Ван Фусэн усмехнулся и покачал головой. Он уже на собственном опыте убедился, что Кейган — смелый мужчина, с твердым характером, и запугать его будет нелегко. — Он снял телефонную трубку и набрал номер коммутатора отеля «Хилтон». Телефонистка любезно ответила ему, что мистер Кейган в данный момент отсутствует и весь вечер его не будет в отеле. Ван Фусэн вежливо поблагодарил ее и уже хотел повесить трубку, как она вдруг добавила:

— Мистер Кейган оставил записку, в которой сообщил, где в случае необходимости его можно разыскать Ван Фусэн крепко сжал трубку и бесстрастно спросил:

— Где же?

— С восьми часов вечера он будет на приеме, который устраивается в доме мистера Сандера Вановена.

В доме Сандера Вановена… Ван Фусэн прикурил новую сигарету и сосредоточился на том, что ему известно о Вановене.

Он британец по происхождению, но уже несколько поколений клана Вановенов живут в Гонконге.

Очень богатый и влиятельный человек. Бабник, пьяница, со вздорным характером. Женат в третий раз. С полицией дела не имел, за исключением двух случаев, когда его пытались арестовать за антиобщественное поведение и избиение людей, но оба раза не доходило до суда. Ничего удивительного, Сандер Вановен — один из могущественных людей Гонконга, и ему ничего не стоит дать крупную взятку полицейским и суду. С презрением относится к людям желтой расы и не скрывает этого.

Ван Фусэну доводилось много раз слышать о так называемых приемах, которые Сандер Вановен устраивал у себя дома по случаю наступления китайского Нового года. Рассказывали, что его гости напивались до бесчувствия, употребляли наркотики и устраивали самые настоящие оргии, но официальных жалоб в полицию не поступало, и придраться было не к чему.

Слишком богатым и влиятельным человеком в Гонконге был Сандер Вановен, и связываться с ним никто не хотел.

Зная о презрении Вановена к людям желтой расы, Ван Фусэн пришел к выводу, что на вечеринку Сандер пригласит лишь нескольких нужных ему китайцев, и для обслуживания наймет именно китайцев, а не европейцев. Официантов наверняка будет очень много, и, значит, у него есть шанс проникнуть в дом Сандера Вановена, чтобы поговорить с одним из гостей — Илаем Рейганом.

Ван Фусэн был уверен, что Вановен не вспомнит его, ведь они виделись всего дважды, да и то мельком.

Оба раза они встречались в 1967 году на фабрике, когда Ван Фусэн, тогда еще простой полицейский, выезжал туда в составе группы для разгона забастовки и наведения общественного порядка. Они даже перекинулись с Вановеном парой фраз, но вряд ли хозяин фабрики теперь вспомнит его. «Все китайцы на одно лицо».

Правда, в случае с американским летчиком это расхожее мнение белых людей не сработало, но со времени их последней встречи с Вановеном прошло столько лет!

Ван Фусэн поднялся с кресла и взглянул на часы.

Рабочий день еще не закончился, но ему надо было торопиться, чтобы успеть в магазин, где давали напрокат униформу. Единственное, что немного огорчало полицейского, — за униформу официанта придется заплатить из собственного кармана. Что ж, разговор с американским летчиком стоит того!

Илай и Сильвия Кэ обедали в небольшом ресторане неподалеку от отеля «Хилтон», наслаждаясь вкусными напитками и сочными бифштексами. Илай рассказывал о своей прежней жизни, о женитьбе на Роне, Сильвия внимательно слушала и сочувственно кивала.

Когда Илай замолчал, она взяла его за руку и тихо произнесла:

— Господи, что тебе пришлось пережить!

— Но я убил человека, понимаешь?

— Ты поступил справедливо, Илай. — Сильвия на минуту задумалась. — То есть я не хочу сказать, что можно убивать людей, нет, но так поступили бы многие мужчины, оказавшись на твоем месте. Ты потерял голову от ревности и ярости, не владел собой и не осознавал, что делаешь!

— Я много думал об этом. А если бы я узнал об измене Роны позднее, я застрелил бы ее любовника или нет? Знаешь, я до сих пор не нахожу ответа на этот трудный вопрос. Да… человек умер, и я виновен в его смерти.

Рассказывая Сильвии о той трагедии, Илай невольно подумал об утреннем происшествии в самолете. Почему он пощадил полицейского, проникшего в салон, и приказал китайцам оставить его в живых?

Только ли из практических соображений, опасаясь стать соучастником убийства? Или он пожалел его, хотя и отдавал себе отчет в том, что в скором будущем полицейский доставит ему много неприятностей?

— А что она делает здесь?

Голос Сильвии вывел Илая из задумчивости.

— Рона? Понятия не имею! Она импульсивная. упрямая женщина и, похоже, до сих пор искренне уверена в том, что я ее собственность! — Илай усмехнулся. — Как она жестоко ошибается! Неужели она действительно полагает, что меня можно взять за руку и повести за собой?

— Ты не похож на человека, легко поддающегося чужому влиянию, — улыбнулась Сильвия.

— Однако когда-то ей удалось заморочить мне голову, — с грустью произнес Илай. — Правда, тогда я был молод, глуп и плохо разбирался в людях.

— А может быть, Рона искренне раскаялась и любит тебя, как утверждал твой друг? — вдруг спросила Сильвия и пристально взглянула на Илая.

— Нет, он ошибается, я слишком хорошо знаю Рону! — ответил он.

— А ты… ты больше не любишь ее? — Сильвия отвела взгляд.

— Я никогда не любил Рону! Мне было хорошо с ней в постели, как и многим другим мужчинам.

Вот и все!

Сильвия дотронулась до его руки.

— Я рада, что она тебе безразлична, — прошептала она.

Илай понимал, что вопросы Сильвии о его отношениях с Роной были заданы не из праздного любопытства, и ему было приятно сознавать, что он нравится ей.

Решив переменить тему, он попросил Сильвию:

— Расскажи мне о хозяине дома, куда мы приглашены на вечеринку.

— О Сандере Вановене? — Она на минуту задумалась. — Он привлекательный мужчина и весьма противоречивая личность. Очень богат, про таких у вас в Америке говорят: «Сам себя создал». У Вановена непростой характер, он высокомерен, порой груб и несдержан, но иногда бывает великодушным и щедрым.

Его отношение к людям желтой расы тоже противоречиво. Например, ко мне он относится превосходно, но на вечеринке, я уверена, кроме меня, ты не встретишь более двух-трех китайцев. Не исключено, что я вообще там буду единственная китаянка. — Сильвия покачала головой и неожиданно произнесла:

— Как бы разозлился мой дядя, узнав, что я собираюсь в гости к Сандеру Вановену!

Илай сделал вид, что не обратил внимания на ее последнюю фразу, и спросил:

— А этот Вановен, случайно, не ухлестывает за тобой?

Сильвия рассмеялась:

— Нет. Во-первых, он никогда не давал мне повода так думать, а во-вторых, он недавно женился. Кстати, они с Карен возвращались после медового месяца на том же лайнере, что и мы.

Илай взглянул на часы.

— Нам пора собираться, Сильвия, если мы не хотим опоздать в гости к твоему начальнику, — сказал он и, лукаво подмигнув, добавил:

— Хотя я предпочел бы провести этот вечер вдвоем с тобой, дорогая!

Сильвия немного смутилась.

— Тебе там понравится, — торопливо проговорила она и, отведя взгляд, призналась:

— Я тоже провела бы этот вечер по-другому.

Илай заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

На улице их сразу окружили дети, наряженные в костюмы львов, и стали танцевать и петь. Сильвия достала из сумочки красный[1] конверт и, протянув его Илаю, тихо сказала:

— В этот конверт надо положить немного денег «на счастье» и отдать детям.

Он положил в конверт несколько гонконгских долларов и вручил его одному мальчику. Тот заулыбался и закивал. Илай поймал такси и, когда они с Сильвией удобно устроились на мягких сиденьях, сказал:

— Знаешь, чем меня удивляет твой город? Он как бы соткан из множества противоречий, и день сегодняшний тесно переплетен со стариной.

Сильвия улыбнулась:

— Так говорят иностранцы, мало знакомые с Гонконгом, и многие его стороны кажутся им забавными или странными. Однажды кто-то удачно сравнил жизнь Гонконга со старой супружеской парой: муж и жена каждый день обедают молча, сидя за большим столом напротив друг друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, Великобритания и Китай живут по западному календарю, а китайцы Гонконга упорно продолжают отсчитывать ход времени по лунному. По преданию, этот календарь был составлен астрологами в 2254 году до нашей эры по приказу императора Яо и первоначально использовался в сельскохозяйственных целях. Количество суток в лунном году 354 или 355 дней. Наступление Нового года связано с новолунием, поэтому каждый китайский Новый год начинается в разные числа — ближе к европейской весне. Все года объединены в циклы, длящиеся двенадцать лет, и каждый год цикла называется именем животного.

Этот наступающий Новый год — год Тигра.

Илай внимательно слушал Сильвию и еле заметно улыбался. Ему казалось, она снова выступает в роли экскурсовода.

— Наверное, я утомила тебя своим рассказом? — вдруг спросила она.

— Ну что ты, Сильвия! — воскликнул Илай. — Мне очень интересно!

— Правда?

— Конечно!

— Ну так вот… Европейцы, живущие в Гонконге, не считают китайский Новый год праздником, но используют этот день как повод лишний раз встретиться с друзьями и повеселиться. Вот как, например, сегодняшняя вечеринка у Сандера Вановена. Китайцы же относятся к нему очень серьезно и называют его главным праздником года. Этот праздник всегда выпадает на первые три дня новолуния и знаменует собой приход весны. — Сильвия улыбнулась. — Китайцы говорят, что ко времени наступления их Нового года они уже успевают оправиться от потрясения, вызванного зрелищем безудержного разгула, который устраивают европейцы в свой Новый год.

— А они соблюдают старые традиции?

— Обязательно. В канун Нового года китайцев редко встретишь на улицах, кроме детей, стреляющих из хлопушек. Вся семья собирается дома, за столом, а рано утром во дворе люди раскладывают на земле ветки кунжута, пихты и кипариса. Затем они становятся на эти ветки, мнут их ногами и поджигают. Горящие ветви символизируют прощание с уходящим годом и нетерпеливое ожидание нового. А хлопушки, из которых так любят стрелять дети, по мнению китайцев, отпугивают злого и сильного тигра — одного из персонажей древних легенд, — ворующего пирожки у бедных и отдающего их богатым. В общем, Робин Гуд наоборот!

— Какой противный зверь! — засмеялся Илай. — Зачем же он обижает бедных людей?

— Он считает, что раз бедные люди живут плохо весь год, то один день все равно ничего им не даст. В канун Нового года в доме зажигаются жертвенные свечи и ставятся перед изображением духа домашнего очага. Считается, что его надо торжественно проводить к Верховному богу, чтобы он рассказал, какие добрые и какие плохие дела совершила за прошедший год та или иная семья. Люди с нетерпением ждут его возвращения. Все двери закрываются от злых духов до пяти утра, а потом хозяин ступает на порог дома и сначала приоткрывает дверь, затем широко распахивает ее, и вся семья приветствует приход Нового года.

В доме зажигаются специальные ароматизированные свечи в честь Небес и Земли, предков этой семьи и домашнего божества, вернувшегося после длительного пути на небо.

Китайцы очень любят встречать Новый год, потому что в этот день вся семья собирается за праздничным столом. В новогодние торжества они не употребляют мяса, считая, что его разделка ножом[2] символизирует расставание или ссору с друзьями. В первый день Нового года не принято также подметать пол — вместе с мусором можно вымести и удачу.

Традиционные подарки на Новый год — корзинки с едой. Когда Новый год уже наступил, китайцы поздравляют друг друга одной традиционной фразой.

— Как и мы, — сказал Илай. — Мы тоже говорим друг другу: «С Новым годом!»

Сильвия кивнула и улыбнулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Илай, смотревший в окно, спросил Сильвию, почему на улицах так много женщин с персиковыми ветками в руках.

— Это тоже традиция, — объяснила она. — Персиковые ветки приносят в дом, и если на них распускаются почки, значит, в новом году семья будет жить в достатке.

— Хороший обычай, — сказал Илай, — но мне все-таки ближе наши рождественские традиции.

— Какие, например?

— У козырька дома вешают веточку омелы, и того, кто станет под ней, хозяйка может поцеловать.

— Как жаль, что у нас в машине не висит веточка омелы, — улыбнувшись, произнесла Сильвия.

Илай повернулся к ней, крепко обнял и поцеловал.

— Давай попросим таксиста, чтобы он развернул машину и отвез нас в отель! — прошептал он на ухо Сильвии.

— Поздно, дорогой, мы почти приехали!

Через несколько минут такси подъехало к большому красивому дому, возле которого стояло множество роскошных машин разных марок. Нарядно одетые люди выходили из них и торжественно направлялись к парадному входу.