Дакниш долгое время не знал, что испытывает к этой женщине, и со временем перестал задаваться этим вопросом. Но он заботился о ней, его волновала её судьба, и когда несколько лет назад Клару схватили по обвинению в убийстве амарийского посла, Дорадо был одним из немногих, кто оставался на её стороне. Всегда!

Частично он сам был виноват в том, что случилось, ведь послушался Эро, с которым был знаком всего ничего. Если бы не помощь Яна Мафодия, вовремя сообщившего, что Ревокарт планирует убить Ричарда Дегенериса, неизвестно, как бы всё повернулось.

Ну что ж, это был ценный урок, больше он в своей жизни таких ошибок не допускал.

В настоящее время Дакниш и Клара виделись нечасто, не более двух раз в месяц. Существовали объективные ограничения: он теперь руководил Тритонами и неофициально был по другую сторону закона, ведь его интересы и интересы президента часто не совпадали. Она была женой того самого президента и старалась поддерживать образ респектабельной дамы.

Увы, образ то и дело слетал со строгого лица, являя её истинную натуру: вольную, резкую, привыкшую командовать. Да и можно ли требовать слишком многого от женщины, которая одной из первых вышла из тени мужчин и руководила, интриговала, вмешивалась и жила так, как ей заблагорассудится?

Но все же их дружба с годами лишь крепла. И когда бывшему и нынешнему руководителям Тритонов удавалось встретиться, каждый раз Дакниш поражался неугомонной энергии близкой его сердцу женщины.

Новая жизнь позитивно сказалась на её характере. Клара Ревокарт стала намного более открытой, привычка в каждом незнакомом лице видеть врага ослабла. При встрече с Дакнишем она рассказывала свежие новости, делилась планами на будущее, просила советов. Её мужа эти встречи доводили до белого каления, но он свой урок усвоил, и ему даже в голову не приходило запрещать жене видеться с Дакнишем Дорадо.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы Конгрес-Магеры поняли: Клара Дегенерис никуда не исчезла, она просто изменила свою фамилию.

Таир Ревокарт позволял жене влиять на сенат! В первый же год их брака Клара добилась отмены закона, обязывающего девушек, обучающихся в учебных заведениях, не выходить замуж. За это её критиковали многие, но кто такие «многие»? Сборище журналюг и несколько особо рьяных жителей столицы. Ну что, что они могли сделать жене Таира Ревокарта?!

•••

Клара приехала в «Лакрицу», чтобы повидаться с Амели, но та в кабаре отсутствовала, и женщина зашла к Дакнишу, который, как и сама Клара прежде, любил проводить время в этом заведении, а не в главном офисе «Тритон-Конгрес».

Он знал: тот факт, что он, Дакниш, так любит место, ею спроектированное, придуманное, тешит самолюбие госпожи Ревокарт. Но Дакниш испытывал особую симпатию к кабаре не потому, что оно ему так сильно нравилось. Всё дело было в том, что именно здесь много лет назад зарождались его отношения с Амели. Отношения были неправильными, высасывающими все силы и из него, и из неё, но, к счастью, сейчас уже всё позади.

Дакниш и Клара разместились в его кабинете. Она пила чай, а он сидел за столом, иногда отвлекаясь на срочные документы: доносы, отчёты, договора на подпись. Их встреча не была запланирована, и ему приходилось разрываться между разговором и не терпящими отлагательств делами.

Клара не была против – она помнила, каково это. Глядя на Дакниша, погружённого в работу, у неё в голове проносились воспоминания, как она сама ночами корпела над документами, пытаясь разобраться в том, что казалось ей чужим и сложным. Сложно было всегда, сколько бы учебников она ни «проглотила» и сколько бы удачных сделок ни провернула. Клара всегда чего-то не знала! Но каким-то образом всегда справлялась, какой бы непомерной ни казалась нагрузка.

Да, она вспоминала то время со смесью ужаса и сладкой истомы.

– Я хочу поехать к отцу через месяц.

– Зачем? – спросил Дорадо, царапая острым пером по сероватой бумаге. – Ты же только вернулась.

– Проведать, – она повела плечом. – Да и Астора заодно свожу, он начинает беситься, когда долго не видится с Ричардом. К тому же… скоро я не смогу путешествовать.

– Чего так?

Она смотрела на него с такой загадочной улыбкой, что Дакнишу даже пришлось отложить в сторону небрежно просматриваемые документы и полностью сосредоточиться на женщине.

– Клара, я тебя знаю. Не тяни…

– Я беременна.

– Ого…

Дакниш откинулся на спинку кресла и уставился на Клару.

– Не знал, что вы планируете, – он был озадачен.

– Мы не планировали, но… так получилось.

Дакниш очень сомневался, что у президента такие вещи «просто получаются», но он предпочёл пока не делиться своими мыслями.

– А что Ревокарт?

Женщина хмыкнула.

– Он рад, как слон…

– Интересное сравнение…

– …но приставил ко мне ещё одного телохранителя. Дакниш, я и шагу не могу ступить без толп охраны вокруг!

Дакниш принял её игру: не хочешь говорить о ребёнке – не нужно. Твоё право, Клара.

– Я думал, ты привыкла к ораве людей, вертящихся вокруг тебя. Амели, например, уже даже не жалуется, когда я прошу не ходить без сопровождения.

Женщина закатила глаза и возвела руки к небу.

– Одно дело, двое-трое Тритонов рядом, и совершенно другое – два десятка жуков!

– Сочувствую.

Дакниш знал: Клара может ворчать и жаловаться на неудобства сколь угодно, но она также понимает, почему это нужно, и чудить не станет.

Внезапно Дакнишу Дорадо пришла в голову любопытная, хоть и простая мысль. Он подумал, что, пожалуй, найти себе в этом мире человека, равного по духу, – занятие не из лёгких. Таир Ревокарт счастливчик, он встретил такую женщину – на всех официальных приёмах от жены глаз не может отвести, хоть на него и вешаются другие. Он не изменял, это Дакниш знал наверняка. Будь по-другому – Дорадо бы первым побежал с новостями к Кларе.

Дакниш усмехнулся. Ему тоже удалось найти Амели, хоть их путь, пожалуй, был даже сложнее, чем история Клары и Таира. Он заманил её в свои сети обманом, шантажом и устрашением и допустил даже больше ошибок, чем Таир Ревокарт.

Дакниш усмехнулся и посмотрел на небольшую коробку на краю стола, с гребнем внутри – подарок для Амели.

«Что ж, – засмеялся в душе Дакниш Лагорас Дорадо, – для того мы и приходим в этот мир, чтобы учиться на собственных ошибках».

– Клара, я тебя поздравляю.

Он встал, подошёл к ней и крепко обнял эту хрупкую женщину. Она усмехнулась – весело, беззаботно – и спрятала лицо у него на груди.

– Кто бы мог подумать, – прошептала Клара, и не было нужды заканчивать эту фразу.

Действительно, кто бы мог подумать, что их знакомство перерастёт в самую крепкую дружбу. Это был нелёгкий путь: иногда Дакнишу казалось, что он испытывает к Кларе плотский интерес, иногда так казалось ей. Иногда она обвиняла его в наглости и инфантилизме, а он её – в упёртости и излишней браваде.

Но эти двое стали близки, и связь, возникшая между ними, ценилась намного выше, чем физическая близость.

– Действительно – хмыкнул Дакниш, – кто бы мог подумать.

•••

Совещание затянулось. Он это понимал, и в душе бушевала-клокотала ярость. Зачем он вообще согласился приехать в ГУКМ сегодня?! Наводнение в западных регионах? Да неужели его помощники не могут справиться с проблемой самостоятельно?! Разве не может он позволить себе хоть один день передышки, чтобы в семейном кругу отпраздновать день рождения жены?!

Всю дорогу к дому он смотрел на утонувший в сумраке и снегах город и придумывал, как будет объяснять своей женщине четырёхчасовую задержку. Четыре, мать твою, часа! Но разве ж он мог предположить, что в дополнение к наводнению сегодня прорвёт дамбу в Штаксах?! Конечно, не мог, и она должна это понимать! Не его вина, что пришлось задержаться в ГУКМе, давать журналистам публичные объяснения и координировать действия спасательных служб.

Но на душе всё равно было гадко…

Он вошёл в дом, стряхнул с себя снег, отдал вещи служанке и замер.

Тишина. Гости уже давно разошлись.

Медленно он поднялся на второй этаж. Заглянул в комнату к спящему сыну и направился в свою спальню.

Тихо, стараясь не шуметь, он открыл дверь. Клара спала. Задравшаяся кверху шёлковая рубашка обрисовала контур тела, аппетитно оголяя бедро. Будто почувствовав его присутствие, она проснулась и сонно пробормотала:

– Я думала, ты будешь раньше.

На ходу снимая с себя одежду, он подошёл к кровати и присел с краю, обнимая Клару за талию. Женщина извернулась и положила голову ему на колени.

– Извини. Дамбу прорвало… – начал было он, но она сонно потёрлась о его руку.

– Не переживай, я объяснила всё гостям и обещала, что в следующий раз будет лучше, – и, скрутившись калачиком, женщина снова начала проваливаться в сон.

Он погладил её по плечу, по голове, послушал её дыхание.

Несколько бесконечных мгновений он наблюдал за ней, не решаясь даже пошевелиться. Погладил талию, почти случайно подмял кверху шёлковую рубашку. Прикоснулся к щеке.

Она – его жена: нежная, добрая, сострадающая, резкая, жестокая – разная. Он шёл к ней бесконечно долго, и вот уже несколько лет она – его, живёт в его доме, спит в его кровати, делит с ним пищу, заботится об их сыне.

– Клара, – прошептал Таир ей на ухо. – Я хочу тебе что-то сказать.

– М-м-м?

– Я бы всё равно увёз тебя оттуда.

– М-м-м?

– Я бы увёз, несмотря ни на что.

– О чём ты? – спросила она всё так же сонно, но намного более осмысленно.

– О том, что у тебя с самого начала не было выбора.

Она мигом открыла глаза. Встала с его коленей и уставилась на него прямо, не мигая.

– Это неправда, – прошептал Таир, – не было никакой перехваченной телеграммы, никто Астору не угрожал. Я приехал в тот город, чтобы забрать тебя, и я боюсь даже думать, как бы сложилась наша жизнь, если бы ты не согласилась… добровольно. Мои люди были предупреждены в случае попытки побега везти тебя прямо в Эпиры.

Она смотрела – внимательно, вдумчиво.

– Почему ты мне сейчас это говоришь, спустя столько лет?

– Не знаю… Клара, я не знаю, но… иногда меня самого пугает моя одержимость тобой.

– Разве это так плохо, – она попыталась усмехнуться, – любить собственную жену?

– Так, как я, – плохо. Я был готов увезти тебя силой, и тогда бы…

– Тише, – она приложила палец к его губам и усмехнулась. – Послушай меня, Таир.

Женщина села напротив него, так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Таир, я знала, что ты приедешь, меня предупредили об этом за несколько дней. При желании я бы могла сбежать, и ты бы в гостинице Надежд застал только приморский ветер и пустые комнаты.

Он поверил не сразу. Или, быть может, не сразу понял, что именно она говорила.

– Ты знала?!

– Знала, – повторила женщина без капли смущения. – Муж мой, столько лет прошло, я думала, ты изучил меня как своих пять пальцев. Должен был знать. Если бы дело было в ультиматуме, я бы нашла способ выбраться.

Она прикоснулась рукой к его груди, пододвинулась ближе к мужу.

– Таир Ревокарт, я с вами потому, что это было моим решением. Никаких других причин быть не может.

– Но почему ты мне раньше не сказала? – спросил он озадаченно.

– А ты почему так долго не признавался, что никаких шпионов не перехватывал и никто не собирался Астора похищать?

Он схватил её обеими руками за голову, рассматривая внимательно, будто в первый раз. Клара усмехнулась – в его руках ей уже давно не было страшно.

– Ты знала? – повторил он недоверчиво. – Но почему? Почему же ты тогда не убежала? Ведь была же возможность!

– Потому что нашла мужчину, равного мне по духу. Таир, – она обхватила руками его плечи, – признай же: мы с тобой – жестокие люди, натворившие немало дел. Мы принесли друг другу много горечи, но разве не порвём мы глотки тем, кто попытается встать у нас на пути?

Она наклонилась к нему, ломая сопротивление его рук, и прошептала в самые губы:

– Ты был моим с того самого дня, как мы встретились. Я играла с тобой, ты играл со мной. Но в какой-то момент я устала от игр, устала от горечи. Я хотела, чтобы мой жестокий враг каждую ночь снимал с меня рубашку, обхватывал бедра и целовал так, что дыхания не хватает.

Он резко схватил её за руку, уложил на кровать и подмял под себя. От удивления женщина вскрикнула.