Мужское покашливание перебило ее рассказ. Приподняв в некотором раздражении брови, на нее смотрел герцог.

— Леди, позвольте представить вам графа Шелдона. Шелдон, это леди Люси, дочь маркиза Стоунбрука.

— Я счастлив, леди Люси.

— А это… — Сассекс нежно взял Лиззи за руку, заботливо выведя немного вперед, — это моя сестра, леди Элизабет.

Люси следила за тем, с какой непринужденностью герцог переместил руку Лиззи в руку Шелдона. Она заметила, как двигался взгляд графа, когда Лиззи присела в красивом реверансе. Сражен наповал. Это она и скажет о нем.

— Леди Элизабет, какая честь.

— Спасибо, лорд Шелдон.

— Ваш брат восхищенно отзывается о вас, и ничто из его слов не является преувеличением, поверьте.

На губах Лиззи появилась такая светлая и очаровательная улыбка, что Люси едва не захлопала в ладоши от радости.

— Позвольте мне, ваша светлость, проводить леди Элизабет по залу?

— С большим удовольствием, если сестра не возражает.

— Нисколько.

Шелдон положил руку Лиззи так, чтобы кончики ее пальцев касались его руки, и осторожно повел к столу с угощением. Сассекс следил за ним, как ястреб, кружащий над мышью, и только после довольно длинной паузы снова заговорил:

— Что вы думаете о нем?

— Извините, ваша светлость?

— О Шелдоне. Каково ваше мнение о нем? Он только недавно вступил в наследство, получив титул. Большую часть жизни провел на Ближнем Востоке, здесь уже несколько месяцев. Он пытался намекать, что все это время мечтал быть представленным моей сестре.

Люси смотрела на пару, движущуюся по периметру зала. Они остановились у полотна, которое украшало стену, было ясно, что граф описывает его Лиззи. По выражению лица подруги Люси поняла, что она в восторге от красноречивого графа.

— Он кажется очень заботливым и вовсе не удивленным ее недугом.

— Я объяснил ему, — сказал Сассекс, прежде чем отпить шампанского, — он знает обо всем. Однако не изменил своих намерений. Шелдон богат, я проверил. Лишен вредных привычек, за ним не водится грязных секретов. Есть какие-то смутные слухи, связанные с его жизнью на Востоке, но я еще не успел до конца разведать. Словом, какая-то история, похоже, скандальная. У всякого в нашем мире есть что скрывать…

Его взгляд потемнел. Люси не удержалась, чтобы не поддеть его:

— Сплетничаете, ваша светлость? Как не похоже на вас — заниматься подобными вещами.

Он хмыкнул, по-прежнему прикованный взглядом к паре:

— Нет дыма без огня. Что-то произошло и было быстро и тщательно спрятано подальше от посторонних глаз. Я намерен выяснить информацию.

Люси не могла оторвать от него взгляд. Сассекс не смотрел на нее, обратив все внимание к Лиззи. В его взгляде сквозила такая любовь, что Люси с невольной тоской подумала о том, как, должно быть, прекрасно иметь любящего, заботливого брата. Люси понимала, что под пристальный взгляд Сассекса попадет всякий, случись ему начать ухаживать за Элизабет. И она почувствовала смятение при мысли, что ни один не сможет пройти подобный контроль.

— Вы же не можете держать ее все время взаперти, ваша светлость.

Он опустил глаза, потом быстро поднял их на Лиззи. Снова Люси увидела в них призрачные тени.

— Вы не знаете, что это такое — расти так, как росли мы. У нее не было никого, у меня тоже. Мы были друг для друга всем, и я бы ничего не пожалел, лишь бы видеть, что она счастлива и в безопасности. Мой отец… — он проглотил ком, — ему не было дела до любого, кого он считал слабым или бесполезным. Он потерял к ней всякий интерес, едва она начала слепнуть. Я ни за что так не поступлю.

Его обет произвел на Люси впечатление, несмотря на то что она изо всех сил пыталась демонстрировать холодность и безразличие. Но разве можно устоять!

— Я думаю, ваше сиятельство, вы приняли все меры к тому, чтобы убедиться, что Элизабет будет в достаточной безопасности с этим человеком. Теперь все в руках судьбы.

— Судьба — это случай. — Он вгляделся в ее лицо. — Я никогда и ничего не доверяю случаю, Люси. Вам бы следовало принять это к сведению.

— Зачем?

— На будущее. Ни мое, ни ваше будущее не станет игрушкой в руках судьбы, случая или прочей эзотерической чепухи.

То, как он смотрел на нее, заставило Люси задержать взгляд, потом она покачала головой. Что-то крылось в нем, когда он смотрел на нее так, но она не могла определить, что именно. Люси отстранилась от него, но он придвинулся ближе и взял ее за запястье. Она подняла глаза, и у нее возникло ощущение близости, и причиной тому был его взгляд, подогретый действием шампанского, или что-то другое? Страсть? Нет, его светлость не опустится до низменных чувств. Понятие «страсть» для него запретная тема.

— Ваша светлость, — шепнула она, не скрывая осуждения. — Не стоит хватать меня руками столь энергично. Вы привлекаете внимание.

— Вы считаете, что наш разговор на этом закончился?

— Совершенно.

— Ну уж нет. У меня было целых сорок пять минут, чтобы обдумать то, что я хочу сказать вам.

— Не хотелось бы разочаровывать вас, ваша светлость, но я не в том настроении, чтобы выдерживать прагматичные построения. Сыта по горло проповедями и нравоучениями, мне их хватит не только на сегодня, но и на всю будущую жизнь. Мой отец, видите ли, очень любит их, да и мать отдавала им должное. Не нуждаюсь в том, чтобы еще и вы захламляли мое сознание. Лучше уж быть врагами, как это предполагалось две недели назад. А это, вот это… — она помахала свободной рукой между ними, подчеркивая, как он обхватил запястье и сколь близко они стоят друг к другу, — это все чересчур сложно. Быть врагами куда проще и понятнее.

— Для вас — возможно. А для меня? Это просто мука.

Он сжал руку крепче, склонился ближе, и она вновь почувствовала аромат духов той женщины, исходящий от его одежды. Все, эмоции рассеялись. Конечно, она в состоянии управлять пугающими чувствами, которые вспыхивали в ней, стоило лишь представить герцога с той дамой.

— Не стоит привлекать к нам внимание, сэр. Пожалуйста, отпустите мою руку и отступите подальше.

— Кто из нас педант, озабоченный исключительно соблюдением правил этикета?

Взгляд, который Люси метнула на него, невозможно было истолковать неправильно, ей хотелось бы нанести его светлости серьезное увечье.

— Не стоит недооценивать меня, Люси, особенно когда я чего-нибудь хочу.

— Всякий знает, что отказать в чем-либо герцогу равносильно общественному самоубийству. Но мне все равно.

Они стояли почти вплотную, меряясь взглядами. Герцог плотно сжал пальцы вокруг ее запястья.

— Маркиз Элинвик из рода Синклеров, — объявил звенящий голос мажордома.

Маркиз явился в килте и при шпаге, как полагается северошотландскому аристократу. Пробежал взглядом по лицам гостей, кого-то выискивая.

Со стоном и неохотой Сассекс отпустил руку Люси.

— Что там такое? — спросила она, привстав на цыпочки, чтобы увидеть происходящее из-за широкого плеча Сассекса.

— Помеха, которая нам не нужна.

— Кому это нам?

— Братьям Хранителям, — прорычал он, глянув на Люси. — Проклятье, похоже, сегодняшний вечер не обойдется без еще одной дуэли, — пробормотал он, возвращаясь взглядом к маркизу. — Я готов ему голову оторвать за эти фокусы.

— Прошу прощения? Дуэль? Ваша светлость… — Она едва могла дышать, корсет сдавливал ей грудь с такой силой, что она почувствовала головокружение. Томас? Уж не его ли герцог собирается затащить на какое-нибудь пустынное, покрытое саваном тумана поле и хладнокровно убить?

Сассекс взглянул на нее, поняв за эти секунды все ее тревоги:

— Не его. И не сейчас.

Ее облегчение было настолько очевидным, что у него свело челюсти.

— Перемирие, Люси, хотя бы на несколько следующих минут?

Пусть это и противоречило ее намерениям, но она, вопреки себе, кивнула.

— Очень хорошо. Пойдемте со мной, — предложив руку, скомандовал он.

Она послушалась, позволив Сассексу без видимых усилий провести ее сквозь плотную толпу оживленно переговаривающихся гостей, которые наблюдали за маркизом с нескрываемым интересом.

Подойдя ближе, Люси поняла, кого он выискивал среди многочисленных гостей. Лицо маркиза исказила ярость, стоило его взгляду упасть на Шелдона под руку с Элизабет.

— Сассекс, — прошипела Люси, — смотрите.

Но было слишком поздно. Одним молниеносным движением маркиз разделил пару и припечатал графа к стене, железной хваткой сжав ему горло. От сильного толчка граф больно ударился спиной. Произошла перепалка, и Люси с ужасом увидела, как Элинвик схватил Лиззи за руку и потащил к выходу из зала. Толпа затихла, ахнув в единодушном изумлении.

— Вот так мы храним наше существование в тайне! — прорычал Сассекс. — Проклятая вспыльчивая шотландская скотина!

— Что же теперь делать? — спросила Люси, охваченная страхом за подругу. Что может это чудовище, Элинвик, сделать с ней?

— Боюсь, придется спасать положение. Займитесь Лиззи, а я позабочусь о нем. Будьте готовы к немедленному отъезду.

— Хорошо, — ответила Люси, собираясь отойти, но Сассекс перехватил ее руку.

— Люси! — Он замялся, а потом сделал шаг ближе. — Мы еще не закончили. Я всегда получаю то, чего хочу, — склонив к ней голову, прошептал он. — И одному Богу известно, — он остановился и прижался губами к выбившемуся из ее прически локону, — как страстно я вас хочу!

Герцог быстро пошел прочь, оставив Люси со странным чувством жара, разлившегося по венам. Не двигаясь, она продолжала следить за тем, как он прорезал толпу гостей. Крупная фигура с легкостью угадывалась в толпе, которая жаждала продолжения спектакля, устроенного Элинвиком.

Бедная Лиззи, должно быть, страдает от этой сцены и от бессердечия Элинвика.

Люси осторожно двинулась вперед, обходя комнату. Все взоры были прикованы к противоположной стороне зала, никто не заметил, как она неторопливо продвигалась к выходу, где Сассекс с невозмутимым видом отвел сестру от маркиза.

Почти добравшись до цели, Люси вдруг услышала за спиной голос. Кто-то схватил ее за запястье, она обернулась, оторопела, увидев, что ее руку держит чей-то лакей.

— Мой хозяин приказал передать вам это. Он ждет вас. Сегодня вечером.

И быстро скрылся из вида, растворившись в толпе. Она взглянула на то, что он оставил в ее руке, и тут же сомкнула пальцы, крепко сжав золотую монету. Нашла взглядом Сассекса, который по-прежнему стоял, повернувшись лицом к дверям зала, неподалеку от Элинвика. Он ничего не заметил!

Осторожно разомкнув пальцы, она снова посмотрела на монету с изображением лиры и ветки лавра.

«Дом Орфея»… Томас.

Волнение вперемешку со страхом. Ей не хотелось допускать мысли о том, что Томас может быть связан с Орфеем. Она только знала, что необходимо снять с него подозрения перед Сассексом. И свои собственные сомнения.

Есть только один способ узнать правду — встретиться с ним. Сассекс никогда об этом не узнает.


По дороге домой Люси не могла отделаться от удивления и беспокойства, припоминая события этого вечера, особенно странное поведение герцога. В ее перчатке лежала монета, плотно прижатая к ладони, — еще одно напоминание о вечере.

Она опасалась, как бы Сассекс что-то не заподозрил, но он был поглощен другим, несомненно, его мысли возвращались к сцене с участием Элинвика.

Украдкой бросив взгляд на подругу, Люси безошибочно определила, что не только герцога занимали мысли об Элинвике, но, по всей видимости, Элизабет тоже.

Люси присоединилась к ним в плохо освещенном холле. Элинвик нависал над Лиззи подобно зловещей тени. И неохотно отступил, перед этим склонившись и прошептав несколько слов, заставивших Лиззи залиться бледным румянцем. Между ними что-то произошло, Лиззи с упорством это отрицала, но Люси видела по ее глазам: подруга лжет. Обнаружилось нечто, заставившее ее подозрительно притихнуть. Чувствовалось ее беспокойство. Она так и сидела, закусив нижнюю губу и крепко сжав пальцами сумочку. Люси сделала несколько попыток отвлечь подругу от ее мыслей, завести разговор, но та отвечала рассеянно, и беседа не клеилась. Тогда Люси крепко сжала маленькую руку в перчатке — мягким ответным пожатием Лиззи поблагодарила за поддержку, но продолжала молчать.

Что мог сделать или сказать ей этот грубиян Элинвик? «Не иначе, что-нибудь гадкое», — думала Люси. Маркиз был известен дурным языком, да он и прежде причинял Лиззи боль… Ну, хватит, она больше не потерпит этого. Будь он хоть сто раз членом Братства, она не позволит больше обижать Элизабет!

Люси очнулась от своих мыслей, лишь когда карета герцога остановилась перед ее домом. Сассекс без вопросов подхватил ее из кареты и проводил по высоким ступеням крыльца. Когда Дженнингз отворил двери, герцог с поклоном пожелал спокойной ночи и растворился в туманной мгле.