— Ваша светлость, к вам бригадир Маккрэгган. — Из-за письменного стола поднялся герцог, одетый в линялый килт и твидовый пиджак с костяными пуговицами. Он подошел к Иэну и протянул ладонь для рукопожатия.

Герцог был невысокого роста, с водянистыми голубыми глазами, седоватыми, начинающими редеть волосами и светлыми длинными усами. Речь его звучала отрывисто, резко контрастируя с его неброской внешностью и мягкими манерами.

— Иэн! Подумать только! Даже не знал, что ты здесь, на севере, или вообще где-то в Англии. Можно ли поохотиться в Скейге? Говорят, дичь там просто отменная!

— Я пришел за советом, Арчи, — сказал Иэн.

— Буду рад помочь, старина. Выпьешь чего-нибудь?

— Не откажусь, — ответил Иэн, чувствуя, что стакан крепкого виски будет очень даже кстати.

Герцог позвонил в колокольчик и отдал распоряжение дворецкому, который, очевидно, сам дегустировал виски на нижних этажах замка и не слишком торопился расставаться с графином. Затем герцог сел рядом с Иэном в одно из потрепанных кожаных кресел.

— Хорошо, что ты приехал в Скэйг, — сказал он. — Скучаю по старику.

— Я думал, вы не разговаривали друг с другом, — заметил Иэн.

— Никто не разговаривал с Дунканом Маккрэгганом больше нескольких дней, — заметил герцог. — Но все равно я по нему скучаю. Он из той же породы, что и мы. Таких уже почти не осталось. Охотничьи домики на болотах сейчас заняли эти выскочки — фабриканты и американцы.

Тут герцог вспомнил, что мать Иэна — американка, и смущенно кашлянул, отчего его глаза сделались еще более водянистыми.

— Слушай, Арчи, в Скейге сейчас такое творится, — начал Иэн.

— Это плохо, — сказал герцог. — Весной там полным-полно куропаток… Видел собственными глазами. Конечно же, егеря уже не те. Вредителей развелось много, но выводок неплохой…

— Я не о птицах, — перебил его Иэн.

— Тогда о чем? — поинтересовался герцог.

Иэн вкратце поведал о том, что увидел в замке. Рассказал, что письмо Скотту вернулось с пометкой «Адресат выбыл», и о том, как этот подлец выгнал Мойду и ее племянников, прикарманил деньги от продажи их дома, а заодно и чек Беатрис.

— Сквоттеры в Скейге! — воскликнул герцог, выслушав рассказ Иэна. — Боже, никогда не слышал о чем-то подобном! Сейчас даже наши замки нам не принадлежат. Бог весть кто занимает наши комнаты. Во всем должен быть свой предел. А еще и шпионят! Никакой личной жизни, никакого покоя! Черт возьми, если они хотят вселиться в твой дом, нужно что-то срочно предпринимать.

— Думаю, это не слишком простой случай, — сказал Иэн. — Та девушка — настоящая леди. Я думаю, что она свои действия рассматривает не более чем праведное возмездие.

— Черт побери, не в этом дело! — выпалил герцог. — Скажи, Скейг ведь принадлежит тебе? Если да, то по какому праву туда вселяются посторонние люди? Подумать только, спят в лучших спальнях.

— Они заняли третий этаж, — сказал Иэн.

— Твой дед, наверное, в гробу ворочается.

— Арчи, проблема в том, что я не знаю, что мне делать. Как мне найти дом для этой девушки? Конечно, я могу брать с нее номинальную плату.

— Это невозможно! — ответил герцог. — Хутора и так перенаселены. На прошлой неделе я говорил об этом с агентом по продаже недвижимости. «Это противоречит санитарным нормам!» Знаешь, что мне ответил этот подлец?

— Понятия не имею, — признался Иэн.

— Он сказал: «А что вы предлагаете, ваша светлость?» Он прекрасно знал, что у меня не больше возможностей построить еще один дом, чем купить Кох-и-Hyp?

— Значит, свободных домов нет, — сказал Иэн. — Да они никуда и не уйдут, а в полицию обращаться как-то неудобно.

— В полицию! — презрительно усмехнулся герцог. — От нее вообще никакой пользы. Только и делают, что гоняют по дороге туда-сюда. Браконьерство — это просто позор! Туристы творят все, что им вздумается! Один из них даже осмелился зайти в теплицу, где я провожу эксперименты с голубым вереском. Оставил дверь открытой и чуть было не погубил мои растения. Я обратился в полицию, а там сказали, что ничем не могут помочь. Полиция! Что обращайся, что не обращайся.

— Как там у тебя обстоят дела с голубым вереском? — поинтересовался Иэн.

Он знал, что голубой вереск — хобби герцога. Несколько лет он пытается вывести сорт ярко-голубого цвета. В ответ на вопрос Иэна герцог оглянулся через плечо, как будто кто-то стоял у него за спиной, и понизил голос до шипящего шепота:

— Я получил его, старина!

— Именно голубой?

— Тс-с! Это секрет! В последнее время здесь вертится много подозрительных личностей. Не доверяю им. В Глазго есть одна фирма, они там занимаются тем же самым, и Америка заинтересовалась.

— Ты скоро разбогатеешь, Арчи!

Герцог покачал головой:

— Деньги для меня не главное, хотя и они не помешают. Главное — стать первым в этой области. Не хочу, чтобы меня опередили эти чертовы янки. Голубой вереск должен принадлежать Шотландии, и никому больше.

— А что там за фирма в Глазго? — спросил Иэн.

— Они еще не добились результата! Черт возьми, это в первую очередь моя идея. Если бы не все эти разговоры, никто не знал бы о моих намерениях до тех пор, пока я не осуществлю задуманное. Примерно через неделю будет видно, достиг ли я успеха. Только никому ни слова, ладно?

— Конечно, Арчи! Это великое достижение!

— Вот и я так думаю, — согласился Арчи, и его бледные губы сложились в блаженную улыбку.

— А теперь давай вернемся к моим проблемам, — напомнил Иэн. — Пока что ты не слишком мне помог.

— Даже не знаю, что сказать, — ответил герцог. — Слышал, что этот Скотт сбежал с дочерью учителя. Когда-то я знавал его отца. Одно время даже обращался к нему, пока не нашел адвокатов в Инвернессе. Старик Скотт был хороший человек, чего никак не скажешь о его сыне. Избегал смотреть людям в глаза. Терпеть не могу таких типов! Предупреждал же Дункана, что нельзя ему доверять. Но он меня и слушать не хотел.

— Мне придется навести кое-какие справки, — сказал Иэн, — но в основном и так все ясно. Скотт-младший сбежал, прихватил с собой все деньги до последнего пенни.

— Вот беда! — пробормотал герцог. — Советую обратиться к моим людям — в контору Андерсон, Андерсон и Андерсон. Вот уж кому можно доверять. Правда, я с трудом помню, кто из них кто. Всегда обращаюсь к тому, у которого на носу бородавки.

— Постараюсь запомнить, — серьезно произнес Иэн. — Полагаю, если пока я ничего не могу сделать, то должен хотя бы переселить мисс Макдональд и детей в гостиницу.

— Вот чего бы я тебе не советовал, — быстро возразил герцог. — Это было бы большой ошибкой с твоей стороны, старина. Стоит взять на себя ответственность, обязательства, — и не знаешь, чем дело закончится.

— Сомневаюсь, что эти сквоттеры куда-то уйдут, — сказал Иэн. — Они ждут, чтобы я нашел для них дом.

— Вот и построй, — посоветовал герцог. — Уж ты-то можешь себе это позволить.

В его голосе слышалась обида, и Иэн почувствовал неловкость.

— Но на это уйдут месяцы, — торопливо возразил он. — Ты хочешь сказать, что до тех пор им придется жить в замке?

— Там хватит места для всех, — заметил герцог. — Конечно, это попахивает коммунизмом! Лично я вряд ли я стал бы с этим мириться. Но похоже, у тебя нет другого выхода.

— По-твоему, моя мать согласится с таким положением дел? — спросил Иэн. — Кроме того, она собирается привезти с собой уйму гостей.

— Извини, ничем не могу помочь, — ответил герцог. — Буду рад, если пригласишь меня поохотиться. Мне всегда нравился Скейг.

— Конечно, приезжай, — сказал Иэн. — Я хочу, чтобы ты познакомился с Линетт Трент.

При упоминании имени своей невесты голос Иэна стал мягким и глубоким. Говоря о Линетт, он живо представил ее — голубые глаза, золотисто-пепельные волосы, обрамлявшие прелестное лицо. «Линетт! Линетт!» — взывал к ней голос его сердца — или это его тело тосковало по ее ласкам?

Герцог наморщил лоб, как будто пытаясь что-то вспомнить.

— Боже! Как же я мог забыть? — наконец проговорил он. — Три дня назад получил письмо от Седрика. Он встретил в Лондоне твою мать, она и рассказала ему о вашей помолвке. Поздравляю, старина!

— Спасибо, — сказал Иэн. — Она просто прелесть.

— Надеюсь, ей понравится Скейг. Хотелось бы, чтобы вы там обосновались, — произнес герцог. — Землевладельцев становится все меньше.

— Сомневаюсь, что мы надолго задержимся в Скейге. Мне там, конечно, нравится, но Линетт предпочитает Лондон.

— Жаль, — заметил герцог. — Хотя, кто знает, возможно, после замужества она изменит свое мнение. Ты уж извини, ничем не могу помочь насчет сквоттеров, старина. Если не можешь выставить их, запри их в подземельях. Наши предки наверняка именно так и поступили бы. Боже, разве те времени сравнить с нашими!

Обменявшись несколькими любезностями с кузеном, Иэн попрощался и покинул замок. Ведя машину обратно в Скейг, он подумал, что герцог никогда не отличался умом. Иэн любил своего родственника, как любят всякого, кого знаешь с детства, но было просто смешно предполагать, что Арчи поможет ему решить проблемы. Аркрэ интересовали лишь две вещи: охота на куропаток и голубой вереск. Во всех остальных вопросах герцога отличали доходящие до абсурда невежественность и безразличие.

По дороге домой Иэн решил, что завтра утром нужно позвонить в Инвернесс и попросить адвокатов герцога прислать кого-нибудь для решения проблем в поместье. Но даже хваленые Андерсон, Андерсон и Андерсон вряд ли придумают, что делать с Мойдой Макдональд, Хэмишем и Кэти.

Им нужен дом, но, как сказал герцог, свободных нет ни одного.

В подавленном настроении Иэн ехал по прибрежной дороге, затем повернул к долине Скейг. Лучи заходящего солнца освещали пустошь, в реке отражалось золотистое небо. Пейзаж поражал своей красотой и умиротворенностью.

Впереди показались крыши и трубы деревенских домов, а над ними возвышался замок, суровый и серый. Пустые окна, казалось, на мгновение наполнились светом — в них отразились отблески золотисто-красного неба. Иэн внезапно воспрянул духом. Пусть впереди его и поджидают неприятности, но здесь его дом, родина его предков.

Машина свернула за поворот. Иэн продумал о том, что ему еще предстоит столкнуться с тысячей проблем. Он решил снова поговорить с Мойдой Макдональд и попытаться воззвать к ее здравому смыслу. Противоречить ей бесполезно, решил он. Если он хочет, чтобы она покинула дом до приезда Беатрис, ему следует вести себя очень осторожно.

Объехав развалины, Иэн заметил рядом с входной дверью огромный лимузин. Единственный взгляд на серебристо-голубой автомобиль, его блестящие хромированные фары и груду багажа — и Иэн понял, что строить дипломатические планы уже поздно.

Резко нажав на тормоза, он остановил машину. По лестнице вверх и вниз сновали слуги. Через открытую дверь слышались голоса. Да, слишком поздно — Беатрис и Линетт уже прибыли, хотя Иэн никак не мог понять, к чему такая спешка.

Внезапно он понял: нужно выяснить, что произошло. И, желая поскорее убедиться, что никакой катастрофы пока не случилось, Иэн выскочил из машины и побежал в дом.

В большом холле было полно людей. Все они столпились вокруг невысокой женщины в соболиной шубе и с бриллиантовыми серьгами в ушах.

Увидев Иэна, она с радостным возгласом кинулась к нему с распростертыми объятиями. Такое выражение чувств могло показаться театральным жестом, но у Беатрис это было частью ее импульсивного характера.

— Иэн, дорогой мой! — воскликнула она. — Мы не могли быстро добраться сюда и поэтому не застали тебя. Случилось нечто ужасное!

Глава 3

Линетт оплатила чек и попросила, чтобы купленные ею перчатки были доставлены ей в гостиницу. Она написала свое имя, и продавщица окинула ее быстрым взглядом. По выражению лица девушки Линетт поняла: ее узнали.

Разумеется, ей стало от этого очень даже приятно, хотя ситуация была самая заурядная. Именно женщины обычно узнавали ее. В театре ли, в залитом ли яркими огнями холле дорогого отеля или делая покупки в магазине, она всегда слышала шепот: «Это Линетт Трент», или встречала взволнованный взгляд какой-нибудь узнавшей ее женщины.

Это было не просто приятно; это была дань слухам и газетам, которые умели творить звезд высшего света так же легко, как кино и телевидение способствовали популярности актеров.

После ее дебюта в свете голубые глаза и утонченные черты лица Линетт стали неделя за неделей демонстрироваться публике. Редкий выпуск глянцевого журнала обходился без ее фотографии. Если ее фото не украшало собой обложку, значит, его надо было искать где-нибудь в середине номера, где говорилось о том, что Линетт была приглашена на бракосочетание кого-то из знаменитостей, танцевала на благотворительном балу, посещала бега или смотрела балет.