Алина Знаменская - Голубка

– Я ей то же самое сказала! – обрадовалась Зоя.

После разговора с братом она сразу же успокоилась. Все стало на свои места. Если все дело в том, что Ирина устает, что у нее были тяжелые роды, так она, Зоя, готова помочь!

С этой минуты Зоя перестала лезть к невестке с разговорами, а больше стала возиться с племянниками. Всячески способствовала тому, чтобы у брата и его жены была возможность остаться наедине. То за ягодами их отправит вдвоем, то предложит на речку загорать, а сама с малышами останется.

Жена брата поначалу все отнекивалась. Зоя решила, что та стесняется обременять родню заботой и проявила настойчивость.

– Подумай, Иринка, ведь вы уедете! Надолго уедете, детей увезете! Когда еще у нас с мамкой будет возможность повозиться с ними?

Мать поддержала дочку. Ирина в очередной раз отправилась с Сергеем гулять за село. Стоял жаркий летний день. Пахло скошенной травой, цветами пижмы. Тут и там у заборов торчали юные неокрепшие подсолнухи. В огородах набирала силу капуста, и темнела в густой листве крупная вишня.

– Как у вас здесь хорошо… – сказала Ирина, покосившись на своего спутника. Понимает ли он, что она сейчас чувствует? У нее никогда прежде не было дома. Не было даже места, куда бы она стремилась душой, как он в свою деревню. И теперь здесь она вдруг поняла, как это бывает. Она почувствовала, что значит иметь маму, отца, сестру. Хотя в глубине души она осознавала, что это не по-настоящему, но ей так хотелось, чтобы это было правдой, что при мысли об окончании отпуска у нее сжималось горло и она не могла говорить.

– Ира, нам нужно поговорить.

Эта фраза Сергея тотчас же привела в действие механику ее слез. Вероятнее всего, он тоже подумал о том, что отпуск подходит к концу и нужно подготовить ее. Она попыталась проглотить комок в горле, опустилась в траву у воды. Она готова.

Сергей пристроился рядом. Почему-то он не торопился начать разговор. У берега плавали утки, то и дело принимаясь плоскими клювами чистить перья.

– Отпуск заканчивается, – начал Сергей, словно читая ее мысли. Она кивнула, не глядя на него. – Я тебе очень благодарен за то, что ты согласилась поехать со мной…

Ирине хотелось закричать, что не нужно ее благодарить, что она уже любит его маму, и отца, и Зою! Что для нее этот месяц был сказкой… Но она не могла говорить. Сидела и смотрела на уток.

– Конечно, я не могу требовать от тебя подвигов, это было бы слишком… Но… В общем, мне предстоит служить на Дальнем Востоке, это очень далеко…

– Да, я слышала. Мама говорила.

Она сказала «мама» и снова почувствовала в горле этот проклятый комок. Ирина не знала, что с ней творится.

– Да, это очень далеко. И трудно. И жизнь военного тяжела, а жизнь военного моряка и того тяжелей. Я все время буду на корабле. Даже когда корабль стоит на базе или на рейде. Условий райских ни для кого не создают, короче…

– Зачем ты мне все это говоришь? – перебила его Ирина и посмотрела ему в лицо. Глаза у Сергея были тревожные. Он поспешил скрыть их под ресницами.

– У тебя есть выбор. Ты можешь поехать в Москву, как задумала. А можешь поехать со мной. С нами.

Сергей нахмурился. Ему казалось, что он сможет изложить все складно, но получалось коряво и как-то однобоко. Он не умел рассказать ей, что чувствует. Вот он думал, что вместе с его Ирочкой ушла жизнь, что теперь он никого не захочет видеть рядом с собой. А получилось так, что эта девушка его совсем не раздражает, даже наоборот. Теперь он уже понял, что не сумеет обходиться без нее. Но не может же он так и заявить ей: мне будет трудно без тебя, поехали со мной. Даже звучит эгоистично.

Он покусывал нижнюю губу и смотрел на воду.

– А я… ты действительно этого хочешь? – нерешительно спросила Ирина. – Или тебе просто неудобно теперь прогнать меня?

Сергей развернулся и пристально посмотрел на нее. Он больше не хмурился.

– Я действительно этого хочу. Очень хочу.

– Тогда я согласна.

Сергей взял ее за пальцы, и теперь они сидели у воды, держась за руки, как школьники. Потом вдруг Сергей вскочил, заорал что-то нечленораздельное, подпрыгнул и прямо в одежде кинулся в воду.

– Сумасшедший!

– Мы моряки, и дух наш молод! – проорал Сергей, вынырнув посередине озера. Утки обиженно выползли на берег.

На ближайшем к озеру огороде стояла женщина с тяпкой и из-под руки смотрела в их сторону.

– Плыви ко мне! – орал Сергей с середины озера.

– Я не умею плавать! – смеялась она.

– Я тебя научу! Жена моряка обязана уметь плавать!

Вероятно, Калерии, от природы активной и общительной, был необходим мощный толчок, случай, который заставил бы ее забыть о себе и переключиться на других. И такой случай не замедлил произойти.

В один из осенних тоскливых дней, когда она, по своему обыкновению, слушала заунывное завывание ветра, к ней в дверь постучали. Поскольку в городке не принято запирать двери на ключ, когда хозяева дома, то в прихожую вошли без приглашения, зажгли свет, и Калерия увидела своих соратниц по женсовету, продавщицу Людмилу и учительницу Наталью Павловну.

– Калерия Петровна, вы неважно себя чувствуете? А мы… Мы вот не знаем, что делать, – с порога затараторила Людмила. А по скорбному выражению лица учительницы Калерия догадалась, что событие не из радостных.

– Что-то случилось? – предположила она, садясь на диване и шаря рукой в поисках расчески.

– Даже не знаю, как и сказать. – Людмила обернулась на Наталью Павловну.

– Ну чего уж там, – вздохнула учительница. – Тамара-то Абрашина… отравилась.

– Как?! – Калерия почувствовала, как кровь прилила к голове. В висках застучало. – Когда?

– Да сегодня, – охотно пояснила Наталья Павловна. – Выпила, дурочка, уксус.

– Боже мой!

– Ну! – подхватила Людмила. – Додумалась! Ну, в госпиталь увезли…

– В госпиталь, – повторила Калерия, механически разыскивая ногой тапочки под диваном. – Сильно гортань обожжена? А кто там сегодня дежурит? А что Абрашин?

Все эти вопросы она задавала, уже роясь в шкафу, натягивая платье и доставая с полки чулки.

– Мне бы машину, – сказала она, ни к кому не обращаясь.

– Мы на машине! – дуэтом ответили женщины. – Замполит выделил!

Калерия собралась было надеть плащ, но женщины объяснили ей, что на улице холодно и сыро. С тех пор как она последний раз выходила из дома, многое изменилось. В первую очередь – погода.

На замполитовской «Волге» их доставили в госпиталь. Калерия стремительным шагом, от которого уже успела отвыкнуть, пересекла коридор и вошла в палату, женщины – за ней.

Абрашина находилась здесь одна. Глаза ее были открыты, запекшийся рот – тоже. Она как рыба ловила ртом воздух, словно пытаясь что-то сказать. Взгляд ее стремился куда-то мимо всего, в точку на стене. И рука поднималась, пытаясь присутствующим что-то показать в этой точке.

Наталья Павловна зажала рот рукой и вышла. Людмила заплакала.

Вошел дежурный врач Абрамян. Калерия отвела его в сторону.

– Как состояние?

– Сильно обожжен пищевод. По крайней мере в условиях нашего госпиталя операцию делать бессмысленно.

– Нужно везти во Владивосток.

– Да нет смысла, – устало отмахнулся Абрамян. Вероятно, в течение дня он не раз слышал эти слова. Но Калерия, сама врач, должна понимать… – Мы не довезем ее, Калерия Петровна, – объяснил он. – Она нетранспортабельна.

– Нужно что-то делать. Кураев видел ее?

– Видел. Он с утра здесь.

– Ну нельзя же вот так оставить умирать молодую женщину?!

– Мы сделали все, что могли, – сухо ответил коллега и вышел.

Женщины остались возле Тамары. Она была в полузабытьи и являла собой страшное зрелище – куда-то рвалась, широко открыв глаза и тряся рукой впереди себя. Из гортани ее доносились сиплые звуки, словно она все еще силилась что-то сказать.

Калерия подошла и взяла ее за руку.

– Что, Тамара, что ты хочешь?

Людмила тихо скулила за спиной Калерии.

– Люда! – вдруг осенило Калерию. – Там, в коридоре, кажется, Абрашин был, я не ошиблась? Ты его видела?

– Да, видела. Он там, ходит как тень. Вы думаете…

– Позови его.

Вошел Абрашин. На него было жалко смотреть. Перекошенный рот дрожал, скулы ходуном ходили.

Калерии показалось, что она понимает все, что чувствует сейчас Тамара. Абрашин подошел и сел рядом с женой на табуретку. Женщина перестала рваться, но продолжала что-то мычать. Из левого глаза скатилась слеза.

– Зачем же ты, Тома, – только и смог выговорить Абрашин и уронил голову на руки.

– Тамара хотела видеть вас, – сказала Калерия, наблюдая за изменениями в лице Тамары. – Она… думаю, она хочет проститься с вами. Сказать, что прощает вас.

– Откуда вы знаете?

– Я врач. Я многое видела, – напомнила Калерия. И добавила: – И еще я женщина.

Абрашин с надеждой взглянул на жену. Тамара после этих слов глубоко вздохнула. Словно выпуская из легких весь накопившийся воздух, вытянулась, словно собиралась встать, и затихла.

– Что? Что она? – закричал Абрашин и уронил табуретку.

– Не шумите, – сухо оборвала Калерия. – Она умерла.

Так уж получилось, что организацию похорон Тамары Абрашиной пришлось взять на себя Калерии. Все обращались к ней. Женсовет командовал в опустевшей квартире Абрашиных. Со всех семей собрали деньги. Покупали венки и все необходимое, посылали телеграммы близким, организовывали процессию и поминки.

Все три дня Калерия была на ногах – распоряжалась, заказывала, устраивала, успокаивала, кормила.

А когда хлопоты закончились, наступило воскресенье. И капитан Дробышев не пошел на службу, а рано утром разбудил жену и объявил, что они едут на рыбалку.

Оказывается, он уже все приготовил для поездки: удочки, резиновые сапоги, лодку. Замариновал мясо, сложил в сумку продукты.

Калерия почувствовала, что любит жизнь. Она торопилась укрепиться в этом убеждении – быстро собиралась, будто муж мог передумать. Вытаскивала из шкафа теплые спортивные костюмы, куртки и свитера. Воспоминания о тайге, о теплом охотничьем домике, где они обычно останавливались, о бурлящей таежной речке подняли в ее душе рой уснувших эмоций. Смерть Тамары подействовала на нее отрезвляюще. Она теперь знала, что не хочет расставаться с тем, что имеет. Что молодость и любовь, и возможность жить среди людей и разделять с ними их интересы – это все ценно для нее. Очень ценно.

И когда они с мужем ехали на своей машине, а по радио звучала задорная песенка в исполнении Натальи Варлей, Калерия подпевала актрисе и улыбалась солнечному дню и болтала о пустяках, отвлекая мужа от дороги.

Он слушал ее болтовню и не верил, что только неделю назад его жена представляла собой существо, почти полностью выключенное из жизни.

Сейчас она была прежней Калерией – его женой, подругой, его товарищем и его возлюбленной.

Да, конечно, обидно, что она потеряла ребенка. Но разве это главное?

Все равно они семья. Они еще больше нужны друг другу.

После длительного перелета они долго ехали на видавшем виды «газике», который то дребезжал и трясся по грунтовой дороге, то весело летел по ровному асфальту шоссе.

Ирина толком не успела ничего разглядеть, хотя подозревала, что они проезжают мимо интересных мест. До того ли ей было с двумя грудными младенцами на руках!

Весь запас ее знаний по уходу за младенцами составляли несколько отрывочных рассказов ее свекрови. Дорога далась трудно, и она не могла дождаться, когда же приедут на место и…

Но что будет дальше, она представляла смутно.

– Ну как ты? Устала? – спрашивал Сергей, то и дело поворачивая голову к ним назад.

Она отрицательно крутила головой и улыбалась. Она не допустит, чтобы он ее жалел! Уж если их когда-нибудь свяжет чувство, то пусть этим чувством будет не жалость!

Ванечку она держала на руках, тот иначе ехать отказывался – поднимал крик. Захар лежал рядом, на сиденье, но крепко держал Ирину за палец. Так они поделили ее, и каждый остался доволен.

Сергей, созерцая эту картину, теплел лицом, возле глаз появлялись лучики. Ирине нравилось, когда он так улыбается. В этой улыбке присутствовало что-то домашнее, будто она предназначена только им троим – ей и детям. Ей так хотелось думать.

Наконец машина остановилась возле синих, с якорями, ворот. Сергей показал документы патрульному. Строгий патрульный открыл заднюю дверцу и заглянул в машину. Увидев девушку с малышами, матрос не удержался от улыбки и отдал честь семье прибывшего капитан-лейтенанта.

Подъехали к длинному пятиэтажному зданию, вокруг которого сновали матросы. Эти же матросы подхватили чемоданы и понесли внутрь.

На широком крыльце стоял офицер. Судя по его заинтересованности, он ожидал именно их. Ответив на приветствие Сергея, офицер представился:

– Начальник штаба капитан второго ранга Артюхов. Добро пожаловать в нашу часть!