Джеки Коллинз - Голливудские мужья

– Надо было сказать мне с самого начала, – резко возразил Джек. – До того, как ты подмахнула контракты, записала пластинку и взяла на себя какие-то обязательства.

– Ты бы мне не разрешил, – заметила она резонно. Что ж, она права.

– Что все-таки ты мне хочешь сказать? Что ты на год бросаешь школу и будешь делать карьеру певицы? Так?

– Так.

– А если эта твоя пластинка провалится?

Она надула губы.

– Спасибо.

– Эй, девушка, ты воздушные замки не строй – такое ведь случается.

Ковырнув гамбургер, она сказала:

– Со мной не случится. Провалов, проколов и обвалов в моей жизни было больше чем достаточно.

Глядя на это хорошенькое опечаленное личико, Джек думал: что-то ее ждет? Она пришла к нему со своими планами на будущее, и скажи он ей сейчас твердое нет – она его возненавидит. А отец – он почему не спросил? Как Джордж мог подписывать контракты, ни черта в этом бизнесе не смысля? Н-да. Сам виноват. Уделял бы девочке больше внимания, может, она бы пришла к нему до, а не после.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал он неуверенно.

– Знаешь, знаешь, – подольстилась она.

– А что насчет Силвер?

– А она тут при чем?

– Ну, если ты бросишь школу, ей это, скорее всего, станет известно.

– И что? Ты чего, честно, что ли, думаешь, будто ей до меня есть дело?

Опять-таки она права.

Отпихнув тарелку в сторону, она добавила:

– Значит, договорились? Согласен?

– Разве мой отказ что-то изменит?

С виноватой улыбкой она сказала:

– Нет, наверное.

– Между прочим, пробиться в шоу-бизнесе ох как не просто.

– Знаю. А я легких дорог и не ищу. Мне борьбу подавай.

– Когда я услышу твою пластинку?

– Компания грамзаписи организует по этому поводу вечеринку. Представить меня диск-жокеям, газетчикам. Ты тоже приезжай. Только… дядя Джек, обещаешь на меня не сердиться? Факт нашего родства я рекламировать не буду. Ладно?

Он засмеялся.

– Стыдишься меня? Хихикнув, она спросила?

– Как ты догадался?

– Тогда тебе лучше обходиться без «дяди», иначе тайное станет явным.

– Спасибо, дя… то есть… Джек.

– На здоровье. – Он подозвал официанта. – Когда эта твоя вечеринка?

– В день моего рождения.

– Время, место? Я приеду.

Как только официант предложил кофе, Джейд упорхнула. С нее хватит. Кто сделал подтяжку лица, кто с кем спит, кто в каком магазине одевается, у кого проблемы с прислугой – уф! И самое большое удовольствие – покопаться в чужом грязном белье.

Беверли вышла вместе с ней и, дойдя до автостоянки и отдав талончики за машины, они залились истерическим хохотом.

– Ну и ну! – воскликнула Беверли. – Тяжелое испытание.

– А тоска-то какая! – сказала Джейд. – Больше меня на такой ленч никакими силами не затащишь.

– Точно, – согласилась Беверли. – Но Поппи Соломен – еще та штучка.

– Да уж.

Работник автостоянки подогнал безупречно отполированный «Роллс-Ройс», на номерном знаке было написано: КЛИНГЕР 1.

– Вижу, представление продолжается, – сухо заметила Джейд.

– Полным ходом. Что бы тебе не заехать в наш скромный особнячок, там мы сможем по-настоящему потрепаться, отвести душу? Оставь свою тачку здесь, потом я пришлю за ней кого-нибудь из рабов.

Джейд заколебалась. Ей хотелось с кем-то пооткровенничать, но наткнуться на Захарию Клингера… нет, только не это.

Беверли прочла ее мысли.

– В Бель-Эйр горизонт чист. Большой папочка – на студии. Наверное, надеется еще раз тюкнуть Карлоса Брента.

– Он правда его ударил?

– Вырубил старого Карлоса начисто, и очень этим гордится.

– С чего это вдруг?

Беверли дала служителю на чай и села в машину.

– По-моему, он тайно вздыхает по Силвер Андерсон. В этой жизни чего только не бывает!

А на студии Захария Клингер молча стоял в тени и наблюдал.

Он не просто тайно вздыхал по Силвер, нет. Его охватила всепоглощающая страсть. И скоро, очень скоро он Силвер вернет.

Так ли, иначе ли – она снова будет принадлежать ему; и никто – никто не сможет ему помешать.

– Ну ты и козочка – высший класс, – пробурчал Карлос Брент.

– А ты – старый тусовщик, – невозмутимо парировала Силвер.

– Надо же, какой номер с чесноком вчера отколола. Что за понт такой?

– Мне до ужаса захотелось посмотреть, как Захария Клингер шваркнет тебя по челюсти.

– Ну да, тебе как чего захочется, только держись. – Романтически схватив ее за талию, он добавил: – Вообще ты еще ничего, старушка. Наверное, придется тебя терпеть, куда деваться?

– Мы готовы работать? – нервно выкрикнул режиссер, опасавшийся, как бы его звезды после вчерашнего затмения не вцепились друг другу в глотку.

– В любую секунду, – любезно ответила Силвер, освободилась от объятий Карлоса и вышла к камере.

За ней, знаменитой бойкой походкой враскачку, как в былые времена, вышел Карлос.

Силвер не могла не признать: он и сейчас оставался крайне привлекательным мужчиной – несмотря на пересаженные волосы, на жирок, заливший когда-то худощавый торс. И ведь он – американская легенда. Чего никак нельзя сказать про Уэса Мани, который даже не был американцем – какая уж там легенда!

Поступок Уэса ее просто взбесил. Как он посмел вчера взять и уйти? Какая наглость!

И, что еще хуже, – так и не объявился. Сегодня утром, когда она отчалила на студию, этого мерзавца еще не было!

Она вышла замуж за Уэса Мани не для того, чтобы он от нее уходил. Ну, нет. Ни в коем случае.

И такое поведение ему даром не пройдет.

На Владимира этот случай подействовал, как бальзам. Когда вчера вечером, чуть истомленная, она плавно сошла вниз с блуждающей улыбкой на устах, ее поджидал внутренне ликующий Владимир.

– Мистер Мани сегодня с вами ужинать не будет, чопорно заявил он.

– Это еще почему?

– Мистер Мани уехал, мадам. Он просил сказать, нам, што будет позже.

– Куда он поехал?

Владимир изобразил полную неосведомленность.

Она попыталась выведать у Юнити – знает ли та, по какой причине Уэс внезапно отлучился? Юнити ничего не знала, мало того, казалось, ее это совершенно не волновало.

В обществе этой девушки Силвер чувствовала себя неуютно. Было в ней что-то неприятное, какое-то холодное и невысказанное пренебрежение.

– Уэс с кем-нибудь разговаривал, когда спустился? – спросила Силвер.

Юнити пожала плечами.

– По-моему, отзвонил в пару мест.

– Кому?

В душу закралось беспокойство – вдруг в его жизни есть другая женщина? В конце концов, до их знакомства он едва ли держал молнию на брюках наглухо застегнутой. Вполне возможно, дешевого бабья у него было пруд пруди.

– Орвилл Гусбергер просил срочно позвонить, и Зеппо Уайт тоже, – равнодушно сообщила Юнити.

По крайней мере, все стало ясно. Орвилл и Зеппо ему напели. И он взбеленился, потому что сама она ничего ему не сказала.

Досадливо вздохнув, она в одиночку расправилась с ужином и стала ждать возвращения мужа.

На самом деле она и не думала секретничать, что-то ОТ него скрывать. Просто не считала, что должна ему обо всем докладывать.

В глубине души она знала, почему не стала ему об этом рассказывать: он бы сразу заявил, что это была детская выходка. Да пошел он. Силвер Андерсон не будет отчитываться ни перед кем. Она терпеть не может, когда ее критикуют, собственный муж в том числе.

Когда он так и не появился, гнев ее только возрос. Да за кого этот мистер Мани ее держит?

Утром по дороге на студию она решила его проучить. Да так, чтобы надолго запомнил.

Первым делом она послала Карлосу записку с извинениями и стала ждать, какая будет реакция.

Предсказать ее было нетрудно. Карлоса она знала не первый день.

После безобидного обмена уколами на съемочной площадке он пригласил ее на ленч в своей гримерной.

Последний раз она была с Карлосом двадцать лет назад. Кажется, дальше откладывать некуда.

Бурей вырвавшись из дому, Уэс прямиком направился в ближайший бар, а там, быстро опорожнив две порции виски, попытался разобраться в происшедшем.

Постепенно успокоившись, он понял: в том, что сделала Силвер – вернее, чего она не сделала, – нет ничего страшного. Ей просто нужно напомнить, что хозяин в доме – он и посему заслуживает некоторого уважения. У них на съемках ЧП, а она ему – ни слова. Спрашивается, что о нем подумают Орвилл и Зеппо? Что он – домашний попугай, гороховый шут – и не более. Хорошо, Господь не обидел его сообразительностью, он сделал вид, что все знает, и спас положение.

Хватит. Силвер должна понять – он не просто очередной жеребец в ее доме. Если он не придет допоздна, она это хорошо запомнит. А рисковать он ничем не рискует. Они состоят в законном браке – и никуда она не денется.

Бар, который он выбрал, ему не понравился. Тусклое освещение, воздух спертый, сплошь секретарши в поисках удачи и мужчины в костюмах-тройках. Решив, что его устроит более привычная среда, он поехал в Венис, к бару-ресторану, где в свое время околачивался довольно часто. Да, это тебе не «Чейзанс», не «Спаго». Никакой изысканности, шумно, вовсю громыхает музыкальный автомат, у стойки бара толкутся проститутки и торговцы наркотиками.

Да, Уэс Мани, среди всего этого ты жил. И не дай Бог вернуться в этот мир снова.

Карлосу надо было отдать должное – на его сексуальной удали возраст совершенно не отразился. Уж у кого стоит, у того стоит всегда. И встреча с другом прежних лет доставила Силвер удовольствие.

Месть посредством койки. Яростная и молниеносная. Ха! Она позаботится о том, чтобы Уэсу об этой встрече стало известно.

– Ну, старушка, ты по части секса сильна, доложу я тебе, – сказал Карлос с хохотком, натягивая брюки. – Почему мы с тобой в свое время размагнитились?

– Самолюбие, – без колебаний ответила она, приводя в порядок одежду. – Твое. Оно едва не поглотило нас обоих. – Она поднялась и подошла к зеркалу – проверить, не пострадала ли косметика. – И, пожалуйста, не называй меня старушкой. Ты по крайней мере на двадцать лет старше меня. Если я старушка, кто же ты?

– Мужчины с возрастом не стареют, а расцветают, – самодовольно заявил он.

– Слушай, дорогой Карлос, кончай.

– Именно это я только что и сделал.

Что-то Силвер мешало, было даже легкое чувство вины; видимо, говорить Уэсу об этом не стоит.

Тут же она вспомнила: ведь он где-то болтался целую ночь.

Ну и черт с ним.

Он встретил кое-кого из знакомых, но былого дружелюбия не заметил. Короткий обмен приветствиями, натянутый разговор.

– Что это со всеми? – спросил он бывшую подругу – местную проститутку.

Потасканная и заезженная, как откатавшая свое машина, она пробурчала:

– Ты, Уэс, теперь здесь чужой, – она провела рукой по соломенным волосам с черными корнями – Ты – богатый и знаменитый.

– Знаменитый не я, – возразил Уэс. – А моя жена. С любопытством глядя на него, она спросила:

– Какая она?

– Замечательная, – ответил он и понял: он не кривит душой. Когда она не строит из себя большую звезду, она просто замечательная.

Проститутка, в глазах которой была грусть, погрозила ему пальцем.

– Да, подфартило тебе. Редкая везуха.

– Знаю, – честно признался он.

Она заторопилась, хотя он хотел угостить ее, предложить выпить.

– Работать надо, – объяснила она.

Все это подействовало на него угнетающе, и он решил: ладно, будем считать, что Силвер уже наказана, с нее хватит. Надо ехать домой, в Бель-Эйр, – теперь его место там.

На стоянке позади бара он увидел двоих – они медленно шли в его сторону.

В последний миг он учуял беду, пытался защититься – но его ударили чем-то тяжелым и тупым, и он упал.

Боже, успел подумать он, только не это.

Утром на все киоски обрушился «Базар» с Хевен на центральном развороте, а днем на ничего не подозревающую публику обрушилась сама Хевен – с песней, которой было суждено стать лучшей песней года.

Вечеринка по поводу ее дня рождения и выхода пластинки «Сегодня я тебя съем!» оказалась событием дня, которое освещали журналисты из «Энтертейнмент тунайт» и многих других изданий, поскольку ничего более значительного в этот вечер не происходило. Место действия: частный клуб «Трамп», Стены были украшены ее гигантскими фотографиями, сделанными Антонио, а под потолком порхали белые и желтые шары с надписями «Хевен» и «Сегодня я тебя съем!»

Хевен блистала – неотразимая смесь невинности и соблазна в белом кружевном обтягивающем костюме, микроюбке из кожи, золотистых с оборками сапог, гирляндах украшений и золотистом же длинном плаще.