— Почему? — выдохнула она и увидела, как его губы дрогнули в ироничной усмешке.

— Потому что мне так захотелось.

— И вы, конечно, всегда делаете только то, что вам хочется.

— Не всегда, но кое в чем невозможно себе отказать. — Его пальцы ласково погладили ее шею, отчего она вся затрепетала. — Ваши губы созданы для поцелуев, а тело — для любви. Дион не смог бы вас удовлетворить.

Челси отчаянно пыталась сохранить подобие спокойствия, борясь с собственными инстинктами. Если он поцелует ее еще раз, она потеряет всякое чувство меры!

— Я вам уже говорила: у нас не такие отношения, — пробормотала она. — Немедленно прекратите, прошу вас! Я вам не игрушка!

— Думаю, вы могли бы стать моей игрушкой, приложи я некоторые усилия, — отозвался Никос, но все-таки отпустил ее, с искренним сочувствием наблюдая, как она борется с собой. — Плоть слаба.

Недалеко от истины! Желания, которые он пробудил в ней, бушевали, как лесной пожар. С пылающим лицом Челси вскочила на ноги.

Хоть бы эта чертова луна убрались за тучу!

— Вы делаете слишком скоропалительные выводы, — резко бросила она. — И вообще, мы опоздаем к обеду.

— Ничего, подождут.

— Полагаю, Флорина уже привыкла к вашим выходкам, — выпалила Челси не подумав и вся сжалась, заметив, как напряглось его» лицо. — Я… не имела права так говорить, — пробормотала она смущенно.

— Да, не имели, — подтвердил он и встал, нависая над ней. — Что вам наговорил Дион?

— Ничего, — попыталась Челси защитить приятеля. — Просто я сама кое-что уловила, вот и все. Женская интуиция.

— Замечательное качество. — Его сарказм пригвоздил ее к месту. — И что же, позвольте узнать, подсказала вам эта самая интуиция?

— Давайте не будем, ладно? — взмолилась она. — Наверно, я ошиблась.

На секунду ей показалось, что Никос будет настаивать, но он лишь наклонил голову в знак согласия.

— Безусловно. Советую вам держать свое воображение в узде.

Он повернулся и двинулся по дорожке, предоставив ей плестись за ним, словно провинившейся школьнице. Да пошел он к черту! — возмутилась Челси и, догнав его, зашагала рядом.

— Мой желудок начинает думать, что мне перерезали горло, — пошутила она, решив сменить тему.

Никос бросил на нее насмешливый взгляд, в котором, слава Богу, не было злости.

— Горло у вас в порядке. Единственный ущерб был нанесен устному слову.

— Ой, извините, я забыла, — пристыженно пробормотала Челси. — Привычка — вторая натура. Отныне приложу все усилия и буду выражаться, как английская королева. — Она изобразила идеальное произношение: — На дворе трава, на траве дрова.

Никос невольно расхохотался. Все-таки ей удалось его развеселить.

— Вам нужно научиться уважению, — наставительно произнес он.

На самом деле мне нужно другое, мелькнула у нее мысль. Чтобы ты снова поцеловал меня так, как несколько минут назад. Она все еще чувствовала прикосновение его губ. Опасное желание, учитывая эффект, произведенный одним-единственным поцелуем. С Никосом Пандроссосом следует держать ухо востро — во всех смыслах.

Надежда получить у него интервью таяла, как снег на солнце. А если Никос поймет, кто она на самом деле, ей вообще несдобровать.

— Язык проглотили? — поддразнил он.

— Учусь сдерживаться, — парировала она. — Разве вы не этого добиваетесь?

На сей раз его смех прозвучал более естественно.

— Одними словами вас не укротить.

Они дошли до лестницы, ведущей на террасу, и, когда оказались в освещенном пространстве, сверху на них уставились несколько пар глаз. Челси мысленно порадовалась, что воспользовалась суперустойчивой помадой, хотя Никос не мог этого знать. Если эта мысль и пришла ему в голову, он не придал ей значения.

— Скажи Хестии, что можно подавать обед, — обратилась Селена Пандроссос к дочери с достойным восхищения самообладанием. — Мы уже начали беспокоиться, что ты похитил нашу гостью.

— Я хотела посмотреть сад, пока не стемнело, — объяснила Челси. — Господин Пандроссос был настолько любезен, что предложил показать его мне. Я одна виновата в том, что мы всех задержали.

— Стемнело уже полчаса назад, — вставил Дион, не скрывая иронии.

— Сад очень велик, — невозмутимо парировал его кузен.

— И необыкновенно красив, — добавила Челси. Вся в белом, точно невеста, Флорина уставилась на нее с откровенной враждебностью. Челси не винила сестру Диона: если бы она сама находилась в подвешенном состоянии в течение многих лет, а объект ее желаний увела бы другая женщина, да еще и иностранка к тому же, она бы испытывала те же чувства. И было бесполезно убеждать Флорину, что Никос ее, Челси, вовсе не интересует.

К тому же теперь это уже неправда — во всех отношениях.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Трапеза затянулась до полуночи. Из уважения к гостье разговор велся на английском языке, отчего Челси еще острее почувствовала себя чужой. Сидя за большим круглым столом между госпожой Пандроссос и Дионом и прямо напротив Никоса, она постоянно ощущала на себе взгляд его темных глаз, что не укрылось от внимания Флорины. Уклоняться от расспросов оказалось непросто. Несколько раз она чуть было не проговорилась и уже приготовилась принять последствия, но удержалась — из-за Диона, который очень бы расстроился, если б узнал, как его использовали. По всей справедливости следовало сначала открыть ему правду и взять всю вину на себя, если ее тайну раскроют.

Около половины первого Никос покинул общество. Госпожа Пандроссос тоже удалилась в сопровождении дочери, которая лишь молча кивнула в ответ на kalinichta[3] Челси.

— Сестра расстроилась из-за Никоса, — зачем-то пояснил Дион. — Он слишком долго пробыл с тобой в саду. — Он задумчиво уставился на Челси. — Ты выглядела взволнованной, когда вы вернулись.

Не столько взволнованной, сколько встревоженной, мысленно уточнила Челси.

— Твой кузен подавляет, — сказала она. — С ним не расслабишься.

— Зачем же ты попросила его показать тебе сад?

— Надо было о чем-то говорить, — на ходу придумала Челси, не желая признаваться, что предложение исходило от него. — Я не ожидала застать его здесь одного.

— Он не был бы один, знай об этом Флорина.

— Не сомневаюсь. — Челси повертела в пальцах бокал, поднесла к губам, допила вино. — Думаешь, он все-таки решится?

— Сделать ей предложение? — Дион пожал плечами. — С Никосом никогда ничего не знаешь до конца.

— Если у него нет серьезных намерений, то нехорошо подавать ей надежду.

Дион опять пожал плечами.

— Ты же слышала, я намекнул на это, когда мы ехали в машине.

— Ты сказал, что Флорина надеется выйти замуж в ближайшем будущем, — кивнула Челси. — Тогда я не сообразила, что ты бросил камешек в его огород.

— Никос все отлично понял.

— Выходит, намеков недостаточно. Кто-то должен поговорить с ним начистоту.

Дион усмехнулся.

— Если тебя так заботит благополучие моей сестры, может, ты и поговоришь с ним?

Челси рассмеялась и покачала головой.

— Нет уж, уволь.

— Просто я думал, что у тебя могло бы получиться. — Дион осушил бокал и указал на недопитую бутылку вина. — Хочешь еще?

— Нет, спасибо. Пойду лягу, если не возражаешь.

— А что толку возражать? Ты все равно сделаешь по-своему. — Дион махнул рукой с расстроенным видом. — Ни одна девушка не обращалась со мной так, как ты. Неужели твое сердце не бьется хоть чуточку быстрее, когда я рядом?

— Конечно, бьется, — успокоила его Челси. — Надо быть слепой, чтобы не заметить, как ты красив.

— Однако у тебя нет желания разделить со мной постель?

— Я ни с кем не делю постель, — твердо заявила она. — И думала, мы обо всем договорились.

Слава Богу, в его улыбке не было обиды.

— Верно, но я живой человек, из плоти и крови. Для мужчины естественно желать красивую женщину. Никос сам на тебя запал. Уж это-то я понял. Никогда он не смотрел на Флорину так, как на тебя сегодня. Между прочим, спросил, любовники мы или еще нет.

Челси попыталась сохранить ровный тон.

— И что ты ответил?

— Что мы просто друзья. По-моему, он мне не поверил. Между мужчиной и женщиной, заявил он, дружбы не бывает. — Дион помолчал, глядя на Челси с той же задумчивостью, что и чуть раньше. — Ты находишь его привлекательным?

Чувства, которые вызывал в ней Никос, намного превосходили подобное определение, подумала она, вспоминая бурные мгновения, проведенные в его объятиях.

— Я уже сказала, что нахожу его чрезвычайно подавляющим, — заявила она, не слишком погрешив против истины. — Ты гораздо красивее его.

— Никос старше, а многие женщины предпочитают более зрелых мужчин Особенно, если те к тому же богаты.

— Деньги меня не интересуют, — ответила Челси — Мне своих хватает.

Она помолчала, ощутив внезапное искушение открыть ему свою тайну. А вдруг Дион ее выдаст? Нет, едва ли. Они с Никосом явно друг друга недолюбливают.

— Я должна тебе кое-что сказать, — начала она, боясь, что передумает. — Вернее, признаться.

Его глаза сузились.

— Слушаю.

— Я журналистка, — выпалила она одним духом. — Мне следовало быть с тобой откровенной с самого начала, но, когда ты пригласил меня на остров, это была редкая удача, которой я не захотела рисковать. До сих пор никому не удавалось взять интервью у твоего кузена. Надеюсь стать первой. — Глядя в его красивое лицо, хранившее в данный момент непроницаемое выражение, Челси пожалела о своей откровенности. — Я не обижусь, если ты меня выгонишь, — пробормотала она с виноватым видом. — Никому не нравится, когда его используют.

— Да уж! — с чувством произнес Дион. — Тебе должно быть стыдно.

— Согласна. Я поступила нехорошо.

С минуту Дион изучающе смотрел на нее, потом притворный гнев сменился каким-то расчетом.

— По правде говоря, я и сам намеревался поступить не лучше. И все еще намереваюсь, если ты захочешь. — В ответ на ее удивленный взгляд он покачал головой. — Это не то, что ты думаешь. Я привез тебя сюда с другой целью.

Крайне заинтригованная, Челси широко раскрыла глаза.

— С какой же?

— Есть одна девушка, — начал Дион, — дочь друга моего отца. Я хочу, чтобы она подумала, что мы с тобой встречаемся — так, кажется, говорят?

— Да, некоторые именно так и выражаются. — Она помолчала. — Чего же ты хочешь?

— Хочу показать ей, что меня интересуют и другие женщины, — заявил он, сверкнув глазами.

Мужская гордость вновь подняла голову, подумала Челси.

— А зачем тебе я? У тебя наверняка имеется целый список девушек, готовых ради тебя на все.

— Тех, кто хотели бы быть со мной, — да.

Но ни одна из них, вероятно, не согласилась бы стать орудием в его руках, размышляла Челси. По крайней мере, теперь понятно, почему Дион так охотно принял ее условия и не настаивал на большей близости.

— Но ты уже сказал Никосу, что между нами ничего нет. Разве ты не будешь выглядеть в его глазах лжецом, если мы начнем разыгрывать комедию для твоей знакомой? — осторожно спросила она.

— Нам незачем ломать комедию, — заверил Дион. — Для Элини будет достаточно увидеть нас вместе.

— Достаточно для чего? — удивилась Челси. — Полагаю, я перед тобой в долгу, поскольку не была откровенной с самого начала.

— Если ты поможешь мне, я приложу все усилия, чтобы помочь и тебе добиться своего, — пообещал Дион. Врожденная порядочность заставила его добавить: — Хотя должен предупредить: вероятность успеха крайне мала. Никос презирает тех, кто выставляет себя на всеобщее обозрение. И уж во всяком случае не советую что-либо публиковать без его разрешения.

— Такого я бы не сделала в любом случае. — Челси могла пообещать это совершенно честно. — Я с самого начала знала, что мои шансы невелики, но попробовать стоило. И стоит, — добавила она, укрепляя свою решимость. — Все бывает в первый раз.

Глядя на нее с явным сожалением, Дион поднялся одновременно с ней.

— Ты точно хочешь спать сегодня одна?

— Точно. — Челси чмокнула его в щеку. — Каlinichta, друг.

Когда она повернулась, чтобы идти в дом, он не сделал попытки удержать ее, но определенное разочарование она в нем уловила. Никос, вероятно, был прав, мелькнула мысль: чисто платонических отношений между мужчиной и женщиной не существует, особенно для мужчины.

Лежа в постели без сна, Челси снова задумалась о Никосе, видя мысленным взором его словно вырубленное из камня лицо, мускулистое тело, ощущая прикосновение его губ, силу его рук. Раньше она не знала, что такое желать мужчину, потому что никогда не встречала никого, кто возбуждал бы ее до такой степени.

Вспоминая сказанные Никосом в саду слова, выражение его глаз, каждый раз когда их взгляды встречались за столом, Челси решила, что есть все основания полагать, что и он находит ее столь же желанной. Если ей не удастся написать о нем статью, то, может…