи повскакивали с мест в стремлении добраться до чужака и поквитаться за смерть не коронованного, но уже признанного обывателями за щедрость свою (как раз накануне попивали во здравие и за счёт Константа) короля. Но праведный их пыл поубавился, стоило Кирвонту встать и скинуть капюшон. Подняв голову, темный умудрился единственным глазом обозреть сразу всех, из складок плаща блеснула сталь, а тонкие губы темного зашелестели монотонно сиплым равнодушием:

- Я могу обратить вас в вечность, если возжелаете. Либо быть милостивым, забыть вашу дерзость и угостить доброй порцией эля. Взамен вы поведаете о последних событиях в вашем селении и о каледонских варварах, к коим отношения я не имею. Решать вам, - вытащил он из-за пояса и эффектно швырнул на стол мешочек монет в подтверждение слов.

От чужака исходили столь мощные флюиды уверенности, что у посетителей таверны отпали малейшие сомнения в правдивости его обещаний. Неброская, дорогая одежда и до блеска начищенные сапоги, точёные черты бесстрастного лица, бледная кожа, холёных руки, присущая высокому сословию обманчивая леность отточенных движений – сама внешность выдавала в нём птицу высокого полета, и в тоже время - пугающий шрам, сползающий по щеке из-под чёрной повязки, колючий, пригвождающий к месту взгляд белёсого глаза, и голос, от которого пробирала дрожь...

«Этот пришлый богат и, несомненно, опасен. Так стоит ли нарываться на неприятности, коли практически задарма предлагает брюхо набить? Какая разница, от кого сей чудак узнает новости, о которых уже судачит весь Лондиниум, тем паче, что не каледонец», - здраво рассудили заядлые выпивохи и, недолго колеблясь, пошли на мировую, зазывая темного за их общий стол.

- Не серчай, Господин, - подал голос тот самый смельчак, что давеча натравливал на Кирвонта приятелей. Теперь же, осознав свою оплошность, устремился он загладить вину любезностью, однако панибратствовать опасался. - Тут уж столько всего приключилось, что друг на друга косишься, не то что на путника. Изволь пожаловать за наш стол, за словом и сотрапезничаем.

Недобро взглянул чужак на оного, будто сама перспектива сесть с людьми за общий стол была страннику унизительной. Но вот он молча кивнул и бесшумной поступью неспешно приблизился к ним.

- Верное решение, - уголки губ его едва дрогнули в подобии мимолётной усмешки, он осмотрелся и наконец сел, наблюдая, как суетятся вокруг прислужники. - Эля дайте на всех, да яств, что получше.

С того момента таверна по нарастающей оживилась. Вульгарным хохотом зазвучал женский смех, пенный эль благополучно исчезал в бездонных глотках, а веселые песнопения неизвестно откуда появившихся менестрелей тешили слух гулящих, пока те охотно делились со странником горестными событиями, произошедшими в Лондиниуме за прошедшее время. К охотникам до рассказов присоединились и девицы, на свой завистливый лад повествуя романтическую историю воссоединения каледонского посла со своей супругой, взбудоражившую весь город. От них-то Кирвонт и узнал всё, что хотел знать...


*****


Эльф был настолько изумлён, что, кинув на стол пару солидов, за которые по нынешним меркам можно было бы и всю корчму купить, и не подумал как положено распроститься с новыми знакомцами - молча ушёл, как и появился, оставшись полнейшей загадкой для публики. Он также остался флегматично равнодушным и к двум ворам, нагнавшим его через пару кварталов в расчёте на лёгкую наживу – свернув шеи неудачникам, спокойно направился к воротам города, благо, когда карман не пуст, тебе открыты любые дороги.

Беспрепятственно покинув Лондиниум, только теперь Кирвонт задумался, куда держать нынче путь. В самом городе делать более ему нечего. Мерзавка сестрица, которой он планировал преподнести сюрприз в своём лице, будоража шлейфом неприятных воспоминаний, умчалась. Да ещё КАК! Эта гадина умудрилась подцепить на крючок Алистара Кемпбелла - прохвоста, что вечность лизал зад Валагунду, а теперь, уподобившись его душеприказчику, утаивал где-то среди смертных бесценную Mirion ist*. И ведь спрятал непонятно где. Нанятый Кирвонтом человек Данноттар облазил вдоль и поперёк. Каждый камушек прощупал, каждую пристройку тщательно обыскал, пожар учинил в надежде, что королевский советник сам выведет на реликвию. Напрасный труд и напрасные траты. Mirion ist в Данноттаре нет.

Поразмыслив, философ направился к Темесис. Будучи по сути своей эльфом, течение вод на Кирвонта действовало успокаивающе, помогая погасить эмоции, которые руководили им каждый раз, когда речь заходила о Иллиам. О! Как бы он хотел и по отношению к ней быть совершенно бесстрастным, но вновь видеть эту дрянь у ног своих напуганной и послушной шлюшкой, какой помнил из далёкого прошлого, в этом было не просто справедливое возмездие, а закономерное предопределение.

Само её существование стало причиной ненужности Кирвонта родному отцу. А всё из-за чёртовой королевской крови, ничтожные крупицы которой в венах падчерицы вскружили старику голову, и тот загорелся приблизить себя к королевской семье. Он отрёкся от прошлого, взяв имя жены, переименовал поместье в дом Доум-Зартриссов, а про сына и думать забыл, когда до этого все чаяния и надежды его были о нём, о своём настоящем наследнике. Как бы Кирвонт ни стремился вернуть расположение отца, тот его в упор не замечал, а все разговоры сводились исключительно к династии королей и о великой чести, которой удостоится золотая девочка, когда непременно станет новой королевой эльфов.

Намного позже, когда цитадель пала, будучи с изуродованным сестрицей лицом, уж Кирвонт постарался во всех красках описать папаше, прежде чем того обезглавить, как визжала эта золотая девочка, когда он впервые овладел ею. Глупый старик так ничего и не понял. Он посмел заикнуться, что сын был очарован юной сестрой, и в нём проснулась плотская страсть, с которой он не смог совладать. Тупица! Всё это время Кирвонт был подвержен лишь одной единственной страсти – неиссякаемой ненависти к малолетней самозванке, занявшей его законное место в доме теперь уже Доум- Зартриссов. Столь действенной, что он едва удерживал себя, чтобы не кинуться во имя мести на поиски Cam Verya. Однако, он оказался сильным. Намного сильнее, чем сам мог предположить... Скрупулёзно, по куску вырывая из себя желчный яд горечи и взамен наполняя душу морозильной пустотой, он сумел побороть разрушающую жажду, и она, преобразившись в острую и отточенную, как смертоносное лезвие эльфийского клинка, невозмутимую его союзницу, склонила перед ним голову и даровала откровение, о котором темный ранее и не смел помыслить – именно ему, Кирвонту Доум-Зартрисс, надлежит надеть на себя священную корону. Ему, победившему своих драконов, решать судьбы, властвовать и повелевать!

Однако, не имея в родословном древе ни единого отпрыска из королевской династии, философ прагматично понимал, что не видать ему величия, если не решит этой маленькой проблемы. Лучшим выходом, как ни крути, представлялась женитьба на ненавистной дочери Валагунда, коею Кирвонт терпеть не мог и за оной же был вынужден отправился в людской мир. Как он воодушевился, когда нанятые ищейки наконец отыскали принцессу, и какое испытал облегчение, когда выяснил, что падшая сука умудрилась породить ублюдка от демона. Сего позора было вполне достаточно, чтобы навсегда уничтожить династию Лартэ-Зартриссов и породить новую, истинно королевскую, основателем которой и станет сам Кирвонт.