Кенуорд несколько встревожился: неужели Касси знает тайны выпечки хлеба и может заняться этим нелегким делом самостоятельно? Тем не менее он не стал спорить с ней и проворно взялся за дело. В открытую пасть печи он затолкал хворост и поджег его горящим прутиком. Допив холодное молоко, Касси встала и, держа в руке яблоко, попыталась поднять обманчиво легкий противень. Только отложив яблоко, да и то с помощью Кенуорда она смогла водрузить противень на стол.

Напрягая память, она начала собирать все необходимое, чтобы замесить тесто. Она вытащила большой мешок ржаной муки, соль, проверила кадку со свиным салом и добралась до корзины со свежими яйцами, принесенной, должно быть, с утренним молоком и оставленной на столе. Медленно оглядев все, она еще раз по пальцам сосчитала все продукты и нахмурилась: нужно что-то еще, но что?

С шумом распахнулась входная дверь. Стоя к ней спиной, Касси застыла: неужели пришел Уилл? На нее вновь нахлынули воспоминания о последних словах, которыми они обменялись, о всей предшествующей сцене. Ее снова одолел стыд за распутное поведение и за неискреннее посягательство Уилла на нее. Она не могла повернуться, она не повернется!

— Вот как! Во мне вовсе не нуждаются! — В грубоватых словах слышалась обида. Эдна думала, что с отъездом Мэг она снова понадобится, но это оказалось не так.

Это не Уилл! Касси быстро обернулась: конечно, это не Уилл! Она бросилась к толстухе, которая уже собиралась уйти:

— Эдна! — Эдна остановилась, заполнив своим телом дверной проем, и бросила взгляд на опустевшую полку. — Я хотела помочь вам на кухне, но я не все еще умею! Я рада вас видеть.. — Она щелкнула пальцами, подыскивая еще более вежливые слова..

Эдна подозрительно взглянула через мясистое плечо. Касси остановилась возле нее и объяснила: I

— Я наблюдала, как Мэг печет хлеб, и даже немного помогала ей, поэтому думала, что смогу сделать это сама. — Касси удрученно покачала головкой: — Я даже не могу вспомнить, что для этого нужно! Научите меня, как помочь вам в этом или в каком-нибудь ином деле! — Она протянула к женщине маленькие руки: — Пожалуйста!

Склонив голову набок, Эдна обдумывала просьбу. Свое решение она выразила коротким кивком и так внезапно ринулась вперед, что Касси осталось только посторониться.

Эдна осмотрела весь набор продуктов, подготовленных француженкой. Толстуху сотрясал добродушный смех, и на лице, повернутом к Касси, читалось искреннее изумление.

— Неужели вы не поняли, что тесто не поднимется без закваски из горячего эля с небольшим количеством сахара? — Она подошла к полкам между очагом и стеной. С самой верхней полки она взяла маленький сверток, а с нижней — большой глиняной кувшин. Все это она поставила на стол. Наконец из-под дальнего конца стола она вытащила огромную, покрытую тряпкой чашу. Касси, стоя рядом, с интересом наблюдала, как Эдна кладет в чашу закваску, разбивает яйца и сыплет сахар и соль. Перемешав все, Эдна протянула Касси большую деревянную ложку:

— Мешайте, а я буду всыпать муку.

Касси кивнула и стала мешать коричневую жижу, которая постепенно светлела, по мере того как Эдна сыпала муку. Когда масса стала такой густой, что мешать ложкой стало невозможно, Эдна взяла ложку, бросила муки на противень и перевернула над ним чашу. Тесто со шлепком ударилось о противень, и вокруг поднялись клубы муки.

— Теперь делайте ют так, — предложила Эдна, посыпав тесто мукой, после его ударила его кулаком с такой силой, которой Касси и не смогла бы подражать. Насколько позволяли ее возможности, Касси, как старательная ученица, повторяла движения Эдны. Это была тяжелая работа, но прекрасное чувство удовлетворения переполняло ее, когда через некоторое время Эдна сказала, что благодаря ее усилиям тесто получилось отменным — мягким и податливым.

Дверь открылась. С закатанными рукавами и руками в тесте, ожидая появления посланного за дровами Кенуорда, Касси оглянулась с гордой улыбкой на вымазанном мукой лице на дверь. Улыбка тотчас померкла, и глаза потемнели.

Подняв от удивления брови, Уилл молча смотрел на них. Рядом с огромной Эдной Касси казалась почти карликом и была очень похожа на малыша, занятого изготовлением пирожков из грязи. Он так и сказал:

— Почему младенцы с таким восторгом возятся в грязи? — Голова его склонилась набок, дразнящая улыбка осветила сильное лицо. — По крайней мере у ваших произведений будет честная цель.

Касси стояла с горящим лицом, оцепенев от широкой улыбки, которой он одарил ее, как будто прошлым вечером и не было обмена любезностями. Эдна очистила руки Касси, а тесто положила обратно в чашу и поставила подниматься в теплый угол стола.

— Хлеб! — Касси одним словом объяснила то что вовсе не требовало объяснений. Опустив глаза, она с излишним усердием стала оттирать муку с рук и лица приготовленной заранее тряпкой.

— Достойное дело! — Похвала Уилла была искренна и дала ей уверенность, что он более не считает ее такой уж бесполезной. Судя по ее словам прошлой ночью, она слишком серьезно это восприняла.

Касси еще больше покраснела. Означает ли его замечание, что хотя бы частично ей удалось задобрить его? Non! Этого не может быть, она не могла себе этого представить. Не хочет ли он сказать своим странным поведением, что все происшедшее между ними прошлой ночью забыто? Она надеялась, что даже если он намерен вернуть ее Ги, то сначала снимет все обвинения против нее, но испытывала боль от мысли, что он просто хочет забыть немногие моменты чудесной близости между ними.

Чтобы отвлечь смущенную девушку, Уилл сменил тему. Быстро оглядев комнату, он заметил, что в ней не хватает Беаты. Хотя присутствия Беаты днем никто не замечал, она всегда была поблизости, рядом с Касси. Теперь ее не было.

— Где Беата? — Его короткий вопрос начался с простого любопытства, но закончился тревожной нотой.

Касси тяжело вздохнула, охваченная стыдом за свой эгоизм. Она бросила тряпку на стол и побежала наверх. Уилл последовал за нею.

Маленькая фигурка Беаты потерялась в смятых покрывалах огромной постели Уилла. Она бормотала какие-то бессвязные слова, и ее лихорадило. Уилл отбросил в сторону драпировку полога и низко наклонился над ней, а Касси спустилась вниз, намочила чистое полотенце прохладной водой и снова взбежала наверх — вытереть горящий лоб Беаты.

— Она плакала ночью? — вопрос Уилла прозвучал глухо от тревоги и отвращения к себе. Он не хотел слышать рыданий Кассандры, звучавших живым укором, и предпочел провести ночь вне стен дома, там, где он не мог слышать и крики Беаты. Своим эгоизмом он не только оскорбил Касси, но и просмотрел Беату, сестру его сердца, если не крови.

— Non, — немедленно ответила Касси Уиллу, который не отрываясь смотрел на мятущуюся женщину. — Я думаю, нет. — Касси крепко прикусила губу. Неужели ее собственные страдания сделали ее безразличной к страданиям другой? Слава Богу, нет!

После короткого диалога наступило молчание, во время которого они оба делали все, чтобы облегчить состояние больной.

Днем Касси настояла, чтобы остаться вместе с Уиллом у постели Беаты. Она считала это слишком слабой епитимьей за то, что нехорошо обошлась с Женщиной-ребенком. Она тоже виновата, хотя бы в том, что не заметила ее отсутствия. Постыдный факт!

Всю эту ночь и следующий день, пока Уилл объезжал дозоры в Уилде, Касси неустанно находилась с Беатой в затемненной роскошной комнате рыцаря. Именно Касси услышала шепот женщины, заново переживающей, казалось, забытые ужас и боль. Именно Касси услышала имя, подтвердившее ее подозрения и разжегшее страх в ее сердце — Водери. Это имя вылетело вместе с глубоким вздохом, когда жар спал и Беата погрузилась в глубокую дремоту.

Распрямившись, Касси с трудом встала с постели, куда кинулась, чтобы удержать метавшуюся Беату, и уселась в придвинутое кресло, закрыв руками лицо. Водери? Нет, это не он! Не мог Водери совершить такой подлый поступок! Очень возможно — Вальнуар. Ги — вне всякого сомнения. Но не серьезный, терпеливый Водери!

И все-таки его имя, произносимое Беатой в ее ночных кошмарах, было убийственным фактом, и Касси не смела допустить, чтобы Уилл это услышал. Для любого мужчины, который любит это хрупкое создание, это было бы, конечно, неоспоримым доказательством вины Водери и достаточным основанием, чтобы приговорить его к самой жестокой каре. Касси обещала заботиться о Беате, и это для нее сейчас самое главное. Только она одна должна это сделать. Она уронила голову на подголовник с подушкой, веки ее опустились, и она произнесла искреннюю молитву о выздоровлении Беаты как от лихорадки, так и от боли, заставившей ее впасть в детство.

Объехав дозоры, Уилл с нетерпением устремился к дому. Вернувшись, он застал обеих женщин преспокойно спящими. Он остановился в дверях комнаты — его комнаты, хотя он редко входил сюда в течение многих дней — и наблюдал, как спокойно дышит Касси. Постепенно чувство безмятежного покоя охватило его и усмирило мрачное нетерпение, горящее в его душе. На него вдруг повеяло необычайным теплом. Как он сможет вынести разлуку с этим прелестным созданием? Мысль, то она будет где-то вне пределов его досягаемости, вызвала у него тупую боль одиночества, которой он уже давно боялся. У него, как у человека чести, был единственный выбор — наслаждаться ее обществом на безопасном расстоянии немногие дни, что ей осталось пробыть здесь.

Во сне Касси почувствовала, что за ней наблюдают. Обрывки снов прятались в тайные уголки ее сознания, ресницы поднялись, и затуманенные сном нежные и внимательные глаза мгновенно уставились на хозяина комнаты.

Уилл так мягко улыбнулся, что она почти растаяла от тепла этой улыбки. Он спокойно подошел к креслу, в котором она полусидела, полулежала. Еще не полностью проснувшись, она посмотрела на него с приветливостью, сулящей больше чем дружбу. Уилл опустился на колени и привлек это сладкое и бесконечно манящее существо в свои объятия. Только чуть слышное шевеление ворочающейся во сне Беаты сдержало его порыв.

Взяв себя в руки, Уилл спокойно заговорил:

— Эдна приготовила вкусную еду. — Он подал ей руку так церемонно, словно собирался сопровождать прекрасную леди на королевский праздник. — Идемте ужинать.

Касси возразила:

— Я не могу оставить ее. — Полностью проснувшись и вспомнив, почему Беату так важно не оставлять наедине с Уиллом, Касси показала на неподвижную фигурку.

— Вы пробыли в этой комнате почти всю ночь и весь день, — нахмурился Уилл. — Вы должны сойти вниз. Не беспокойтесь, Эдна посидит с Беатой, пока мы едим.

Фиалковые глаза сощурились при взгляде на его протянутую руку. Конечно, если с Беатой останется не Уилл, она спокойно может ненадолго уйти. Касси положила пальчики на предложенную им руку и поднялась. Безусловно, Эдна при необходимости позовет их.

— Я пойду с вами… — Она замолчала, собирая все мужество, чтобы бесстрашно посмотреть в бездонные глубины его черных глаз, и твердо закончила: — Если вы позволите мне провести здесь эту и все последующие ночи, пока Беата не поправится, Уилл остановился, рассматривая девушку, за мягкой женственностью которой скрывалась сильная воля и все чаще проявляющееся высокое мужество. Несмотря на подозрения, связанные с ее прежними поступками, ему понравилось, что она настойчиво хочет ухаживать за явно боготворившей ее Беатой. Может быть, она и разрывается между преданностью семье и дружбой с ним — ее врагом, но Кассандра была настоящей леди, однако не настолько эгоистичной, чтобы ставить свое благополучие выше благополучия другого. Истинная леди, повторял он, но так непохожая на тех, кого он знал раньше.

Касси почувствовала его теплое одобрение, и ее щеки залились краской от сознания вины. «Не будь дурой! — говорила она себе. — Даже если бы Беата не упомянула имени Водери, ты бы все равно осталась рядом с ней! И нечего стыдиться, если одним поступком преследуешь две цели».

Уилл счел покрасневшие щечки Касси за очаровательное проявление робкой натуры и был позабавлен застенчивой улыбкой, с которой она обратилась к нему:

— Прошу вас позволить мне привести себя в порядок!

Касси была уверена, что являет собой жалкое зрелище, с непослушной и взъерошенной гривой и в смятом платье, которое она не снимала со вчерашнего дня. Признавая в душе свое несовершенство, она никак не хотела показываться Уиллу в таком непривлекательном виде.

В то время как одна ее рука оставалась на его руке, другая робко поправляла великолепие черных локонов. Внезапно спохватившись, что этим жестом она только привлекает внимание к своим растрепанным волосам, она еще более покраснела и попыталась объяснить:

— Мои волосы надо тщательно причесывать. — Это было правдой, но до отвращения глупой. Она мгновенно добавила: — Я была бы счастлива, если бы мне удалось хотя бы наспех помыться.

В глазах Уилла засверкали искорки смеха, и он понимающе улыбнулся так озабоченной своей внешностью девушке. С его точки зрения, она и так Достаточно красива, чтобы постоянно прихорашиваться, но ведь большинству женщин это доставляет удовольствие. В широкой накидке из черного атласа, с затуманенными сном фиалковыми глазами и покрасневшими от избытка чувств щеками, она выглядела так, точно только что проснулась после ночи, проведенной в объятиях возлюбленного, и была прекрасна. Но он кивнул и приглашающим жестом указал ей на дверь комнаты: