Люси состроила гримаску. Отец не имел никакого представления о том, что месяцы назад происходило между ней и Томасом, и молила Бога, чтобы никогда не узнал. Он не сможет понять и поверить в такую любовь и необузданную страсть. То, что отец старается сейчас отмахнуться от нее, передав на попечение Изабеллы, может многое сказать о нем как о родителе. Впрочем, таков он был всегда.

— А, посмотри, она уже ждет нас.

Люси немного подалась вперед, чтобы взглянуть на Изабеллу, которая поджидала их в крытой нише нового дома. Она просто сияла, производя впечатление женщины, которую обожают и страстно любят. Люси очень хотелось, чтобы то же самое можно было сказать о ней. А пока душа отозвалась легким уколом зависти. Но она непременно добьется своего.

— Дядя, Люси, — позвала Изабелла, пока лакей открывал перед ними двери, — входите.

— К моему большому сожалению, леди Блэк, я не могу остаться, — ответил отец. Проводив Люси до дверей и поручив ее заботам Изабеллы, он повернулся и вышел под зябкий моросящий дождь. — Думаю, леди Люси с радостью примет ваше великодушное предложение.

И вот Люси уже вводят в теплый вестибюль дома. Дворецкий Биллингз принял ее шляпку и накидку, Изабелла потянула ее за собой в уютный салон, в котором она принимала Элизабет и других гостей.

— Когда это вы успели договориться о том, что сегодня со мной будешь нянчиться ты?

— О, Люси, как ты можешь так говорить? — Изабелла широко открыла глаза в притворном удивлении.

— Очень просто. В течение последних двух недель ты была для меня и компаньонкой, и, осмелюсь сказать, воспитательницей. И несомненно, активной сторонницей моего отца во всем, что касается плана выдать меня замуж за герцога Сассекса.

Буквально упав на стоящий неподалеку диванчик, Изабелла принялась играть с мягкими кистями, украшавшими подушку.

— Отец желает тебе добра, а уж после того, как… ну, после того, как ты отравилась, он всерьез обеспокоился. Ясное дело, что-то идет не так, Люси.

— Непонятно, как ему удалось прийти к такому заключению. Его же никогда нет дома. А когда он все же появляется, не слишком много времени тратит на беседы. Он просто похоронил себя в кабинете.

— Тебе не стоит ссориться с его светлостью, Люси, поскольку не он один переживает за тебя. Я тоже.

Изабелла потянулась, чтобы взять ее за руку. У нее была добрая, полная сочувствия улыбка. Именно это заставило Люси пожалеть о том, что она не может сейчас же куда-нибудь убежать и спрятаться. Ей не нужна ничья жалость.

— Могла бы я что-то сделать для тебя?

— Ты могла бы воззвать к здравому смыслу отца.

— О чем это ты?

— О его дурацкой идее подсунуть меня Сассексу в качестве герцогини.

— Что же в этом дурацкого? Я нахожу эту идею блестящей.

— Ты бы не стала так говорить, окажись на моем месте. Не тебя заставляют выходить замуж.

Изабелла хитро взглянула на Люси:

— Но ведь, осмелюсь напомнить, герцог очень хорош собой.

Люси метнула на Изабеллу сердитый взгляд:

— Красота — единственный соблазн для тех, кому всего восемнадцать. Для наивных простушек.

Или для тех, кому двенадцать и кто испытывает наслаждение от первого опыта страсти. О да, абсолютного обожания, если уж говорить начистоту. Ей никогда не забыть Габриеля, печальный, неотступный взгляд серых глаз, которые она так любила. В них всегда теплился огонек, выдававший желание.

— Мне кажется, красота — это качество, которое способно привлечь женщину в любом возрасте.

— Думаю, список моих требований гораздо длиннее, не ограничен одной лишь красотой.

— Так, значит, ты все же согласна с тем, что он хорош собой?

— Ну да, среди всего прочего, — пробормотала она.

— Например?

— Скучный, степенный, корректный, бесстрастный.

Хохочущая Изабелла схватила ее за руку, чтобы остановить поток обвинений.

— Люси, будь справедлива! Как тебе удалось определить, что герцог лишен страстей? Вы еще даже не обручены, я имею в виду, официально, соответственно, ты не можешь здраво судить о том, насколько ему свойственны… ну, скажем так, любовные порывы.

— А разве отсутствие официального объявления о помолвке помешало Блэку ознакомить тебя с разнообразием его любовных порывов?

— Это совсем другое, — фыркнула Исси. — И тебе об этом хорошо известно.

— Вот уж нет, Исси. Я попала в точку.

— Мы сейчас говорим не обо мне и Блэке. Речь о тебе.

— Тогда позволь сообщить о моем решении. Мне нужен мужчина, похожий на Блэка, у которого загоралось бы сердце при взгляде на меня. Как у твоего мужа, когда он смотрит на тебя. Мое замужество должно основываться на любви и доверии, на глубокой, неизменной страсти. Как у вас. А ты так охотно уговариваешь меня отказаться от всего этого. Исси, разве это честно, после того как ты сама испытала блаженство?

Люси взглянула на кузину, которая молча покусывала нижнюю губу, и опустила голову. Когда она вновь подняла взгляд, увидела, что глаза Исси сияют.

— Я бы никогда не стала отказывать ни одной женщине в том, чем обладаю сама. Это все то, о чем мечтает любая девушка, женщина или старая дева. Мы все этого достойны! Но не стану отрицать, — добавила Изабелла, — что чувствую, вы с Сассексом можете стать прекрасной парой. Если только ты дашь ему шанс. — Изабелле пришлось даже немного повысить голос, чтобы заглушить возражения Люси. — Прекрасно. Будем считать, что обсуждение Сассекса и его достоинств в качестве будущего мужа мы завершили, по крайней мере на сегодня.

Люси насмешливо поклонилась.

— Благодарю вас, ваша светлость, за предоставленную отсрочку.

— Имей в виду, мы откладываем разговор ненадолго. Как только я получила Блэка, сама стала беззастенчивой свахой, которая охвачена горячим желанием видеть всех, кого люблю, такими же счастливыми, как сама.

Люси одновременно чувствовала и радость за свою кузину, и зависть к тому явному обожанию, с которым относился к ней муж. Зависть возрастала от того, что, как знала Люси, Изабелла испытывала к своему мужу столь же сильное чувство.

— Вчера нам уже пришлось провести здесь весь день. Больше я не в силах сидеть и слушать нескончаемый стук дождя в оконные стекла. Что же нам делать?

Изабелла была оживлена, хотя Люси заметила по ее глазам, что она колеблется. Кузину сложно провести, с этим придется смириться. Во всяком случае, пока.

— Я уже отослала Биллингза с запиской к Элизабет. Нас ждут к ланчу в Сассекс-Хаус. Там мы сможем прекрасно поболтать.

Сассекс-Хаус. Городская резиденция герцога. То место, куда она меньше всего желала бы попасть. Однако Люси очень хотелось снова увидеться с Элизабет. Неприятный моросящий дождик перешел в ливень с градом, который с силой забарабанил в окна. Этот звук сводил с ума, тусклый свет дня навевал меланхолию. Не хотелось чувствовать себя маленьким угрюмым беспризорником, забившимся в кровать, охваченным скорбью и печалью. Ей хотелось проявить характер и силу духа. Такой ее должен найти Томас, когда вернется. Она станет другой. Так отчаянно хотелось отказаться от прежней жизни, переродиться самой, как куколка превращается в мотылька.

— Что ты об этом думаешь, Люси?

Люси искренне улыбнулась и встала:

— Мне кажется, это хорошая мысль. Ланч в компании с Элизабет — как раз то, что заменит нам солнце в этот до ужаса тоскливый день. Между прочим, ты ни за что не угадаешь, что я могла бы рассказать после вчерашнего званого вечера у Морлэндов. Потрясающе сочные лакомые кусочки. Я уже чувствую, насколько тебе хотелось бы обо всем услышать за чашечкой крепко заваренного горячего «Дарджилинга».

— О, ну, расскажи же! — попросила Изабелла, слегка надув губы. — С самой нашей свадьбы Блэк не позволял мне выезжать. А мне так хотелось бы узнать последние новости и хоть чуточку посплетничать.

Люси очень живо могла представить себе, чем были заняты эти затворники. Счастливая кузина, ей достался в мужья такой темпераментный, страстный мужчина.

Когда-нибудь и в ее жизни появится такая взаимная страсть.

— Придется немного подождать, чтобы узнать обо всем, — улыбалась Люси, поддразнивая Изабеллу.

— Люси! — выходя из салона, продолжала выговаривать Изабелла. — Не может быть, что ты настолько жестока и заставишь меня терпеть всю дорогу до Сассекс-Хаус. Неужели совсем ничего не расскажешь? Ты поступаешь как изверг!

— Угадала, именно так я и хочу поступить! Спасибо, Биллингз, — пробормотала она, пока дворецкий помогал накинуть плащ.

— Что передать его светлости, если он будет спрашивать о вас?

Изабелла быстро закуталась в черную бархатную накидку и потянулась за шляпкой, которую держал дворецкий.

— Скажите лорду Блэку, что мы отправились в Сассекс-Хаус на ланч и позволим себе роскошь посплетничать, Биллингз.

Биллингз понимающе улыбнулся и поклонился:

— Приятного ланча, мадам. Леди Люси.

Люси послала Изабелле короткую улыбку. В конце концов, день может оказаться не столь скверным, как она поначалу предполагала. А может быть, за ланчем и легкой болтовней о том о сем ей даже удастся узнать что-нибудь полезное, что поможет найти Томаса и уберечь его от Сассекса.

Глава 2

Иногда душа изначально рождается счастливой. Иногда — нет. Адриан Йорк, герцог Сассекс, был твердо в этом убежден. Некоторые люди достигали счастья, воспитав себя и изменив свое будущее.

А он сам? Сплошная загадка и обман. Ему выпало родиться чертовски несчастливым, но вдруг что-то произошло. Звезды и планеты выровняли строй, космос направил на него свет, превратив в одного из самых удачливых счастливцев, когда-либо блиставших в светских гостиных Лондона. Судьба одарила его вдвойне, поскольку удача выпала на долю внебрачного сына, что могло вызвать у него самого лишь ироничную усмешку.

Он не раз благодарил Создателя, особенно в те минуты, когда вглядывался в черный бархат ночного неба, усеянный мерцающими звездами. Каждую ночь неотступная мысль о том, почему они выбрали именно его, чтобы одарить немыслимым везением и удачей, волновала и не давала покоя. Вопрос не находил ответа, оставляя горький привкус вины. Вокруг столько несчастных душ, на которых никогда не снисходил свет благословения. Богатство досталось ему, несмотря на то что он обманщик, и судьба не по праву осыпала его своими милостями.

Последние двенадцать лет он шел рука об руку с леди Фортуной. Все, к чему бы он ни прикоснулся, превращалось в золото. В свете его обожали, ровесники соперничали с ним, звезды не прекращали благоприятствовать в делах. Так продолжалось до того памятного дня, когда две недели тому назад он с трудом спустился по ступеням лондонского дома лорда Стоунбрука, совершенно разбитый и оцепеневший от отчаяния. Всему виной кружевной платок, принадлежащий Люси и находившийся до той поры в руках человека, который с невероятным хладнокровием убил другого у него на глазах.

Воспоминание об этом дне неотступно преследовало его. Возвращая платок, он ожидал от Люси отказа от знакомства с этим человеком, негодования по поводу того, как этот кусок кружева попал в руки незнакомца. Но она повела себя совершенно иначе, всего лишь подтвердив то, о чем он не желал даже думать: она не только знакома с врагом Братства, но и близка с ним.

— Какое хладнокровие, — тихо сказала она, нащупывая на коленях лоскуток и разглаживая его, — в вас нет ни капли тепла. Нет сердца. Нет страсти.

Такова была ее реакция на его слова о том, что этот человек его враг, которого следует найти и уничтожить.

Ее слова пронзили душу. Преследовали его во тьме и холоде ночи. Перед мысленным взором все время возникал ее образ — печальная и хрупкая девушка, очень бледная. Ему безудержно хотелось тогда обнять ее и показать, как кипит в нем страсть, возможно — кто знает? — намного превосходящая все, что она могла себе представить. Но она не желала его. Ей нужен был тот, другой. Его враг. Враг Братьев Хранителей. Такова плата за то, что столько лет дарила судьба и чем он пользовался не по праву.

Она решила стать между ним и ее возлюбленным. Защищать Томаса, а не его. Он предупреждал, всякая попытка сделать это приведет к тому, что она сама станет врагом Братства, но ее это не тронуло. Казалось, она знала, что может произойти, если выбрать этот призрачный образ, за которым охотятся Хранители и он сам.

Ничто никогда не отвлекало его от обязанностей Брата. Этот священный сан передавался из поколения в поколение с древних времен. В нем, Блэке и Элинвике текла кровь крестоносцев, которые были призваны хранить вдали от мира три святые реликвии. Ничто не могло заставить нарушить клятву присяги хранить тайну и святость, так было до сих пор. Но появилась Люси.