– Спокойно, красавица. Мы ведь всего лишь завтракаем. Ты знала, что он приедет?

– Нет! – прошипела я. – Он ничего такого не говорил.

Мой брат сел за стол и сделал глоток кофе.

– Ну что, как ты держишься? – спросил меня он.

– Нормально, – быстро ответила я.

Его голубые глаза изучали меня так внимательно, что это начинало нервировать.

– Что ж, хорошо, – медленно произнес он. – Мама с папой просили проведать тебя.

– Это очень… заботливо, – сказала я с ощущением, что упускаю какой-то важный момент. – Ты приехал на поезде?

– Ну да, – сказал он, все еще рассматривая меня. Намекая таким образом, что он обо всем догадался? Не то чтобы меня волновало его мнение на наш с Хартли счет, но поскольку моя жизнь стала развиваться с головокружительной скоростью, мне бы не помешал один день, чтобы привыкнуть к этой идее. Без давления со стороны брата.

Стася, которая шла между конвейером, где стояли подносы, и дверью, выбрала этот момент, чтобы пройти мимо нас.

– Привет, Каллахан, – внезапно сказала она, и я автоматически оглянулась – за миллисекунду до того, как понять, что она обращается к брату.

К моему хоккеисту-брату. Ну, разумеется.

– Привет, Стася. Как всегда, здорово выглядишь. – Он подмигнул ей. – Ты знакома с моей сестрой Кори?

Температура ее взгляда, когда он перешел с Дэмьена на меня, моментально упала до отрицательных величин.

– О, – сказала она, хмуря брови. – Мы встречались. – А потом размашистым шагом удалилась из помещения.

– Мда. А она все такая же, – хмыкнул Дэмьен. Потом покосился на Хартли. – Черт. Вы же с ней…

Тут даже Хартли смешался.

– Да… Но уже нет.

– Сожалею, чувак. – Мой брат вернулся к своей чашке с кофе. Чувствуя, как поджариваются мои нервы, я собралась было объявить завтрак законченным, но тут появился Бриджер. Подбежав трусцой к нашему столику, он остановился за нашими с братом спинами.

– Как дела, Бридж? – прежде чем допить свой сок, спросил Хартли.

– Я собирался задать тебе тот же вопрос, – ухмыльнулся тот. – Пожалуйста, скажи, что кое-кому этим утром пришлось совершить Прогулку Позора на Костылях. Или мне надо пополнить запасы бурбона?

– Бриджер, – выдохнула я.

– Да ладно, Каллахан. – Он дернул меня за хвостик. – Я берег эту шутку все выходные. – Ухмыляясь Хартли, он завернул за наш столик к двери. А потом, присмотревшись, наконец-таки узнал моего брата. – Воу, Каллахан, – сказал он, резко притормозив. – Я тебя не заметил.

В наступившей далее тишине Дэмьен перевел взгляд с Бриджера на меня, а потом медленно повернулся к Хартли.

– Какого хера?

Интересный выбор слов.

Мой новоиспеченный бойфренд потер челюсть. Если и существовала уместная для сложившейся ситуации фраза, то ни Хартли, ни мне она в голову не пришла.

Бриджер по-прежнему стоял, застыв, возле двери.

– Я это… – пробормотал он. – Прости.

Хартли махнул рукой, чтобы тот уходил, затем повернулся обратно к разъяренному взгляду моего брата.

– С моей младшей сестрой? – процедил Дэмьен. – Из пяти тысяч студенток тебе понадобилось сделать своим последним завоеванием не кого-нибудь, а ее?

Хартли, судя по виду, пытался решить, будет ли самозащита верной стратегией или нет.

– Завоеванием? – сказал он, нахмурившись. – Это не так.

Дэмьен покачал головой.

– Можешь не сидеть тут и не придумывать свинские оправдания. Лучше просто свали прямо сейчас, хорошо?

– Вообще-то, Каллахан, – тихо проговорил Хартли, – это как раз-таки и будет свинским поступком.

Дэмьен, весь красный, повернулся ко мне.

– Не понимаю, зачем вообще я приехал.

– Я тоже, – рявкнула я.

От удивления у моего брата даже вытянулось лицо.

– Ты правда не понимаешь?

– Нет, Дэмьен. Может, просто скажешь уже?

– Вау. – Он издал мрачный смешок. – Не волнуйся. Я не скажу маме с папой, почему ты забыла, что сегодня за день.

– А что сегодня за день? – спросила Дана. По крайней мере, не только я была сбита с толку.

– Пятнадцатое января. Я приехал сюда, чтобы убедиться, что у Кори все хорошо.

– О, – сказала я глупо.

О.

Мой желудок вильнул, и на меня обрушились непрошенные воспоминания о прошлом пятнадцатом января. Я не хотела ничего вспоминать. Но внезапно оказалось, что у меня нет выбора. Опустив глаза в стол, я перенеслась на год назад.


***


Прошлое пятнадцатое января выпало на субботу.

Завтрак я проспала и сделала себе на обед яичницу и сэндвич с беконом. Моя мать, хотя на улице было всего десять градусов, ушла на пробежку. Когда она вернулась домой, я, разыскивая свои хоккейные шорты, переворачивала весь дом вверх тормашками.

– Посмотри в сушилке. Я их постирала, – сказала она.

Я пробежала мимо нее. Пробежала. На двух ногах. Я кипела от раздражения, потому что боялась опоздать на игру. Я понятия не имела, что скоро моя жизнь трагично изменится – что пробежка до прачечной станет вещью, которой мне никогда больше не сделать.


***


– …Кори?

Моя голова дернулась вверх. Дана пыталась привлечь мое внимание – пока я сидела, уставившись невидящими глазами в тарелку.

– Да?

Она нахмурила брови.

– Что было пятнадцатого января?

– В этот день… – Я сглотнула. Дана и Дэниел смотрели на меня с замешательством. На лицах Хартли и моего брата была только грусть. – Сегодня… – Теперь-то я поняла, почему получила за утро целых два сообщения от родителей – сообщения, на которые я не ответила. Позвони нам, писали они. Мы думаем о тебе.

Я была не в состоянии объяснять. Я не хотела быть той пострадавшей девушкой, но, похоже, сегодня у меня не было выбора.

Наклонившись, я подобрала с пола свои костыли.

– Я забыла, что должна позвонить маме с папой, – пробормотала я, запинаясь. Я подняла свое тело со стула и начала пробираться к двери. Дэмьен пошел за мной следом.

– Игра в полвторого! – через плечо крикнул Дэниел.


Глава 22

Пятнадцатое января

Кори


– Игра в полвторого, – сквозь зубы сказал мой отец.

Он сидел за рулем нашей машины, а я торопливо запихивала в багажник свое снаряжение. Тренер не должен был прибывать к самому вбрасыванию, и как обычно вина за задержку отца лежала на мне.

– Извини, – ответила я, перебегая к пассажирскому месту.

Я не запомнила, как мы ехали. Пробок, наверное, не было – только не в нашем сонном маленьком городке. О чем я думала по пути на каток? Об уроках? О парне, с которым только-только стала встречаться – и лицо которого сейчас едва могла вспомнить?

До несчастного случая было так просто смотреть в окошко машины на застывший пейзаж и ни о чем конкретном не думать. Я не знала, что должна была ценить каждый момент, что каждая минута времени, пока я была здоровой, – благословенна. Не знала.


***


Вернувшись в МакЭррин, я спряталась в спальне.

– Симпатичная комната, – пробормотал Дэмьен.

Я заползла на кровать и сняла свои скобы. Потом подложила под спину подушку и села, прислонившись к стене.

Взгляд на часы сообщил мне, что уже почти полдень. Я задумалась о том, что сейчас делают мама и папа, но слишком трусила им позвонить. У отца, в зависимости от расписания, могла быть игра. Ради его же блага я надеялась, что она выездная. Я надеялась, что в половине второго ему не придется стоять на том самом месте, где он стоял в прошлом году.

На всех моих играх он всегда стоял около бортика со свистком и планшеткой в руках. Без этой пары предметов его было сложно представить. Как-то моя подружка в шутку спросила, берет ли он с собой в постель свисток или нет. Может, потому что он всегда смотрел на меня, я и прилагала столько усилий, играя в хоккей. Он был настолько хорошим тренером, настолько справедливым, как человек, что я, будучи его дочерью и спортсменкой, никогда не ощущала себя чрезмерно им окруженной. Все было хорошо. Пока однажды не перестало.

Бедный мой папа. Все произошло у него на глазах.

Я мчалась обратным ходом, быстро и мощно. В мою сторону полетела по льду шайба. Я наклонилась, чтобы принять передачу, но другой игрок – из команды противника – наклонилась сильнее. Она взмахнула клюшкой в направлении несущейся шайбы, но вместо нее зацепилась за мой конек.

С этого момента мои воспоминания были всего лишь коллажем из рассказов других.

Каким-то образом она перевернула меня так сильно, что я полетела спиной назад. Описав в воздухе дугу, я перелетела через еще одного игрока. А потом приземлилась на спину. А потом на несколько секунд отключилась.

Когда я открыла глаза, надо мной, склонившись, стоял мой отец.

– Кори, всю хорошо? – спросил меня он.

– Ага, – ответила я. И поверила в это. На самом деле, я даже встала и сама покатила со льда.


***


– Что еще у тебя происходит? – спросил Дэмьен. – Разобралась с новым семестром?

Я откашлялась.

– Вроде, да. Я записалась на шекспировский курс вместе с Даной. И на курс психологии, которым все бредят. С профессором Дэвисом.

– Он прикольный, – согласился мой брат, сгибая и разгибая козырек кепки. – Хочешь, сыграем в «Реальные клюшки»?

Я покачала головой. Сегодня я не хотела иметь никаких дел с хоккеем. Даже с виртуальным.

– А что за игру имел в виду тот тип Дэниел?

Я встретила его взгляд – теплый и ясный – и постаралась подавить раздражение, потому что мой брат всего лишь пытался помочь.

– Я вступила в команду по водному поло на камерах. Никогда не играл?

Дэмьен качнул головой.

– Веселая, похоже, игра.

– Неплохая, – сказала я. – Вообще, оказалось, что она лучше тренажерного зала. У нас нет запасных. Так что к концу мы все пыхтим, точно бабули с одышкой.

Дэмьен посмотрел на часы.

– Я приду на твою игру.

Я вновь покачала головой.

– Эту я пропущу.


***


Остаток игры после своего ужасного падения я просидела. На скамье, прислонившись к стенке, с болью в спине. Но у меня болели и плечи, и голова. Папа думал, это легкое сотрясение. Кроме сильной боли в спине, никаких пугающих симптомов у меня не было. И мы вернулись домой. Я приняла самое обычное обезболивающее и на удивление рано отправилась спать.

Той ночью меня разбудила невыносимая боль в пояснице. Перепугавшись, я встала и пошла в спальню к родителям. Едва сумев добраться до них, я рухнула на матрас с маминой стороны.

– Кори? – сказала она, но ее голос звучал будто издалека. – Что с тобой?

И тогда я потеряла сознание.

Два дня спустя я очнулась в больнице. Мне сделали серьезную операцию по удалению тромба, давившего на спинной мозг. Повсюду были какие-то аппараты, трубки, встревоженные лица. Врачи бубнили фразы вроде «нетипичный случай» и «подождем и увидим».

Потребовалось какое-то время, чтобы всем стало ясно: той ночью, когда я шла в спальню к родителям, я в последний раз передвигалась сама.


***


В час в дверях моей комнаты появился Хартли.

– Привет, – сказал он.

– Привет. – Мой голос звучал слабо, не в полную силу.

– Уже почти пора собираться в бассейн.

Не желая ничего объяснять или заводить большой разговор со слезами, я отвернулась.

Он все равно зашел, и мой брат, напрягшись, явно приготовился выпроводить его.

– Каллахан, – негромко произнес Хартли. – Мне надо несколько минут наедине с Каллахан.

Дэмьен с недовольным ворчанием встал и вышел в общую комнату. Когда заработал телевизор, Хартли бросил на пол спортивную сумку.

– Можно тебя проводить?

– Думаю, я не пойду, – прошептала я.

– Ну, а я думаю, что пойти все-таки стоит, – сказал Хартли, садясь на кровать. Он обнял меня, и я позволила ему привлечь себя ближе, а после уткнулась носом ему в плечо и сделала вдох. – Тебя будут ждать. Пусть сегодня и пятнадцатое января. День разгребания дерьма.