– Я сказала вам это только потому, что я не слепая и мне не хотелось бы, чтобы вы узнали это от кого-то другого. Справедливости ради, я попросила бы вас выслушать меня, прежде чем выносить суждение. Общество в бразильской глуши весьма отличается от того, к которому вы привыкли. Здесь судят о человеке по тому, чего ему удалось достичь; его происхождение не имеет большого значения. Негры – местные жители и рабы – числом превышают нас, говорящих на английском и португальском языках. Только поэтому мы не изгоняем из наших рядов человека с сомнительной родословной.

Мэрилин смущенно покраснела. Сколько она себя помнила, ей никогда не доводилось слышать подобных разговоров. Поэтому она не могла осмелиться задать вопрос миссис Квинс, но та уже продолжила, словно читая мысли девушки:

– О да, моя дорогая, матерью Себастьяна была местная девушка-индианка, нежная и изумительно красивая. До самой смерти она боготворила своего сына. Что касается его отца, то он неизвестен. Думаю, о нем не знает и сам Себастьян. Поговаривают, что это Фарли Маллард, оставивший Себастьяну захудалую плантацию, доходов с которой едва хватило, чтобы отправить юношу учиться за океан, в Англию. Вернувшись в Бразилию, Себастьян взял бразды правления в свои руки и, надо сказать, работал день и ночь, чтобы сделать плантацию процветающим владением, каковым она сегодня является.

– Но почему вы мне все это рассказываете, миссис Квинс? Вам не нравится мистер Ривера? Мне показалось, вы были рады видеть его и так приветливо обращались с ним.

– Боже милостивый! Дитя мое, конечно он мне нравится. Я в него просто влюблена. Даже когда он был мальчиком, от него исходила какая-то неведомая сила, словно ему суждено добиться большого успеха. Все считают, что Себастьян Ривера – честный и надежный человек. Я рада, что наконец-то общество приняло его.

– Что значит «наконец»?

– Потому что из-за любви к матери-индианке или по причине своей гуманности, Себастьян сочувствует индейцам. Когда плантация начала приносить доход, он освободил своих рабов и начал платить им за их труд. И они продолжают работать на него, почитают Себастьяна и даже любят его. Он – их спаситель на этой земле. Неслыханное дело, чтобы в этих краях хозяин освободил своих рабов.

– Неслыханно? – Мэрилин не верила своим ушам. – Но мой отец так радовался, что принцесса Изабелла издала закон, по которому рабов следует освобождать по достижении ими шестидесяти лет. Я помню, как читала об этом в учебниках. Отец сказал мне тогда, что сменится несколько поколений, прежде чем все люди в Бразилии станут свободными!

– Вы правы, дорогая. В 1871 году вышел закон принцессы Изабеллы. Согласно этому закону все дети рабов, родившиеся после 1871 года, становятся свободными. Но бессовестные плантаторы озабочены лишь своими прибылями. Они не могут решиться платить работникам даже гроши, предпочитая держать рабов, кормить их скверной пищей и селить в жалких тростниковых хижинах. И пусть вас не шокируют условия их жизни. Многие из нас подавали петиции о необходимости освобождения всех рабов. Дело осложняется еще и тем, что правительство чувствует слабость экономики. Но если достаточно большое число плантаторов заявит о своих требованиях, нас услышат. Себастьян подал яркий пример в пользу освобождения рабов. Теперь на него трудятся наемные работники, и он собирает каучука больше всех в округе.

– Как же эти бессовестные плантаторы могут заставлять индейцев работать? Ведь многие из них по закону являются свободными людьми, а их дети теперь свободны от рождения.

– Совершенно верно. Любовь индейцев к своим детям несравнима ни с чем. Однако некоторые рабовладельцы говорят: «Если ребенок не будет работать в поле рядом с родителями, ему здесь не место. Выгоните его на улицу!». Родители не хотят расставаться со своими детьми, поэтому остаются и работают на плантатора, даже если им уже за шестьдесят и они могут считать себя свободными. Куда им идти? Кто даст им работу, старым и немощным? Они остаются на плантациях и тяжко трудятся, пока не падают замертво.

– А вы, миссис Квинс, освободили своих рабов?

– Освободили тех, кто родился после семьдесят первого года. Но они еще слишком малы, чтобы работать на плантации, так что это не влияет на наш бюджет. А старикам, которым за шестьдесят, мы поручаем легкую работу в саду или на сыроварне. Они благодарны за то, что мы их кормим и даем возможность остаться со своими семьями. К тому же условия жизни у нас гораздо лучше, чем на многих других плантациях.

Себастьян всячески пытается убедить плантаторов освободить рабов и повысить их жизненный уровень. Он достоин поклонения. Доброта – его единственный закон. Он защитник угнетенных масс. И все же не стоит заблуждаться на его счет: в делах с торговцами каучуком Себастьян Ривера не уступит им в безжалостности. Себастьян – человек честный, но не позволяет себя обманывать. Он мудр и преисполнен сострадания. – Миссис Квинс поправила оборку на лифе своего платья и добавила: – Одно время мне хотелось, чтобы Себастьян стал моим зятем. Но этого не случилось. Могу утешиться лишь тем, что многие другие матери девиц на выданье также не преуспели в этом деле. Наверное, вам покажется странным, что мать стремится заполучить в мужья своей дочери человека сомнительного происхождения. Но помните, я говорила вам, что здешнее общество весьма отличается от того, к которому вы привыкли.

Мэрилин улыбнулась, задумчиво глядя на воду. Она почувствовала, как собеседница легко коснулась ее руки.

– Простите меня, Мэрилин. Наверное, я не должна была рассказывать вам об этом. Но я горда тем, что вы смогли выйти за рамки понятий своей обеспеченной жизни и принять вещи такими, как они есть. Я вижу, что вы замечательная девушка. Вы придадите некоторый блеск жизни на плантациях. Все молодые люди будут виться вокруг вас, словно мухи вокруг горшка с медом.

Мэрилин громко рассмеялась. Если среди этих «мух» будет Себастьян… Девушка вспыхнула из-за таких бесстыдных помыслов.

В тот вечер Мэрилин одевалась особенно тщательно. Досадуя, что волосы так и норовят завиться в непослушные кудри, она расчесывала и приглаживала их до тех пор, пока не добилась нужного эффекта. Получилась высокая прическа, выше, чем привыкла носить Мэрилин. Сегодня вечером она могла не думать о своем росте, потому что Себастьян был гораздо выше ее. После обеда Мэрилин отполировала свои овальные ногти, и они засияли мягким блескам, подчеркивая изящество тонких пальцев. Слуги наполнили ванну горячей водой, множество раз прошествовав туда и обратно с ведрами кипятка. Мэрилин растворила в воде душистую эссенцию и долго принимала ванну, наслаждаясь приятным ароматом".

Порывшись в своем гардеробе, она выбрала дымчато-розовое шелковое платье с присобранным лентами лифом.

«Сама простота», – вздохнула портниха, когда закончила платье. Это был классический фасон: мягкие складки свободно ниспадали от слегка завышенной талии. Низкий вырез полуобнажал безупречную грудь, красоту которой подчеркивал приглушенный цвет платья. А в сочетании с золотистыми волосами Мэрилин контраст был потрясающим. Девушка хотела приколоть страусиные перья, такие модные в этом сезоне, но неожиданно резко отбросила их. В таком виде она бы чувствовала себя глупо и легкомысленно. Еще когда портниха убеждала, что перья будут особенно эффектно смотреться с нарочито простым платьем, Мэрилин знала, что это не так. Единственным дополнением, которое здесь требовалось, был незамысловатый кулон из кварца. Именно такой хотел бы увидеть ее Себастьян. Он не из тех мужчин, которые любят женщин, увешанных «побрякушками», как называл излишние украшения ее отец.

Выбирая свежий носовой платок, Мэрилин задумалась о том, что рассказала ей миссис Квинс. Честно говоря, она пришла в смущение от таких подробностей. Но расстроилась Мэрилин не поэтому, а из-за Себастьяна. Как же трудна была его жизнь, хотя он, кажется, успешно преодолел все преграды. Тем не менее положение незаконнорожденного отнюдь не способствовало успешной карьере, и девушка порадовалась, что Себастьян с честью выдержал все испытания.

Она стояла перед зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение. Платье, бесспорно, великолепно, но у нее возникли некоторые сомнения насчет прически. Не слишком ли она высока? Не слишком ли замысловата?

– Дурочка, – сказала Мэрилин самой себе, – ты все сделала правильно. Нет смысла пытаться выглядеть не такой, какая ты есть на самом деле. Хотя… нет, все отлично, – уверила Мэрилин себя и торопливо направилась к двери соседней каюты. – Миссис Квинс, вы готовы?

Себастьян ждал их внизу. Он казался необыкновенно красивым в вечернем сюртуке из белого габардина и белоснежной сорочке с оборками. Загорелое лицо и черные волосы составляли поразительный контраст с белым костюмом. Глаза Себастьяна остановились на Мэрилин и, казалось, упивались ее красотой. Терпение, проявленное при одевании, было полностью вознаграждено. Себастьян поприветствовал обеих дам и с трудом отвел взгляд от Мэрилин, обращая внимание на миссис Квинс.

Поддерживая непринужденную светскую беседу, он отвел их в зал и проводил к тому же самому столику, что и в предыдущий вечер, объясняя, что зарезервировал его на все время путешествия.

– Как жаль, что мы не поступили так же, Себастьян. Если бы не вы, мы бы стояли, ожидая, пока освободятся места, – сказала миссис Квинс, поглядывая на входную дверь, где множество людей ожидали своей очереди.

– Повторяю, миссис Квинс, ваше общество доставляет мне большое удовольствие, – произнес Себастьян, глядя на Мэрилин.

Девушка почувствовала, как вспыхнула под его взглядом. Почему этот человек заставляет ее краснеть? Почему она вдруг теряет дар речи в его присутствии? Почему она ведет себя как школьница, а не как владеющая собой молодая леди, получившая хорошее воспитание и окончившая школу? Почему, когда ей хочется показать себя с наилучшей стороны, уверенность покидает ее? Но потом, стоит Себастьяну взглянуть на нее, все опасения исчезают, и Мэрилин словно расцветает, радуясь его вниманию. Сердце ее билось учащенно, и, казалось, сам воздух, которым она дышала, придавал сил. Себастьян помогал ей чувствовать себя настоящей женщиной.

Но та ли она женщина, которая может понравиться Себастьяну? Мэрилин молила Бога, чтобы это было именно так.

Себастьян едва прикоснулся к еде. Он не ощущал голода, словно его насыщало одно лишь присутствие Мэрилин. Весь вечер молодой человек не сводил с нее глаз. Ему нравилась эта девушка: стройная и гибкая, сдержанная, спокойная. Не болтает непрестанно. Обладает грациозной, почти королевской осанкой. В ее присутствии он чувствовал себя глупым увальнем. Он, Себастьян Ривера, о котором иной раз говорили как о самом закоренелом холостяке Манауса.

Иногда, когда Мэрилин смотрела на него, ожидая ответа на свой вопрос или просто слушая, Себастьян чувствовал, что может стать таким, каким она захочет его видеть. Возможно, мужчиной, чье мнение она ценит, слова которого имеют для нее значение. Себастьян верил, что Мэрилин раздумывает над его словами, прислушивается к нему в отличие от большинства женщин, которые терпеливо дожидаются, пока мужчина закончит фразу, чтобы снова перевести разговор на себя. Или же на протяжении его речи проверяют, не перекосились ли их шляпки, не выбились ли волосы из их диковинных причесок, или поигрывают своими перчатками, или – еще хуже – хихикают после каждого высказывания мужчины.

Себастьян верил, что Мэрилин интересовалась им самим, тем, что он говорил и думал. И ему хотелось надеяться, что этот интерес подлинный. Мужчины чувствуют такие вещи. Сознавая уважительное отношение девушки, Себастьян поймал себя на том, что более тщательно взвешивает слова, старается быть осторожнее в своих шутливых замечаниях. Он сам нравился себе таким и очень хотел понравиться Мэрилин. Ему было хорошо с нею. Рядом с этой девушкой Себастьян чувствовал себя настоящим мужчиной.

После ужина молодые люди вышли на палубу. Ночь была душной. До них доносился шум колес парохода, которые безостановочно вращались, неся роскошное судно по темным водам Амазонки.

Звезды мерцали в ночном небе, заливая лица влюбленных мягким призрачным светом. Полумесяц был похож на дольку апельсина, слегка покачивающуюся на небесах. Мэрилин глубоко вдохнула воздух тропиков, чувствуя себя счастливой под волшебным бразильским небом, а близость Себастьяна еще больше радовала девушку.

Он отрешенно наблюдал за нею, в глубине души браня себя за тоску по Мэрилин, за то, что никак не мог найти нужных слов. Поднялся легкий ветерок, налетел на девушку, прижал тонкую ткань платья к ее стройному телу, обрисовывая соблазнительную фигуру. Приласкав Мэрилин, ветерок подул в сторону ее спутника, донося до него аромат духов девушки. Это напомнило ему о земле, о небе и реке, которую Себастьян так любил. Мэрилин, смущенная молчанием молодого человека, повернулась к нему, опасаясь, что ее волнение слишком очевидно.