Я сделала глубокий вдох и приняла приглашение, прежде чем выразила свое согласие словами:

— Хорошо. Звучит заманчиво. Так в котором часу? И что мне надеть?

Наступила пауза.

— Дружище, откуда мне знать? Я же не заглядывал к вам в шкаф.

Интересно, если ударить телефоном по голове, это как-то поможет? Или только добавит головной боли?

— Я имею в виду, — сказала я, — туда, куда мы собираемся, можно прийти в обычной одежде? Или нужно в модном платье?

Он засмеялся:

— О, до меня дошло. А то минуту назад я был… у-у-у-у. Вы идете! Да, я понял. Наденьте что-нибудь модное, но… знаете, что-нибудь непромокаемое. Хоп! Значит, идем. Увидимся в пятницу.

— Но…

В трубке послышался щелчок.

Модное, но непромокаемое?! Что это значит? Мы собираемся обедать на круизном судне, у которого течь в трюме? И еще маленькая деталь — я не уточнила, в котором часу мы встречаемся в пятницу. И где.

Я громко вздохнула и, стараясь не думать о «подводной могиле», повесила трубку.

— Так или иначе, все образуется, — сказала я. — В конце концов, это — космос, дорогуша.

— Что? Космос? И… Bay! Си-Джей, что ты с собой сделала?

Представляете оленя и выражение его глаз в свете автомобильных фар? Об этом рассказывают все. Так вот, в эту минуту я точно представила, что, значит, ощущать себя тем оленем.

Я удивленно смотрела на Хью, стоявшего в дверях моего кабинета точно в рамке. Вместо своего обычного костюма он был в черном свитере и джинсах. Из-за отросшей щетины, затенявшей его лицо, он выглядел слегка неопрятно.

Сейчас он чуть меньше был похож на умудренного городского репортера и чуть больше на… опасного несносного мальчишку. Опасного потому, что никогда и никоим образом таковым не считался, но все же заставил меня попасть под его чары.

— Вот это да! — улыбнулся он. — Выглядишь обалденно. Но я подозреваю, что поход в салон красоты напрочь лишил тебя дара речи!

Так. Он сказал «обалденно». Насмехается. На любовном фронте мне не везет.

— Обалденно?

Хью засмеялся и прошел в мой кабинет. Затем вальяжно расселся в моем кресле.

— Да, я знаю, что нормальные мужчины не говорят — «обалденно». Но я не мог подобрать лучшего слова. Ты… ты действительно великолепна. — Его взволнованный тон, как вы понимаете, не возымел большого действия на мое второе «я». — Ты прекрасна. — Хью бросил на меня плотоядный взгляд. — Где ты себя прятала? Я знаю. Замуровала под всей той бурой одеждой.

Я не выдержала и улыбнулась:

— Да. Это были происки заговорщиков из правого крыла дьявола. Они заставляли меня прятаться под простой одеждой, чтобы дурачить моих врагов. А что, как не бурый камуфляж, лучше всего подходит для этой цели?

— Естественно. Я слышал о тех заговорщиках. Их конечная цель — загнать всех красивых девушек в подземелье, чтобы они жили в пещерах и выращивали кукурузу.

— Ты смог бы выращивать кукурузу в пещерах? Разве ей не нужен солнечный свет? Я совсем не сельская девушка.

Разве это не видно? Да не он ли только что назвал меня «великолепной»? Хью встал.

— Я говорю о кукурузе с голодухи. Ты не хочешь пойти перекусить?

Ох! Я снова почувствовала себя оленем в свете фар. Интересно, что делал бы Бэмби в подобной ситуации?

— Гм… ну, я съела бы что-нибудь, — сказала я небрежно, в то время как у меня скакал пульс, сердце билось с частотой миллион сокращений в секунду и кожу покалывало иголочками.

— Пойдем. По дороге я расскажу скучную историю, которую расследовал весь день. А ты признаешься, почему Эрон Джадсон посылает тебе свои носки. — С этими словами Хью протянул мне руку.

Позвольте повторить вторую часть этой фразы: протянул мне руку.

Я встала и развила бурную деятельность, собирая свой рюкзак и бумаги. Я хотела занять себя чем-нибудь, чтобы таким образом уклониться от его протянутой руки. Он ухмыльнулся, словно полностью меня разгадал. Но я ни за что не могла допустить, чтобы кто-то узнал, что у меня вспотели ладони.

— Конечно, пойдем. Правда, я думаю, что Эрон Джадсон и сам не может объяснить, какие мотивы стоят за его носками. Он говорил о каком-то родстве душ и просил пообедать с ним в пятницу. И чтобы я была одета во что-то модное и непромокаемое, — сказала я, возводя глаза к небу.

О, черт! Неужели я произнесла это вслух?

— А почему модное и непромокаемое? Если ты мне это объяснишь, обед за мной. — Хью обыграл меня более искусной тактикой, забрав у меня рюкзак. Этот человек не просто красивый. Он — бог среди мужчин. К тому же еще и рыцарь. Если мне и было суждено когда-либо превратиться в девушку с потными ладонями, это должно было произойти в данный момент.

Глава 5


— Определенно я знаю, — улыбнулся Хью, сидя напротив меня в «Уэнди», — как научить девушку хорошо провести время, не правда ли? Как твоя голова?

Я заулыбалась, несмотря на то, что чувствовала себя полной дурой.

— Все прекрасно. Не беспокойся. Подмоченная репутация — это новый ультрамодный аксессуар для потрясающей дряни, разве ты не знал? Но как бы то ни было, ты, по меньшей мере, непредсказуем. На одной неделе — «Парамаунт», на следующей — «Уэнди».

О, черт! Самой не верится, что я это сказала. Он подумает, что я зациклилась на его свидании с той чертовой стервой. Вовсе нет. На самом деле я даже почти забыла об этом. Правда.

Хью стащил у меня еще один кусок жаркого.

— Эй! Если хочешь мяса, купи себе собственное жаркое.

— Я оскорблен до глубины души, — сказал Хью, прикладывая руку к сердцу. — Я заплатил за твое. И даже сказал им, чтобы они дали большую порцию в честь твоей новой стрижки.

Это правда. Прямо перед этим он спросил пожилого мужчину, стоявшего сразу за нами в очереди, действительно ли я похожа на Одри Хепберн.

— Ну-у… ладно. Можешь забрать половину жаркого. В конце концов, меня не каждый день сравнивают с Одри. Или это твоя стандартная линия поседения? Интересно, а Каспар ты сравнивал с Пэрис Хилтон?

Ох, это его свидание с Каспар! Просто какая-то идея фикс. Нужно заканчивать с этим.

Хью наклонился ко мне и поднял бровь, как бы вопрошая. У этого мужчины даже брови прекрасны, скажу я вам.

— К вопросу о наших коллегах, — сказал он. — А как давно вы встречаетесь с Биллом?

— Что?! — Я ошеломленно уставилась на Хью. Бутерброд с жареной курицей задержался на полпути от моего рта. — Мы с Биллом? То есть Билл и я? Ты что, в своем уме? Это все равно что, встречаться с одним из моих братьев. Фу!

Тогда Хью как-то странно посмотрел на меня. Взгляд его был довольный и в то же время в некотором роде хищнический. Но в нем было что-то большее, чем хищничество адвоката. Этот взгляд скорее говорил: «Я хочу вонзить в тебя зубы».

У меня опять забегали крошечные иголочки под кожей. Возбуждение от нейронов побежало вниз, и под ложечкой возникло тянущее ощущение.

Я думаю, это было несварение желудка.

А может быть, нет.

— Приятно слышать. Я это учту на будущее, Си-Джей. Кстати, что означает Си-Джей? Никто не хочет мне растолковать. А я работаю в газете почти шесть месяцев.

Я проглотила остатки моего фрости. Паола пришла бы в ужас. Она говорила мне, что во время всех моих встреч я должна есть только доброкачественную пищу и делать это с изяществом. Незадолго до того она с ужасом и нескрываемым испугом наблюдала, как этим летом во время баскетбольного матча я вместе со всеми жевала хот-дог. Очевидно, с него капала горчица.

— Я бы тебе растолковала, что значит Си-Джей, но тогда мне придется тебя убить. А что мы будем делать без нашего многоопытного журналиста? Кто станет заниматься расследованиями? Донни очень рассердится и…

— Донни? — перебил меня Хью. — Мистер Доналдсон позволяет тебе называть его Донни? Ты что, его давно пропавшая внучка, которая, наконец, объявилась? — Он был шокирован. А еще я заметила у него на губе капельку кетчупа и наклонилась вперед, чтобы вытереть ее салфеткой. Попутно я собралась что-то ответить, но проглотила слова. Тело мое обдало жаром, когда Хью мягко сжал мне запястье.

— Я…

— Ты… — сказал он.

— Еще диетической колы? — спросила бдительная дежурная по залу, нарушив интимность момента.

Не удостоив женщину благодарности, мы стали наблюдать, как она двигается от столика к столику, чтобы спасти остальных от жажды.

— Значит, у тебя с Биллом ничего нет? Похоже, я напрасно потратил пять месяцев, — тихо добавил Хью, отпуская мое запястье.

Вопрос дня: можно ли влюбиться в «Уэнди»? Я имею в виду влюбиться по уши. В пору хоть срывать с себя одежду прямо здесь, на столе. Или это просто термическая реакция, вызванная слишком большим количеством чили в моем соусе?

Как бы то ни было, я — в беде.

Хью взглянул на свои часы.

— Мне нужно заехать в городской совет на собрание и устроить засаду на мэра. Если б не это дело, мы бы продолжили нашу очаровательную беседу о том, с кем у тебя не назначено свидание в данный момент. — Он взглянул на меня, блеснув таинственной плотоядной улыбкой. — Но предупреждаю, мы продолжим этот разговор.

Я поднялась, внезапно почувствовав слабость в коленях, и возвела глаза к потолку.

— Не хватало, чтобы мужчины еще указывали, что мне делать или не делать. Я этого не позволю даже ушлым журналистам, которые представляются мне… гм… источником неприятностей. — Не было никакой надобности признаваться. Или насчет иголочек под кожей. Неожиданно до меня дошло, что я веду себя точь-в-точь как все те шлюхи, которых Хью нахапал себе за прошедшие пять месяцев. «О-о-ох, Хью. Дай мне пасть ниц и раздвинуть бедра, Хью». Естественно, мое разгневанное «я», уважая себя, использовало этот самый момент, чтобы внести свою лепту. Черта с два! Никаких раздвинутых бедер на сегодня. Бедняжка Си-Джей! — У меня на этот счет свое мнение. Я пишу в этой газете почти три года и не хочу становиться объектом насмешек из-за свиданий с новоявленным штатным Ромео.

Я гордо прошагала к мусорной корзине выбросить остатки жаркого. Пора начинать следить за своим весом, во всяком случае, если я собираюсь покупать изящные вещи.

Должно быть, Хью подкрался ко мне сзади, потому что когда я повернулась, он стоял в шести дюймах от меня. Наши глаза встретились.

— Значит, не хочешь? Лучше быть объектом насмешек в море брачных предложений, наводнивших твой кабинет?

— Это просто глупость, — засмеялась я. — Стать еще одной закладкой в твоем… ноутбуке… ну нет!

Хью молча проследовал за мной к двери. Когда мы подошли к его машине, он, наконец, сказал:

— Си-Джей, я не могу смириться с тем, что ты так думаешь обо мне. Но дело в том, что… все это…

— Что «все»? — спросила я, внимательно глядя на него. Он, казалось, был смущен, разочарован и чуточку исполнен решимости — все сразу. Поэтому мне захотелось его поцеловать… и опять же сделать много чего другого.

Хью открыл мне дверцу. Потом усмехнулся и обошел машину, чтобы занять свое место с другой стороны. Когда мы захлопнули дверцы и пристегнули ремни, он снова улыбнулся:

— Дело в том, что ты действительно мне нравишься. Без всяких постельных притязаний, без обольщения. И уж точно без закладок в моем ноутбуке. Как ты думаешь, мы могли бы начать с малого? В самом деле, может быть, просто с обеда?

Бывают времена, когда ты знаешь, что принимаешь решение, которое неизбежно изменит ход всей твоей жизни. Катастрофически, круто и совершенно непредсказуемо.

Данное решение не относилось ни к одному из вариантов. Это же просто обед.

Отказать? Не будет ли это перебором?

Хью повез меня обратно на работу, чтобы забрать мою машину. По дороге мы болтали обо всем, но, по сути, ни о чем, и каким-то образом, когда приехали, я согласилась пообедать с ним. Мы избегали обсуждать тот факт, что в этот уик-энд мне предстояло пообедать еще и с Эй-Джей.

После того как мы припарковались, я ухватилась за ручку дверцы и взглянула на Хью. Я чувствовала себя так, будто вернулась назад в среднюю школу. Он сейчас поцелует меня? А от меня не пахнет луком? Он пригласит меня на прогулку?

— Хорошо, значит, в субботу? — спросила я. — Обед и никаких закладок в ноутбуке?

— Да, — сказал Хью. Он помедлил и снова одарил меня одной из тех улыбок, от которых у меня поднималась температура.

Прежде чем я успела открыть дверцу, он наклонился и поцеловал меня. Это был теплый дружеский поцелуй. Твердый, но нежный. Даже никакого языка.

Но потом вес изменилось. Поцелуй уже не был теплый и дружеский. Сейчас он больше походил на жаркий и требовательный. И это было хорошо, потому что я тоже была требовательной. Когда мои пальцы вцепились ему в руки, я услышала слабый звук наподобие жужжания. Или стона? И этот звук исходил из моего горла.