– Прекрасное утешение, ничего не скажешь, – сказала Элизабет, – но для нас оно не годится. Мы пострадали не в результате несчастного случая. Нечасто бывает, когда вмешательство друзей отвлекает молодого человека с немалым собственным состоянием от девушки, которую он неистово любил еще несколько дней назад.

– Но эта фраза – «неистово любил» – она настолько тривиальна, настолько сомнительна и настолько неопределенная, что почти ничего мне не говорит. Ее часто применяют для описания мимолетных чувств после получасового знакомства, чтобы выдать их за серьезную и сильную привязанность. Скажите мне, пожалуйста, а насколько неистовой была любовь мистера Бингли?

– Никогда я не видела симпатии более многообещающей, чем эта. Он уделял растущее внимание Джейн, а к другим проявлял растущее равнодушие. С каждой их встречей это становилось все более заметным и выразительным. Во время данного им бала мистер Бингли оскорбил двух или трех девушек, не пригласив их танцевать; я сама пыталась с ним заговорить, но тщетно. Бывают признаки более красноречивые? Разве такая готовность пренебречь правилами не является сутью любви?

– Конечно же, да! И именно такой любви, о которой я только что говорила. Бедная Джейн! Мне так жаль ее, потому что с ее характером она не сможет все это быстро забыть. Лучше бы это случилось с тобой, Лиззи, – прошло бы немного времени, и ты вспоминала бы эту историю только с улыбкой. А если Джейн поедет с нами в Лондон? Смена обстановки может пойти ей на пользу; когда она хоть на некоторое время покинет дом, это будет для нее большим облегчением.

Элизабет весьма обрадовалась этому предложению и почти не сомневалась, что сестра его с радостью примет.

– Надеюсь, – добавила миссис Гардинер, – что она поедет с нами без скрытой надежды встретиться с этим молодым человеком. Мы живем в совершенно другом районе города, у нас совсем другие знакомые и родственники и, как тебе хорошо известно, выбираемся в люди настолько редко, что вряд ли они когда-нибудь встретятся, если он только не приедет к ней сам.

– Такой приезд абсолютно невозможен, потому что сейчас он находится под опекой своего приятеля, а мистер Дарси ни в коем случае не позволит ему посещать Джейн в таком районе Лондона, как ваш. Тетя, как вы могли о таком подумать? Возможно, мистер Дарси и слышал о таком месте, как Грейсчерч-стрит, но если ему случайно придется на ней побывать, то месяца не хватит, чтобы отмыться от всех местных нечистот, мистер Бингли же и шагу не ступит без него.

– Тем лучше. Надеюсь, что они никогда не встретятся. А разве Джейн не ведет переписку с его сестрой? Так, может, она захочет навестить Джейн?

– Скорее она прекратит с ней всякое общение.

Но несмотря на ту напускную уверенность, с которой Элизабет сказала последнюю фразу, и несмотря на слова о том, что Бингли не дают увидеться с Джейн, эта тема все равно смущала ее, и, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что не считает это дело полностью безнадежным. Иногда ей казалось вероятным и даже вполне возможным, что его любовь способна воскреснуть и красота Джейн успешно преодолеет влияние его друзей.

Старшая мисс Беннет с удовольствием приняла приглашение своей тети; представители же семьи Бингли занимали ее мысли в это время только в виде надежды на то, что поскольку Кэролайн жила не в одном доме с ее братом, то она сможет время от времени видеться с ней утром, не испытывая при этом опасности встретиться с братом. Гардинеры гостили в Лондоне неделю; не проходило и дня, чтобы у них в гостях не побывали или Филипсы, или Лукасы, или офицеры. Миссис Беннет так старалась угодить развлечениями своему брату и его жене, что им ни разу не удалось пообедать в сугубо семейном кругу. Если прием устраивался дома, то часть гостей всегда составляли офицеры, среди которых обязательно был мистер Викхем. В таких случаях миссис Гардинер, которой похвалы Элизабет в его адрес показались подозрительными, имела возможность пристально к ним обоим присмотреться. Из увиденного миссис Гардинер сделала вывод, что серьезных чувств между ними нет, и их обоюдная симпатия была настолько очевидной, что вызвала у нее определенное беспокойство, и она решила поговорить на эту тему с Элизабет еще до своего отъезда из Гертфордшира и указать ей на безрассудство поощрения таких взаимоотношений.

Для миссис Гардинер общение с Викхемом было приятным по другим, не связанным с его привлекательностью причинам. Десять-двенадцать лет назад, еще до замужества, она провела много времени в той же части Дербишира, в которой он жил. Поэтому у них было много общих знакомых; и хотя после смерти отца Дарси, которая произошла пять лет назад, Викхем там бывал мало, все же он был способен рассказать ей более свежие сведения о ее бывших друзьях, чем те, которые она смогла получить сама. Миссис Гардинер приходилось видеть имение Пемберли, достаточно хорошо знала она лично и покойного мистера Дарси, и это послужило бесконечной пищей для разговоров. Сравнивая свои воспоминания о Пемберли с тем подробным описанием имения, который Викхем извлекал из своей памяти, а также отдавая должное характеру его умершего хозяина, она радовалась сама и радовала его. Узнав о том, как мистер Дарси недавно поступил с Викхемом, она попыталась вспомнить что-то о репутации указанного джентльмена во времена, когда он был мальчиком, что могло бы указать на возможность такого поведения в будущем, и, наконец, с уверенностью вспомнила, что о мистере Фитцвильяме Дарси ранее отзывались как о юноше надменном и недоброжелательном.

Раздел XXVI

Миссис Гардинер проявила пунктуальность и при первой же возможности поговорить наедине предупредила Элизабет, что честно выразит ей свое мнение, а потом продолжила:

– Лиззи, ты слишком умная девушка, чтобы любить кого-то только потому, что тебе не советуют этого делать; поэтому я не боюсь говорить откровенно. Если серьезно, то хочу, чтобы ты опасалась. Не втягивайся сама, не втягивай его в чувство, потому что из-за отсутствия у него средств к существованию это будет шаг крайне безрассудный. Я не имею ничего против него, мистер Викхем – очень интересный молодой человек, и если бы он имел принадлежащее ему состояние, то я бы сказала, что ты не могла сделать лучшего выбора. Но надо принимать ситуацию такой, как она есть, и не руководствоваться своими фантазиями. У тебя есть разум, и мы все надеемся, что ты воспользуешься им наилучшим образом. Не сомневаюсь, что отец надеется на твою рассудительность и хорошее поведение. Ты не должна разочаровать своего отца.

– Тетя, вы так серьезно все это говорите!

– Да, и я надеюсь, что призываю тебя относиться к этому так же серьезно.

– Что ж, тогда вам нечего волноваться. Я позабочусь и о себе, и о мистере Викхеме. Если захочу, то смогу сделать так, чтобы он меня не любил.

– Элизабет, то, что ты сейчас говоришь, – несерьезно.

– Извините, пожалуйста. Сейчас я попробую быть серьезной. Сейчас я не люблю мистера Викхема, вероятно, нет. Но – без всякого сравнения – он является самым приятным человеком, которого я только встречала, и если он меня действительно полюбит, то мне кажется, что так будет лучше, чем наоборот. Я понимаю, что это глупо, потому что у него нет большого состояния. Вот если бы не этот ужасный мистер Дарси! Я чрезвычайно высоко ценю своего отца и его хорошее мнение обо мне, поэтому мне не хотелось бы, чтобы он сменил его на плохое. Однако мой папа очень хорошо относится к мистеру Викхему. Иными словами, дорогая тетя, мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то из вас стал из-за меня несчастным; но мы ежедневно убеждаемся: там, где есть любовь, отсутствие богатства редко способно удержать молодых людей от женитьбы. Поэтому как я могу обещать быть рассудительнее большинства себе подобных, если у меня тоже может возникнуть соблазн? И вообще – может, разумнее будет этому искушению не противодействовать? Поэтому все, что я могу вам обещать, это то, что я не буду спешить. Я не буду спешить, чтобы убедиться, что действительно являюсь объектом его стремлений. Если я буду в компании с ним, попытаюсь не поощрять его. Короче говоря, буду вести себя наилучшим образом.

– Было бы также хорошо, если бы ты не поощряла его приходить сюда так часто. Ты хоть не напоминай своей матери, чтобы она и его не забывала пригласить.

– И правда, было такое на днях, – сказала Элизабет с застенчивой улыбкой, – что ж, от такого мне, пожалуй, лучше воздержаться. Но не думайте, что он так уж часто здесь бывает. Это именно из-за вас его так часто приглашали к нам в гости на этой неделе. Вы же знаете – моя мать считает, что ее друзьям необходимо обеспечивать постоянную компанию. Даю слово: я действительно постараюсь поступать мудрейший – на мой взгляд – образом. Надеюсь, что вы довольны услышанным.

Тетя ответила, что довольна; Элизабет поблагодарила ее за добрые советы, и они расстались – расчетливые советы были восприняты тоже рассудительно и без гонора.

Мистер Коллинз вернулся в Гертфордшир вскоре после того, как его покинули Гардинеры и Джейн; но поскольку теперь он нашел убежище у Лукасов, то его прибытие не причинило хлопот миссис Беннет. Его бракосочетание было уже не за горами, и она настолько уже смирилась с неизбежностью этого события, что даже часто, правда, сквозь зубы, желала им счастья. Венчание должно было состояться в четверг, а в среду мисс Лукас нанесла им прощальный визит; и когда Шарлотта встала, чтобы сказать «до свидания», то взволнованная Элизабет, чувствуя стыд за материнские неприветливые и неохотные пожелания добра, провела ее из комнаты. Когда они вместе сошли вниз, Шарлотта сказала:

– Надеюсь, что ты часто будешь писать мне, Элиза.

– В этом ты можешь не сомневаться.

– Хочется попросить тебя еще об одном добром деле. Ты навестишь меня?

– Думаю, что мы часто будем встречаться в Гертфордшире.

– Некоторое время я буду вынуждена оставаться в Кенте. Поэтому обещай мне, что приедешь в Гансфорд.

Отказать Элизабет не могла, хотя и ожидала от этого визита мало приятного.

– Мой отец и Мария должны приехать ко мне в марте, – добавила Шарлотта, – поэтому я надеюсь, что ты согласишься составить им компанию. Поверь мне, Элиза, я буду рада тебя видеть не менее их двоих.

Венчание состоялось: молодая и молодой прямо с церковного крыльца отправились в Кент; как и положено, об этом событии было много разговоров и мнений. Вскоре Элиза получила от своей подруги весть, и их переписка стала такой же регулярной и частой, как и раньше, но она уже не могла быть такой же непринужденной. Элизабет уже не могла обращаться в Шарлотте, не ощущая при этом, что между ними нет уже того комфорта доверия, и, хотя она не ленилась писать, делала это скорее ради прошлого, чем ради настоящего. Первые письма от Шарлотты вызвали большой интерес, потому что всем хотелось знать – что она скажет о своем новом доме, как ей понравилась леди Кэтрин и ощущает ли себя счастливой. Однако, читая письма, Элизабет убедилась, что на каждую тему Шарлотта высказалась именно так, как она и предполагала. Настроение у корреспондентки было бодрым, казалось, что у нее нет недостатка ни в чем. Все, о чем она упоминала, успоминала с похвалой. Все ей пришлось по вкусу: и дом, и мебель, и округа, и дороги, а леди Кэтрин вела себя крайне дружелюбно и любезно. Ее картина Гансфорда и Розингса была похожа на картину мистера Коллинза, только было в ней меньше эмоций и больше впечатлений, и Элизабет поняла, что для полных сведений ей придется подождать, пока она сама там не побывает.

Джейн тоже написала ей несколько строк, известив о благополучном приезде в Лондон; поэтому Элизабет надеялась, что в своем следующем письме ее сестра уже сможет рассказать ей немного о том, как чувствуют себя сестры Бингли и их брат.

Нетерпение, с которым она ожидала этого второго письма, было вознаграждено должным в таких случаях образом. Пробыв неделю в городе, Джейн так ничего и не услышала о Кэролайн и ни разу ее не увидела. Однако она объясняла это предположением, что адресованное ее подруге последнее письмо из Лонгберна где-то случайно потерялось. – Моя тетушка, – продолжала Джейн, – завтра же собирается в тот район Лондона, и я воспользуюсь возможностью и приеду на Гровнор-стрит.

После этого визита Джейн прислала письмо и сообщила Элизабет, что встречалась с мисс Бингли. «Мне показалось, что Кэролайн была в плохом настроении, – писала сестра, – но она была очень рада меня видеть, хотя упрекнула за то, что я не предупредила о своем приезде в Лондон. Значит, я все-таки была права: мое последнее письмо к ней так и не дошло. Конечно же, я не могла не спросить о ее брате. С ним все в порядке, но он настолько занят с мистером Дарси, что они его почти никогда не видят. Я узнала, что к обеду приглашена мисс Дарси. Жаль, что мне не пришлось ее увидеть. Мой визит длился недолго, потому что Кэролайн и миссис Херст собирались в гости. Надеюсь, что они скоро меня посетят».