Я снова взглянула на штаны.

– Миленькие.

Алекс рассмеялся, посмотрев на пальцы своих ног. Взор, который он поднял на меня, был удивленным, смущенным – но не сильно, совсем чуть-чуть.

– Спасибо. Мне их подарили.

Микроволновка звякнула, и я вытащила оттуда контейнер, протянув своему новому знакомому.

– Уверен, что не будешь?

Алекс покачал головой, хотя кончиком языка задумчиво тронул нижнюю губу, словно хотел попробовать содержимое подогретой коробки.

– Думаю, мне лучше подкрепиться овсянкой.

Я вытащила из ящика вилку и воткнула ее в вонтон с куриной начинкой.

– Пожалуйста, только не говори мне, что собираешься вызвать во мне чувство вины, потому что я не расположена бежать полторы мили в такую рань.

На сей раз его смех зазвучал не так наигранно, более искренне.

– Черт, нет. Я не собираюсь бегать. Не в такую погоду, по крайней мере. Или, ладно… вообще никогда.

Я проглотила кусочек бесподобной вкуснятины.

– Слава богу.

Я снова подошла к холодильнику, чтобы взять апельсиновый сок. Тедди постоянно делал свежевыжатый сок и никогда не оставлял кувшин пустым. Я вытащила сок и предложила Алексу. Он кивнул. Схватив пару стаканов и поставив их на стол, я налила сок. Выражение лица Алекса было таким, что мне захотелось проверить, не застряло ли что-нибудь в моих зубах или не свисает ли нечто из моего носа.

– Что?

– Ничего, – сказал Алекс. – Просто…

Я уселась за кухонным столом и махнула ему, приглашая устроиться рядом. Он потянулся к стакану сока и сделал глоток. Я ждала ответа.

– Просто – что? – не выдержала я, когда Алекс молча застыл на месте.

– Патрик не упоминал, что здесь остался на ночь кто-то еще. Только и всего.

– А! – Я вонзила вилку в очередной китайский вонтон, который, конечно, не следовало запивать апельсиновым соком. Впрочем, это было совершенно не важно. – Он и мне не говорил, что ты останешься здесь. В сущности, он посоветовал…

Разговор явно не клеился, мы оба словно язык проглотили.

Вопросительно изогнув бровь, Алекс расслабленно откинулся на своем стуле. На кухне было тепло, но он по-прежнему сверкал голым торсом, и его кожа покрылась мурашками. Я вдруг представила, как наклоняюсь над столом, чтобы облизать соски Алекса, и этот мысленный образ заставил мое тело вспыхнуть жаром – который обрушился на меня совсем не из пыхтящей под нашими ногами отопительной печи.

– Что посоветовал? Скажи мне! – Самоуверенный мужчина, которого я видела вчера вечером на вечеринке, тот, который так привлек мое внимание, вдруг вернулся. Его сладкий голос таял, будто вязкая карамель на мягком мороженом. Я все еще хотела облизать это лакомство…

– Он посоветовал, – ответила я Алексу, старательно рассматривая свою еду, чтобы не смотреть на него, – избегать тебя.

– Что, правда?

Я чувствовала, что мой смех звучит неестественно, но, в конце концов, Алекс мог этого не понять, ведь он не знал меня.

– Да.

– Почему?

Я слизнула соевый соус с пальца и поймала взгляд Алекса, его глаза сузились, но не от злости. Возможно, он заинтересовался. Был заинтригован.

– Потому что Патрику все время хочется удостовериться, что я не влипну в какую-нибудь историю и не наживу себе проблем.

Алекс слегка фыркнул и отпил еще немного сока.

– Он думает, что я – проблема?

– А разве нет? – Это уже звучало как флирт. Наша беседа стала напоминать заигрывание, но я знала достаточно, чтобы кокетничать с мужчиной, предпочитавшим парней. Я хорошо усвоила этот урок еще давным-давно.

– Полагаю, это когда как, – отозвался он и, немного помедлив, все же согласился. – Да. Я – ходячая проблема.

Мы вместе посмеялись над этим, наконец-то разговорившись и сойдясь в оценке его личности, особенно в свете заботливого предупреждения Патрика.

– Я так и думала. Ты похож на проблему.

Вчера вечером прекрасные каштановые волосы Алекса были уложены слишком тщательно, чтобы растрепаться, но теперь они беспорядочно рассыпались, упав ему на лоб и глаза. Когда Алекс наклонился и вперил свой взгляд в стол, рассеянно постукивая по нему пальцами, непослушные пряди закрыли красивое лицо. Мне так и хотелось откинуть их с его лба.

– Челка у тебя, как у эмо, – брякнула я.

Алекс поднял на меня взор и смахнул волосы с глаз.

– А?

Я показала на его шевелюру.

– Твои волосы. Эти длинные пряди напоминают челки, под которыми прячут глаза все эти эмо-киды, те, что носят узкие джинсы и красят ногти черным лаком.

Он снова залился смехом, на сей раз настоящим, долгим.

– Наверное, это серьезный знак для того, кто не причисляет себя к эмо, да? Знак того, что пришло время подстричься?

– Я так не думаю. Мне нравится твоя прическа. – Я наколола на вилку последний пельмешек и подержала на весу, поднеся поближе к нему. – Уверен, что не хочешь попробовать?

– Ну что за черт! – Алекс сдернул кусок с вилки и, держа пальцами, отправил его в рот.

Я во все глаза смотрела, как губы Алекса потянулись к его пальцам и принялись медленно обсасывать соевый соус. Меня снова объял жар, внутри все закружилось в томительном водовороте, что, конечно, было очень глупо, но… эй, ну может девчонка хотя бы посмотреть, если дотронуться нельзя? Мы одновременно покончили с нашим апельсиновым соком.

Потом мы какое-то время посидели в тишине. Алекс мог быть ходячей проблемой, но определенно не слыл болтуном. Не то чтобы он помалкивал пренебрежительно, высокомерно, словно не желал перемолвиться со мной словечком. Скорее всего, просто не знал, что сказать.

– Откуда ты знаешь Патрика? – Я предпочла поддержать беседу, вместо того чтобы выйти из теплой кухни и направиться в это ледяное царство наверху, туда, где я должна была одеться, а потом выйти на еще более промерзшую улицу, чтобы ехать домой. Нет, лучше поговорить. Тем более что мне действительно было любопытно.

– Мы познакомились в Японии.

– Ты работаешь в «Куинто энд Бэйтс»? – Это была юридическая фирма, в которой трудился Патрик.

Алекс покачал головой:

– Нет, я оказался в Японии в качестве консультанта компании «Дэмсмитон индастриз», а Патрик прибыл туда на международную деловую встречу.

– Значит, ты – не адвокат. – Я окунула палец в оставшийся на дне контейнера соус от китайских пельменей. Голода уже не ощущалось, но сопротивляться пикантному аромату соуса было выше моих сил.

Он рассмеялся:

– Черт возьми, нет! Мы с Патриком сразу поладили, тусовались вместе после дел. Поддерживали контакт. Когда я сказал Патрику, что возвращаюсь в Штаты, он пригласил заглянуть к себе, повидаться.

Ага, так я и поверила! Это объяснение как-то не вязалось с выражением лица Патрика и его предостережением, этим нелепым советом избегать Алекса.

– Выходит… вы – друзья?

– А что именно Патрик говорил обо мне? – Длинные пряди снова упали на лицо Алекса, и он не стал смахивать их со лба.

Я помедлила секунду перед тем, как ответить.

– В сущности, он сказал совсем немного.

Такая несловоохотливость была совсем не в духе Патрика. Обычно у него имелось что сказать о каждом, а даже если ни одной байки в запасе и не было, он всегда мог на ходу сочинить какую-нибудь фигню. Пока я размышляла об этом, Алекс поднялся и направился к холодильнику. Патрик предупредил, чтобы я держалась от Алекса подальше, но ничего толком не объяснил. Никаких подробностей. Никаких сплетен. Странно.

Алекс достал все тот же кувшин с соком и накрытую фольгой тарелку с печеньем, которая ускользнула от моего внимания. Сначала красавчик предложил угощение мне, и я отметила, что он обладал хорошими манерами. Уже не стоило притворяться перед самой собой или ним, что я вообще не ем печенья. Отказываться было слишком поздно. С приходом января я начну ныть об огромном размере своей задницы, как, впрочем, и все остальные вокруг – вечно так происходит, как себя ни сдерживай.

Я взяла с тарелки имбирный пряник в форме мужчины с огромным стоящим членом.

– Хм… Обычно я сначала откусываю головы, но…

Алекс прыснул и тоже взял печенюшку.

– Что ж, теперь возникла серьезная дилемма.

Мы все еще смеялись, когда Патрик спустился по лестнице. Хозяин дома был одет в шелковое кимоно, его лицо было изможденным, помятым. Светлые волосы Патрика спиральками торчали во все стороны. Остановившись на последней ступеньке, он смерил нас двоих надменным взглядом.

– Мы там, наверху, слышим каждое ваше слово.

– Извини, – покаянно произнес Алекс.

Я же не удосужилась попросить прощения.

– О, Патрик, да брось ты! Похоже, уже полдень. Пора просыпаться и поднимать свою ленивую задницу с кровати.

Патрик широко зевнул и величаво прошествовал мимо, потом резко обернулся и метнул в меня сердитым взглядом:

– Ты даже не сделала кофе?

– Твоя чертова машина слишком сложна для понимания, – ласково отозвалась я, хотя он, разумеется, прекрасно знал об этом, и конечно же продолжал пылать праведным гневом по поводу того, что я не подорвалась тут же варить ему кофе.

– Я все сделаю, – вдруг сказал Алекс и захлопотал у стола прежде, чем мы с Патриком успели обменяться изумленными взглядами. – Мне следовало подумать об этом, приятель! Прости.

Я недоуменно подняла бровь, наблюдая за этой внезапной вспышкой подобострастия. Но, черт возьми, что мне вообще было известно об этом парне? Предостережение, посвященная ему серенада в караоке и минет по пьянке в темной комнате. Он не показался мне типом, готовым раболепно угождать всем и каждому, и меня сильно удивил неожиданный поворот в его поведении.

– Спасибо, – немного натянуто отозвался Патрик. – Алекс, это – Оливия Мэки. Оливия, это – Алекс Кеннеди. Оливия сама себе хозяйка, работает по контрактам, у нее собственная компания, которая занимается графическим дизайном. Алекс оказывает консалтинговые услуги нескольким международным корпорациям.

Наливая воду в резервуар кофеварки, Алекс обернулся, когда Патрик представил нас в напыщенной манере, достойной коктейльной вечеринки. За спиной Патрика в его кимоно мы с Алексом переглянулись, я легонько пожала плечами. Я тоже ничего не понимала.

– Мы уже познакомились, – объяснила я Патрику. – А что это с тобой?

– Я лишь пытаюсь быть хорошим хозяином.

– Благодарю, Патрик, – сказал Алекс и приступил к варке кофе.

Он безошибочно четко передвигался по кухне Патрика, поколебавшись лишь однажды, когда открыл не тот шкафчик и обнаружил там банки со специями вместо кофейных зерен.

Я повернулась на своем стуле, внимательно наблюдая за Алексом. Он явно не был случайным гостем. Этот парень чувствовал себя здесь как дома.

Обычно мы с Патриком понимали друг друга без слов, но этим утром он нарочно не подавал мне верных сигналов. Или неправильно истолковывал мои. За ним водилась подобная избирательность. Прежде чем я смогла заставить приятеля объяснить мне, какого черта тут происходит, Алекс отвернулся от кофеварки.

– Кто-нибудь жаждет блинчиков?

– В меня уже не влезет! – воскликнула я.

Но Патрик уже поспешил согласиться:

– Алекс, ты – душка!

Потом Патрик посмотрел на Алекса. Алекс посмотрел на меня. А я посмотрела на Патрика.

– Что ж, – сказала я, – мне пора ехать. Нужно немного поработать…

– В воскресенье? – недоверчиво спросил Патрик. – Какой смысл в работе на саму себя, если ты не можешь отдохнуть даже в выходные?

Я встала и потянулась.

– Смысл работы на саму себя заключается в том, что я могу трудиться всякий раз, когда захочу.

– Да, и работать всякий раз, когда это необходимо. – Алекс наклонился над столешницей, заведя одну длинную ногу за другую так, что они перекрестились в области лодыжек.

Я кивнула. Он меня понял. Патрик, который вкалывал по восемьдесят часов в неделю, но при этом наслаждался месячным отпуском каждый год, осознавал значимость упорной работы, но, вероятно, так никогда и не постиг бы, почему я хотела оставить место с постоянной зарплатой ради собственного дела.

Я обняла своего бывшего бойфренда и поцеловала в щеку. Патрик наконец-то смягчился, так что избежать его ответных крепких объятий мне не удалось. Он сжал мое лицо в ладонях и заглянул мне в глаза.

– Не работай слишком много, Ливви. Все-таки сейчас праздники.

Я положила ладони на его руки, сжимавшие мои щеки, и осторожно оторвала его пальцы, чтобы ослабить железную хватку.

– Ты хочешь, чтобы я отобрала все подарки, которые тебе купила?

Патрик рассмеялся – это был его первый настоящий, искренний смех за несколько дней – и притянул меня к себе еще ближе. Потом шепнул на ухо:

– Не забывай, о чем я говорил.

Большую часть времени, когда Патрик вот так обнимал меня, я не видела в этом ничего особенного и относилась так, как и следовало, – как к физическому выражению привязанности и любви между двумя друзьями. Платоническими друзьями. Но иногда, случалось, я забывалась и вдыхала его запах – аромат одеколона, который я купила для него много лет назад и которому он никогда с тех пор не изменял, даже при том, что мог позволить себе что-то более трендовое и дорогое. Вот и теперь, почувствовав, как тело Патрика прижимается к моему, я закрыла глаза и напомнила себе, что пора бы его отпустить – сделать это было почти невозможно.