Megan Hart - Голые

– Да, – сказала я ему хриплым, тихим голосом, отчаянно желая, чтобы тот не дрожал. – Сделай это.

Алекс справился с пуговицей, расстегнул молнию. Его ладонь скрылась внутри. Спина выгнулась, совсем немного, когда рука исчезла в джинсовой ткани.

С губ Алекса снова слетел еле слышный звук, и он закрыл глаза, немного прикусив нижнюю губу. Я успела запечатлеть, как на мгновение сверкнули его зубы. Длинные пряди упали на лицо, словно ширмой закрыв от окружающего мира.

Вспышка.

Щелчок.

Глядя через видоискатель, понимаешь, что все это нереально. Даже то, что происходит у тебя на глазах…

Рука Алекса задвигалась. Я знала, что он делает, но угол, с которого я снимала, давал лишь изображение мужчины со склоненной головой и сосредоточенным лицом. Голая грудь. Босые ноги. Я постоянно меняла положение, кружась рядом. Джинсы Алекса скользнули ниже, демонстрируя впадину его спины и намекая на очертания ягодиц.

Я подтянула табуретку и уселась перед Алексом. Так я снова оказалась ближе, мой новый снимок зафиксировал его мускулы, широкие плечи и макушку. Я не говорила объекту этой неожиданной фотосессии, как двигаться и что делать.

Комната наполнилась громкими звуками наших дыханий.

Я поднялась с табуретки, чтобы сделать еще несколько снимков. Стоя перед Алексом, я смотрела на его лицо, а не на член в его руке. Я не прикасалась к Алексу, но представляла, что могла бы почувствовать, если бы он оказался сейчас со мной… Я чутко улавливала его запах. И казалось, если сейчас вдохну, смогу ощутить его вкус. С моих губ невольно слетел еле слышный стон. Алекс открыл глаза. В них тоже читался ясный, неприкрытый, голый соблазн.

И я поняла, почему Патрик так рьяно уговаривал меня держаться от Алекса подальше.

Ничего хорошего из этого бы не вышло. Окажись мы вместе, я была бы смущенной, отвергнутой. И все же мне никак не удавалось справиться с собой, теперь было уже не до фотографий. Пытаясь сосредоточиться, я снова прильнула к камере.

Алекс с шумом выдохнул:

– Ты хочешь…

– Я хочу все это. Да.

Он вздохнул и задрожал. Его рука двигалась, поглаживая. А я, наблюдая за ним через крошечный квадратик стекла, делала снимки, возникавшие в моей голове, реальными.

Я придвинулась еще ближе, чтобы сделать очередную фотографию. Рука Алекса вдруг схватила мое запястье. Я не отстранилась. Теперь нас разделяло всего несколько дюймов. Взглянув Алексу в глаза, я увидела там приглашение, которое превратилось в просьбу, когда он взял мою ладонь и положил ее под свою.

Алекс двигал моей рукой по своему члену, очень, очень медленно… Вверх. Вниз. Его плоть под моей ладонью была такой твердой, такой горячей…

Я не впервые ласкала член вот так, но никогда прежде не держала в другой руке камеру. Никогда прежде я не была такой беспомощной, не в силах отпрянуть, застыв во власти своего собственного возбуждения. В этих темно-серых глазах я теряла саму себя…

Забрав камеру из моей руки, Алекс поставил ее на подоконник. Потом притянул меня ближе. Его рука по-прежнему двигала моей, теперь быстрее, и из его груди исторгся тихий стон.

Алекс взял меня за другую, опустевшую без камеры руку, и положил ее на заднюю часть своей шеи, туда, где вились его мягкие волосы. Мои пальцы крепко, инстинктивно сжались, и он застонал от этой сильной хватки. Голова Алекса откинулась назад. Его рука задвигала моей ладонью еще сильнее.

Я не могла больше притворяться, что все происходящее нереально. Это было слишком реальным, слишком чувственным, слишком напряженным. И кто же всем этим занимался?

Очевидно, я сама.

Алекс выпустил мою ладонь, когда я стала двигать ею сама. Я снова потянула его за волосы, заставив стиснуть зубы в приступе удушья. Я никогда не чувствовала ничего подобного прежде, такой безграничной, неуемной власти. Это было ни на что не похоже: доводить до экстаза мужчину, который, по всем предыдущим расчетам, не должен был возбуждаться от моих прикосновений. Чувствовать, как его член все больше твердеет в моей руке, и слышать, как убыстряется темп его дыхания… Смотреть ему в глаза, так близко…

– Взгляни на меня, – сказала я.

Он подчинился.

Я не испытала оргазма от одного этого взгляда, но, черт возьми, была близка к этому.

Неожиданно придя в себя, я выпустила его пенис и отошла назад, на два шага. На четыре. Алекс вздрогнул и издал протестующий звук, но не двинулся с места.

– Какого черта, – произнесла я дрожащим, нерешительным голосом, – тут происходит?

– Оливия…

Я покачала головой и отошла еще дальше.

– С какой стати ты трахаешься со мной?

– Я не… мне очень жаль, – быстро сказал он. – Я просто… Поверь, я и не думал, что это случится.

Я сдавленно выдохнула, мои плечи резко упали.

– Думаю, тебе лучше уйти.

– Ты мне нравишься, Оливия.

– Ты даже не знаешь меня.

Алекс со вздохом поднялся и тоже сделал шаг назад. Мне не нравилось, что нас теперь разделяет немалое расстояние, мне отчаянно не хватало нашей близости, но я по-прежнему стояла на месте. Алекс положил руки себе на бедра.

– Я могу узнать тебя получше.

– Не думаю, что это – хорошая идея.

Он выглядел слишком самоуверенным, слишком дерзким. Мужчина, привыкший, что все делается так, как он хочет.

– Почему нет?

– Мне не кажется, что это правильное начало для знакомства, все это. – Я жестом показала на стул, чувствуя, как лихорадочно горит лицо.

Алекс тоже посмотрел на стул, потом поднял взгляд на меня:

– Прости. Это было… Поверь, я ничего такого не планировал.

Я знала, что он поступил так не нарочно, а я – уж тем более, но это произошло. Неожиданно, в высшей степени сексуально… но недопустимо. И было в этом моменте нечто большее, чем я могла выразить словами.

Я с минуту плавала в темно-серых глазах, забыв обо всем на свете. Даже немного покачнулась, не в силах удержать равновесие. Меня неудержимо влекло к нему, и я не могла убедить саму себя отбросить эти глупые мысли.

Наверное, мне следовало признаться Алексу в том, что я видела его тогда, с Эваном. Сказать, что знаю о нем и Патрике. Но это означало признать: все, что произошло в этой комнате, имеет большое значение. Как я сделала бы это, не представ безумной, сексуально озабоченной извращенкой? Или ревнивой экс-подружкой?

– Патрик сказал, что тебе не нравятся девушки, – после долгого молчания сбивчиво произнесла я.

– Патрик, черт побери, – отозвался Алекс, – не имеет представления, о чем говорит.

Я не стала мешать, когда он направился к выходу. Потребовалось несколько минут яростной борьбы с самой собой, чтобы принять решение последовать за ним. Я обнаружила Алекса у дома, под пожарной лестницей, с очередной незажженной сигаретой, свисавшей с губ. Он успел накинуть куртку и влез в расшнурованные ботинки.

– Ну прямо вылитый Джеймс Дин[15], – бросила я.

Алекс ничего не ответил.

Я удержалась от того, чтобы сказать что-нибудь еще. Да мне и не дали этого сделать. Наш второй поцелуй оказался более грубым, настойчивым и откровенным. Алекс притянул меня ближе. Собственнические ладони сжали мои ягодицы, прикрытые толстым шерстяным пальто, и я отлично чувствовала прикосновение сильных рук даже через плотную ткань. Меня охватил жар. Алекс весь, казалось, состоял из жара – и твердости. Воздух был таким холодным, что обжигал мне горло, и я превратилась бы в ледяное изваяние, если бы дыхание Алекса не согревало меня.

Это именно он согревал меня.

Алекс толкнул заднюю дверь и немного придержал ее, когда мы ввалились через проем, пиная доводчик с такой силой, что тяжелый металл громко лязгнул за нами. Все еще слившись в поцелуе, мы проплыли вниз по коридору, и Алекс резко распахнул дверь своей квартиры, успев аккуратно, одной рукой, придержать деревяшку прежде, чем она стукнулась о стену.

Там мы отпрянули друг от друга, всего на мгновение. Мне не хватало воздуха. Моя голова долго была запрокинута, поэтому сильно затекла шея. Алекс был выше меня, и сегодня я надела обувь без каблуков. С моих губ слетел тихий, прерывистый вздох.

Алекс положил руку на верхнюю пуговицу своей куртки. Я задрожала в предвкушении, когда он медленно вытащил пуговицу из петли и отвел шерстяную ткань в сторону. Под ней мелькнул кусочек обнаженной плоти. Еще одна пуговица, повинуясь движениям его ловких пальцев, выскользнула из прорези в куртке.

Еще больше голого тела…

Наверху, перед тем как последовать за Алексом, я влезла в пальто и сапоги. Под пальто была забрызганная краской одежда. Но под пристальным взглядом этого мужчины я вдруг оказалась голой. Я чувствовала себя голой. Я хотела быть голой.

Он расстегнул еще одну пуговицу. Теперь передо мной предстал весь его обнаженный торс. Сняв пальто, Алекс небрежно бросил его в сторону, пока я продолжала стоять не шелохнувшись. Без тех неистовых поцелуев, заставлявших нас сливаться в единое целое, я совсем растерялась. У меня было слишком много времени, чтобы все обдумать.

Но Алекс преодолел несколько последних шагов, решительно ликвидировав разделявшее нас расстояние. Он взглянул на меня с высоты своего роста, его глаза жадно искали мои. Мне подумалось, что один из нас должен что-то сказать, но мы по-прежнему хранили молчание. На этот раз поцелуй Алекса был медленным и осторожным, совсем не вязавшимся с его намерениями… или с его предпочтениями.

Пальцы Алекса проползли по моим бедрам, нащупав край заляпанной краской рубашки. Выше, еще выше, и вот уже ткань приподнялась, обнажая мой живот. Холодный воздух тронул кожу, и я снова вздрогнула, ощутив озноб.

– Прикоснись ко мне, – сказал Алекс.

Проведя пальцами по гладкой коже, я почувствовала теплоту его груди. Мои ладони скользнули по соскам Алекса. Я уловила биение его сердца, грудь вздымалась и падала с каждым вздохом. Мои пальцы согнулись, ногти слегка царапнули его кожу.

Стон Алекса тут же отозвался во мне, остро пронзив сладостной болью между бедер. Алекс накрыл рукой мою ладонь, все еще лежавшую у него на сердце. Мне показалось, что он хочет отпрянуть от меня, что я сделала ему больно. Но Алекс лишь сильнее согнул мои пальцы, заставив крепче сжать его кожу. Мои ногти вонзились в его плоть.

Я вполне могла его оцарапать. Больно впиться в него, разодрать эту гладкую кожу до крови… И, хотя прежде ничего подобного на ум мне не приходило – никогда, ни в одно из пережитых мною мгновений страсти, – я взглянула в глаза Алекса и увидела, что он наверняка тоже думал об этом.

– Алекс…

Он снова меня поцеловал. Алекс успел снабдить квартиру телевизором с плоским экраном, который теперь висел на стене, и полноразмерным диваном с беспорядочно разбросанными по его поверхности гигантскими подушками всевозможных цветов. Мы стояли всего в нескольких шагах от удобного ложа, но я сильно сомневалась, что хотела перебраться туда с Алексом. В голове вдруг пронеслась безумная мысль о том, чтобы опуститься прямо на дощатый пол, притянув Алекса к себе.

Так или иначе, но мы медленно двигались к дивану. Алекс по-прежнему крепко удерживал мою руку у своей груди, потом вдруг помедлил. И отошел назад. Выпустил мою руку, перестал сжимать ткань рубашки у моего бедра. Отступив, он окинул меня взглядом с головы до ног. На его губах заиграла улыбка, озорная и сексуальная. Алекс продолжал пристально разглядывать меня.

Он не знал меня. Не мог меня знать. Но я так хотела, чтобы узнал, и поскорее…

– Я желал сделать это с того самого момента, как впервые увидел тебя. – Его руки снова сомкнулись на моих бедрах и заскользили ниже, к животу.

Он снял с меня рубашку, потянув ее через голову. На мне был кружевной бюстгальтер, прекрасно сочетавшийся с оранжевыми атласными трусиками, и этот цвет казался еще ярче на фоне моей темной кожи.

– Расстегни джинсы, – приказал Алекс.

Я послушалась. Ткань скользнула с моих бедер, и он принялся плавно, по одной штанине стягивать джинсы вниз. Я положила руку ему на плечо, пытаясь удержать равновесие.

Руки Алекса бесцеремонно сжали мои ягодицы. Он крепко держал меня, приятно щекоча губами мой живот, пока я запустила пальцы в его мягкие волосы.

А дразнящие губы Алекса уже порхали над атласом моих трусиков. Влажный жар его дыхания ощущался даже сквозь ткань. Я мельком взглянула через плечо на поджидавший нас диван.

Взяв Алекса за руку, я потянула его туда, разбросала по сторонам подушки и толкнула на них своего восхитительного обольстителя. Я медленно подползла к нему, и, оказавшись сверху, широко развела его ноги. Член Алекса тут же отреагировал, вытянувшись под джинсами.

Я погладила его. И еще раз. Алекс выгнулся, с его уст сорвался тихий шипящий звук судорожного дыхания. Глаза на мгновение закрылись, и он целиком отдался наслаждению.

Я могла чувствовать его главное достоинство, горячее и толстое, но нас по-прежнему разделяла ткань. Оставалось только расстегнуть молнию и справиться с пуговицей. Я стянула джинсы Алекса, хотя они и без того уже были так низко, что я могла видеть выступ кости его таза.