— Элизабет, ты единственная, к кому после детских лет потянулась моя душа, непроизвольно и без всяких усилий, будь то в любви или в дружбе.

Что она могла сказать в ответ? Да и надо ли? После отъезда последнего из гостей Фоксуэллы присели немного отдохнуть в гостиной.

— Миссис Дарси просто очаровательна. Она умная и милая, — сказал Фоксуэлл.

— В подобных случаях они, как правило, такими и бывают, Фоксуэлл. Не ожидал же ты, что она окажется пугалом, я полагаю.

— Мне казалось, она понравилась тебе, дорогая.

— И даже очень понравилась. Она станет занятным дополнением к нашему кругу.

— Я помню, как ты очаровала меня. — Фоксуэлл блаженно улыбнулся жене.

— Какая ерунда, Фоксуэлл. Я никогда не была очаровательной.

Заметив, что ее свекор не высказал ни одного из привычных для него едких замечаний, она удивленно посмотрела на него. Он был бледен и тревожно хмурился.

— Вам нехорошо, папа?

— Мои дорогие, произошло нечто такое, что сильно обеспокоило меня. — Он пересказал им свой разговор с леди Кэтрин.

— Впервые слышу о подобном произволе! — вскричал его сын. — Она не может так поступить. Всем известно, что она обещала этот приход Реджиналду.

Его отец согласно кивнул:

— Я привык думать, что такой шаг слишком постыден для ее милости, чтобы она могла предпринять нечто подобное.

— Существуют ли какие-нибудь законные средства противостоять ей в этом вопросе, папа? — уточнила миссис Фоксуэлл.

Он покачал головой:

— Я просмотрю всю свою переписку с ней завтра, но я почти уверен, что она никогда не ставила своего имени под предложением в письменной форме.

— Наглость ее милости не поддается оценке, отец! — вспыхнул сын. — Как она это себе воображает? Я что, должен отворачиваться, проходя по лестнице мимо своего друга? Встречаясь с ним на улице, отвечать на его дружеское приветствие надменным взглядом?

— Но как еще твой брат сумеет пробиться на церковном поприще без покровительства? Что остается ему тогда, кроме армии? Он такой дуралей, что месяца три поухлестывает за какими-нибудь наследницами, а потом сбежит с первой же хорошенькой гувернанткой.

— Не такой уж Реджиналд дурак, отец. Старик пристально посмотрел на старшего сына.

— Ну, ладно, — согласился тот, — конечно, он немного импульсивен.

Его отец фыркнул:

— Я пошлю за ним завтра, и посмотрим, можно ли] что-нибудь еще сделать. Вдруг ему как-то удастся поладить со своей патронессой.

После этих его слов в комнате воцарилась тишина. Поймав долгий и печальный взгляд отца, молодой человек вспыхнул:

— Я надеюсь, вы не попросите меня отступиться от Дарси, сэр.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Ох, Дарси, Дарси, — пробормотала леди Рирдон, когда Дарси направился в сторону бальной залы, — такой романтичный поступок.

Взгляд белесых глаз лорда Рирдона, полный мечтательной снисходительности, последовал за парой.

— Как счастлив он должен быть, мама.

— Ты не станешь следовать его примеру, Фредерик, — невозмутимо заметила она и повернулась к гостям.

Фредерик поморщился. Разве имел он хоть шанс жениться по любви на небогатой девушке? Дела его семьи слишком запутанны, к тому же его дорогая матушка была непомерно расточительна.

Фицуильям и Элизабет задержались наверху лестницы, ведущей в бальную залу. Он незаметно подбодрил жену полуулыбкой, и ее глаза в ответ вспыхнули озорством. Она повернула голову и внимательно осмотрела зал. Оттуда лилась музыка, зал гудел множеством голосов, раздавались взрывы смеха.

Разглядывая нарядных женщин, Элизабет искренне порадовалась, что и она выглядит просто великолепно. Всех ее ежегодных расходов на одежду в родительском доме едва ли хватило бы, чтобы оплатить один этот выход. На шее, запястьях и в волосах поблескивали изумруды.

Они спустились в яркий блеск и шум бальной залы.

Двое мужчин в парчовых жилетах стояли внизу у лестницы и на короткий миг привлекли взгляд Элизабет, и она едва сумела удержаться от смеха. Ну прямо стареющий Бахус и Аполлон.

— Уиттэйкер, так это та самая мадам, чье имя у всех на устах? — с презрительной усмешкой заметил тот, что постарше. Это почему-то развеселило молодого человека.

— Мне нравится, как она выглядит, сэр Грэм.

— На мой взгляд, довольно миловидная, но едва ли красивая.

— Видели, каким взглядом они обменялась? Она будет смеяться над нами весь завтрашний день, — сказал Уиттэйкер.

— Плакать скорее, когда она узнает, что всех денег Дарси недостаточно, чтобы купить ей друзей в этой компании.

Уиттэйкер грациозно пожал плечами.

— Боже, смотри, неужели это Фоксуэлл! — воскликнул баронет. — Да он на вид вдвое старше своих лет, с тех пор как я видел его в последний раз.

— Не все из нас пользовались преимуществом американского климата, — заметил Уиттэйкер со смехом, обидным для своего собеседника.

— Вот мы и встретились снова, мистер Фоксуэлл. Добрый вам вечер, сэр, — растягивая слова, произнес сэр Грэм.

— Значит, вернулись в Англию, сэр Грэм?

Холодность Фоксуэлла удивила Уиттэйкера и раздосадовала Бахуса-баронета, о чем свидетельствовали удивленно вздернутая изящная бровь одного и насупленные брови другого.

— Хм-м. Из всех людей Дарси — последний, от кого я мог ожидать подобной глупости, Фоксуэлл, — почти прорычал баронет.

— Я же очень доволен его поступком, сэр Грэм, — ответил Фоксуэлл. Мистер Дарси предоставил мне почти единственную в своем роде возможность познакомиться с весьма очаровательной дамой.

— Ну же, Фоксуэлл. Вы не ответили. Вы же знаете его лучше других. Разве вы ожидали такой дури oт Дарси?

— Вы раздираете мне душу, уважаемый сэр, — прервал его Уиттэйкер, зевая. — Неужели в вашем сердце не осталось ни капли поэзии?

Сэр Грэм фыркнул:

— Итальянцы справляются с такими вещами лучше. Договариваться о браках предоставляют родственникам. — Он позволил себе сделать паузу, крайне неловкую для Фоксуэлла, потом продолжил: — Я слышал, будто кто-то из родни Дарси даже публично выражает свое неудовольствие.

Фоксуэлл вздрогнул. В этот момент Реджиналд, вероятно, уже вернулся домой, — подумал он. — И теперь, возможно, совещается с отцом».

Уиттэйкер прервал ход его мыслей:

— Мистер Фоксуэлл, вы ведь встречались с миссис Дарси? Не будете ли вы так любезны, представить ей меня? — Фоксуэлл поклонился, и даже сэр Грэм согласно пожал плечами.

Эти трое направились поперек залы к небольшой группе, которой Дарси представлял Элизабет. Она I радостью повернулась поприветствовать мистера Фоксуэлла.

— Миссис Дарси, могу ли я представить вам сэра Грэма Истона? — произнес Фоксуэлл, жестом показав на мужчину, шедшего сзади, но тут Истон намеренно обогнул их и прошел мимо них. Элизабет слегка покраснела.

— Э-э… мистера Уиттэйкера? — поспешно продолжил Фоксуэлл. — Миссис Дарси, это Уиттэйкер.

Она приветствовала нового знакомого очаровательной улыбкой. Сэр Грэм Истон казался забытым в обрушившемся на нее потоке фоксуэлловского юмора, столь же неудержимого, как и в их первую встречу. Даже пижонство Уиттэйкера было полностью прощено. Она блистала остроумием, а когда смеялась, изумруды в ее полосах вздрагивали вместе с завитками ее волос и искрились. И все время Элизабет чувствовала присутствие Дарси так остро, как будто они касались друг друга. Она легко бы забыла о грубости баронета, выплеснув обиду, имеете со смехом, но с Дарси все было иначе. Даже не глядя на него, она знала, как он побелел от гнева.

Оркестр сменил мелодию, известив о начале танцев. Она подняла глаза, Дарси ответил наклоном головы и протянул ей руку как раз в тот момент, когда мистер Уиттэйкер с поклоном попросил ее оказать ему честь и потанцевать с ним.

— Благодарю, сэр, но этот танец уже занят.

— Тогда, мадам, не окажете ли вы мне честь потанцевать следующий танец со мной?

— С удовольствием.

Перед танцем Элизабет стояла напротив Дарси. Выпрямившись после поклона, он угадал в ее улыбающихся глазах вопрос. Во время очередной танцевальной фигуры он ответил на него:

— Ты столкнулась с человеком, которого я презираю. Он недостоин твоего внимания и поэтому неспособен обидеть тебя своей оскорбительной выходкой.

— О чем ты говоришь?

— Об этом… — ответил он.

Они привлекали внимание не одной любопытной пары глаз. Еще осенью слухи о помолвке Дарси с девушкой из семьи без хороших связей и состояния изумили его знакомых. Его высокомерие, которое они часто испытывали на себе, было всем слишком хорошо известно; и вот теперь он продемонстрировал, наконец, окружающим, каким чувствительным был на самом деле.

Она улыбнулась, заметив, как вокруг дамы средних лет теснилась целая группа гостей. Всех их объединяло одно: лица их изображали бесконечную скуку, но сквозь это деланое выражение (что выдавало их с головой) сквозила беспокойная надежда обратить на себя внимание дамы.

— Кто та дама, Фицуильям?

— Маркиза Инглбур, любовь моя, — ответил он, проследив за ее взглядом.

— Вот как? Так это и есть леди Инглбур?

Одна из самых популярных личностей Англии, женщина с огромным интеллектом и безмерным влиянием при дворе, была заключена в кряжистую невысокую фигуру и, по всему видно, проявляла полное безразличие к своему внешнему виду.

— Женщина с такой славой! Она выглядит совсем… заурядно.

— Это правда, но… все же ты выделила ее из этой толпы.

— Это точно! Непременно расскажу папе, что я видела маркизу Инглбур. Он выискивает ее остроты в газетах.

Они продолжали разговаривать во время танца. По тому, как Фицуильям едва заметно прижимался к ней, Элизабет чувствовала, что все его внимание, все его существо поглощено ею.

Она почти физически ощущала восторг и гордость от близости этого мужчины, прекрасного и душой и телом, исполненного многих замечательных качеств, самым главным из которых было то, что его душа была понятна и дорога ей. Даже в тот момент, когда она протанцовывала у него за спиной, когда смотрела по сторонам или случайно бросала взгляд в его сторону, она ощущала его мужскую притягательность и исходящий от него магнетизм.

Когда танец закончился, к маркизе Инглбур подошла молодая женщина, с которой Элизабет познакомилась на вечере у Фоксуэллов.

— Дорогая тетушка, есть одна особа, с которой мне бы хотелось познакомить вас. Вы согласны? Она на удивление остроумна.

— Эмилия, я здесь только для того, чтобы морально поддерживать твою занудную кузину Сесил. Одно упоминание о твоих знакомых или унылых друзьях мистера Куртни только добавляет мне мучений.

Эмилия взяла женщину под локоть и прижалась к ней. Ее зеленые глаза ласково улыбались в лицо тетушки.

— И, умоляю, даже не смотри на меня такими глазами! Эмилия, я бы предпочла, чтобы ты отказалась от этой манеры подлащиваться.

— Разве вы не сделаете мне одну крохотную уступку, тетя, когда я всегда изо всех сил стремлюсь угодить вам?

— Гм-м!

— Я обязательно прочту книгу, которую вы рекомендовали мне почитать. Обязательно!

— Ладно, представь ее мне, но предупреждаю, я отведу ей только две минуты своего времени.

Вот так и случилось, что всего на третий день пребывания в Лондоне Элизабет представили знаменитой маркизе Инглбур. Но, как бы ни была Элизабет польщена, она не могла ожидать, от этого обмена приветствиями чего-то большего, чем все остальные. И все же 1 что-то в этой молодой женщине заинтриговало маркизу, которая увидела, что, несмотря на внутренний огонь, Элизабет умела держать себя в руках, что говорило о ее бесстрашии. Маркизе понравился ум, светившийся в красивых темных глазах Элизабет, и ироничная многообещающая складка ее губ.

— Я должна пожелать вам счастья, я полагаю, — изрекла пожилая дама.

— В нашей нынешней ситуации это традиционная условность, — согласилась Элизабет.

— Тогда я желаю вам счастья. — Она, наконец, оторвала взгляд от Элизабет и кивнула Дарси. — Надеюсь, вы оба будете очень счастливы.

Оркестр снова сменил темп, обозначив начало новой мелодии. Мистер Уиттэйкер возник подле Элизабет, чтобы воспользоваться обещанным ему танцем. Он нарочито нелепо поклонился, распространив вокруг себя аромат парфюма.

— Моя дорогая маркиза,

Хоть видеть вас восторг души моей,

Я умыкаю даму от ваших очей.

Леди Инглбур фыркнула:

— Миссис Дарси, пусть миссис Куртни привезет вас повидаться со мной как-нибудь утром, когда вы окажетесь свободны от ваших свадебных визитов.

— Благодарю вас, мэм.