Что я знаю о Черехино и о том, кто здесь живет?.. Почти ничего. Только то, что здесь нет санаториев и домов отдыха, а есть охраняемая территория и живут богатые люди. Так неужели это все – не меньше гектара уснувшей под снегом земли, частные владения?.. Ой, мама!

Яков довольно ржет и тычет сигаретой в окно.

– Смотри, Жень, какой солидный склеп. Видала такой? Дом Большого важного Босса! Не хочешь зайти к нему в гости? Там весело.

– Нет. Я хочу выйти. Немедленно! Меня сейчас стошнит. Яков, хватит этой сумасшедшей гонки, останови, слышишь!

Запах травки в салоне такой плотный, что режет глаза. Похоже, у брата Ильи в привычке курить подобную дрянь.

– Сейчас, детка! – щурится парень, оглянувшись, криво тянет шалую ухмылку и резко дергает в сторону тяжелый руль. – Остался один поворот, и мы у цели.

Он проскакивает мимо дома и мчит дальше по изогнувшейся дугой аллее, милостиво опускает стекло. Высунув в окно нос, я замечаю вырастающее впереди крытое строение, издали похожее на ангар, и освещенную прожекторами открытую прямоугольную площадку перед ним. Группа из пяти мужчин, беседующая у невысокого ограждения, поворачивается к нам, – когда машина тормозит, не долетев до них каких-то нескольких метров, – и замирает, прервав разговор. Молча наблюдают, закутавшись в дорогие пальто, как я выползаю из машины следом за водителем и растерянно озираюсь вокруг, унимая дрожь в непослушных ногах и решая, куда при случае бежать.

– Пошли, – Яков обходит машину и по-свойски обнимает меня за плечи. Сообщает уверенно, словно его слова мне о чем-то говорят: – Сейчас все здесь. Готовятся преподнести Большому Боссу новогодний подарок. Вот умора видеть рядом с ним их подхалимские рожи! Ну, Жень, шевелись, чего встала? Тебе понравится! Как раз успели к представлению!

Шевелись? Ну, нет. Пожалуй, на сегодня ярких впечатлений и шевелений с меня хватит.

– К-катись к черту, ненормальный! – я снимаю с себя руки парня и все-таки опускаю сумку со злостью на его грудь, отталкивая от себя. Шиплю в нависнувшее надо мной лицо: – Я ухожу! Ты циничный псих и никакой не брат Илье! Отойди!

Но парень вовсе не намерен отпускать меня и упрямо тянет за локоть к незнакомцам, не обращая внимания на мое отчаянное сопротивление. Мы какое-то время боремся на глазах у всех, а затем я исхитряюсь вырваться из хватки Якова и бегу. Мчусь, тяжело дыша, через открытый участок поля, схватившись рукой за прыгающий помпон на шапке, срезая угол аллеи, перебирая глубокий снег мельтешащими ногами и размахивая сумкой, пока не сталкиваюсь на повороте с еще одной четверкой мужчин, вывернувшей навстречу из-за торца дома.

– О-ох! – торможу, застопоренная на бегу чьей-то крепкой рукой, и машинально надвигаю на переносицу тут же сползшие на нос очки. – Извините, – тороплюсь у незнакомца испросить прощение за отдавленный носок обуви и отворачиваюсь. – Отпустите, пожалуйста, я спешу!

Я вновь порываюсь сорваться на бег, когда удивленный мужской голос из моей прошлой жизни внезапно останавливает меня:

– Евгения? Неужели ты? Вот так встреча!

Действительно, встреча, – я так и застываю, пригвожденная голосом, так похожим на тот, другой, к месту, – нечаянная и нежеланная.

– З-здравствуйте, Михаил Алексеевич, – как можно ровнее произношу, стараясь унять ухнувшее в бездонную пропасть сердце, затрепетавшее от страха при виде старшего брата Игоря. – Я.

– Не ожидал, – мотает головой невысокий лысеющий мужчина и обегает меня глазами. – Как же ты здесь оказалась, дорогуша? – спрашивает, вскинув брови. – Да еще летящая вприпрыжку? Рад тебя видеть, золотце. Искренне рад!

– Случайно. – Как всегда в минуты волнения, моя спина натягивается струной, и я спешу отстраниться от мужчины. – Знакомый по ошибке привез. Он странный человек. Такое с ним иногда случается.

– Надо же! В первый раз слышу подобный вздор! – улыбается муж Эллочки. – Это уважаемый дом, Женечка, здесь в гостях не ошибаются.

– Что ж, Михаил Алексеевич, – парирую я, больше всего на свете желая сейчас со всех ног дать отсюда стрекача, – все случается однажды в первый раз.

– Кто это, Миша? – интересуется из-за спины моего земляка немолодой мужчина в наброшенной на плечи неожиданно простой куртке (на фоне представительных пальто его товарищей), – седой, высокий и худой.

– Невеста Игорька, младшего брата. Вот уж не ожидал ее здесь встретить! Еще с юности моему шалопаю голову вскружила и вдруг пропала в никуда. Вы простите, Роман Сергеевич, я одним только словом переброшусь с девушкой, с вашего разрешения. Так случилось, что наша семья потеряла ее из виду.

Мужчина вновь возвращает взгляд ко мне, но я спешу предварить его вопросы твердым и категоричным:

– Михаил Алексеевич, раз уж я вас встретила, я хочу прояснить ситуацию между нами с Игорем раз и навсегда.

– Внимательно тебя слушаю, Женечка.

– Вы ошибаетесь. Я не невеста вашему брату и не имею к нему никакого отношения. Более того, у меня никогда не было с ним никаких совместных обязательств. Мы чужие люди, не связанные чувствами. Он волен проживать свою жизнь так, как ему заблагорассудится. Так же, как я.

– Ах да, – отмахивается на мои слова мужчина. – Я слышал от Эллочки эту глупость про твое скорое замужество. К твоему сведению, она всем нам заметно попортила нервы. Ты же знаешь, какой крутой нрав у моего братишки.

– Это не глупость, Михаил Алексеевич, это правда, – бессовестно вру я. Какое ему дело до моей жизни! Пошел он к черту вместе со своей семейкой! – Я действительно выхожу замуж и очень скоро.

– Вот как? – наигранно удивляется мужчина. Сопровождает проявление эмоции ехидным смешком. – И кто же у нас жених?

– Неважно, – отзываюсь равнодушно. – Вы все равно его не знаете. Просто хороший парень и очень меня любит.

– Ты его, Женечка, конечно, тоже?

– Конечно! – киваю уверенно в ответ. – Я по-другому не умею.

– Ну, знаешь! – внезапно выходит из себя «не случившийся родственник», и только прицеливается к моей руке, намереваясь тяпнуть за нее жадными пальцами, как тихий, но властный голос из-за спины тут же останавливает его:

– Миша?

– Да, Роман Сергеевич? – послушно отступает от меня мужчина.

– А иди-ка ты, Миша, себе с ребятами к паддоку. Я сейчас следом подойду. И вы идите, – спокойным движением руки отпускает от себя сопровождающую его компанию седоволосый и приближается ко мне. – А я с гостьей потолкую. Мало ли тут друзей Яшкиных ошивается. Должно быть, кто-то из них и провез девчонку.

– Ну что? Так было или нет? – впивается он в меня пытливыми темными глазами, когда мы остаемся стоять одни, ежась от сквозящего у торца дома ветра, и я послушно жму плечом. Какая незнакомцу разница как?

– Так.

– Что ж. Иди, девонька, к охране. Скажешь, Роман Сергеевич велел выпустить, поняла?

– Да. Спасибо.

– И больше с Яшкой и его друзьями не связывайся. Плохо кончишь.

– Не буду, Роман Сергеевич. Случайно вышло.

– Ну, до свидания, бегунья! – желает мне мужчина, и я уже благодарно улыбаюсь ему и шагаю прочь, не веря, что так легко спаслась от брата Игоря, как в мое запястье впиваются пальцы Якова и возвращают на место.

– Поймал! – весело кричит парень и дергает меня к себе. – О! – подмигивает светлым, затянутым непонятным дурманом глазом. – Гляжу, два одиночества уже встретились? Вот ржака! Слышь, Босс, ты нереально удачно ткнул в воздух пальцем! Я обещал, что сегодня твой блудный отпрыск будет здесь? Обещал. Смотри, какая девочка! Его! У-ух, малышка сопротивляется! Теперь осталось дождаться фееричного возвращения сына домой и пережить последствия возмездия. Представляю, как Ирка обрадуется!

Мы вместе с незнакомцем замираем и пялимся друг на друга, осознавая только что сказанное Яковом. Неужели передо мной тот, о ком я думаю? И возможно ли, что он не все расслышал из моего недоброго разговора с Михаилом? Надеюсь, я ничем не навредила Илье?

– Отпусти, – прошу я парня, безвольно сползая в его руках. Господи, откуда он только взялся на мою голову!

Видимо, похожая мысль приходит в голову и мужчине, потому что он внезапно отмирает и произносит так тихо и раздраженно, что по моей коже невольно пробегает озноб:

– Яшка! С-сукин ты сын. Истинно тебе говорю! Пошел вон!

* * *

Яков наркоман, внезапно понимаю я, когда неуместно громкий смех ломает парня пополам и заставляет упасть перед мужчиной в снег. Вот откуда этот странный убегающий взгляд и дерганые движения. Он падает на четвереньки и долго не затихает, мотая головой, затем все же с трудом поднимается и отряхивает ладони. Запрокинув подбородок, выдыхает беззвучно в небо, словно успокаивая внутреннего дьявола.

– Иди в дом, сын. Успокойся. Ты не должен был брать машину, я запретил тебе садиться за руль. Иди же, Яков, кому сказал!

– Дерьмо! Всё дерьмо! – бормочет парень и убирается, а мы с седоволосым остаемся стоять вдвоем, глядя ему вослед.

– Я, наверно, тоже пойду, – решаюсь я напомнить мужчине о своем присутствии, когда он еще минуту молча смотрит перед собой в пустоту. – Темнеет скоро. До свидания.

Я беру сумку на плечо и почти ухожу, но тихое и горькое, вырвавшееся у мужчины: «Это беда», заставляет меня обернуться и печально вздохнуть:

– И что? Ничем нельзя помочь?

Он почти незаметно пожимает плечом и вдруг спрашивает, устремив на меня взгляд:

– Илья знает, что ты здесь?

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Именно в этом месте – вряд ли. Он знает, что я с его братом. Если Яков, конечно, действительно брат Илье. Простите, но у меня есть основания в том сомневаться.

Кое-что из поведения Якова по-прежнему не укладывается в голове, история с аварией возмутительна и бесчеловечна по сути, и что-то во мне, сравнив парней, заставляет сомневаться в их родстве. Каким бы холодным и бесчувственным не был Люков, я уверена, он никогда бы не опустился до подобной выходки.

– У них разные матери, – слишком бесцветно, чтобы я не догадалась, насколько мои слова задели его, отвечает мужчина. – Что он тебе пообещал – деньги?

– Кто? – хмурюсь я.

– Яшка. За то, что привезет сюда.

– Провести к Илье в реанимацию. Точнее, к его бессознательному телу, пострадавшему прошлой ночью в аварии. Да, – смотрю открыто в удивленное худое лицо человека, так легко пожелавшего узнать, за сколько же я продаюсь. – У вашего старшего сына странное чувство юмора. Жаль, что я об этом не знала.

– Не обижайся, девонька, – устало отвечает на мои слова мужчина, касаясь виска, – они не очень-то между собой ладят. И в том больше моей вины, чем их. Ты уверена, что Илья приедет за тобой? Не бери в голову, конечно, ничего такого я сказать не хочу, но моим сыном не очень-то помыкнешь, а Яшке верить – зря в ночь таращиться. Возможно, ты надумала себе лишнее и стоит вызвать такси? А лучше давай-ка я сам попрошу водителя отвезти тебя домой.

– Спасибо, Роман Сергеевич, но не надо, – мягко отказываюсь я. – Не переживайте, ничего такого я себе не надумала, все в порядке. Илья сказал, что найдет меня, и я ему верю. Если это ваш дом, я думаю, он догадается, куда Яков ехал. Пойду, подожду его у ворот, нам бы еще елку успеть выбрать, я обещала помочь.

– Ёлку? Вот как? – снова удивляется мужчина, но на этот раз по-настоящему. Смотрит на меня из-под бровей изучающе, твердо поджимает рот. Странно это как-то, словно инопланетянку увидел перед собой, выдающую себя за земную девушку. Хотя сейчас, пожалуй, я могу уловить в его резком задумчивом лице знакомые черты Люкова. Точно так же смотрел на меня Илья, когда увидел в своей кухне маленький чайник для заварки.

– Ну, до свидания еще раз! – в очередной раз пытаюсь я попрощаться, теперь уже не с незнакомцем, а с отцом Ильи, однако в этот раз протягиваю мужчине руку. – Приятно было познакомиться.

– Постой. Как ты сказала тебя зовут? – мужчина берет мою руку, но не спешит выпускать ее из своих сухих пальцев. Задерживает пожатие и ненавязчиво тянет к себе, заставляя подступить ближе.

– Евгения.

– Женя, значит? – вскидывает темную бровь.

– Да. Можно и так.

– Очень интересно…

Он внезапно хмурится и запахивает на груди куртку.

– Холодно, – выдыхает в сторону, оглядывая окрестный зимний ландшафт, очень похожий на сказочный. – Ты не замерзла часом, Евгения? Вижу, вижу, что замерзла, не отрицай! – спешит перебить меня. – Губы посинели и щеки. Мой повар готовит отличный горячий глинтвейн и французские булочки с заварным кремом. Именно то, что нам с тобой сейчас нужно – терпеть не могу зиму. Ты как, не откажешь мне в компании?

– А у вас есть повар? – так и ахаю я. Впрочем, что я, глупая, понимаю в устройстве таких огромных домов, как вставший передо мной особняк? Наверняка есть, и не один. – Спасибо, – спешу отказаться, хотя желудок реагирует на неожиданное предложение хозяина, как тощий пес на кусок аппетитного стэйка, мелькнувший у морды, – бурным возмущением здоровой, но очень голодной среды. – Но я бы лучше съела горячий пирожок с картошкой и тарелку обычного супа. Не представляете, – неожиданно смеюсь, вспомнив свое пробуждение, – кажется, я сегодня забыла поесть. Но это я так, – верчу ладошкой в воздухе, – просто к слову сказала. Сегодня же праздник, так что я еще ка-ак наемся к вечеру до отвала!