Отвечая на теплую улыбку и искренние слова Касси, Одо широко улыбнулся, отчего его лицо сморщилось еще больше, застенчиво отвернулся и исчез среди деревьев.

От неподдельной искренности произнесенных Касси слов на бесстрастном лице Уилла мелькнуло и так же быстро исчезло изумленное выражение. Касси заметила это и получила удовольствие, оттого что смогла поколебать его самообладание.

— Этот человек и его жена великодушно оказали мне помощь, и я не могу упрекать их за то, что они не поняли, какая именно помощь мне нужна. — Ее нежные губы тронула исполненная кроткого упрека улыбка. — Я благодарна им за одну лишь попытку!

Прекрасно зная силу своего оружия, которым он владел в совершенстве, Уилл послал ей многозначительную улыбку. Глаза ее расширились, и вздох застрял в горле. Слишком хорошо она узнала, насколько опасно опробовать хитрые уловки на нем, гораздо более опытном в этом искусстве. В дополнение к неотразимой улыбке в его темных глазах вспыхнули обжигающие огоньки. Густые ресницы Касси задрожали.

Это было похоже на травлю ручной оленихи, и Уиллу стало стыдно. Если даже простая улыбка так взволновала ее, то она, несомненно, более невинна, чем любая женщина из его прошлого, довольно разнообразного, опыта. Он не должен даже задумываться, какую реакцию вызовут его более целенаправленные действия. В отличие от леди и простолюдинок, которых он любил на протяжении многих лет своей зрелой жизни, она не была дичью, на которую разрешено охотиться. Более того, она оказалась менее эгоистична, чем он предполагал исходя из ее положения. Она не только признала, но и заплатила долг. Немногие из знатных дам, которых он знал, считались с чувствами простых людей. Их редко волновали чувства даже равных себе.

Злясь, оттого что нашел в женщине благородного происхождения — да еще и француженке, угрожавшей миру в его душе — что-то хорошее, Уилл резко опустил Касси на землю. Ему и без того хватало врагов и забот.

Испуганная тем, что он так неожиданно выпустил ее из рук, все еще под действием его чар, Касси забыла о поврежденной лодыжке. Она сделала шаг назад и сморщилась от боли, встав на ногу. Уилл снова почувствовал стыд, — во-первых, потому, что позволил ей убежать от него, тем самым сделав все, чтобы она покалечилась, а во-вторых, потому, что, поддавшись самобичеванию, довел себя до бездумного поступка, причинившего ей еще большую боль. Он спешился, обратившись к одной-единственной тени, маячившей поблизости:

— Кенуорд, отведи Найтфолла в конюшню и присоединяйся к нам в доме. — Уилл без предупреждения поднял Касси на руки.

У Касси закружилась голова, тревожно забилось сердце, и она крепко обхватила его за сильные плечи.

Уилл внес ее в дом. Но, испытывая наслаждение от манящего ощущения нежного тела на своих руках, он тем не менее опустил ее на одно из двух массивных мягких кресел, придвинутых близко к камину. Он говорил правду, уверяя, что ей нечего бояться. Она его заложница, и, несмотря на все искушения, кодекс чести обязывал сохранить ее целой и невредимой, чтобы получить выкуп, который он намеревался потребовать. Напускная суровость опровергалась излучающим золотое сияние огоньком в его глазах. Любая связь между ними не принесет им ничего, кроме разочарования и боли. Ему бы лучше позаботиться о том, чтобы видеть ее как можно реже! Но прежде всего он должен сделать так, чтобы она осталась здесь, в его доме, ради исполнения его плана и ее безопасности.

— Вам очень повезло, что вы сначала наткнулись на Одо и его жену. Хоть они и не сделали того, о чем вы просили, они, по крайней мере, не причинили вам вреда.

Пристальный взгляд прищуренных глаз охватил ее всю — от нечистой косы до столь же грязных порванных туфель.

— Вас с таким же успехом могли найти другие люди инстинкты которых не сдерживает ни возраст, ни рыцарское воспитание. Убеги вы еще раз, и вам может не так посчастливиться.

— Ваши сподвижники так дики? Так ужасны?

Ею владело сомнение, может ли человек быть настолько безрассудным, что рискнет навлечь гнев своего господина из-за такой некрасивой женщины, как она.

— Мои сподвижники — мужчины, чаще всего одинокие, и они испытывают голод по женщине — любой женщине! — Он произнес это категорическим тоном, надеясь, что она поймет: ее высокое положение во французском обществе никоим образом не помешает им удовлетворить свои желания.

Немедленной реакцией робкой Касси был страх, который он и хотел пробудить в ней, но внутри леди Кассандры все восстало против несомненного оскорбления, если не высказанного, то подразумевавшегося. Может быть, его люди от одиночества и смогли бы преступить моральные нормы, заявив права на нее, но не он!

Тяжелые ресницы прикрыли потемневшие глаза. Чего она ждет? Чуда? Этот человек, герой жителей этой земли, должно быть, выбирает себе других подружек — красивых, полных желания англичанок.

— Прошу вас, обратите внимание на мои слова, — продолжал Уилл с холодной решимостью удостовериться в том, что его предостережение усвоено. И все же страдальческое выражение в быстро опущенных глазах невольно вызвало его мягкую, успокаивающую улыбку.

— Пока вы в моем доме — вы в безопасности. Этилюди знают, что вы — моя, и не станут навлекать на себя неприятности.

Словно необузданный жеребец, чувства Касси неслись вскачь. Сбитая с толку, она запрокинула голову, чтобы рассмотреть источник этого хаоса. Во-первых, он, кажется, сказал, что его люди не посягнут на нее вопреки желанию своего господина да ине посмеют навлечь на себя его гнев. Во-вторых, разве он не ясно выразился, что его люди, может быть и сочтут ее подходящей для себя, но не он, и тут же заявил, что она защищена от них, ибо принадлежит ему.

В сумятице мыслей и чувств, сменяющихся слишком быстро, чтобы суметь расставить все по местам, опасения странным образом смешались с необыкновенным волнением.

— Ваша? — В этом изумленном возгласе сказалось испытываемое ею смущение.

Уилл услышал лишь тревогу. Таковы были чувства француженки, которой он поклялся, что у нее нет причин бояться его, и к которой он на самом деле непреодолимо вожделел.

Он хотел вызвать в ней совсем другие чувства и теперь негодовал. С иронической улыбкой он пояснил:

— Моя заложница!

Точно сброшенная с бешеного жеребца, резко остановленная ледяным порывом его сарказма, Касси опустила взгляд на свои пальцы, теребящие грубую коричневую ткань платья, по счастью более крепкую, чем шелк, который теперь был бы изорван клочья.

Робкий стук в дверь снял напряжение, царившее комнате, и возвестил о появлении вызванного Кенуорда.

— Входи, — приказал Уилл.

Дверь приоткрылась как раз настолько, чтобы пропустить юношу лет пятнадцати. Ожидая узнать, зачем его позвали, мальчик с любопытством рассматривал странную хорошенькую леди в лохмотьях, которая по непонятной причине была, казалось, не в состоянии взглянуть на него.

— Когда меня здесь не будет — то есть большую часть времени, — Кенуорд всегда будет рядом с вами — Сказав это, Уилл перевел твердый взгляд на мальчика: — Ты будешь усердно следить за нашей «гостьей», правда? — Его слова прозвучали скорее как приказ, нежели вопрос.

Кенуорд так энергично кивнул, что его светло-каштановые космы, неровно обрезанные клочками, коснулись широких плеч. Поняв намек своего господина, говорившего по-французски, он ответил на том же языке:

— Буду!

Услышав речь мальчика на ее родном языке, Касси раскрыла рот от удивления и с робостью, но и с удовольствием взглянула в его карие глаза. Она одарила юношу такой кроткой и милой улыбкой, что глаза того расширились от изумления.

Еще одна легкая победа? Слезы Марии! Уилл надеялся, что нет. У него нет выбора относительно ее охраны. Приближаются французские отряды, и он не может использовать попусту людей, которых ожидают битвы.

— Чтобы вы не думали, что от Кенуорда легко убежать или что он не представляет для вас угрозы, — предостерег Уилл, повернув к Касси бесстрастное лицо, — мой юный друг продемонстрирует, как искусно он владеет кинжалом. — Он и на этот раз проигнорировал ее отчаяние, но хотел, чтоб Кенуорд понял важность возложенной на него задачи. Не отводя от девушки пронзительного взгляда он медленно подошел к мальчику.

Внимание Касси привлек блеск отточенного металла. Не колеблясь ни мгновения, Кенуорд выхватил кинжал из ножен, висевших у него на поясе, метнул его прямо в центр бревна на дальней стороне просторной комнаты. С гордой улыбкой он повернулся к гостье.

Уиллу стало стыдно, что он усомнился в преданности Кенуорда. С одной стороны, парень его племянник, с другой — его воспитанник, и, конечно, он никогда не подведет его. Он замял подоплеку этой демонстрации, задав Касси вопрос на совершенна иную тему, чем привел ее в замешательство:

— А тот Гавр, кто находится в числе осаждающие Дувр, вам не родственник?

Касси испугалась и не смогла скрыть этого. Каким образом он получил сведения о составе армии противника? Взволнованная его неожиданным вопросом, она не успела обдумать возможные последствия своего ответа.

— Мой старший брат Анри. — Тяжелая коса переместилась на грудь, когда она наклонила голову набок в безмолвном вопросе.

С уже знакомой насмешливой улыбкой Уилл лишь кивнул, повернулся к ней широкой спиной удалился.

Очевидно, дошло до Касси, дерзкий рыцарь намерен получить за нее выкуп, — получить выкуп, не зная, что сообщая Анри о ее положении, он обращается к гораздо более могущественному человеку — предводителю французских войск и ее жениху, Ги де Фо.

Уилликин вполне мог ожидать, что брат заплатит за ее освобождение если не из любви, то из семейной гордости. Но жестокий де Фо почти наверняка увидит в ее пленении личное оскорбление и не успокоится, пока на отомстит преступнику.

Глава 4

Меха, которые Касси спрятала внизу в повозке во время своего пленения, снова окутывали ее, когда она глубже уселась в широкое, мягкое кресло перед массивным камином в просторной нижней комнате. В осеннюю пору было холодно даже в доме.

Вглядываясь в огоньки, отливающие желтым и оранжевым, она внимательно слушала неторопливую английскую речь Кенуорда.

— Oui[3]. — Касси подняла носик от теплого меха, чтобы пробормотать тщательно подобранную смесь отдельных английских слов и французских Фраз. — Понимаю. Вы и ваш господин выросли в одном замке…

Кенуорд, сидящий с видом застенчивого достоинства в таком же кресле, напомнил Касси ее младшего брата, единственного из тех, кто был намного моложе ее и обращался с ней просто как с вещью.

Когда Касси пожаловалась на скуку единственный предлог, который она нашла, чтобы не вызвать подозрений), Кенуорд терпеливо стал проводить с ней целые часы, пытаясь обучить ее родному языку своей земли.

— Но в чьем замке? — Она скрыла широкую улыбку от юноши, с которым чувствовала себя уютнее, чем с любым из тех, кого знала раньше. — И почему тогда вы оба здесь, в этом диком месте?

Она сохраняла невинное выражение, словно поверила, что беглый предостерегающий взгляд, брошенный юношей в ответ на ее вопрос, вызван смешением языков, а не выбором темы. Однако, хотя вопросы были наверняка неуклюже составлены незнакомом языке, его беспокоило не это, а любопытство к предмету, который он твердо отказывалсяобсуждать, — прошлому того, кто взял ее в плен.

В аметистовых глазах мелькнула понимающе улыбка, и все же Кенуорд продолжал отвечать на элементарном английском, который эта леди из вражеского стана должна была понимать. Почувствовав, что по натуре она даже более сдержанна, чет он, Кенуорд понял, что девушка нравится ему все больше.

— У Уилла есть причины, по которым он предпочитает простую жизнь, и он стал великим… — Кенуорд оставил свои усилия объяснить сложные росы простыми словами и перешел на французский. Полный решимости пресечь ее попытки вторгнуться в подробности прошлого Уилла, которым, как его предупреждали, он не должен никогда и ни с кем делиться, Кенуорд, однако, с гордостью поведал о том, какой великий человек Уилл, как ему преданы и как уважают его люди за справедливое руководство и честные дела.

Касси все это слышала раньше, и не однажды. Кенуорд, очевидно, поклонялся как герою этому человеку, которого она теперь редко видела. Имя Уилликина Уилдского приводило в ужас ее соотечественников, но разве это та похвала, к которой может стремиться воин? Благодаря рассказам Кенуорда и ограниченному общению с людьми рыцаря, большинство из которых были рассеяны по всему Уилду и всегда готовы были прийти по зову своего господина, ей стало ясно, что он внушает соотечественникам не страх, а восхищение и желание оказать поддержку. Так, вопреки, а может быть, благодаря его отсутствию, Касси узнала хоть немного об этом человеке, что выходило за рамки его репутации, правда ничего из его таинственного прошлого. В глубине души она считала, что знает его лучше — не как простенькая Касси, а как спрятанная в мягкую дымку фантазии отважная леди Кассандра.