– Утром поедем обратно в Эпиры, а сейчас я собираюсь выспаться.

– И где именно, – спросила я с опаской, – ты собираешься выспаться?

Последовала лукавая улыбка.

Ревокарт разделся до рубашки. Лёг в мою постель и, преодолевая моё сопротивление, прижал меня к себе, укладывая свою руку мне на живот.

– Настоятельно советую, – прошептал мне в самое ухо, – лишний раз не дёргаться… сама понимаешь почему.

Его рука прикоснулась к моей спине, затем поползла ниже и сжала ягодицу.

– Это будет весёлая ночь, Клара.

– Больной человек, – зашипела я.

– Даже не представляешь…

За исключением руки на ягодице, больше он меня не трогал. Я смогла уснуть только спустя час после того, как легла, и перед тем, как погрузиться с мир грёз, ещё долго слышала его дыхание – оно было неровным, отрывистым. Мы делали вид, что спим, хоть это было не так. Таир и я пытались понять, каково это – находиться в объятиях друг друга.

Помню, меня в тот момент охватила внезапная горечь. Взрослые люди, во что мы превратили нашу жизнь! Чтобы спасти Ричарда, в конце концов, мне придётся убить Ревокарта.

Убить! Я осознала эту мысль очень чётко, резко, будто до этого она была лишь чем-то эфемерным. До той ночи у меня был выбор: соглашаться на предложение Таврии Веганзу или нет, но теперь меня лишили права на сомнения.

Он умрёт, по-настоящему и навсегда. И больше у маленькой художницы Клары не будет всесильного врага, останутся лишь Эпиры с их вечными случайностями, трагедиями и сплетнями… Мир без советника Ревокарта.

Пытаясь убежать, скрыться от этой мысли, я повернулась к Таиру и уткнулась ему в грудь. Мужчина осторожно меня обнял в ответ… как будто боялся спугнуть. Будто ценил и был готов оберегать. Как будто…

Жестокий мир, как будто он меня любил!

•••

Мы проснулись как чужие люди – самое правильное пробуждение. Я оделась, Таир – тоже. Оказалось, что мы так и не покидали тот самый мотель с замысловатым названием – он весь принадлежал Ревокарту.

Администратор, увидев нас, выходящих из номера, стыдливо опустил голову и покраснел. Почему-то этот человек не вызывал у меня какой-либо антипатии, хоть, безусловно, заселяя меня и моих людей в номер, знал, что это ловушка.

– Здравствуй, Патрик, – кивнут Таир, когда мы проходили мимо.

Тот промычал в ответ что-то неразборчивое и бросил в мою сторону робкий взгляд, мол, извините.

– Здравствуй, Патрик, – повторила я глумливо. Да, может, антипатии у меня к мужчине не было, но он мог не заламывать нам двойную цену.

– Куда мы дальше? – спросила.

– В Эпиры.

– И всё? А как же угрозы: «сгниёшь в стенах ГУКМа», «задушу тебя собственноручно» или твоё излюбленное «ты – дочь Рема Тебриса»?

Ревокарт наградил меня задумчивым взглядом.

– Клара, не доводи. Быстро садись в машину, на улице холодно.

Как только мы оказались в авто, Ревокарт разложил на коленях документы и погрузился в чтение. Советник думал, я не замечаю взглядов, бросаемых в мою сторону время от времени, когда ему казалось, что я этого не увижу.

Он следил за мной, но не с целью убедиться, что я не выкину очередную глупость, нет, просто следил. Стоило мне резко повернуться – он сразу обращал на это внимание. Стоило прикоснуться рукой к губам (излюбленный приёмчик городских кокеток) – его взгляд магнитом притягивался к моему лицу. Моя усмешка – за ней следовал его напряжённый взгляд и немой вопрос: «Почему ты усмехаешься?».

Не знаю, что мне давали эти игры, но мой внутренний зверь ликовал. А девчушка-художница впервые за много лет звучала в моей голове не угнетённо, а уверенно, даже в чём-то умудрённо: «Думай, мудрая Клара Дегенерис, почему он остановился, когда мог взять тебя силой? Думай, почему для него важно не причинить тебе боль?»

Я мысленно кричала в ответ той дурочке: «Разве мало он мне боли причинил? Он меня ненавидит!», но девчушка парировала в ответ: «Он остановился тогда, когда мог не останавливаться, потому что ты его об этом попросила. Он тебя похитил, чтобы предупредить».

«Он охотится за моим мужем!» – психовала я.

«Нет, за ним охотится президент, а Таир Ревокарт продумал всю эту ловушку, чтобы предостеречь тебя. Думай, мудрая-глупая Клара, включи мозги и впервые в жизни начни читать между строк».

Небеса, что со мной происходит?..

– Когда президент начнёт охоту на моего мужа?

Таир отвлёкся от бумаг. Как всегда, скривился при упоминании о «муже».

– Скоро. Как только ты получишь развод – я начну процесс.

– Ты уже сказал Эммериху, что именно накопал на Ричарда?

– Не волнуйся, Клара, я скажу. Или ты надеешься, что я тебя пожалею?

– Я на это давно не надеюсь.

– Я пожалел, – напомнил Таир. – Вчера ночью.

– Похитил – тоже ты. А если я с ним не разведусь? Что тогда?

– Тогда, – он наклонился ко мне, – ты будешь признана соучастницей и попадёшь под действие закона кровной вендетты.

Я усмехнулась.

– Не дури, друг мой Таир. Никакой закон не позволит тебе убить меня. Я всего лишь жена человека, укрывавшего Рема Тебриса некоторое время.

– Ты дочь Рема Тебриса! Я могу убить тебя в любой момент.

– Но только не в случае, если виновник мёртв. Он был наказан – Рем Тебрис потерял семью и умер в изгнании.

– Значит, мне мало, – ответил мужчина резко.

– Тогда почему я до сих пор жива?

– Я могу это исправить.

– Ты создал целый отдел в ГУКМе, чтобы они нашли на меня компромат. А когда они сделали это – пытаешься меня предостеречь? Таир, – сказала я глумливо, – это нелогично.

– Клара, – он отложил документы, разложенные на коленях, и сосредоточился на мне, – я могу поймать тебя, но по закону. Тебя – не Ричарда. И когда это произойдёт, ГУКМ тебе раем покажется.

Я вздрогнула от его слов, окончательно затыкая наивную художницу.

«Видишь, – говорила я ей. – Вот это – настоящий Таир Ревокарт. Запоминай и не глупи больше, подсовывая мне дурные мысли».

В тот момент я дала себе слово по возращении в Эпиры сразу же связаться с послом Амарии. Ричард не пострадает, я защищу его любой ценой. И я тоже не пострадаю, плевать на все угрозы.

– Тогда зачем тебе это? – спросила я, не выдержав.

– Что именно?

– Какая тебе разница, разведусь я или нет? Тебе же лучше, если пострадает не только Ричард, но и я. Ты же хотел этого, не так ли? Ты говоришь, что хочешь поймать меня – не Ричарда, но мы с мужем связаны, и ты знаешь об этом. Я не позволю ему тонуть в одиночку – тоже пойду ко дну, а это именно то, чего ты хотел.

– Ну и чего же я хотел, Клара?

– Чтобы я страдала.

Он усмехнулся, будто я сказала нечто смешное.

– Я всего лишь искал Рема Тебриса, и так получилось, что ты оказалась на моём пути. Я не пытался тебе навредить целенаправленно!

– Враньё! – закричала я, зверея. – Ты убил человека, которого я любила! А со мной что сделал, напомнить?! Говоришь, не целенаправленно?! Ты последовательно рушил мою жизнь много лет, и если бы не Ричард – тебе бы это удалось! И вот сейчас тебе хватает наглости похищать меня и требовать развода с мужчиной, который дал мне всё!

– Он сделал из тебя своего управляющего! Чем ты занимаешься?! – взбесился Ревокарт в ответ. – Твоё дело – детей рожать, а не улаживать сделки от имени Тритонов! Дегенерис дал тебе хрупкую власть над неконтролируемой силой! Один неверный шаг – и они сами тебя убьют!

– Но не убили! Что, если я не создана для вынашивания детей?! Что, если есть женщины, которые – подумать только! – считают себя равными мужчинам?! Мне нравится моя жизнь, которую ты постоянно пытаешься испортить!

– Ты разве не видишь – я тебе помочь пытаюсь!

– Ах, вот оно как! – я несколько раз хлопнула в ладоши и выкрикнула: «Браво!». – Знаешь, что я вижу? Я вижу, что вы с президентом снова пытаетесь разрушить мою жизнь и навредить человеку, ради которого я готова убить! Убить любого, даже тебя! В первую очередь тебя! Одного я не понимаю: зачем ты спланировал моё похищение? Не мог благословить меня своей помощью и предупредить, – я хмыкнула, – в Эпирах?

– В столице ты бы не стала меня слушать! – ответил он раздражённо.

– А в наручниках стала бы?! – фыркнула я.

– Наручники всегда добавляют серьёзности любому разговору.

– Что у тебя за разговоры такие… – пробормотала я, безуспешно пытаясь успокоиться.

– В ГУКМе других не бывает! Тебе ли не знать? И именно туда ты попадёшь, если вовремя не отделаешься от Дегенериса!

– Какая тебе разница?! – закричала я, не сдержавшись. Упоминание об отце подействовало как таблетка ярости.

Он спокойно встретил мой разгневанный взгляд. Усмехнулся немного устало.

– Это выше моих сил…

– Не… не понимаю…

Пауза.

– Ты слепая, – ответил мужчина и отвернулся к окну.

Ревокарт высадил меня у дома отца. Перед тем как выйти, Таир пересел на мою сторону и резко прижал меня к себе.

– Не двигайся, – и, несмотря на моё сопротивление, крепко поцеловал.

Оторвавшись от меня, мужчина поправил на мне одежду и открыл дверцу.

– Выходи.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вытереть губы, что вызвало у него ещё одну улыбку.

– Ты меня прогоняешь, друг мой Таир? – сыронизировала я, в душе смущённая резким переходом от крепкого поцелуя до холодного «выходи». Мне не хотелось, чтобы последнее слово было за моим врагом.

– Ты хочешь остаться, Клара? – спросил Ревокарт серьёзно, как будто не услышав насмешку.

– Ты снова издеваешься?

– Что, если нет?

– Тогда это ты – слеп, – и резво выбралась из авто.

Машина мгновенно рванула вперёд, а я так и не сдвинулась с места. Глядя вслед удаляющемуся авто, я размышляла о том, что занимало мои мысли всю дорогу, а именно…

Если я хочу его убить, почему так болит в груди от воспоминаний о нашем пробуждении? Момент, когда он и я открыли глаза и посмотрели друг на друга… Что для меня значили те несколько минут?

И что для меня значат воспоминания о Париже сейчас, спустя столько лет? А что, если Ревокарт прав, и я не любила того мальчишку, я любила то, что сама себе нафантазировала.

Жаль, я никогда не узнаю, могла ли быть рядом с ним счастливой. В моих воспоминаниях Париж навсегда останется двадцатичетырёхлетним мальчишкой, с которым я так часто встречалась в кабачке старины Генри. Я так и не познакомилась с его родителями, не узнала, как они восприняли новость о его смерти. Я так никогда и не удосужилась побывать в доме, где он вырос. От того периода своей жизни у меня не осталось ничего – ни друзей, ни образования, ни имени, – есть только разъедающее душу «если бы…».

Я вернулась в дом лишь спустя полчаса, когда мои руки от холода полностью посинели. Ричард в то время был на совещании в Пратте, и меня это, признаться, утешило – не придётся ничего объяснять, по крайней мере, сразу.

Я попросила слуг наполнить мне ванну, закрылась в комнате и залезла в горячую воду. Пар превратил помещение в подобие небольшого туманного облака. Тело как будто задеревенело и не желало двигаться.

Я откинула голову на бортик и попыталась собраться с мыслями.

В голове крутился вопрос: «Что дальше?». Клара Дегенерис не умеет существовать без Таира Ревокарта. Какая цель будет двигать этой женщиной после его смерти?

Ответ прозвучал голосом художницы Клары Мафодии: «У тебя есть сын, который за тобой безумно скучает».

Да, у меня есть сын, мой Астор – любознательный мальчуган, мечтающий в будущем стать платогоном.

С этой мыслью я полностью погрузилась в воду. Да, у меня есть сын – ребёнок Таира Ревокарта, названный в честь его умершего брата, того самого, который разрушил жизнь моих родителей и стал причиной приезда Таира в Древесны.

Жаль только, что у Таира Ревокарта тоже есть сын… и он никогда об этом не узнает.

•••

Уличный маскарад начинался рано утром. Именно в день зимнего солнцестояния людей не пугали ни холод, ни снег, ни раннее время начала празднования. В свой законный выходной они просыпались ни свет ни заря, тепло одевались, выходили на площадь и начинали веселиться.

Крепких напитков всегда хватало, музыки – тоже. Время от времени на площади можно было услышать иностранные слова. Спустя двадцать пять лет после Белой Войны пангийцы снова стали приезжать в Конгрес-Магеры как гости, ну а мы, в свою очередь, ездили к ним в поисках более тёплого климата.