Шон напомнил себе, что его брат заслужил свой успех, которого добивался удар за ударом, турнир за турниром. Он имел право ходить с гордо поднятой головой. А Шон… что ж, он тоже получил то, чего заслуживал.

Он вывел машину с парковки и поехал по крутой, извилистой дороге.

— Может, позвонишь матери и скажешь, что я везу тебя домой? Иначе она приедет за тобой.

Камерон вытащил свой мобильный и набрал номер.

— Не отвечает.

— Тогда оставь ей сообщение.

Трубка молчала, но Камерон сказал:

— Это я. Ты опоздала, и дядя Шон согласился подвезти меня домой. Пока!

Уголком глаза Шон взглянул на мальчика.

— Тон был на грани — почти грубый.

— А то, что она забыла про меня, — это уже за гранью.

— Наверняка у нее есть объяснение.

— У нее всегда есть объяснение.

— Ты не должен грубить матери.

— А тебе какое дело?

Шон проигнорировал вопрос и включил радио. Найкел Крик исполнял мелодию «Ангелы повсюду». Он попытался вспомнить, каким сам был в пятнадцать лет, — таким же грубым? Вряд ли. Правда, ему и не на что было злиться. Шон был счастливчиком, удача сама шла ему в руки, и его интересовали только гольф и девушки — именно в таком порядке. За эти годы все здорово изменилось. Может, ему стоило начать злиться вместе с племянником? Однако на уме у Шона по–прежнему были только гольф и девушки.

— Ты сегодня успел сыграть? — спросил Шон, чтобы поддержать беседу.

— Не–а. Взял три корзины мячей и отрабатывал подсечку. В эти выходные играем против подготовительной школы Портленда.

— И как ты, в форме?

— Вполне.

— Вполне?

— Хватит для того, чтобы победить. — В голосе племянника не было тщеславия, только уверенность.

— Что ж, хорошо.

— Неплохо.

Шон заметил, что мальчик говорит без энтузиазма, однако решил не вмешиваться и не приставать к нему с расспросами.

Повернув на затененную высокими деревьями, ухоженную Кэндлвуд–стрит, где стоял дом Кристел, Шон вдруг осознал, что никогда не бывал там. После свадьбы Дерек прожил там немало лет, но Шон ни разу не навещал брата в доме, который тот делил со своей женой, королевой красоты. Шон был далеко, играл в турнире Азии и вернулся в США только тогда, когда обстоятельства вынудили его сделать это.

И все–таки этот дом, самый большой и старый в районе Сэддлбрук Акрз, где стояли огромные элегантные особняки, построенные владельцами деревообрабатывающих предприятий, был знаком Шону. В детстве он и Дерек часто проезжали на велосипедах мимо этого дома, любуясь просторным газоном и сверкающим белым куполом, террасой, опоясывающей его по периметру.

«Когда–нибудь я буду здесь жить», — словно заклинание повторял Шон — Шон, а не Дерек. Это место дышало постоянством и великолепием, здесь хотелось провести всю жизнь. И все–таки на каком–то этапе жизненного пути Шон отказался от этой мечты, выбрав себе совсем иную жизнь, жизнь профессионального игрока в гольф. А вот Дереку удалось реализовать мечту, которая самому Шону казалась несбыточной.

Постепенно к Дереку пришло все — карьера, семья, дом. С точки зрения Шона, это произошло словно по волшебству. Ему не верилось, что брат все испортил. Казалось бы, зная, что поставлено на карту, он мог бы держать свой член в штанах на том турнире в Монте–Карло. «Однако, — подумал Шон, — это тоже не мое дело». Принимая во внимание требования к Дереку, на которых настояла Кристел при разводе, жизнь с ней была отнюдь не сладкой. И все же…

Шон еще раз взглянул на Камерона. Он вырос хорошим парнем, хотя ему пришлось пережить настоящие бури, когда его родители разводились. Конечно, иногда Камерон показывал характер, но кому удалось бы держать себя в руках, если бы его перетаскивали из одного дома в другой каждую неделю? По этому пункту Дерек не желал уступать. Он хотел, чтобы половину времени дети находились с ним, и его адвокат, чьи гонорары даже Дерека приводили в трепет, добился совместной опеки.

— А как дела в школе спросил Шон Камерона, пытаясь преодолеть стену молчания между ними.

— Вроде нормально.

Держа руки на руле, Шон широко улыбнулся.

— Дурацкий вопрос. Надо было придумать что–нибудь поумнее, а не спрашивать про школу.

— Да ничего.

Шон подумал, что общение в форме обмена бессодержательными репликами никогда не было сильной стороной членов их семьи, и Камерон явно продолжил эту традицию.

Шон въехал на гладкую асфальтированную подъездную дорожку дома на Кэндлвуд–стрит. Он собирался высадить Камерона и отправиться домой — принять душ и перекусить на скорую руку, прежде чем возвращаться на работу. Однако что–то неосознанное заставило его заглушить мотор и вылезти из машины.

— Давай я вытащу твои клюшки, — предложил Шон, открывая заднюю дверцу пикапа.

— Спасибо. — Камерон закинул за спину рюкзак и пошел открывать боковую дверь.

Войдя в дом следом за ним, Шон прислонил сумку с клюшками к стене маленькой кладовки, где стояла обувь разных размеров, сложенная детская прогулочная коляска, а в корзине лежала коллекция зонтов, шляп и перчаток. Пикающий звук донесся из глубины дома, нарушив тишину.

— Автоответчик, — сказал Камерон. — Надо пойти проверить.

Они вошли в кухню, которая понравилась Шону с первого взгляда. Это был дом его мальчишеской мечты, однако он никогда не заходил сюда. Теперь он был здесь, и ему казалось, что дом сразу принял его. Деревянный пол оставленной в беспорядке кухни, мебель со стеклянными дверцами, сквозь которые была видна зеленая стеклянная посуда в стиле Стюарт, холодильник с прикрепленными магнитами календарями, многочисленными списками и детскими рисунками. Пройдя вслед за Камероном в холл, Шон заметил деревянные панели на стенах, элегантную лестницу и развешанные повсюду фотографии детей в рамках.

Камерон нажал кнопку «play» на автоответчике. Первое сообщение было от женщины, представившейся как Лили. «Привет, Кристел, звоню узнать, как у тебя дела. Надеюсь, наша встреча не очень тебя расстроила, пожалуйста, позвони мне».

— Учительница Чарли, — объяснил Камерон.

«Наверняка ужасно правильная дама», — подумал Шон, представив себе седовласую леди в бифокальных очках.

— С такой лучше не связываться, — сказал он, слегка толкнув племянника локтем.

И далее: «Кристел, это Джейн Кумбс… — тут сообщение было прервано детскими возгласами. — Дерек собирался забрать Эшли после обеда, однако он, похоже, опаздывает. В любом случае, я сегодня должна вести занятия, поэтому будь добра, приезжай и забери ее, как только получишь это сообщение».

— О, мама будет в восторге, — сказал Камерон.

Третье сообщение оставил некто, получивший приглашение на вечеринку по случаю дня рождения Эшли и обещавший непременно прийти. Это казалось крайне странным — как праздник в зоне вооруженного конфликта. Младшая из племянниц Шона родилась во время «боевых действий», которые вели ее родители на руинах собственного брака, однако она пострадала меньше других детей, так как была слишком мала и не поняла, что потеряла.

Следующей звонила Чарли. «Забери меня, — произнес ее обиженный голос. — Я у Линдси; ты сказала, что заберешь меня, но до сих пор не приехала. Приезжай, ты и так уже опоздала».

Последнее сообщение звучало крайне невнятно, но Шон догадался, что звонила девушка, предпочитавшая хихикать, а не разговаривать. Разумеется, ей нужен был Камерон, но ее звонок явно не обрадовал его. Шон видел, что племянник смущен — его уши покраснели, а руки в карманах джинсов сжались в кулаки.

«Больше сообщений нет», — произнес механическим голосом автоответчик.

Шон почувствовал странный холодок в животе.

— Позвони матери еще раз.

Камерон пожал плечами и набрал номер.

— Не отвечает, — сказал он.

— Тогда отцу.

Прижимая телефонную трубку к уху, Камерон впервые проявил тревогу: его подбородок дрогнул.

— Не отвечает, — повторил он. — Я уже оставлял им обоим сообщения.

— Не знаешь, где они могут быть?

— Не–а.

Это было неудивительно. В конце концов, не могут же дети следить за родителями. «И что теперь делать? » — подумал Шон.

Телефон зазвонил, и они оба вздрогнули. Камерон схватил трубку.

— Алло? — На мгновение на его лице вспыхнула надежда, но тут же исчезла. — А, привет, Джейн. Нет, мамы нет дома. Ты можешь оставить Эшли со мной, раз уж я тут. — Пауза. — Не за что. — Он повесил трубку. — У меня куча домашней работы, но сейчас я ничего не смогу сделать, — сказал Камерон. — Сидеть с Эшли — задачка не для слабонервных.

Малышка была такой очаровательной, что только человек с каменным сердцем не полюбил бы ее с первого взгляда. Нянчиться с ней, однако, было очень и очень трудно. Мысль, что придется сидеть с девочкой, только начинающей ходить и говорить, испугала Шона.

— Уверен, ваша мать вернется с минуты на минуту, — сказал он. Камерон снова пожал плечами. — А что с Чарли? — спросил Шон.

— Похоже, она хочет вернуться домой.

— А ты не знаешь, кто такая Линдси и где она живет?

— Не–а. — Камерон взглянул на небольшой дисплей телефона. — Номер сохранился на определителе.

— Наверное, лучше позвонить им. — Шон набрал номер. Ответил женский голос. На мгновение Шон растерялся, потом произнес: — Мэм, говорит дядя Чарли Холлоуэй, Шон Магуайер. Это по поводу моей племянницы.

— О! Это Нэнси Дэвенпорт. Хотите поговорить с Чарли?

— Вообще–то я звоню, чтобы сказать… Я боюсь, мама Чарли не сможет забрать ее. Она… она запаздывает. Брат Чарли здесь, со мной, так что я сейчас приеду за ней.

— Нет проблем, — сказала женщина. — Я сама привезу ее. Я еще не начинала готовить ужин.

Поблагодарив, Шон повесил трубку и посмотрел на Камерона.

— Понятия не имею, куда она подевалась. — Взгляд мальчика слишком быстро перескочил с двери на пол. — С мамой вечно что–нибудь случается. Наверное, забыла предупредить нас.

Шон обвел глазами кухню. Потом стал изучать календарь, прикрепленный магнитами к дверце холодильника. Под сегодняшним числом была пометка: «Встр. с Лили и Д, 15:15».

— А это что значит? — спросил он Камерона.

— Лили — это учительница, которая оставила сообщение. Мисс Робинсон. Она учила меня в третьем классе, а теперь учит Чарли. Наверное, у них была назначена встреча. Чарли сильно отставала весь последний год. — Камерон закатил глаза. — Не представляю, как может отставать ребенок, который всего в третьем классе?

Они подождали еще. Поговорили о гольфе, чтобы не молчать и немного отвлечься.

— У вас турнир в эти выходные, — заметил Шон, взглянув на календарь, висевший на холодильнике. Камерон отвернулся. — Что–то не вижу энтузиазма, — сказал Шон.

Мальчик ссутулился.

— Мой тренер — придурок, правда?

— Грег Дункан? По–моему, нормальный парень.

— Ладно, неважно.

Шон порылся в кармане и извлек оттуда индийскую монетку в один пенни.

— Это мой талисман на удачу. Я помечал им мячи с тех пор, как был в том же возрасте, что ты сейчас.

Камерон повернулся к нему, взял монетку и стал пристально рассматривать ее.

— Круто!

— Хочешь, одолжу ее тебе?

— Ты же сказал, это твой талисман.

— Это был мой талисман. Он малость подвел меня.

Камерон кивнул. Он знал, что Шон потерпел фиаско и это привело его домой.

— А тебе нравилось играть там? Ну, в Японии, Индонезии?

— Конечно, нравилось. — Шон попытался вспомнить свою жизнь — жизнь профессионального игрока в гольф и спортсмена, выступающего на турнирах в Азии. Когда у него начался роман с Асмидой, он старался использовать любой шанс, чтобы поиграть в Малайзии. После каждого раунда там было море выпивки и сколько хочешь бездумного, доступного секса в номерах роскошных отелей или в салонах дорогих машин. Конечно, это не могло длиться долго. Особенно, подумал Шон, ощутив неожиданную боль, с дочерью бандита из якудзы. Да уж, дальновидностью он не отличался. Дерек всегда злился на брата за то, что он не планирует свою карьеру. Хотя, конечно, для начала следовало хотя бы сделать эту самую карьеру.