Megan Hart - Голые

– Малышка, – окликнул Алекс.

Никогда прежде я не видела его пьяным. Глаза Алекса сияли нетрезвым блеском, его щеки ярко горели, рот был влажным и обмякшим. Рубашка Алекса распахнулась почти до талии, а еще он умудрился где-то потерять свои ботинки. Джейми выглядел ненамного лучше: потные волосы прилипли ко лбу, рубашку испещрили пятна от свежей травы.

– Что это, черт возьми, вы делали? – возмутилась Энн. – Дрались, что ли?

– Этот негодяй пытался отобрать у меня последнее пиво, – объяснил Джейми. – Пришлось надрать ему задницу.

– Черт тебя возьми, придурок, – бросил Алекс, показав приятелю характерный жест средним пальцем, причем с обеих рук. – Ты спер последнюю булочку!

– У нас таких булочек еще целая куча, – сухо сказала Энн и, опустившись на диван, подогнула под себя ноги. – Они в холодильнике. Возьми сам.

Алекс театрально прижал руку к сердцу.

– О, Энн! Ты – богиня! – Он посмотрел на меня. – Детка… детка, где тебя носило весь день? Мне так тебя не хватало!

То и дело спотыкаясь, Алекс одолел две ступеньки, которые вели в находящуюся внизу гостиную, и с разбегу налетел на маленький диванчик, рассчитанный на двоих, на котором сидела я. Засмеялся. Потом положил голову мне на плечо и взглянул своими большими серыми глазами:

– Малышка, привет.

Я коснулась лица Алекса. Его кожа была горячей. Он поцеловал мою ладонь, и я поспешила отдернуть руку, ощутив неловкость от этой неожиданной демонстрации нежной привязанности перед его друзьями.

– Привет.

Алекс рухнул на диванчик. Джейми остался на кухне, начав шелестеть чем-то в холодильнике. Я перехватила пристальный взгляд Энн, следившей за мужем. Она не выглядела расстроенной, это точно. Скорее смирившейся. И определенно не удивленной.

– Принеси мне одну из тех булочек, ты, негодник, – потребовал Алекс.

– Черт возьми, парень, пойди и возьми сам! Я не твой гребаный слуга!

– Да пошел ты, мешок с дерьмом, – отозвался Алекс и поерзал на диванчике, поудобнее устраиваясь рядом со мной. – Детка, ты ведь принесешь мне булочку?

– Малыш, – строгим голосом ответила я, – возможно, нам лучше подумать о возвращении в отель?

– Нет-нет, вы не можете уехать сейчас. – Джейми повернулся от холодильника, на его лице отразилась тревога. – Вы совсем недавно приехали. Я как раз собирался открыть бутылку «Джемесона»!

И оба друга громко, грубо заржали. Мы с Энн даже не улыбнулись. Она вздохнула, и я почувствовала, как напрягся каждый мой мускул.

– Джеймс, Кэм спит, – попыталась образумить мужа Энн.

Джейми приложил палец к губам:

– Точно. Прости. Я забыл. Мы пойдем во двор. Ну давай, ты, проклятый членосос, тащи свою голубую задницу на пирс, там мы сможем выпить это дерьмо!

Сидевший рядом со мной Алекс пошевельнулся и сел прямо. Я подумала, что он обязательно обидится на Джейми, который назвал его членососом, но Алекс лишь рассмеялся и легонько подтолкнул меня локтем:

– Мы немножко побудем на свежем воздухе, малышка. Хорошо?

Я больно прикусила язык, с которого уже готовы были слететь пара ласковых. Между тем, чтобы быть твердой, и тем, чтобы быть стервой, существует слишком тонкая грань, и я едва не преодолела ее. Даже подумывала устроить скандал. В конце концов, я провела здесь несколько часов, не ощущая ни капли внимания со стороны своего парня и пытаясь вести себя учтиво с абсолютно незнакомыми людьми. А еще наблюдая за тем, как мой жених ведет себя словно идиот в компании парня, который практически не отлипал от него.

– Джеймс, – тихо, но угрожающе произнесла Энн.

Мне не хотелось быть ей признательной, но я ощутила нечто вроде благодарности. И встала с диванчика. Алекс поднялся следом за мной. Он держался за мою руку – чтобы не упасть, или, возможно, чтобы убедить меня.

– Всего один бокальчик, – настаивал Алекс. – А потом поедем. Я не видел Джейми целую вечность!

Если бы он поцеловал меня, умоляя позволить ему пропустить пару глотков горячительного, это было бы концом наших отношений. Но он не сделал этого. Лишь посмотрел на меня своим обаятельным взглядом, прекрасно понимая, что я не умею ему сопротивляться. В этот момент я осознала, что все-таки не смогу превратиться в стерву, как того хотела.

– Я люблю тебя, – сказал Алекс мне на ухо. Его слова прозвучали слишком громко для шепота, хотя этот обольститель казался достаточно захмелевшим, чтобы просчитывать свои действия.

И они с Джейми отправились на пирс, оставив нас с Энн переглядываться через журнальный столик. Она пощелкала пультом от телевизора. С пирса до меня донесся смех.

– Мне очень жаль, – сказала Энн. – Они действительно очень давно не виделись.

– Алекс сказал, пару лет.

Она поколебалась, потом медленно кивнула:

– Да. Думаю, достаточно долго.

Мои пальцы сжались в кулаки – не от ярости, просто было нечем занять руки, я по-прежнему чувствовала себя неловко. Карманов у меня не было. Да и вообще, мне не хотелось здесь больше находиться.

Еще один взрыв хохота проник через заднюю дверь, заставив нас обеих повернуть головы. Энн снова вздохнула. Я же подавила свой вздох, который тут же застрял в моем горле. Сощурившись, Энн посмотрела на меня.

– Они оба могут быть такими придурками! – бросила она.

Ее слова удивили меня, и я не сдержала смешок:

– Вы и правда так думаете?

– О боже, да. – Энн поднялась. – Они ведут себя непотребно, даже если просто разговаривают по телефону или рубятся в игровую приставку. И даже не говорите мне про их общение на «Коннекс»! Клянусь, кажется, будто им обоим лет по пятнадцать!

– Это… Я его таким еще не видела.

Помедлив секунду, Энн кивнула:

– Хотите еще чаю? Кусочек торта? Мне удалось припасти немного.

– От торта никогда не откажусь. Да, пожалуйста. – Я последовала за хозяйкой на кухню, где она вынула из холодильника шоколадный торт.

Энн отрезала пару кусков, а я налила чаю. Мы расположились у столешницы, откуда, наклонившись, было удобно смотреть в выходившее на пирс окно. Но в кромешной тьме я могла разглядеть лишь темно-красный огонек сигареты, метавшийся взад-вперед. Я пронзила вилкой толстый слой шоколадной глазури, но не стала есть.

– Они всегда так себя ведут? – спросила я.

Энн облизнула глазурь со своей вилки.

– Думаю, они бы так не безобразничали, если бы виделись почаще. Со всеми остальными Джеймс так себя не ведет.

– Алекс тоже… здесь он другой.

– Они дружат давным-давно, – в который раз произнесла она.

Я обернулась к ней:

– Итак, что же мне со всем этим делать?

Энн снова старательно облизала глазурь и опустила вилку.

– А вы действительно его любите?

Из уст кого-нибудь другого этот вопрос мог бы прозвучать оскорбительно, но она спрашивала искренне.

– Люблю. Очень люблю.

– Тогда вы должны знать…

– Я уже знаю достаточно, – оборвала я.

Энн долго, пристально смотрела на меня, и этот внимательный взгляд дал мне понять, что она, возможно, знает обо мне намного больше, чем могла понять за короткий период знакомства.

– Тогда вам следует поступать так, как я – с Джеймсом.

– Это как же?

Энн снова выглянула в открытое окно, и до нас в который раз донесся взрыв хохота.

– Вы можете любить его, даже при том, что иногда он ведет себя как придурок.

…И в этот момент я вдруг поняла все.

Это ощущалось в том, о чем Энн не говорила, явно умалчивая. В том, как старательно она избегала касаться Алекса, даже не обменялась с ним рукопожатием. В том, как она наблюдала за Алексом и своим мужем, которые вдруг превратились в озорных мальчишек. В том, как она была добра ко мне. И внезапно, к моему ужасу, это отозвалось в паре больших серых глаз на лице малыша.

Вокруг меня, на кухне, все замерло.

Это было очень тихое, даже безмолвное выяснение отношений, и теперь, когда все карты были раскрыты, я не знала, как поступить: нагнетать обстановку дальше или воздержаться от разбирательств. Сейчас мне отчаянно требовалась фотокамера, забытая в номере отеля. Глядя на все происходящее через объектив, я, возможно, увидела бы совсем другую вечеринку. Иных людей. Энн и Джеймс, вероятно, предстали бы самой обыкновенной, среднестатистической супружеской парой. А их сын, возможно, не был бы так похож на моего возлюбленного.

Но спасительной камеры со мной не было. Все происходило по-настоящему, прямо здесь и сейчас, и голая правда яростно хлестала меня по лицу, снова и снова. Я быстро, резко глотнула воздух ртом.

– Думаю, нам пора ехать.

– Оливия, – поспешила окликнуть Энн, но я уже бросилась к задней двери, рывком распахнув ее.

Алекс и Джейми не целовались, и мне было даже жаль, что я не застукала их за чем-то подобным. Так, возможно, у меня был бы отличный повод покончить со всей этой историей раз и навсегда. Но они действительно не целовались, просто сидели рядышком на большом шезлонге, соприкасаясь плечами. До слуха доносился их тихий смех, сопровождавший обсуждение каких-то интимных подробностей жизни, которые я не хотела слышать.

– Алекс.

Он не поднял на меня глаза сразу, в тот же момент, когда услышал мой голос. За несколько бесконечно долгих секунд, потребовавшихся Алексу, чтобы взглянуть на меня, я уже почти решила оставить его в этом доме и уехать одна. Потом он все-таки посмотрел на меня, расплывшись в улыбке. Я увидела на лице Алекса любовь – любовь, которая предназначалась явно не мне, – и с трудом удержалась от желания смахнуть ее пощечиной.

– Поехали, – сказала я.

– Но, малышка…

– Прямо сейчас.

Они с Джейми не произнесли ни слова, но Алекс поднялся. Позади я услышала шаги Энн, которая теперь остановилась в дверном проеме и тоже хранила молчание. Я не ссорилась ни с ней, ни с ее мужем, поэтому поторопила Алекса сдержанно и негромко. В тишине я вдруг услышала слабый плач Кэма, и Энн вернулась в дом, чтобы позаботиться о ребенке. Джейми встал с шезлонга и проводил нас до машины. Я скользнула за руль и сосредоточенно смотрела прямо перед собой, пока друзья прощались.

Я кипела всю дорогу к отелю, но сидевший на пассажирском месте Алекс не произносил ни слова, и я до крови прикусила себе язык. Когда мы вернулись в номер, Алекс скрылся в ванной, где долго шумел унитазом. Потом, шатаясь, доплелся до кровати и рухнул вниз, не раздевшись и не почистив зубы. Я простояла под душем долго, очень долго, а когда вышла, почувствовала, как желудок свело спазмом. Ночь я провела в кресле, укутавшись найденным в шкафу запасным одеялом, и без подушки, способной поддержать мою раскалывающуюся от боли голову.

Это была долгая, долгая дорога домой.

Мы вернулись домой поздно, сразу отправившись в кровать. На следующее утро я рано встала и, оставив Алекса спать дальше, отправилась наверх, в студию, чтобы заняться делами, отложенными ради поездки на уик-энд. Я забылась в успокаивающих мелочах, приступив к коррекции серии фотографий, сделанных для рекламы местного спа-салона. Я выбрала несколько снимков Сары в разных позах и стала добавлять всевозможные фоны, пытаясь убедить потенциальных клиентов: трата денег именно в этом конкретном спа-салоне эквивалентна роскошному отпуску на экзотическом курорте. По сравнению с уик-эндом, который я только что провела, экзотическим и роскошным выглядело бы все, что угодно.

Сегодня у меня была запланирована вечерняя смена в «Фото Фолкс». Меня ждала гора белья, которое нужно было отнести в прачечную, несколько местных командировок. Моя неделя была распланирована. Мысль о списке простых дел, над которыми я не задумалась бы еще на прошлой неделе, теперь буквально парализовала меня, заставив замереть в нерешительности. Я смотрела на монитор ноутбука, мои пальцы машинально стучали по клавиатуре, но я никак не могла сосредоточиться.

Думаю, в жизни всегда можно оглянуться назад и точно определить момент, с которого все хорошее вдруг обратилось в последнее дерьмо. Как точно знаю и то, что всегда можно расстаться прежде, чем отношения дойдут до крайней точки. Но я не хотела, чтобы это закончилось. Не хотела терять Алекса – и не хотела бросать его.

Но, увы, понимала, что именно к этому и идет.

Алекс принес мне кофе, и я едва обменялась с ним парой слов. Он поцеловал меня в макушку и провел губами по моей шее, но я снова промолчала. Закрыв глаза, я чувствовала его прикосновения, слушала мягкий шелест его дыхания. А потом отпрянула.

Алекс резко выдохнул. Кажется, он уже покорился своей участи.

– Ты явно не в духе, – смиренно слетело с его губ.

Я аккуратно щелкнула мышкой, чтобы закрыть файл с проектом. На экране выскочило диалоговое окно: «В ваш документ внесены изменения. Сохранить? Да или нет».

Я потратила несколько часов, работая над этой частью задания, но оно все еще было откровенным фуфлом – по правде говоря, проект стал только хуже. Время утекло впустую, но я выучила очередной горький урок.